Многогранник

В огромные окна заглядывала полная луна. Ещё не до конца отделанные помещения пахли клеем, краской и той особой новизной, которая сопровождает ремонт, когда он близится к концу. Бэлу эти запахи редко покидали, она привыкла воспринимать их, как часть своей работы, они создавали в ней ощущение уверенности, незыблемости. Но сегодня в этот привычный букет вторглось нечто иное. Света позвонила впервые после их встречи в Португалии. У Бэлы совсем не было времени, ей надо было срочно съездить на объект, проверить ход работ, и в результате Света поехала с ней. Естественно, оказалось, что подвели поставщики, что-то было не доделано, и она понимала, что ей придется здесь зависнуть. Она обернулась к Свете: – Смотри, я могу тебя отвезти в город, а потом вернуться к утру сюда. – А если я останусь с тобой? – Останешься на ночь? Я освобожусь завтра днем. – Да, хорошо. Надеюсь, ты не в машине будешь ночевать? – Нет, конечно. На такие случаи нам оставлена комната и кухня в гостевом домике. – И часто у тебя ТАКИЕ случаи? – Светины руки медленно скользнули от талии Бэлы через грудь на плечи. – Ты согласна открыть счет? – Ну тогда у меня нет возможности отказаться! Куда идем? Пока Света осваивалась, Бэла приготовила нехитрый ужин из того, что нашлось в холодильнике. Одна радость – чай и кофе были в богатом ассортименте. Пока возилась на кухне, Изабель пыталась понять, что происходит. Никогда они ещё со Светой не оставались так надолго вдвоём, и эта её странная покладистость наводила на мысль, что ей что-то от неё надо. Но все эти умозаключения имели значение до того момента, пока Бэла не накрыла на стол, села перед Светой и посмотрела в её глаза. Ничего не было необычного: Света подцепляла вилкой кусочки с тарелки, отправляла в рот тонкие ломтики сыра, пила из чашки, обхватив её ладонями и грея руки, хотя было совсем не холодно, но в её исполнении все эти обыденные действия наполнялись пронзительной чувственностью. То кончик языка скользнет по губам, то край ладони мазнёт по щеке, то пальцы напрягутся, наткнувшись друг на друга. К концу ужина Бэла, перестав сопротивляться, просто откинулась на спинку стула и смотрела на Свету. – Что-то не так? – Света аккуратно сложила посуду. – Наоборот. Всё так. По-другому в твоем присутствии не бывает. – Ну, я же не единственная… – Я тоже. – Знаешь, в таких прозрачных отношениях есть своя прелесть. Не приходится врать. – Никому? Или только мне? – Тебе нравится быть исключением из правил? – Не в данном случае. Есть то, что я бы предпочла не знать, но сейчас мне это не светит. – Ты даже не представляешь, как многого не хотела бы знать я! Но именно такая информация преподносится мне на блюдечке с голубой каемочкой! – И это мне тоже знакомо. Но всё-таки, зачем ты сегодня приехала? – Ты не рада меня видеть? – бровь изумленно поползла вверх. – Ты издеваешься? – Бэла усмехнулась в ответ, – Но у меня есть подозрение, что твой визит обусловлен не только желанием доставить мне удовольствие своим присутствием. – Ну почему только присутствием, – Света приподнялась, и скользнув вокруг стола, опустилась на колени Бэле, – я согласна на большее. – И на что конкретно? – Бэла почувствовала, что внутри у неё всё начало гореть – и от неоднозначности разговора, и от Светиной близости. – А если я скажу на всё, что ты захочешь? – Мне даже страшно. – Почему? – Я даже не представляю, что ты попросишь взамен… – Погоди, ты что, считаешь, что я собираюсь торговать собой? – Ты с ума сошла! В отношении тебя предполагать подобное полный бред. У тебя есть море возможностей избежать этого примитивного варианта. В большинстве случаев тебе достаточно просто попросить. Пусть не у одного человека, у нескольких, но обязательно найдется тот, кто согласится. И в данный момент я подозреваю, что ты хочешь о чем-то попросить меня. О чем-то важном. И предлагаешь мне пряник в виде своего присутствия. Ты же понимаешь, что рядом с тобой я не смогу ни в чём тебе отказать. – Даже если бы я попросила Янку? – Что-о-о? – Бэлу как будто током ударило, – Я что, похожа на работорговца?! Она возмущенно вскинулась, но глянув в серьезные, застывшие Светины глаза, озадаченно спросила: – Погоди, ты же это в отместку за мои слова? Ты просто обиделась за то, что я предположила, что ты можешь из корысти…? Прости меня! Но больше не надо так делать… – она обняла Свету за плечи и прижала к себе. А та вдруг тяжело задышала ей прямо в ухо: – Помнишь, я как-то сказала, что ты напоминаешь мне Динку? Бэла кивнула в ответ. – Хорошо, что не всем… – Надеюсь, что в данном случае сравнение в мою пользу. Ну так что, ты расскажешь, что тебе надо? – Ты думаешь, начать с этого? – Мне кажется, в данной ситуации это будет правильнее. Света вздохнула, чуть отстранилась, чтобы видеть глаза Бэлы: – Наверное, ты права. Ты мне нужна как фотограф. – И всего-то? А я уже занервничала. – Ну я же еще не сказала, что именно ты должна снимать. – Слушай, хватит говорить загадками. Что конкретно нужно? – Хорошо. Просто я не уверена, что тебе это понравится. Но попросить я могу только тебя. Понимаешь… Я хочу, чтобы ты сфотографировала нас с Динкой, но чтобы она тебя не видела. – Погоди, ты что, каким-то шантажом собираешься заняться? – Нет, конечно! Она будет знать, что нас снимают. Просто не будет знать, кто. – Так, ещё интереснее. А что конкретно мне придется снимать? Погоди, ты же не хочешь сказать… – Нет, на порнографию я тебя не подписываю, если ты об этом! – Ну и на том спасибо! Зачем же тогда эта секретность? Понимаешь, в таких условиях сложно сделать что-то качественное… – Вот поэтому я и прошу тебя, ты сможешь. Ты человек, которому я полностью доверяю. А фотографии всё-таки будут не те, которые можно повесить в интернет… А Динка мало того, что ревнивая, так ещё и трясется за свою репутацию. В общем, я не хочу, чтобы ей было, кому трепать нервы. Ну что, ты согласна? Бэла тяжело вздохнула. Ей очень не хотелось браться за эту работу. И дело не в технических трудностях съемки в таких условиях, и даже не в том, что ей очень нелегко будет смотреть на то, что будет происходить перед объективом. Она опасалась, что её эмоции могут не позволить создать нужное настроение на фотографии, а это было именно то, что ей нравилось в собственных работах. Но чёрт возьми, как можно отказать Светке, когда она сидит у неё на коленях, смотрит своими глазищами и ждет ответа, как будто от этого зависит судьба мира! И она согласно кивнула: – Хорошо, я сделаю. Только мне надо подумать. Точно снимать придется на улице. Где – у нас, в Москве? Когда? – У нас. А когда, я скажу чуть позже. – Хорошо. Тогда я буду искать место. Бэла осторожно приподняла Свету, пересадила на соседний стул. – Надеюсь, ты не прямо сейчас пойдешь искать? – поинтересовалась Света. – Нет, – усмехнулась Бэла, – уже темно, между прочим. Я пойду покурю. Бэла сидела на крыльце, и старалась как-то примирить себя с собой. Ей было неуютно от того, что она совсем не понимала, как ей сейчас себя вести. После того, что они наговорили друг другу, она боялась подойти к Свете, а с другой стороны, мысль о её близости и целой ночи впереди прожигала насквозь. И тут дверь приоткрылась и Света выглянула на улицу: – Ну и как, ты идешь или мне тащить одеяло к тебе на крыльцо? Бэла улыбнулась, встала и вошла в дом. В комнате пахло клеем, краской, и совершенно отчетливо – теплой и возбужденной Светой. Войдя с освещенной кухни, Бэла не сразу увидела её, сидящую в кресле и купающуюся в лунном свете. Она подошла, села у её ног, погладила коленки, поднялась по бедру вверх, положила ладонь на низ живота, почувствовала движение навстречу своей руке, и низким вибрирующим голосом попросила: – Раздвинь ножки! Ответом ей был прерывистый стон и взлетевшие на подлокотники широко разведенные бедра, открывшие доступ к горячей и влажной плоти. Не давая сводить ноги, Бэла выцеловывала скользкие складки, наслаждаясь непрерывными стонами, которые наконец сменились почти криком: – Пожалуйста! Я хочу тебя!..

