Это особая связь, договор между близнецами. Сложно это описать, мы просто, как один человек. И если я вдруг задумаю переехать, я знаю, что Билл, конечно же, поедет со мной. © Том Каулитц
Пятнадцатый палец Итадори нашёл неожиданно, во время одного из незначительных заданий от школы — с таким рядовым случаем обычно отправляли разбираться лентяев или прогульщиков. Но ни к тем, ни к другим Юджи не относился, поэтому причины подобного «наказания» стоило ещё поискать. Проклятие получетвертого ранга запряталось в разрушенном здании, которое когда-то принадлежало психушке, и закидывало шамана старыми банками и склянками, наполненными мутными растворами. Пару раз даже показалось, что в этих ёмкостях были чьи-то отрезанные конечности. И каково было удивление Итадори, когда прямо перед его ногами разбилась маленькая колба, из которой вывалился очень знакомый палец. — Черт возьми, вот это ты воняешь, — недовольно сморщился парень, присаживаясь на корточки. Проклятие в виде маленькой девочки (видимо, её мучили в этом месте очень долгое время) спряталось за шкаф и испуганно поглядывало на него издалека. — Я очень сильно не хочу его есть, если честно. Итадори не особо сейчас хотел трогать отрубленную конечность (откуда он знает в чём та плавала последние лет цать), поэтому смотрел пренебрежительно, морщась и отводя нос. Даже маленьким охотничьим ножом решил потыкать, только бы руками не трогать. — Не ной и жри уже, — рот Сукуна растянулся на щеке. В последнее время он появлялся довольно редко, но с каждым появлением был всё более раздражителен. — Я вообще не понимаю, как он тут оказался и как ты его не заметил, слепошара. — Это твой палец, сам и ешь его, — и в доказательство своих слов Юджи подцепил палец ножом и поднял прямо ко рту проклятия. — Ну? Сукуна на это промолчал, но уровень его оскорблённости Итадори спиной почувствовал наглеешьмальчишка но ничего больше говорить не стал — и с полным отвращением на лице проглотил чужую конечность, стараясь не сплюнуть отвратный вкус. На удивление, никаких колоссальных изменений он не почувствовал, только сердцебиение немного участилось и перед глазами на мгновение поплыло, но такое было обычным при поглощении очередного пальца. Сукуна замолчал и пропал вовсе, не откликаясь на обращения. В итоге проклятие Итадори ликвидировал за непозволительно долгий для его уровня срок. И то только потому, что не мог разобраться с собственными ощущениями. Ему то и дело казалось, что что-то в его теле всё же поменялось, незначительно, но по странному ощутимо. Словно на какие-то секунды его сознание было едино, а тело разделялось надвое — картинка перед глазами двоилась, но не расплывалась в тумане — было такое действие, словно ты смотришь на два разных предмета одновременно. Конечно же, Годжо-сенсей посмеялся над его отчётом — Как можно было так долго справляться с таким молодым проклятием, Итадори? Стареешь что ли? Да вроде моложе меня, а уже работу не тянешь?Может, тебе больничный оформить? Отдохнёшь, развеешься, суставы вправишь — и вернёшься к нам бодренький и здоровенький! но больше всего его удивил сам факт наличия в таком здании пальца Двуликого. Потому что по всем исследованиям и барьерам этого не должно было произойти — артефакт такого уровня они должны были заметить ещё при патрулировании. Но раз такого не произошло, значит нужно искать причину — и все подозрения пали не на само здание, в котором могли быть запрятаны амулеты, а на жидкость, в которой находился палец. Парень тогда по памяти проводил встревоженных учёных в подвальные комнаты, в которых всё происходило. После возвращения в школу, Итадори привычно прошёл осмотр у врача, но ничего