Абсолют

Утро вторника оказалось полным неловкости и неуверенности для Микки. Он проснулся от громких звуков, источником которых была кухня. Незнакомый потолок и на удивление мягкая кровать создали некий диссонанс в голове парня. Он вспомнил всё, что было вчера, и от этого на душе стало теплее. В конце концов, он проснулся не под крики, а в одном помещении с ним была не ненавистная семья, а Джейк. Микки не знал, нормально ли это считать взрослого состоявшегося мужчину своим другом. Он был порядком старше и имел всё то, чего у Микки никогда не было. За свои 24 года он облетел половину земного шара, знал 2 языка (по крайней мере о других парень не знал), имел диплом, работу и потрясающую внешность. Микки не понимал почему Джейк так заботливо относился к нему, хотя и подозревал что интерес мужчины исключительно научный. Для психиатрических целей парень был находкой. Его вечно меняющееся настроение, склонности к самоанализу и навязчивым мыслям — всё это делало его идеальным объектом для изучения. Но даже такая фиктивная забота была лучше, чем ничего. Микки был рад, что он представлял интерес хоть кому-нибудь, особенно если никто не называл его странным. “Интересный” звучало вполне убедительно.  Смирившись со своим новым статусом, парень окончательно встал. От вчерашнего удара в нос лицо сильно болело, но благодаря Джейку синяка не появилось, что уже было большим плюсом. Последнее, что Микки хотел это расспросов со стороны Эллен. Парню было неловко находиться в чужом доме, но со временем он привык к этому. Учитель даже предложил его подвезти, что было ещё одним благородным поступком с его стороны.  Как и ожидалось, школа вовсе не изменилась. Косых взглядов в сторону Микки, к слову, стало меньше. Казалось, будто все забыли о том инциденте с Руби. Парень задумался о ней. Всё же он понял, что поступил неправильно тогда. Да, она перешла черту, которую парень не позволял переходить никому, но она просто вела себя как обычный подросток. Микки не знал почему она чувствовала влечение к нему и почему он так резко на это отреагировал. Отстранение от всех давало о себе знать. Парень был благодарен, когда увидел Эллен, идущую ему на встречу. Хоть они и закончили последний разговор ссорой, он знал, что девушка никогда не бросит его. Она была рядом с ним со средней школы в Солт-Лейк Сити. Даже когда Микки переживал последствия аварии, Эллен всегда была рядом и видела в нём друга.  — Привет, давно не видела тебя, всё пропадаешь? Она подавлено улыбнулась. Микки мог прочесть обиду на её лице. Эллен все еще злилась на него. — Слушай, Эллен, я...прости. Я наговорил много глупых вещей, о которых сейчас очень сожалею. Девушка подняла на него взгляд и в дружелюбной манере похлопала по плечу. — Всё хорошо. Я не могу долго обижаться на тебя. Зная твой характер, неудивительно что ты вспылил тогда. Мне не стоило заставлять тебя говорить на те темы, которые ты стараешься избегать. Но знаешь, держать всё в себе тоже плохая идея. Иногда легче выговориться. — Наверно ты права. Микки улыбнулся. Они направились к кабинету. Первой была математика, благо Эллен была рядом. Думать об учебе совершенно не хотелось, а голова все еще немного болела. — Что-то случилось? Ты выглядишь...уставшим. Больше чем обычно. — Что ты! Всё хорошо, просто опять мало спал. — Микки, я очень хочу быть тебе хорошим другом, но даже я не могу залезть в твою голову и понять что там твориться! — Ну знаешь….