***

Утром Бэла осторожно ушла, не разбудив Свету, а когда вернулась, та сидела на крыльце с кружкой чая и жмурилась на солнце. – Выспалась? – Ага! Вот как ни странно, я лучше всего высыпаюсь именно в таких местах: в каких-то неожиданных домах, квартирах, которые не связаны ни с работой, ни с домом. – А дома что? – Не так. Не знаю почему, но мне там часто неспокойно. А по-хорошему, у меня вообще проблема с чувством дома. Я никак не могу решить, что же для меня дом… – Может, у тебя просто не было своего дома? Вот где всё по-твоему, как тебе хочется и как удобно? – Может быть. Хотя, наверное, для меня все-таки важнее люди рядом, а не стены. Они помолчали. – Ты очень торопишься? Примерно через полчаса придет машина, я посмотрю, всё ли в порядке, и поедем. Идет? – Идет! Вот смотрю я вокруг и думаю, может, стоит за город перебраться? А то всё квартиры, квартиры… – Выбирай, где. Мы поможем со стройкой. – Спасибо. Я учту. Бэла, слушай… Вот ты вчера говорила, что не всё хочешь знать… – Ну да. Ты о чём? – О Янке. – А что с Янкой? – Если ты хочешь знать, я скажу. – Говори. – Ты знаешь, что ей пишет Наташка? – Наташка? А что ей нужно от Янки, если у неё есть ты? Я, конечно, видела её интерес, но я думала, это что-то мимолётное? – Ну подобный вопрос можно и тебе адресовать. – Ты забываешь о порядке вашего появления в моей жизни. – Ты хочешь сказать, если бы мы познакомились раньше, Янки бы не было? – Никого бы не было. Но хватит об этом. – Кстати, у нас с Наташей сейчас не лучшие отношения. – Извини, я не заметила. – Это началось позже, после вашего отъезда. – И теперь она пишет Янке? – А Янка тебе ничего не говорила? – Нет. Знаешь, со времени нашего знакомства Янка сильно изменилась. А после нашего последнего отпуска еще больше. И по обоюдному молчаливому согласию есть вопросы, которые мы друг другу не задаем. Мне же, как ты понимаешь, тоже не обо всем хочется говорить. Если она чего-то не хочет видеть, то это не значит, что она этого не знает. Раздался гудок машины. – Собирайся! Я сейчас быстро и поедем! – А поцеловать? – хитрющие глаза смотрят из-за краешка кружки. – Жди меня в доме, сейчас вернусь! – и Бэла, перепрыгивая кучи строительного мусора, побежала к своим рабочим.