подозрительного не обнаружили — всплесков силы не было замечено, а деятельность энергии Сукуна в теле было минимально. Итадори не решился рассказать о своих подозрениях, не был уверен в их действительности — вдруг ему просто причудилось, а он сейчас всех на уши поднимет? И так проблем достаточно на данный момент. Кугисаки и Фушигуро сегодня не было — их забрали на тренировки старшекурсники, а Годжо-сенсея утащил на совет Яги-сенсей, поэтому весь вечер Юджи провел в собственных раздумьях и настороженных, смешанных чувствах, периодически совершая набеги на холодильник, где недавно появились новые вкусности Нобары. У него было впечатление, что он что-то упускает, что-то важное, такое, от чего у него может полностью перевернуть уклад жизни. И больше всего напрягало полное отсутствие Сукуны: обычно его присутствие ощущалось каким-то шестым чувством, словно он наблюдал где-то изнутри и будто как-то со стороны, злорадствуя над ошибками партнёра по телу. Сейчас же тот словно в воду канул, полностью пропадая. И это пугало тысталзависим тынеможешьегонечувствовать онвсегдадолженбытьрядомонвсегдабудетрядом …онрядомонрядомонрядом… А ведь и правда, в последнее время Итадори много времени проводил в обществе личного проклятия — после битвы с Махито Сукуна стал разговорчивее, злораднее и строже, в особенности это отражалось на «избиении младенцев» на его территории. В такие моменты Юджи действительно чувствовал себя грушей для битья, но не мог не соглашаться, что методы обучения Рё были дополняющими к тренировкам с Годжо-сенсеем или Аой. В чуть более спокойные и ленивые ночи они много говорили, не обязательно о чем-то конкретном: Юджи рассказывал забавные вещи нынешнего столетия, а Рёмен — байки и истории своего человеческого времени. Они не могли сидеть в тишине — капающая с рёбер кровь ощутимо давила на разум. Замученный думами, которые никак не могли сложиться в определённые мысли и теории, Юджи всё же заснул тревожным сном, скинув одеяло куда-то в ноги.†††††††
Уже глубокой ночью Юджи проснулся от внезапной парестезии* и четкого присутствия кого-то не чужого, даже более родного и привычного. Это было ощущение незнакомое, но в тот же момент будто всё время жило внутри. Это как помнить, что у тебя есть брат-близнец и постоянно чувствовать его рядом, даже когда вас разделяют тысячи километров. И разбудило его не беспокойство и страх, а скорее призыв организма о том, что сна на сегодня достаточно. Первоначально было предположение, что вернулся Фушигуро — у него в последнее время повысился процент беспокойства за ментальное здоровье друга, поэтому уровень опеки вокруг заметно вырос. Поэтому спать вместе для них уже стало странного рода привычкой — своеобразным уровнем доверия друг к другу. Но если бы Нобара и Мегуми вернулись, то только ближе к утру, а до рассвета было ещё далеко. Вторым подозрительным моментом было то, что часть кровати за спиной значительно провисала под чьим-то немаленьким весом, макушку согревало чье-то горячее дыхание, а на своей талии Юджи чувствовал две какогохрена крепких руки, ощутимо сжимающие бок. Прикосновения были обжигающе горячими, характерными только для одного знакомого существа. — Какого черта… — ломанным со сна голосом шипит Итадори, пытаясь во тьме рассмотреть чужие руки или хотя бы перевернуться но при этом стараясь не полностью избавляться от прикосновений. Но руки слишком тяжёлые, мешают пошевелиться или хотя бы сдвинуться. — Дай поспать, Итадори, раздражаешь, — хрипло раздаётся куда-то в шею, после чего третья рука Сукуны забирает назад подушку, а под шею Юджи просовывается четвёртая рука в импровизированной подушке. — Давай ты утром орать будешь, я