Я стал зависим лишь от ее номера.
Не выдержав, я достал его и положил на самый край стола.Лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему, не так ли?
***
Дождавшись обеда, я вышел из рабочего здания, прихватив листочек. Моя работа находилась в центре города в Нью-Йорке, на Тайм-Сквер. Я, быстро выйдя из здания, побежал искать таксофон. Не знаю, почему я не захотел позвонить через мобильник. Боялся, что она узнает мой номер? Нет, бред. Пробежав полквартала, я нашел его. Достав из кармана брюк скомканную маленькую бумажку, вырванную из тетрадки в клетку, я увидел, что мои ладони вспотели и дрожали. Целую минуту я смотрел на это явление. Такое было только два раза в моей жизни. Первый раз в школе, когда я должен был участвовать в турнире по баскетболу, и второй раз, когда от меня ушла Элли. Взяв себя в руки, я закинул монету в отверстие. Стал набирать ее номер. Сначала я услышал гудки. Они были очень долгими. В горле появился неприятный ком страха, мешающий мне нормально дышать. У меня появились сомнения — а зачем я это делаю? Она, наверное, уже забыла меня. Вычеркнула из своего списка номеров, и вписала в свой список бывших. Бывшие — вот кем мы были друг другу. Я начал ковырять рану, покрывшуюся корочкой. Эта рана была такой глубокой, что она не имела шанса зажить. Она останется шрамом, вечно напоминащим мне, какой я эгоист и дурак. Гудки резко закончились. Я услышал до боли знакомый мне голос: — Эллисон Паркер слушает, алло? Я молчал. За все эти два года я воображал нашу встречу, я придумывал тысячу и одну фразу, что я скажу ей. Я представлял, как она кидается в мои объятья, говоря, что больше никуда от меня не уйдет. Но вместо этого я молчал в телефонную трубку. — Алло? Вы здесь? Почему вы молчите? — Привет… — это всё, на что у меня хватило храбрости. — Простите, кто это? Я вас плохо слышу. — Это Том, Том Бейкер, — мой голос дрогнул. Мне пришлось сглотнуть неприятный ком. — Том? Это ты? Откуда у тебя мой номер? — В справочнике. На двести шестьдесят третьей странице, — я не знал, что ей ответить, поэтому сказал правду. — Я не знала, что там есть мой номер. У тебя что-то случилось, зачем ты звонишь? Действительно, зачем я ей звонил? Хотел вернуть наши отношения, начать все сначала? Да, мне тридцать два, а я все еще верю сказкам. Но ведь они все еще существуют на земле, значит, они реальны. — Хотел услышать твой голос, узнать, как ты, все ли у тебя хорошо? — У меня все прекрасно. Если это все, что ты хотел знать, то пока. У меня есть дела поважнее, чем слушать твои трусливые вздохи. Я понял, что снова теряю ее. Мне надо было что-то делать, причем быстро. — Подожди! — от страха я крикнул в трубку. — Пожалуйста… Можно я позвоню тебе сегодня вечером? — С какой целью? Что ты хочешь от этого получить? Я думаю, ты всё мне сказал в тот вечер. Так что прошу, забудь мой номер и мое имя. — Пожалуйста!.. — наверное, я выглядел ужасно жалко. Я всегда был жалок в ее глазах. — Хорошо… Только если ты навсегда вычеркнешь меня из своей жизни и оставишь меня в покое, — в трубке послышался шепот: — Ох… и зачем я опять это делаю? — Что делаешь? — Наступаю на эти ржавые грабли. Снова. — Хорошо. Я позвоню тебе сегодня в восемь, — я не знал, что ей ответить, поэтому сказал лишь то, на что был способен мой разум. — Хорошо, пока. — Пока. Она повесила трубку. А я еще целую вечность держал её возле уха, надеясь услышать ее голос. Но, увы… Тишина. Кто-то постучался в дверь, намекая, что я задержался и мне пора уходить. Вернувшись в реальность, я посмотрел на наручные часы, обнаружив, что до конца обеда осталось пять минут. Я опять побежал на работу. Опоздав на десять минут и выслушав возмущение от начальника, я принялся выжидать оставшиеся пять часов. Чем я только не пробовал себя занять. Я написал отчет о продажах за этот месяц, убрал свое рабочее место, да так, что теперь его было буквально не узнать без моего прилипшего грязного стакана из-под кофе на столе. Я выслушал все жалобы и проблемы бухгалтера Мэри и узнал, что босс крутит роман со своей секретаршей. Но время решило сыграть со мной в игру.Игру, длинной в вечность.