было бы не очень, если бы у меня было два друга, роящиеся у меня в голове. Эллен озадачило такое заявление, но не стала расспрашивать больше. Общение с Микки было не из простых задач, но Эллен нравилось проводить с ним время. В какой-то степени он был предсказуем для неё, но тем не менее не переставал удивлять время от времени. Как будто парень был загадкой, ответ на которую не мог дать никто. Вечно прячущийся в себе, не подпускающий чужих, но одновременно наивный. Эллен верила, что глубоко в душе Микки был ребёнком, который до конца не понимал происходящего. Рядом с ним она чувствовала себя более уверенно, как старшая сестра заботится о брате.  — Совсем забыла сказать. У меня скоро день рождения, не забыл? Так вот, в этом году моя сестра поведёт нас в поход. Она обещала это уже очень давно. Надеюсь что ты прийдёшь.  — Эллен, конечно же! Я не могу пропустить твой день рождения. — Отлично! Эллен ещё раз улыбнулась и в дружелюбной манере приобняла парня. Затем они вместе проследовали в кабинет. День длился невероятно долго. Микки казалось, что пройдет вечность прежде чем закончится ненавистный урок, что будет означать их небольшой обеденный перерыв. Он думал о многом, как обычно не обращая внимание на слова учителя. Сегодня было солнечно, но не слишком жарко. Дансмьюир был идеальным местом, где лесная глушь создавала вечную прохладу. Всё-таки были плюсы жить здесь. Микки думал о Джейке, даже больше чем ожидал. Он прокручивал его слова в своей голове много раз, наслаждаясь приятными отголосками тепла. Почему-то это заставляло его сердце ненадолго трепетать. Привыкший к постоянной боли и унижениям Микки воспринимал Джейка как нечто невероятно светлое в его жизни. Парень знал, что такое положение вещей продлиться не долго. В конечном итоге Джейк полностью изучит его поведение, закончится лето и он навсегда уедет. И всё будет по-старому.  Внезапно Микки почувствовал как кто-то положил ему руку на плечо и повернул его тело.  — Привет,чудик.  Теперь Микки отчётливо увидел причину своего беспокойства. Ей оказался Шейн, который наклонил  голову, смотря в глаза парня.Сейчас он немного улыбнулся, что было слегка удивительным. Микки не привык видеть Шейна таким. Он помнил его угрюмым и мрачными. Хоть сейчас он и был похожим на себя, но что-то в его лице изменилось. Казалось, что он действительно был рад, даже счастлив. Микки вспомнил, что вчера Шейн сказал, что он ни с кем не общается, но с кем он тогда говорил по телефону в Корнерстоуне? Это оставалось для парня загадкой. А в Шейне многое было непонятно и таинственно. Возможно вину тому слухи, что ходили по школе. Теперь Микки знал, что часть из них была правдой и легче от этого не становилось. Шейн присел на Микки и только сейчас тот увидел, что Шейн принес две порции омлета вместо одной.   — Будешь? — спросил он.  Микки немного помедлил. Он взглянул на тарелку. Конечно же школьная еда не сравниться с тем, что он ел у Джейка дома, но парень не ел с самого утра, поэтому не смог отказаться.  — Спасибо. — Так, так, так...И с каких это пор Шейн Смит приносит тебе еду? Парень повернулся к источнику заявления. О нет. Это вовсе не то, что ему сейчас было нужно. Позади него стоял Лэнс, тот самый, который грозился побить его после случая на вечеринке Руби. Микки хотел было уже ответить что-то, но его прервал появившийся перед ним Шейн.  — Не твоё дело. Иди отсюда по-хорошему.  Микки выглянул из-за спины друга. Черт, сейчас он чувствовал себя максимально неловко. Кучу любопытных глаз уставились на то, как он прятался за спиной парня. Это было унизительно. Микки попытался остановить Шейна, дернув его за рукав его кожаной куртки. — Да ты хоть знаешь с кем имеешь дело? Чего думаешь мне страшно, что ты пристрелишь меня как друга твоего папаши? Да мне плевать на те- Безумный поток оскорблений прервал кулак Шейна, попавший прямиком Лэнсу в живот. — Я тебе сказал не лезть куда не просят.  В следующую же секунду Микки почувствовал, как Шейна отбросило назад. Больше всего на свете он сейчас не хотел начинать очередную драку. Благо разумные наблюдатели оттащили их. Балаган, поднявшийся в столовой нарушил зашедший директор.  