ужасно устал и хочу спать. — Дай мне перевернуться, и я не буду кричать, громко, — просьба больше походила на угрозу, но сейчас это слышилось довольно беспомощно и жалобно. Руки проклятия на теле ослабли, позволяя совершить быстрый манёвр, но, когда Юджи лицом к лицу оказался со своим личным адом, шутить резко перехотелось. Захотелось закричать от неожиданности и смятения. Телом Сукуна был уж точно в разы мощнее шамана — как кровать вообще выдерживает такого громилу? — а его руки в буквальном смысле были везде. Настороженно осматривая видимые во тьме участки чужого тела, Итадори медленно перевёл взгляд на расслабленное лицо, такое знакомое и чужое одновременно. За месяцы тесного знакомства он видел множество эмоций на этом лице — гнев, злость, раздражение, довольство, даже мимолётная гордость проглядывалась — но ещё никогда он не видел такого спокойствия, доверия. Демон был полностью расслаблен — он крепко заснул — но при этом уверенно держал в своих руках чужую тушку, не позволяя далеко отстраниться. Юджи не смог удержаться ему действительно было интересно почувствовать это и прикоснулся к чужой щеке, провёл вдоль татуировки ближе к узкому глазу, слабо помассировал впадинку виска, и зарылся пальцами в мягкие волосы. Теперь они были совершенно не похожи — видимо, подобные изменения ещё ярче показывали истинное тело Рёмен Сукуна, великого Двуликого, того самого Короля проклятий, которого так боятся все остальные. всесильныйдемонспокойноспитрядомсомной Сильные эмоции захлестнули разум Юджи, но усталость вновь переиграла всё по своим правилам, поэтому, не доведя до конца и первой мысли недовольства, юный шаман отключился, прижимаясь щекой к горячей руке.†††††††
Лучший способ узнать — можете ли вы доверять кому-то — это доверять ему. ©Эрнест Хемингуэй
Проснулся Юджи ближе к обеду, да и то от манипуляций проклятия рядом. Сукуна проснулся немного раньше, и сейчас занимался тем, что изучал своё нынешнее тело. В позе лотоса он сидел на полу перед кроватью и, казалось бы, медитировал, но темная аура, то и дело туманом плескавшаяся вокруг него, наглядно доказывала, что сейчас Рёмен занят пределами своей нынешней оболочки. В мягких солнечных лучах его тело буквально светилось, блестело искрами энергии, ослепляло. Итадори сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, перевернулся на спину лицом к проклятью, смотря на него в перевёрнутом положении. Спокойное лицо Рё не выражало никаких эмоций, что уже говорило о многом — можно спокойно начать беседу, не опасаясь за свою сломанную шею и геноцид в городе. — Так, что мы имеем? Какого черта вообще происходит? — Что ты до сих пор такой же придурок и не умеешь пользоваться мозгами, — с сарказмом ответил Сукуна, выходя из положения для медитации. Аура рассыпалась по полу. — Хотя, тебе и так думать не надо — с этим Фушигуро Мегуми отлично справляется. — Мы сейчас говорим про другое! — смущённо протянул парень, поджимая губу. — Что произошло? — Ты поглотил пятнадцатый мой палец, это уже три четверти моей силы, — деловито начал Рёмен, резко поднимаясь на ноги. Он головой упирался прямо под потолок. — Какого хрена у вас такие низкие потолки? Ужас. — Это ты просто чудовищно огромен, так что терпи. Или как-то уменьшись, я не знаю. — Ой, да завались. Сукуна грузно двинул верхним поясом рук, круша комнату партнёра — Юджи решил пока что промолчать — демон сейчас выглядел очень забавно, словно несносный и неопытный ребёнок, в силу возраста не способный к точной координации своих движений, которого оставили в заставленной хламом маленькой комнате. — Раз ты заполучил себе новое вместилище, то почему не ушёл? Я же не держу тебя, а ты в