«– это ты на фотке?»

Утром Джордж просыпается не от ощущения, что он выспался, не от солнца, и даже не от позывов мочевого пузыря, нет. Просыпается он от понимания, что кто-то очень жалобно завывает под дверью. И это сначала очень даже пугает. Вернее, не так. Пугает понимание, что в доме что-то живое. А ведь у парня живности не обитало с подросткового возраста! Он подпрыгивает, распахивая глаза, но тут же мысленно дает себе подзатыльник. Окна в комнату закрыты плотными шторами, купленными явно ради того, чтобы ни один луч солнца не мог потревожить покой и, скорее всего, никогда не открывались. Дрим не похож на того человека, который будет радоваться утреннему солнышку, пению птичек и прочей слащаво-утренней милоте, которая часто описывается в творениях классиков. Но на осмотр комнаты у Джорджа нет времени, за дверью, словно почувствовав чужое пробуждение, кот начал орать пуще прежнего и, судя по глухим ударам, биться головой о деревянную поверхность, а потому приходится, сжав зубы, подниматься с кровати и останавливать глупую животинку, решившую, по-видимому, покончить со своей жалкой жизнью, выбив себе мозги. Кот, увидев на пороге комнаты не хозяина, а его гостя, на секунду замирает, словно бы пытаясь вспомнить, кто это вообще такой, а потом, призывно мявкнув, поворачивается и идет в сторону кухни, обтирая на пути все поверхности боками. Потом, прыгнув на тумбу, призывно мяукает, задрав хвост трубой, и Джордж не может сдержать улыбки, включая воду и принявшись гладить пьющее животное. Дрим не соврал, миска с водой, стоявшая на полу, была полна кипяченой жидкости, но котяра разбудил его лишь ради воды из-под крана. «Понятно, почему хозяин так о нем отзывается» Джордж, выключив воду за напившимся котярой, лениво потягивается, решая, что делать. Перед ним два варианта: остаться в гостиной, посмотреть телевизор и подумать над пиздецом, происходящим в его жизни, или вернуться в спальню и попытаться вернуться в злоебучее царство Морфея, из которого его так беспардонно вытянул этот пушистый засранец, развалившийся на диване и довольно мурлыкающий. Первый вариант, разумеется, был правильнее. Джордж хмыкает. В последнее время делать «неправильные» вещи входит в привычку. Светлее в комнате не стало, а потому двигаться приходится аккуратно, дабы случайно что-то не задеть и не разбудить хозяина квартиры. Джордж ложится в постель, поуютнее устраиваясь под одеялом и уже собираясь заснуть, как вдруг кое-что привлекает его внимание. Закрытый ноутбук на груди Дрима, с которым он, похоже, уснул, закрыв лишь только крышку. «Это невежливо» Джордж медленно перетягивает технику к себе, косясь в сторону Дрима, не проснулся ли. Но нет, все тихо, да и возмущений никаких нет. Ноутбук, который не выключили на ночь, бодро гудит, приветствуя незваного гостя видом на рабочий стол. Джордж аж морщится. И на кой хер, спрашивается, нужно столько папок и программ? На глаза попадаются некоторые компьютерные игрушки, знакомые парню. Интересно, а если попросить Дрима, тот позволит ему провести час-другой за каким-нибудь шутером? Смешно. Смешно, что раньше бессюжетные стрелялки занимали в свободном времени Джорджа большое такое пространство, а теперь и компьютер, и аккаунты с играми были утрачены. Отвратное чувство, между прочим. Сидеть и осознавать, что все спокойствие твоей «прошлой жизни», все приятные моменты испарились. Постепенно превратились в воспоминания, нечто старое и неактуальное. Да и вообще было попросту не до игр. Раньше. Сейчас он с Дримом. А это можно считать чертой между жизнью «до» и жизнью «после». Да, возможно, они посрутся через неделю и Джордж уедет обратно к Томми, но сейчас все было хорошо. Сейчас ему было тепло и уютно. Сейчас было спокойно. Интересно, кстати, а отпустит ли его Дрим, если они действительно поссорятся? Ну, в смысле так просто. Его, Джорджа, согласие на переезд значило для Дрима явно чуть больше, чем «у меня будет новый сосед». Позволит ли Дрим уйти ему так просто, если Джордж захочет, или попытается удержать? От этой мысли становилось как-то страшно. «Опять надумываешь проблемы, а