Прошло пару мгновений прежде чем Микки понял, что Шейн тащил его за руку к заднему выходу. Он бежал вместе с парнем, пока они не оказались за пределами школы.  — Это было... потрясно! Ахаха ты бы видел лицо этого придурка, когда зашёл директор!  Из-за сбитого дыхания Микки не мог произнести  и слова. Он все ещё пребывал в состоянии шока и не мог поверить в случившееся. — А...это Микки...рука. Только сейчас парень осознал, что он все держал Шейна за руку, причем довольно крепкой хваткой. Она была ему некой опорой. Конечно же сейчас, он опомнился и лицо залило краской от неловкости.  — П-Прости! Я просто от неожиданности. — Все нормально, не извиняйся.  Восстановив дыхание, Микки посмотрел на Шейна. Тот все так же улыбался. Заметив на себе пару любопытных глаз, он по-дружески ударил Микки по плечу. — Что это за тип был? — Это Лэнс...друг Руби. Шейн удивлённо посмотрел на парня. — Руби Эйс? Та самая популярная девчонка? И как ты связался с ней? Увёл что-ли…  — Нет! Эм...я...я был пьян, хорошо? Все было внезапно и я оттолкнул её, но она не отставала и я..я оттолкнул её ещё раз, но получилось так, что я ударил её. Я не хотел! Все было внезапно! Я...я полный идиот. Шейн рассмеялся. — Девчонка хотела тебя поцеловать, а ты её ударил? Это что ещё за ход гения. Ты странный всё-таки.  Микки разозлило это. Да какое право Шейн имеет смеяться над ним. Да, он поступил неправильно, но Микки не хотел! Всю эту неделю он ждал возможности извиниться. — Зачем вступился тогда?  — Как это зачем? Так поступают друзья. Не в моих интересах чтобы тебе лицо били.  — А. Вот как. Тогда... спасибо? Шейн посмотрел в глаза парня, будто ища скрытый смысл в его словах.  — Не вопрос. Они брели на окрестностям, не проронив и слова. Неловкая пауза, повисшая в воздухе нагнетала неприятную атмосферу. Микки не любил говорить первым, обычно это звучало глупо и наигранно. Именно поэтому он предпочитал выступать в роли слушателя. Но Шейн не стремился начинать разговор. Он шел рядом, напевая какую-то мелодию, оглядываясь по сторонам. Время от времени он посматривал на Микки.  — Слушай, почему ты все время ходишь с таким грустным выражением лица? — Грустным? — Ну да, как сейчас. Ты будто думаешь о чем-то. Надеюсь обо мне. — Что? Я...вообще да. Но не пойми меня неправильно! Я думаю о всех так.  — Расскажи мне. Шейн произнес это почти шепотом, перегородив путь парню, что заставило Микки остановится и посмотреть на Шейна в ответ. — О чем? — Что ты думаешь обо всех? Обо мне. — Я... Микки был в ступоре. Что ему сказать? Шейн и так думает что он какой-то ненормальный, а так он покажется ещё большим идиотом. Но врать тоже не хотелось, в конце концов Шейн проявлял только доброту к нему, а сегодня вообще заступился. Замалчивать что-то означало бы недоверие к Шейну. Но с другой стороны, разве это не было так? Можно ли доверять ему? — ...у меня многое накопилось. Эти эмоции, я не знаю куда мне их деть. Я чувствую как каждый день сгораю от злости, раздраженности, но когда действительно нужно проявить этот гнев, я просто стою и ничего не делаю! Как с Лэнсом. Я бы просто стоял там и принимал на себя удары, потому что я не могу ничего сделать. Можешь называть меня слабым, придурком, идиотом, да что угодно!  