состоянии уничтожить всю школу разом, раз сил уже достаточно. Юджи не хотел говорить этого — не хотел терять нить, тесно связывающую их — но ему было важно услышать ответ проклятия. Сукуна смотрел недовольно, хмурился, сдвинув брови ближе к носу — две пары глаз опасно сузились, в них полыхал огонь злобы; стали выражены желваки на скулах; Двуликий до скрипа кожи сжал все четыре ладони в кулаки. Всем своим видом он показывал нежелание говорить правду. — Скажи, всё равно узнаю, — Юджи попытался скорчить самую жалобную моську, на которую только был способен на Нобаре и Мегуми обычно получалось… — Так лучше сам расскажешь, чем потом будешь говорить, что я глуп и вообще ты мне не нянька. — Отойди к окну, — спустя пару секунд с выдохом сказал Сукуна, а сам опять сел на скрипучий пол нужнобудетвыйтинаулицу есликроватьвыдержалатополточносломается Юджи посмотрел недовольно, со смесью недовольства и непонимания, но покорно пошёл в сторону окна. В тот момент, когда ему нужно было сделать последний шаг, невидимая сила резко потянула его обратно за запястье. Растерянно моргнув, Итадори попытался потянуть руку вперёд, но тишину в комнате резанул громкий звук бряканья цепи. Переведя взгляд на свою руку, шаман с ужасом обнаружил толстый браслет, к которому крепилась массивная цепь из темной энергии. цепь, другой конец которой уходил к ошейнику на шее Сукуны — Вот и ответ на твой тупой вопрос, придурок, — с неохотой выдохнуло проклятие, всем своим видом выражая разочарование ситуации. Юджи, до сих пор не особо доверяя случившемуся, дёрнул цепь на себя, а за ней — и Сукуна, с грохотом свалившегося вперёд. — Да ты охренел что ли, мальчишка! — Офигеть, — сорвалось с губ парня. — А как так-то? Ты теперь мой шикигами или как? — Нет, я точно тебя сожру когда-нибудь, — многообещающе высказался Сукуна, устало прикрывая глаза в драматичном жесте. Он принял расслабленное положение — откинулся спиной на пол, завёл пару рук за голову и вдохнул полной грудью. Складки его классических одеяний забавно подсобрались, на груди и руках, а пояс так вообще почти трещал по швам, слишком перетянутый на широкой талии. — И нет, ты не можешь мной управлять, как этим хвастается твой облюбованный и облобызанный Фушигуро Мегуми. Слишком хорошо будет для тебя, слабака. Подобную оболочку мне пришлось создать только из-за того, что твоё тело в будущем может не выдержать нагрузки моей силы — ты и твоя душа и так трещите по швам в буквальном смысле. А терять такую дорогую игрушку мне ну никак не хочется. Во всяком случае, сейчас. В будущем всё может поменяться. Юджи не мог не улыбнуться — бахвальства в тоне Рё было нехарактерно много, словно он хотел подобными словами сказать другое похвалименяяхорошийпохвалименя — Спасибо, мне приятна твоя забота, — мягко шепчет шаман, подходя к грузному телу. Действительно, как некто настолько большой может так легко расположиться на полу? Каким образом он вообще на кровати-то поместился, такой большой плюшевый зверь? — Но всё же если ты ещё раз задумаешь меня удивлять чем-то подобным, то просто скажи мне об этом. Я не переживу ещё раз твоих сюрпризов. Итадори отошёл от окна, гремя цепью с запястья, и присел на пол у одной из раскинутых рук, продолжая наблюдать за переменами на лице своего отражения. Он притянул к груди одну ногу и положил на неё подбородок, шумно выдохнул и прикрыл глаза — приятное чувство защищённости мурашками пробежалось по спине. Пропали страх и беспокойство, а на их смену пришло умиротворение — подобное последний раз он ощущал только в палате дедушки в один из летних вечеров. Казалось, что вокруг этой комнаты воздвигли плотный невидимый барьер, через который не