потом тонешь в них?» Здравый смысл, зараза, ехидно улыбается. Словно не он совсем недавно орал дурниной: «беги, идиот!», как только на радаре маячил Дрим. И Джорджу бы хотелось пошутить о том, как на нематериальные голоса в голове влияет двухнедельный запой, но не может этого сделать. Почему? Из-за банального нежелания врать самому себе. Нежелания признаваться, что этот загадочный «голос в голове» по факту является всего лишь его мыслями, а изменились они из-за того, что его отношение к Дриму кардинально поменялось. В какую сторону? А хер его знает. Джордж тоже задавался вопросом, в какую сторону стремительно развивается их с Дримом дружба, но ответить так и не смог. «Или не захотел…» Захлопнись! Захлопнись! Захлопнись! Джорджу хочется завыть от отчаянья и злобы, что пожирает его изнутри, но рядом лежащий парень не позволяет этого сделать, а потому остается лишь орать в подушку, виня небеса во всех своих сраных проблемах. Какого хера все так сложно? Почему он не может просто поговорить с Дримом? Нормально, по-человечески. Почему не может задать простой вопрос: «что, черт возьми, между нами происходит, Дрим?». Но вопрос упорно продолжал сидеть где-то в глотке, не желая вырываться наружу, а потому Джорджу не оставалось ничего, кроме как сжимать кулаки от злости, от собственной слабости. От отчаяния, что накрывает с головой, словно волна, утаскивая в море, где парень рано или поздно подохнет, устав плыть к берегу. Экран ноутбука темнеет, поняв, что им никто не пользуется, и парню приходится вернуть свое внимание к капризной и, судя по состоянию и внешнему виду, достаточно дорогой технике. А где вообще работает Дрим? В смысле, парень не помнит, чтобы вообще когда-либо интересовался этим вопросом, но сейчас он был достаточно логичным. Нет, серьезно. Даже квартира, учитывая ее не особую успешность в плане местоположения, выглядела дорого-богато, чего одни окна в гостиной стоят. За аренду этого помещения парню явно пришлось отвалить неплохую такую сумму, но только вот откуда? В голове проносятся самые темные мысли, начиная от наркотиков и заканчивая чуть ли не заказными убийствами, но Джордж быстро отмахивается от них. Нет, на подобную работенку Дрим бы не смог устроиться по одной простой причине — он слишком много проводил времени с Джорджем. Слишком много. А вряд ли столь незаконная деятельность позволяет тебе находиться в одном месте больше, чем неделю. А значит… Значит… Было что-то другое, да? Парень открывает браузер. Ничего примечательного. Гугл встречает привычной рабочей страницей, предлагая незамедлительно начать поиск нужной информации, и Джордж замирает. Что он вообще ищет-то? Компромат на парня, его способы проведения досуга? Что, мать его?! Парень, немного нервничая и постоянно косясь на Дрима, лежащего совсем рядом, открывает историю браузера, которая, откровенно говоря, не может похвастаться каким-либо многообразием. Youtube, какой-то сайт, который оказался обычным порносайтом, несколько странных страниц, которые по какой-то причине не открывались, показывая сообщение об ошибках, какие-то типичные запросы, на уровне: «как помыть кота, если тот, падла когтистая, сопротивляется?», да уже знакомая Джорджу соцсеть, которая и положила начало их с Дримом знакомству. Ничего необычного или из ряда вон выходящего. На что он вообще надеялся? Впрочем, дух исследователя никуда не исчезает, плотно засев в черепушке Джорджа, и тот кликает на одну из вкладок с соцсетью. Кликает, попадая прямиком на свою страницу. Вернее, на главную фотографию со своей страницы. Да-да, ту самую, которую он поставил именно благодаря Дриму. Вопрос был в другом: «Нахрена парень открывал его фото неделю назад?» Хотел сверить реального Джорджа с картинкой? Зачем кому-то вообще смотреть на чужую аватарку больше одного раза, тем более на такую несуразную и обыкновенную? Впрочем, в ней было что-то. Что-то домашнее и теплое, что возвращало в тот холодный зимний вечер, когда Джордж, сидя за компьютером, решил ответить незнакомому контакту. Кто же знал, что все повернется именно вот так? Парень открывает диалоги и с