Да будет Свет

— Гарх, прозванный «Свирепым». Орк, тридцати четырех лет… — Монотонно продолжил звонкий, приятный голос. Таким надо было бы петь баллады, исполняя потрясающей красоты мелодию на лютне, или ублажать своим мелодичным речитативом уши дам высшего света Империи. Но сейчас он — Голос Императора, был приглашен сюда по совсем другому поводу… — Признан виновным по обвинению в смерти трехсот тысяч семисот восьмидесяти шести людей, двадцати тысяч трехсот тринадцати гномов, двадцати магов и… — Тут он прервался, чтобы придать своему голосу силу. — Трех эльфов. Зал взорвался яростными воплями. Всегда чинно отдыхавшие на светских раутах, способные, не изменившись в лице выслушать весть о кончине собственной семьи, не дрогнув, услышавшие о смерти сотен тысяч человек, с невероятной, животной, обжигающей ненавистью восприняли последнюю фразу. Оратору пришлось приложить немало усилий, и даже вложить в свой Глас толику магической энергии, чтобы перебить яростный рев толпы. — Приговорен к смерти! Вместе с ним будут умерщвлены все члены его рода. Приговор по отношению к ним уже был приведен в исполнение. Тела будут сожжены, пепел развеян по ветру. Высокий орк, с буграми стальных канатов мускулов вышел вперед. Он ничем не напоминал убийцу сотен тысяч — когда-то сильные пальцы теперь оканчивались сразу после основания — отрубленные и прижжённые каленым железом. Глаз уже давно не было — на их месте была простая повязка из тюремной робы. Было видно, что даже так он хочет что-то сказать, но когда открывает рот — собравшейся толпе видно, что языка в черном зеве рта нет. — Последнее слово? — Издевательски предлагает Глас, и толпа пронзительно хохочет. Его грубо толкают в спину, тот неуклюже, без былой грации воина, делает спотыкающийся шаг вперед, падает. Толпа ликующе взвыла, торжествуя от прекрасного зрелища. Наконец-то гроза людей будет казнен — захваченный силами Первой и Третьей Императорских Армий, до того сеявший ужас в Империи, своим небольшим отрядом в сотню разумных сжигая города и села… И вот теперь он тут — на коленях, искалеченный и морально сдавшийся — до того он видел смерть всех, кто был ему дорог. И последнее, что он видел перед тем, как острый кинжал рассек тому глаза, навсегда погрузив того во тьму — остекленевшие глаза жены и перекошенный от крика рот — ее смерть не была легкой. Кипящее масло… Топор палача в который уже раз падает — и голова катится по дощатому настилу плахи, к которой выстроилась небольшая процессия. Толпа облегченно выдохнула — еще одна ужасная тварь была убита. — Каргарот, прозванный — Глас Империи чуть изменил тон, стремясь одним словом передать всю ненависть собравшихся к представшему перед ними демону. — «Адским огнем». Порождение Инферно чуть подняло голову, увенчанную когда-то тяжелыми рогами — теперь они были обломаны, спилены под корень. Красная кожа гуманоида была вся покрыта одним черным ожогом — церковники извели немало свято воды, дабы перебить регенерацию Архидемона. Руки, как и у орка, были частично обрублены, а одной из ног не было — справа его поддерживал низкий гоблин. — Виновен в смерти более чем шестисот тысяч разумных. — По залу пронесся ропот, гости с ненавистью изучали высокую, более чем двухметровую фигуру. — Обычно демоны не умирают. — Торжественно начал Глас Императора. — Но лезвие из дивигентума сотрет саму душу жертвы. И твою, погань… — На мгновение Глас потерял былую уверенность и обрел шипящие нотки. — Сотрет тоже. — Твою семью уже пожрали гончие. — Учтиво пророкотал Каргарот, с презрением смотря на собравшихся вокруг разумных. — Казнить! — Оглушительно, с болью в голосе рявкнул Глас, взбешенный напоминанием. Зал молчал, тихо выражая соболезнования его горю — именно Каргарот пожег в Адском пламени форт Антарес, где укрывались семьи наиболее высокопоставленных лиц Империи. Это был один из немногих способов обеспечить жертве прямой билет в Ад без возможности оттуда вырваться. Но за это Демон поплатился посмертием — свист лезвия, тихий стук, и голова катится по полу. Толпа уже не ликует — кричит в экстазе, праздную окончание эры ужаса — чудище повержено! Теперь можно не бояться за свои души — всегда можно будет заплатить щедрые выкупные Архиепископу, что в глазах Небес компенсирует их грехи. В конечном итоге, Церковь — прямой путь к