Наконец наступил конец этого рабочего дня. Все начали собираться. Однако, я был готов еще час назад. Помахав рукой на прощание своим братьям по несчастью, я отправился домой. Я не заметил, как прошел все круги ада метро, как прошел две улицы до своего дома, нашел ключи от своей квартиры. Это все было словно во сне. В чужом сне. На часах было без десяти семь. Еще целых семьдесят минут. Я опять столкнулся с сегодняшней проблемой. Я не знал чем себя занять. Я ходил кругами по своей единственной комнате, которая напоминала больше склад забытых, никому не нужных вещей. Когда-то Элли спросила, зачем я все это храню. На что я ответил ей, что не знаю. На самом деле, я боялся признаться ей. Все эти вещи хранили историю о моей жизни. Я словно психически больной, боюсь забыть что-то важное. Забыть какой-то момент из своей жизни. Например, где-то за коробкой в углу хранится мое сочинение, которое я написал в пятом классе на тему «Кем я хочу стать, когда вырасту». Я написал, что хочу стать космонавтом, но стал обычным офисным планктоном. Ирония жизни. На часах было семь двадцать. Когда это все закончится? Я начал искать среди своих воспоминаний фотографию Элли в парке. Я помню ее. Она сидела на корточках, обнимая свою собаку и улыбаясь в камеру. Лучи летнего солнца падали на ее темно-русые волосы, придавая им блеск золота. Ее веснушки были хорошо видны из-за света, что делало лицо ещё более прекрасным. Но ярче всего горели ее зеленые глаза.Словно второе солнце.
Я не нашел ее. Видимо, мне, правда, пора прибраться. Но не сейчас. Да и не завтра тоже. На часах было без двадцати восемь. Я положил свой телефон на тумбу и сел на кровать. Мои ладони снова вспотели. Второй раз за сегодня. Невольно я вспомнил тот день, когда от меня ушла моя любовь. Мой самый черный день…***
2 года назад
Вечер выходного дня. Ее нет дома. Она не отвечала на мои звонки, прикрываясь автоответчиком. Наивная, думает, что меня это успокоит. Нет. Я стал звонить ее подругам, надеясь, что она не у них. Я был очень ревнив. Что собственно и послужило всему виной. Половина ее подруг не знает где она, другая половина не ответила, или «номер заблокирован, перезвоните позже». Я стал переживать. Мне пришло в голову начать обзванивать все больницы, полицейские участки и другие плачевные места. Но никто из них не знал, кто такая Эллисон Паркер. Ко мне подбежал Дастер — собака Элли. Он скулил и терся об мои ноги. Он тоже скучал по ней и не знал, где она может находиться. Спустя час я услышал звонок в дверь. Мои надежды оправдались. Это была она. Элли молча вошла в квартиру, не разуваясь, и пошла в сторону ванны. Я не знал как реагировать на ее столь эффектное появление. Пройдя за ней, я увидел, что она была пьяна. — Ты пьяна? — я не хотел верить своим глазам, поэтому захотел услышать подтверждение этому факту. — Да, а что? — она заикалась. — У меня нет слов. Я не ожидал от тебя такого. Как… Как ты могла? — А что я собственно такого сделала? С каких пор алкоголь стал противозаконен? — она посмотрела на меня помутневшим от алкоголя взглядом. — У меня нет слов… — я действительно не знал, что сказать ей. — Если это все, то могу я быть свободна? Я очень хочу спать, — она протянула слово «очень», показывая степень ее усталости. — Почему ты выпила? Сегодня какой-то праздник, о котором я либо забыл, либо не знаю? — Нет. Сегодня просто суббота. Я решила отдохнуть, расслабиться. Что в этом такого? — Ничего. Ничего такого, что могло сделать тебя алкоголичкой. — Алкоголичкой? Я выпила… немного вина! — она запнулась. Видимо, не может вспомнить, сколько выпила. — Где ты была и с кем? — моя вторая ошибка — я не мог уняться. — Я не должна перед тобой отчитываться. Это мое личное дело, — она начала злиться. Неужели из-за моих примитивных вопросов? — Где ты была? — У подруги, у нее сегодня был день рождения, — она врала. Я знал это. — Не хочешь говорить сейчас, расскажешь мне завтра, — я уже собирался уйти, но ее вопрос заставил меня остановиться. — Почему ты такой? Почему ты не можешь расслабиться и идти за направлением ветра? Почему ты такой... зануда? — она была пьяна, поэтому говорила это. Так я уверял себя. Но эти слова задели меня. — Ты не права, я просто смотрю на этот мир без всяких очков. Я вижу его таким, какой он есть, а не как ты. — Ты видишь его серым, словно через старую пленку. Так нельзя, — она посмотрела мне в глаза. Именно тогда я увидел в них неизбежность ее решения. Она все решила для себя. Она решила уйти. — Поговорим утром, — я не хотел больше слушать ее пьяные домыслы. — Вот видишь. Ты снова бежишь. Ты бежишь от проблем, от жизни, от меня. Ты не можешь и не хочешь менять свою жизнь. Добавить в нее краски. Ты… ты сам стал серым. Серым пессимистом. Дальше я не знал, что делаю. Ее слова вызвали что-то непонятное во мне. По-моему, это называется гнев. Я не хотел этого. Кто-то управлял мной. Кто-то поднял мою руку и