удивлением вскидывает брови. Видимо, только Джордж предпочитал общаться с «живыми» аккаунтами, ибо пустых собеседников у Дрима было жопой жуй. Большинство аккаунтов, если говорить точнее. Он сам находится чуть ли не на самом верху списка недавних собеседников, уступая очередной «пустышке». Это греет душу. Слишком уж Джорджу приятен тот факт, что Дрим за последние два дня общался только с ним и пустым аккаунтом, который отправил ему одно новое сообщение. Джордж его, к слову, не открывает. И дело даже не в невежливости. Дело в том, что сообщение будет помечено как «просмотрено», а это может создать проблем. Листает ниже, на глаза попадаются несколько переписок с девушками, которые Джордж, поколебавшись, таки открывает и просматривает. Почему нет, если последнее сообщение было три недели назад? Интересного правда, увы, обнаружить ничего не удается. Просто парочка контактов с миловидными дамами на фотографиях, которые явно воспринимались Дримом не более, чем «девушки на ночь». Джордж морщится. Да, потребности, все дела, но это было как-то… Неправильно, что ли? А как же этот типичный конфетно-букетный период? На крайняк, хотя бы парочка свиданий? Но тут лишь сухое «приедь ко мне» от Дрима несколько раз в месяц. Да и общением остальные сообщения было трудно назвать. Для парня стало настоящим открытием, насколько холоден Дрим может быть в переписках. Он всегда воспринимал его, как веселого парня, шлющего дурацкие шутки и сообщения не в тему, готового поддержать разговор, а тут. Тут он ощущал холод. Хотя первые сообщения и были, кхм… «живыми». А потом, через некоторое время Дрим выгорал, все медленнее и неохотнее отвечая на многочисленные послания, а иногда и вовсе отправляя барышень в игнор на несколько дней. Становилось не по себе. Каковы шансы, что он, Джордж, не станет таким же собеседником? Каковы шансы, что Дрим в итоге не забьет на него, не кинет снова в чс? «Его общение с ними отличается» Ну да, разумеется отличается! С ними-то он трахался, а потому совсем бестактным быть в самом начале ему не позволяла совесть, да и общение продолжалось. Не хотелось терять партнерш небось, а Джордж… А что, собственно, Джордж? Он просто парень, постоянно попадающий в неприятности. Просто парень, любящий лежать вместе с Дримом в обнимку. Просто парень, который переехал к человеку, даже не зная его имени. А сейчас лежал, с ужасом осознавая, что может оказаться вдруг ненужным. Что может надоесть Дриму, как те собеседницы, и что тогда? Что с ним будет? Неужто Дрим выгонит его на улицу вместе с пожитками, поняв, что парень ему надоел, словно детская игрушка, из которой ты со временем вырастаешь? Джордж чувствует противный ком в горле и упорно пытается его проглотить. Мерзко от самого себя. Мерзко понимать, что он готов чуть ли не заплакать от ощущения какого-то предательства, что упорно заполняет его душу. Мать твою. Он-то говорил, что он сильный. Напиздел. Самому себе. Своему уставшему от постоянных переживаний организму, измотанной нервной системе. Он знал, что сам себя накручивает. Что надо встать, достать из пакета с вещами успокоительное и запить его чем-нибудь сорокоградусным, что, наверное, могло бы закончится смертельно, но сил не было. На тело наплыла какая-то апатия, пожирая изнутри, и парню не оставалось ничего, кроме как смотреть в экран. Смотреть и думать, как он до такого докатился вообще. — Невежливо читать чужие переписки, — шею обжигает чужое дыхание, и по телу Джорджа пробегает табун мурашек. Пробегает, затаптывая его в самую грязь. Зарывая под землю. Блять. Блять. Блять. Парень замирает, обратившись во слух. Дрим не злится, он абсолютно спокоен. Лишь усмехается, падла, в шею, с каким-то садистским удовольствием наблюдая за тем, как парень, не зная, что делать, стремительно краснеет, все больше становясь похожим на спелый помидор, и закусывает губу, не в силах выдать и слова. Дрим тянется за своей техникой, закрывая ее и ставя на тумбочку, дабы не мешала, и крепко обхватывает парня поперек груди, не давая ему и шанса на побег. — И что же ты такое искал? — голос Дрима насмешливый, словно бы того