Светлому, помощь Церкви есть помощь Светлому. А то, что такие помощники могут на досуге устроить охоту на пару темных тварей — ничего страшного. Следующий пленник вышел вперед сам. Худощавый одноглазый гоблин — на нем палачи почти не работали — понимали, что смысла это не имеет. Г’Хар был из Скальных Гоблинов — почти нечувствительных к боли. — Г’Хар из Гоблинов… — Глас Империи чуть дрогнул. — Триан. — Просто ответил тут, посмотрев прямо в глаза человеку. Большая часть людей в зале недоуменно запереглядывались, пораженные тем, что мерзкое отродье Тьмы знает имя Второго После Императора. И лишь последняя стоящая на помосте фигура коротко улыбнулась. Он прекрасно знал историю этих двоих, и понимал, как трудно Триану читать приговор своему лучшему другу, который не раз выручал его в далекие времена учебы в Имперской Академии. Но сейчас, спустя столько лет, бывшие друзья и побратимы стояли друг напротив друга и молчали, один — с грустью, другой — со стоицизмом. Гоблины редко выражали эмоции. Глас не справился. Тихо качнув головой, тот махнул рукой. — Казнить. — Вместо него сказал палач, ставя несопротивляющегося гуманоида на колени. Тот бросил последний взгляд на стоящую рядом, следующую в страшной очереди фигуру. Та тихо кивнула. И гоблин улыбнулся. Треск! Топор с хрустом рассек маленькую шею гоблина. Безвольное тело, фонтанируя кровью, упало на деревянные доски. Его ретиво оттащили в сторону, бросив в кучу, в которой уже лежали два тела. И вот, после этого, последняя фигура вышла вперед. Как и гоблин — сама. Неспешно. Почти с королевской грацией, одарив окружающих презрением. — Таэ’Ошаол — Глас Империи чуть замялся, с трудом произнося имя Заклятого Врага Империи, Подгорного Царства, Золотого Союза и Племени Эльфов. — Ваши грехи столь многочисленны, что мне понадобится вся жизнь, чтобы их перечислить. Вы убили Первого Принца, повинны в смертях более чем миллиона людей, сотен тысяч гномов, тысяч магов и… Почти сорока эльфов. — Верно. — Спокойно ответил он, осматриваясь вокруг. Удивительно, но, несмотря на все пытки, он не выглядел как жертва. Высокое, поджарое тело с антрацитово-черной кожей, длинный хвост белый как лунь волос, и глаза — лучистые, голубые, словно пронизывающие насквозь всех присутствующих. — Указам Его Императорского Сиятельства, вам предоставляется последнее слово. — Словно сам не веря в то, что он говорит, сказал глашатай. — Вы… Хотите сказать что-то? — Даже сейчас, когда легендарный дроу был пленен, в зале была тишина. Люди, казалось, до сих пор не верили в происходящее. Чтобы он? Тот самый безумец, бросивший вызов всем Светлым был так пленен? Император Темной Империи — с появления которой и началась Война, подошедшая к концу лишь спустя шесть лет и миллионы жертв? Сильнейший маг своей эпохи, способный одним взмахом руки обрушить огненный дождь на стальные легионы? Тот лишь покачал головой. Его лучистые глаза еще раз осмотрели всех присутствующих… Голова наклонилась, когда он встал на одно колено. Палач неуверенно сжал топор. — Руби. — Тихо, уверенно, словно отдавая приказ промолвил Темный Эльф. Топор со свистом опустился, уничтожая еще одну душу. Зал замер, а после… Взорвался радостью. Люди, со слезами на глазах обнимали друг друга, кричали, ликующе вскидывали кулаки… И лишь Глас покачал головой, почти с печалью смотря на тела, которые сволокли в деревянную повозку. Палач, гордо улыбаясь, поднес Триану зажжённый факел. — Это должны сделать вы. — Просто пояснил тот. — Вы — Воля Императора! Тот лишь кивнул, схватив факел и зажигая костер. Очередной костер. Где-то в деревне истошно закричала женщина, когда языки пламени облизали ее нагие ступни. Говорят, она перевязывала орка в пещере… Где-то в пустыне тихо потрескивал костер — на нем жгли огромные деревянные кресты, на которых распинали местные племена орков. Вот маленькое тело — девочки лет шести, швырнули в костер. Ребенку уже давно было все равно — она отмучалась, умерла от боли тогда, когда толстые металлические колья вбивали ей в руки. Не всем повезло так, как ей… Где-то разом захрипели шесть гоблинов, конвульсивно дергаясь на виселице. Где-то зашелся в истошном крике имп, когда на небольшого демона полилась святая вода. А где-то потрескивал костер, в котором горели лидеры Темной Империи. Добро победило. Да будет Свет.