замахнулся. Кто-то ударил ее. И этот кто-то — я. Дальше… Все словно было через старую пленку. Цветную пленку. Она держала свою руку на том месте, где три секунды назад была моя. На ее щеке остался красный след от моих пальцев. В ее глазах были слезы. Но они были больше не от физической боли, а от моральной. В этот момент я почувствовал ее боль. Это стало точкой. Точкой невозврата. И это моя третья самая глобальная и непростительная ошибка. Она выбежала из ванны и начала собирать свои немногочисленные вещи. Наверное, в этот момент она благодарила всех богов за то, что не стала переезжать ко мне. Это произошло быстро, я ничего не успел понять. Осознание произошедшего пришло ко мне после того, как я услышал звук захлопнувшейся двери. Именно в этот момент я понял значение ее слов. Мне надо было следовать за ветром. Но что делать, если ветра больше нет?***
Она была права. Но когда она ушла, то она забрала с собой всю мою надежду. А как человек может жить без надежды? Никак. Вот и я не жил все эти два года. Без двух восемь. Может, позвонить? Нет, еще слишком рано. А может, уже слишком поздно. Восемь. Я взял телефон, где уже был набран ее номер. Что-то не давало мне нажать на звонок. Не знаю, что. Возможно мои трясущиеся пальцы, или страх того, что она не возьмет трубку? Нет, она возьмет. Должна. Я нажал на зеленый значок и услышал гудки. В моей голове пролетело множество мыслей. А что я ей скажу? «Как дела?» Нет, слишком банально. А может, «привет, у тебя есть кто-то? или ты как и я — одна?». Ну да, услышав это, она немедленно бы сбросила. Думай, думай… — Это Эллисон Паркер, алло. — Привет, это я. Снова. — Это ты, — я услышал уставший вздох. Видимо, она надеялась, что я не стану ей звонить. Что говорить, я тоже. — Ты позвонил мне, чтобы молчать? — Как у тебя дела? — Браво. Мысленно я похлопал себе за этот оригинальный вопрос. — Хорошо. Как видишь, не скучаю, — её голос понизился до еле различимого шепота, — благодаря тебе. — Как Дастер? — У него все прекрасно, подружку себе нашел, — ну вот, даже он смог найти себе пару, в отличии от меня, — а ты как? До сих пор один, — она не спрашивала. Она уже знала ответ на свой вопрос, — ах да, у тебя же есть тот хлам, — ну вот опять. — Я собирался избавиться от него. И это не хлам. — Правда? И что тебя подтолкнуло на этот шаг? — ты, но этого я ей не скажу. Никогда. — Да. Повисла тишина. Я слышал ее размеренное дыхание. Я не знал, что ей сказать. Между нами была пропасть. Только вырыли мы ее сами. — У меня появился шанс начать все сначала. Ты поможешь мне? — Я больше не курю. — Значит, будет тяжелее, чем я думал. — Зачем все начинать сначала? Ты не сможешь вернуть то, чего не было. Наши отношения были иллюзией. Твоей иллюзией. Она права. И от этого мне было больно. — Мы любили друг друга. Наша любовь не была иллюзией, — я надеюсь. — Вот именно, что любили. Это было давно. Надо жить дальше, нельзя гоняться за призраками прошлого. Ну вот, она снова права. Но что я мог поделать, если… эти призраки гонятся за мной, а не я за ними? — Я скучаю по тебе, — я услышал ее смех. Он изменился, стал более жестоким и сухим. — Нет. Ты скучаешь не по мне, а по воспоминаниям. Ты всегда жил прошлым. Ты боишься будущего. Мне тебя искренне жаль. В твоих глазах я — воплощение всех тех действий, которые ты никогда не сможешь совершить. Черт, она попала в самое яблочко. Только это яблочко давно сгнило. — Ты изменилась. — А ты нет. Опять эта тишина. Завтра я включу музыку на всю катушку. — Что мне делать? — Не знаю. Найди себе хобби, смени работу, найди себе девушку. — Нет, так кардинально я не готов менять свою жизнь, — это была правда. — Я это знала. Пока ты не захочешь перемен, ты ничего не сможешь изменить, — все это время я теребил листочек с ее номером. Он надорвался. Может, это знак? — Ты не сможешь жить в мире с людьми, если не можешь жить в мире с самим собой. Зачем я ей позвонил? — Ты прошла курсы психотерапевта? — Нет, у тебя научилась. — Ты все-таки вспоминала обо мне? — я вложил в эту фразу надежду. Неужели она вернула мне ее обратно? — Да. Ты снился мне в моих кошмарах. — Ты знала, что снам свойственно сбываться? — Да. Ты же нашел мой номер. — Это была судьба. — Нет, это была твоя глупость. В этот момент открылось мое окно. Я забыл позвонить на счет его ремонта. Я забыл найти номер компании по ремонту окон. Я почувствовал дуновение ветра. Ветра перемен. Может, это тот ветер, за которым я должен следовать? — Кажется, мне нужно отпустить тебя? — я смотрел в это окно. Из него открывался вид на соседний дом. В нем горели окна. В одном из них я увидел девушку, которая что-то готовила у плиты и говорила тем временем по телефону. Она показалась мне счастливой. — Да. — Тогда пока. Черт, я забыл твое имя. — Прощай. Кто-то, кого я знала раньше. Она положила трубку. Я подошел к окну и выбросил в него листочек с именем той, которую я знал когда-то раньше.— Прощай…