Шейн смотрел на него немного грустным взглядом. Не было понятно было ли ему жалко Микки или он действительно переживал. В любом случае следующее действие Шейна было слегка странным. Он сделал шаг вперёд так, что расстояние между ними было сравнительно небольшим. Микки напряженно вздохнул. Он не любил когда нарушали его личное пространство, но то как часто это делал Шейн было за гранью дозволенного. Но конечно же Микки об этом сказать не мог. — Пойдем. Шейн зашагал вперёд, оставив Микки стоять в недоумении. Когда парень понял, что тот не сдвинулся с места, то резко схватил его за руку и поволок. Это было уже второй раз, когда Шейн делал так. Он был из тех людей, которые не любили объяснять причину своего поведения. Для них были легче сделать, чем сказать. Микки не был против, но всё-таки он и сам мог пойти. В итоге Шейн отпустил ладонь парня, но постоянно глядел в его сторону, убеждаясь идёт ли он.  — Куда ты ведёшь меня? Шейн посмотрел вперёд и зашагал ещё более уверенно. — Туда, где можно выплеснуть эмоции.  Микки сразу же начал представлять себе все возможные варианты развития событий. Шейн же не собирался делать с ним что-то, верно? У него не было причин захотеть навредить ему, но почему-то сознание рисовало странные картины.   Наконец все прояснилось, когда парни прибыли в пункт назначения. Это была старая свалка за городом. Сюда отвозили старые автомобили, технику, мебель, да что угодно, что было крупногабаритным. Здесь был даже старый школьный автобус. Казалось, будто это место было заброшенным не только потому, что люди выбрасывали сюда свои вещи, но и потому, что здесь оставалась некая часть прошлого, обреченная на вечный покой. Забытые воспоминания, частицы событий, даже ржавчина на автомобилях напоминали о неизбежности времени. Кто знает сколько лет прошло с тех пор, когда в этом автобусе ездили дети, когда они радовались и смеялись. Кем они стали? Исполнились ли их мечты? Почему-то Микки вдруг стало невероятно грустно. Шейн был прав, когда говорил, что он вечно думает. Но разве это не значит жить?  — Так и будешь стоять или тебе приглашение особое надо? — недовольно сказал Шейн, показывая дорогу. — Я иду.  Свалка была большой, даже слишком большой для их маленького городка. Место, куда привел его Шейн было небольшой поляной посреди мусора. Рядом стояла большая бочка, а тут и там лежали бутылки. Возможно кто-то уже приходил сюда. — Ну как тебе? — спросил Шейн, в голосе которого явно читалась гордость. — Ты привёл меня на свалку. Шейн нахмурился. — Между прочим эту поляну я сам расчистил. Знаешь как трудно было оттаскивать ржавую машину? Хотя что уж там, мне не тяжело. В любом случае, я прихожу сюда когда чувствую злость. Ну сам знаешь. Эмоции из-за всей фигни, что происходит в этом городе. Порой устаёшь терпеть всё это. Попробуй. Он протянул Микки камень. — Попробуй попасть по вон тому старому дорожному знаку. Но вложив в бросок всё, что накопилось в тебе. Смотри и учись. Шейн взял ещё один камень с земли и со всей силы бросил его в знак. — Я ненавижу этот чертов город!  — Ты ведь всю жизнь жил тут? — В Дансмьюире-то? Да. У матери был свой малый бизнес.  — Был?  — Она умерла. Микки стало стыдно за свой вопрос.  — Прости...я не хотел затрагивать… — Бросай уже чертов камень. Микки закрыл глаза. Вложить свой гнев в бросок? Да проще простого. Главной причиной злости Микки всегда был его отчим. Парень ненавидел его и действительно желал его смерти. Он портил жизнь его матери, его собственную. А еще строил из себя героя. Детектив как никак. Вот только этот герой ни одного дела не раскрыл. В последнее время этих дел становилось больше. Чертов Альфред. Чертов дансмьюир. Чертовы маньяки.  С этой мыслью парень бросил что есть мочи камень. Открыв глаза, он обнаружил, что сделал большую вмятину. — Ахахахахах, Микки, я и не знал что в тебе есть столько силы! С виду слабак, а на деле металл гнешь? Как ты вообще это сделал?  Шейн заливался смехом, пока Микки испуганно смотрел на след от камня. Неужели его ненависть была настолько сильна?  — О чём ты думал в этот момент?  — О жизни. Шейн улыбнулся. — И что же плохого в твоей жизни? Живешь не бедно, руки ноги есть, чего злой такой ходишь?  Микки взял ещё один камень и, не ответив на вопрос Шейна, сделал бросок. Затем ещё один, и ещё. Парень последовал примеру Микки. Они не заметили, как начали кричать вслух какие-то отрывистые фразы. — Да чтоб ты сдох, кусок дерьма!  Во взгляде Шейна что-то изменилось, он будто стал более агрессивен. Он уже не контролировал себя и тут Микки увидел нечто странное в его глазах. Опасность. Шейн явно зашёл слишком далеко. Теперь он перешёл с камней на бутылки, одна из которых не попала в цель, а лишь раскололась на куски. Микки закричал, когда почувствовал боль на левой щеке. — Твою мать! Микки!  Микки скорчился от боли и закрыл лицо рукой. — Микки, тебя задело? Дай посмотреть. Твою же… Микки убрал руки и Шейн увидел небольшую царапину от осколка. Он взял парня за плечи и опустил голову. бляяяяяяя — Шейн..всё хорошо.  Но он лишь уткнул голову в грудь парня. Шейн...плакал? Микки сначала подумал, что ему показалось, но парень не поднимал взгляд. — Ничего блин не хорошо! — Шейн сильнее сжал рукава футболки Микки. — Понимаешь, всё далеко не хорошо. Что если бы этот осколок попал тебе в глаз?  — Не попал же. Чего ты...сам на себя не похож. — Потому что ты меня совсем не знаешь. Шейн поднял взгляд. Красные глаза были полны ярости. — Поэтому никто со мной не общается. Я не контролирую себя. Постоянно причиняю всем боль. С того самого дня я перестал быть маленьким ребёнком, ищущим во всем радость. Ещё гребаный папаша как всегда достаёт. Хотя тебе не понять. — Что это должно значить? — Да посмотри на себя! Ты идеален. Идеальная семья, поведение, внешность. Никогда не злишься, никогда не прячешься. Идеальная семья, отец в полиции и все его любят. И тебя все любят. Мне противно от того, что я завидую тебе. Микки рассмеялся. — Тогда ты тоже совсем меня не знаешь. Мой отец давно мертв. — Ох, вот значит как...тогда мы не такие и разные. — Разве твой отец не жив? — Он мёртв для меня. Но это не важно. Какое тебе дело. Микки повернулся к Шейну и посмотрел на него самым решительным взглядом. Почему-то сейчас он понял, что зря думал плохо об этом парне. Он такой же несчастный и закрытый от всего мира.  — Друзьям есть дело. Мне есть дело до тебя. Можешь считать меня кем хочешь, но мне правда не всё равно. И пусть о тебе говорят гадости, это не важно. Тот Шейн, которого я вижу сейчас — это хороший человек, мой друг.  — Спасибо, Микки. Мне было это нужно.  — Хочешь знать кое-что? Я не так идеален, как ты думаешь. Альфред не мой отец. И уж тем более он не хороший человек. Всё это лишь фасад, которым он прикрывается.  — Если честно, по нему видно, что он придурок. А твой...биологический отец? Каким он был? Микки нахмури брови. Правда в том, что он не знал своего родного отца. Джаред Холт — человек-загадка. Мама редко говорила о нём. Скорее всего ей всё ещё было больно. Говорят что время лечит, но это вовсе не так. Микки знал, что был похож на отца. Цветом волос, глазами. Даже в чертах лица, незнакомых, чужих для Микки он видел схожесть. Вот только почему-то он не чувствовал  ничего. Абсолютная пустота. В его памяти за все эти годы не вспомнилось ничего, ни одного момента, ни дня, ни минуты. Казалось, будто этого человека никогда не существовало.  — Мой отец… погиб в автокатастрофе. Мы ехали тогда на озеро. Мне было кажется 12. Не знаю, что произошло тогда. Я ничего не помню почти. Только помню, что был в воде и там...так темно. И теперь я каждый день задаюсь вопросом: почему выжил я? Почему не отец? Он бы столького достиг. — Конечно, все бы думали так. Мне очень жаль. — Когда я очнулся, то ничего не помнил. Как будто те 12 лет меня просто не было, а отец… я даже имени его не помнил.  