пройдёт ни одна напасть. Прижимаясь боком к раскалённому телу, Юджи тихо дышал, наслаждаясь моментом — в один миг все проблемы перестали быть хоть как-то значимыми, а самым важным стало единение со своим личным бедствием. Сукуна лениво смотрел на сгорбленную спину, разминая пальцы. Приобретя новое тело, сильное и почти приближенное к его былому, он хотел громко заявить о своём возрождении, хотел исполнения своих накопившихся желаний, хотел, черт возьми, оторваться по полной на всех этих жалких шаманах и проклятиях, таких слабых и беспомощных, что они даже не достойны ходить по земле. Но весь его мир сузился до сонного парнишки, во сне прижимающегося к нему всем телом. До жалкого человечишки, раздражительного и несносного, эмоционально давящего своей упёртостью и целеустремлённостью тыслабыйслабыйслабый чертовслабакникчёмныймладенецвмоихруках ноянемогутебепротивостоять Шумно выдохнув, Сукуна протянул руку вверх и вплёл пальцы в растрёпанные после сна волосы Юджи, поглаживая макушку тяжёлой ладонью ладоньюпропитаннойкровью и сравнивая их стадии взаимоотношений. Ведь совсем недавно он сам рвался уничтожить, растоптать назойливого шамана, идущего к нему напролом. А сейчас не ощущает себя полноценным без него. Юджи растерялся, почувствовав на своей голове чужую руку, но не отстранился, даже по-кошачьи стал ластиться к такому приятному теплу. — Как предлагаешь показывать тебя остальным? Яги-сенсей не оставит этого так просто, да и шишки уж точно захотят от нас избавиться. Юджи сменил положение — вытянул ноги, а голову положил где-то на груди проклятия, у самой руки — прижался к горячему телу в попытке согреться от неприятного мороза в воздухе. Рука Рёмена легла ему на живот, ладонь упала на полоску кожи у майки, приятно согревая и царапая. — Ты действительно думаешь, что меня волнуют какие-то престарелые людишки? Ты слишком высокого о них мнения, Итадори Юджи. — Я просто всё ещё верю в людей. — Тебя просто не предавали близкие люди. Между ними повисло неприятное молчание, но продолжать этот разговор не хотелось. Почувствовав расслабленность своего партнёра, Сукуна решил действовать более негуманными способами вывести Юджи из духовного равновесия. Он забрался ладонью под тонкую майку, провёл пальцами по напряжённому животу выше по вздымающейся груди к шее и ощутимо сжал её, перекрывая путь кислороду и ногтями царапая нежную кожу. Итадори заметно напрягся, громко думая о всевозможных путях отступления, но не пошевелился, с опаской поглядывая на спокойное лицо. Затаив дыхание, смотрел загнано и испуганно — знал, что проклятие просто играется сейчас, но всё равно ожидал какого-то подвоха. тывсёещёбоишься правильнобойсяменя — Сейчас сломать твою шею ничего мне не стоит, — в философской манере начал Сукуна, смотря куда-то сквозь Итадори. — И я буду полностью свободен. Я верну остальные пять пальцев, а с ними — все свои силы. Так почему же я всё ещё так цепляюсь за твою жалкую тушку? Что, черт возьми, в тебе такого особенного, слабак? Его голос наполнялся эмоциями с каждым словом — непонимание, раздражение, гнев — и пальцы на хрупкой человеческой шее сжимались всё сильнее. Юджи схватился за предплечье в попытке вырваться из цепкого захвата, захрипел и забрыкался, но силы оказались не равны. Рё резко принял сидячее положение, а Юджи полетел на пол и ощутимо приложился головой, от чего ясный взгляд на пару секунд помутнел. — Ты же такой слабый и беспомощный, — с возмущением говорил Рё, опасно щурясь и кривя губами ухмылку. — Никчёмный, бесполезный и беззащитный человек, не способный защитить ни себя, ни своих близких. Жалкая бездомная псина без хозяина и будущего. И если бы не Фушигуро