вообще не волнует, что Джордж мог сунуть нос туда, куда не надо. Словно тому совершенно плевать, что его гость так нагло лазил в его переписках. Он лишь улыбается, продолжая жадно вдыхать запах человека перед собой, пальцами пересчитывая чужие ребра. И это ощущается как-то неправильно, ненормально, но Джордж не в силах что-то возразить, пойманный врасплох, а потому лишь стыдливо отводит глаза. — Не доверяешь мне, потеряшка? Думаешь, что решил тебя похитить? — Для похитителя ты что-то не торопишься отвести меня в подвал, к примеру, или в чулан, — Джордж бормочет это себе под нос, резко выдыхая, когда пальцы на ребрах сжимаются слишком резко, слишком сильно, заставляя недовольно дернуться. — Дрим! — А мы что, спешим куда-то? — парень подтягивает к себе слабо брыкающегося парня, насмешливо выдыхая вопрос в ухо. Шепотом. Шепотом, который ударяет по голове не хуже молотка, оглушая на мгновение. Мать твою, ну нет. Это явно не что-то, что можно было бы назвать «нормальной дружбой». От обычных дружеских объятий не бьет под дых так, что ты вдохнуть не можешь, задыхаясь от противоречивости происходящего. И Дрим же, падла, чувствует это не хуже самого Джорджа. Если нет — то как объяснить тот факт, что он медленно, словно гипнотизируя, произносит слова по слогам, обжигая своим дыханием так, что у Джорджа появляется ощущение, что парень — дракон, умеющий дышать огнем. Ну не может так бросать в жар от обычного дыхания. — Кто те девушки? — наверное, лучше бы он и вовсе молчал, чем пытался прервать эти странного рода издевательства над организмом таким способом. Дрим насмешливо хмыкает, поудобнее устраиваясь на подушках в обнимку со своей «добычей». Ну точно дракон с золотом! — Ой, да ладно. Не притворяйся, что не понял, — Дрим как-то нервно улыбается. — Очень уж трудно не понять, кто они. — И все же… — Джордж аккуратно поворачивается в чужих руках, тем самым оказавшись лицом к лицу с парнем. И, пожалуй, очень уж об этом жалеет. Слишком насмешливо сужаются чужие глаза, а брови взлетают вверх, словно от удивления. Вот-вот на лоб вылезут! — А мне казалось, что ты — взрослый мальчик, Джордж, и прекрасно понимаешь, зачем парень зовет девушку к себе на ночь. Я ошибался? Мне объяснить? — Джордж судорожно мотает головой. Сейчас Дрим какой-то «другой», и это ой как напрягает! Ой как напрягает взгляд, направленный на его лицо. Нарочито медленный и осторожный взгляд, словно бы… Изучающий. Дерьмо. Джордж сглатывает слюну. Какого хера происходит? — Нет, я понимаю, просто… — Джордж старается отвернуться, словно нашкодивший ребенок. Хей, а может это и есть его наказание за то, что он взял чужую вещь без спроса? Какое-то тягучее, словно мед, и медленное, обволакивающее со всех сторон и забивающееся в дыхательные пути, не давая вздохнуть. — Просто… Ты так груб с ними. Будто, понимаешь… Будто они тебе… Надоели. — Да, быть может, ты пра… — Дрим не договаривает слово, удивленно распахивая глаза. Два желтых огня, словно у кошки, прожигают в Джордже дыру несколько секунд. А потом парень улыбается. Не той хищной усмешкой, что никак не желала слезть с его губ еще секунду назад, нет. По-другому. По-дримовски, чуть склонив голову. — Даже не думай об этом, ладно? Не смей думать о том, что ты мне надоешь, понял? — Но… — но Дрим явно намерен высказать те слова, что вертятся на языке, а потому перебивает парня, открывшего рот. — Я понимаю, Джордж. Понимаю, что это выглядит так, словно я попользовался ими и бросил, все было по обоюдному согласию. А в последнее время, ну ты понимаешь, мне не до встреч с ними было, вытаскивал из неприятностей кое-какого засранца, — Дрим усмехается и, подтянув к себе парня еще ближе, хотя казалось, что ближе некуда, утыкается ему в макушку. — Боже, как же я балдею с твоего запаха... — То есть, ты приводил их к себе, спал с ними, и потом они просто уходили? — Джордж морщится. — Звучит не очень. — Мм, да. Суть ты уловил. Именно так работают свидания на одну ночь. Переспали и разошлись, как в море корабли. — А как же, не знаю даже, влюбленность? — Джордж старается не дышать лишний раз, когда говорит с