Шейн осторожно приобнял его. — Это тяжело пережить, я понимаю. Но ты очень смелый, раз смог двигаться дальше. Думаю он хотел бы этого. Мой отец ненавидит меня.  — Я никогда не видел его. Шейн ухмыльнулся. — Я был бы рад никогда не видеть его больше. — Что произошло? Парень отвел взгляд, но Микки уловил в нём грусть. Да, вспоминать прошлое действительно тяжело. Но почему-то Микки доверял Шейну сейчас. Тот чувствовал себя точно так же. — Мой отец всю жизнь был раздолбаем. Я не понимаю почему он вообще сошёлся с матерью. Они ненавидели друг друга сколько себя помню, постоянно ругались. Отцу не было дела до меня. Всё что он мог, это пропивать деньги или проигрывать их в карты. Иногда ему конечно везло, но на нормальную работу он не мог устроиться. Всё было бы нормально, мы жили не бедно, у мамы был хороший достаток. Вот только однажды она сильно заболела. Я тогда не понимал всей серьезности ситуации. Но с годами она...угасала. Меньше ругалась, не было сил на всё это. Я помню, как она укладывала нас с братом спать и шептала что любит. Однажды ей стало очень плохо и я вызвал врача. Оказалось, что у неё был рак головного мозга, причем в тяжелой стадии. Требовалось лечение, но в таком состоянии мама не могла продолжать работать. Я просил денег у отца, но дальше ссор дело не заходило. Я устроился на подработку, делал всё, что было в моих силах. — Почему отец не мог найти работу? — Я не знаю. Может не хотел, а может был слишком придурком для всего этого. Но самое смешное, что однажды он принёс денег. Я обрадовался, что он наконец нашёл работу, но...он не сказал откуда их взял. На лечение все еще не хватало, но мы старались найти хоть что-то. Однажды доктор сказал мне, что мама идет на поправку, но затем ей резко стало плохо. Её не удалось спасти. В тот вечер отец как всегда не пришёл навестить её. Он никогда не ходил. Вернувшись домой я обнаружил его в постели с каким-то мужиком. Вот тогда я всё понял. Причина того, что мы жили так, причины их ссор были в том, что мой отец не любил женщин. С матерью он был для, как он сказал, “прикрытия”. Чертов извращенец. Я начал кричать. Как долго он спал с мужиками за деньги? И на них он оплачивал лечение? Просто противно. Да ему не было никакого дела до меня, мамы, Криса! Всё это время мы были каким-то чертовым прикрытием! Я был в ярости. Не знаю почему, но я в ту же минуту схватил пистолет, который отец всегда хранил в тумбочке. И я выстрелил прямо в переносицу этому мужику. Понял я это только когда меня допрашивали в участке. Черт, эти вопросы. Почему убил? Понятия не имею. Я просто помнил как направляю дуло ему между глаз и спускаю курок. Затем громкий выстрел и много крови. Я...я ничего не чувствовал. Никакого страха или ответственности, что я забираю чужую жизнь. Знаешь, я все еще ловлю себя на мысли, что лучше бы эта пуля досталась моему отцу. Даже называть его так противно. Он разрушил наши жизни и я был только рад забрать что-то у него взамен. Этот человек не заслуживает жизни. Шейн вздохнул. Какое-то время он не двигался.  — Я не жалею. — Ты поступил правильно. — Что? — Вы не заслуживали такую жизнь. — Думаешь я сделал лучше? Он ушёл служить. Понятия не имею, где сейчас этот придурок, но надеюсь, что как можно дальше. Клянусь, что если я еще раз увижу перед собой эту рожу, то не думая прикончу его.  — Прости, что заставил рассказать всё это. Тебе, должно быть, тяжело было носить всё это в себе. — Невероятно. Я рад, что в моей жизни появился ты.  Микки положил голову Шейну на плечо. Ему было хорошо. От парня пахло странным одеколоном, но сейчас это было лучше, чем свалка. Они просидели так очень долго, разговаривая о жизни, о том, как они ненавидят Дансмьюир и эту жизнь. Кто бы знал, что ненависть сближает?