Мегуми, ты бы подох в той школе от жалкого проклятия. Как и многие слабаки до тебя. Хват на шее ослаб и Юджи смог коротко вдохнуть, слегка расслабившись под натиском силы и ауры проклятия. Страх на несколько мгновений сковал движения, но где-то в голове всё же билась мысль о том, что Рё бездумно не причинит вреда. Юджи слишком хорошо знает этого своего монстра. — Но тебя, никому ненужного и ни на что не способного, спасли. И даже больше — ты присвоил себе мои силы и привязал меня к себе. Стал шаманом, которых я столь сильно ненавижу. Стал мнить себя героем и спасителем, ставя мне условия. Стал, черт возьми, кем-то важным для такого монстра, как Двуликий. Что в тебе особенного, что ты такой важный? Итадори смотрел растерянно, медленно моргая и вслушиваясь в каждое слово. Он не знал, что ответить на подобные высказывания со стороны Сукуны. Да даже слышать такое от него было непривычно и странно. А Рё смотрел сверху вниз, щурился и кусал губу в попытке справиться с резкими эмоциями. Казалось, что проклятье и сам не до конца понимал, что происходит и по какой причине он испытывает эти чувства — поэтому и не мог их усмирить. Он потерялся, запутался в лабиринте из собственных — не пережитых — обид. — Мне больно, Сукуна, — едва слышно прошептал Юджи, ладонью похлопав по крепкому предплечью. — Люди слабые и жалкие, но твоя сила не дает тебе права убивать их, понимаешь? Да, ты сильнее меня в сотни раз, так что можешь легко сломать меня. Но мы оба понимаем, что тебе не это нужно. — Всё-то ты про меня знаешь, человечишка, — грубо ответил Рёмен, но не отстранился. Плечи немного расслабились, спина осунулась, а весь спектр эмоций пропал с лица, сменившись безразличием в глазах. — Не зазнавайся. — Не зазнаюсь, — согласно кивнул шаман, пытаясь улыбнуться, но напряжённость не пропала. — Мы продолжим разговор? — Нет, ты меня бесишь. Сукуна медленно отпустил Итадори и, шумно выдохнув, отстранился, поворачиваясь к окну и всматриваясь в голубое небо. Всё же давно он не выбирался наружу без какой-то определённой цели, давно не отдыхал на свежем воздухе, давно… Юджи поднялся и принялся расшагивать по комнате, собираясь. Спешно переоделся в чистую форму, собрал сумку на завтрашние занятия и поставил её у двери, заправил и собрал постельное, примечая характерные трещины (всё же комната вряд ли сможет долгое время выдерживать вес Двуликого). Обернувшись на другого, он на пару мгновений завис, рассматривая Рёмена в необычной для него обстановке. А ведь и правда, в этом мире они ещё никто не были лицом к лицу — на территории у них не было времени нормально расслабиться, а в этом мире, когда Сукуна овладевал телом, Итадори смотрел на его деяния как на свои собственные. Такие моменты можно сравнить с тем, когда ты умом понимаешь, что творишь что-то неправильно, но не можешь перестать этого делать. — Так и будешь сидеть здесь? — спросил Итадори, уже открывая дверь. — Раз уж ты теперь здесь, пошли хоть прогуляемся, не смогу же я тебя прятать в своей комнате всё время. — А если нас заметят шаманы, то сразу же убьют. Так жаждешь умереть второй раз? — Ну ты же не оставишь меня умирать, да? Второй раз уж точно, — искренне улыбнулся Юджи, смеясь над картинным недовольством проклятья. — Наглеешь. Сукуна поднялся, ведя плечами, снова уперся затылком в потолок, выругался и щёлкнул пальцами, медленно приобретая черты человеческого тела. Одежда, правда, повисла мешком, но это было так же поправимое дело. Перевязав пояс, он подошёл вплотную к шаману, смотря прямо в глаза. — Я убью тебя. — Я знаю. Пойдём.Близнецы — всегда оттенки, соблазны, диффузия двух «я»; тела и души, отражающиеся друг в друге, неразделимые.