Дримом на личные темы. Слишком уж ценна информация о парне и терять ее из-за своей невнимательности совсем не хочется. — Подарки, отношения, поцелуи… — Не путай нормальные отношения и секс на одну ночь, ладно? Первое — это что-то, что не появится просто так, по щелчку пальца. Это чувства, эмоции. Второе — просто потребность организма, и мне комфортнее насытить эту потребность в компании барышни, а не рукой. Все просто, — Дрим улыбается. Не знает чему, но улыбается. Улыбается, рассказывая парнишке рядом с собой о себе. Крупицы информации, которые рано или поздно соберутся в чужой голове в картину. — Сколько у тебя девушек-то было, романтик? — Две, — Джордж как-то смущенно дергается, желая отстраниться, но кто же ему позволит? — Смеяться будешь? — С чего это? — голос Дрима не меняет тональности совершенно, и Джордж понимает, почему, еще до того, как парень заканчивает свою фразу. — Я ожидал подобного числа. Почему отношения не сложились? — Разлюбили, — обиженно буркнул парень в шею Дриму. — Прошла любовь, завяли помидоры. Понимали, что не подходим друг другу — расставались. — Что, никаких измен, интриг, скандалов? — Дрим все-таки соизволил отпустить парня из стальных объятий и поднялся с кровати, лениво потягиваясь. Джордж с изумлением следит за руками, поднятыми вверх для некого подобия гимнастических упражнений. Руками, не спрятанными за толстой кожей перчаток. Так он их хотя бы на ночь дома снимает? Похвально. — Как скучно! — Скучно ему, — Джордж раздраженно мотает головой. — Уж лучше поговорить и разойтись, будучи в хороших отношениях, чем устраивать все те тупые сцены из драм, разве нет? — Да, но факт остаётся фактом — это скучно. Никаких ярких воспоминаний! — А что для тебя, по-твоему, яркое воспоминание? — Джорджа начинает злить эта беспечность Дрима. — Попасть под обстрел в центре города, скрываться в бегах вместе с подростком-матершинником или переехать в дом к парню, замешанному в каком-то пиздеце, при этом не зная даже его имени? Это достаточно яркие моменты в моей жизни? Дрим ничего не говорит. Лишь усмехается, выходя из комнаты, а Джордж послушной псиной идет за ним, встав с кровати. Это входит в привычку…

***

Дрим после душа выглядит каким-то странным. Взъерошенным, словно воробей и по-детски веселым. Ходит, довольно скалится и с небывалым удовольствием расспрашивает Джорджа о его бывших, каждый раз вгоняя парня в краску. Почему бы ему просто не отстать?! На завтрак едят омлет. Яйца, похоже, это единственный продукт, который был в холодильнике у Дрима, не считая кошачьего корма, небольшого количества оставшегося молока и куска колбасы, который был нарезан в омлет, дабы хоть как-то скрасить яичный вкус. Омлет получился вкусным. Его вообще было трудно чем-то испортить. В смысле, универсальное блюдо же, не? Добавляй что хочешь — испортить будет трудно. Колбаса, сыр, грибы? Легко! Варенье? Пожалуйста! Да хоть морепродукты кидай — хрен там ты что испортишь. Воистину удивительное блюдо! — Слушай, — Джордж аккуратно отпихивает кота, который трётся у его ноги под столом, недвусмысленно намекая, что не отказался бы от кубика колбаски, и с интересом поднимает взгляд на Дрима, что сидит напротив, уже доев, и как-то слишком уж внимательно смотрит на своего гостя, словно бы прикидывая, сказать или не сказать, и, судя по решительности, мелькнувшей на секунду в глазах, выбирает «сказать». Что, неужто еще какая тайна? Джордж мысленно взвыл. Только не снова! Нет-нет-нет! Не сейчас, когда все налаживается. — Мне кажется, что нам пора познакомиться, хах? — Чего? — вилка в руке Джорджа от удивления зависает в воздухе, а после ее и вовсе приходится отложить в сторону, дабы сжать в ответ руку, протянутую ему. — Дрим, что ты…? — Клэй. Меня зовут Клэй. Можешь вычеркнуть пункт «переехать в дом к парню, замешанному в каком-то пиздеце, при этом не зная даже его имени». Вернее, последнюю его часть, — смеется Дрим, а Джордж, откровенно говоря, даже понятия не имеет, что говорить. Почему-то хочется улыбаться. Джордж верит, что это у него просто мышцы лица дергаются. Старается верить. Но не получается.