Когда сны умирают?

Dream - Imagine Dragons Just Because (2003) - Michele McLaughlin

*** Джон трет лицо ладонями, страшась глянуть на экранчик электронных часов. Очередной заказ прибыл, очередной "безнадежный". Джону хочется бросить подушку в лицо людям и спросить, какого черта у них кошмары? Как можно жить на свете с таким количеством ужасов на один квадратный Лондон? М-да, его работа такой настрой точно не предполагает. Не будь злым, спокойно, Джон... Уотсон вздыхает, подмигивает темному экранчику и трусцой бежит в сторону нужного пункта назначения. Им является какой-то дом на Бейкер-стрит, аж за четыре улицы от нынешнего местонахождения Джона. Осенний ветер легонько хлопает по плечам, а под ботинками хлюпают лужицы. Таким манером и приходилось передвигаться по всему Лондону, на своих двоих, служебная машина, видите ли, сломалась. — Майк? — зовет Джон человека по ту сторону экрана, размеренно выпуская воздух из легких и стараясь не наорать на часы. Люди бы смотрели косо, и так уж, говорящий с запястьем и задыхающийся от бега мужчина не внушает доверия. — Да, Джон? — Поближе никакого не нашлось? Мне через четыре квартала пришлось бежать! — Ничего, протрясешься, — Майк невозмутимо отказывает ему и отключается. Джон материт координатора сквозь зубы и сворачивает в неприметный переулок. Он поднимает голову и осматривает приоткрытое окно. Выглядит как и другие собратья-окна, даже без решетки. При желании сюда бы не только Служба Сна смогла бы забраться. Знавал он таких, хитрых воришек и даже убийц. Увы, и таким приходилось помогать. Работа не ждет. — Почему все время второй этаж, — кряхтит Джон, взбираясь на выступ, затем на пожарную лестницу и подтягиваясь на руках к окну. Минута — и он в спальне, которую наполняет звук тихого храпа. Удачно вышло, а мог же попасть в гостиную, потом ходи-свищи спящего. Каждый уважающий себя исполнитель наслушался от коллег похожих историй и до дрожи в коленках боялся того же. Джон не боится, но все равно вышло бы неприятно. А если бы во время скитаний наткнулся на родственника? Стой потом, объясняй. Жутко неудобно. Уотсон максимально бесшумно ступает по полу, и тот подчиняется, не скрипит. На кровати лежит, сопя и изредка что-то говоря, мужчина. Длинные конечности раскинуты в разные стороны, голова неудобно свисает с края, а штаны и вовсе сползли на бедра. Не то чтобы он любовался чужими сползшими штанами, честно говоря, Джон нечетко видит мужчину — все-таки у работников Службы нет способности к ночному видению. Или специальных очков из шпионских фильмов. Джон присаживается к изголовью кровати и пропускает через пальцы чужие волосы. Те оказываются кудрявыми и поразительно мягкими. Мир остается таким же, каким и был пять секунд назад. Джон хмурится и еще раз гладит мужчину по голове. В него трудно попасть. Почему его не пускают? Такое случалось и раньше, но крайне редко и в случае недюжинного ума пациента (служащие снова пугали друг друга легендами. пожалуй, их организация наполнена сплетнями больше, чем самая заурядная школа). Уотсон чешет затылок и старается вспомнить, что там советовал Майк. Однако это не помогало, память отказывалась предлагать информацию. М-м, придется использовать воображение. Как обычно, Джон, даже спустя двадцать лет люди не меняются. — Эй. Я помогу, — низко склонившись, шепчет Джон искаженному кошмаром лицу. Морщинки едва заметно разглаживаются. Пару секунд мозг думает, оценивая искренность в словах человека и осознавая свою собственную беспомощность перед кошмаром. И дает зеленый свет. Уотсон ощущает знакомую щекотку и проваливается в чужой сон. Джон обнаруживает себя в огромном шикарном доме. Ну ничего себе у некоторых фантазии! Джон вертится на месте, пытаясь найти хозяина сна и какие-либо признаки кошмара. Последнего не наблюдалось — место было светлым и уютным. Тогда почему же тебе больно? У Джона слух во снах всегда возвращается последним. Он слышит отдаленные крики, ругается через зубы и бежит на голоса. — Нет, нет, пожалуйста, нет, — пискляво, на грани истерики орет мальчишка. На вид он еще совсем малыш — лет пять-семь. Раскрасневшийся, хорошо одетый, кудрявый... Кудрявый! Понятно, вот и главный участник событий. Джон прячется за толстую колонну, осторожно выглядывает из-за нее и прислушивается. — Шерлок, прекращай, — говорит высокая красивая женщина с толикой усталости. Джон едва слышно фыркает. Разве таким способом успокаивают детей? — Как вы могли его убить? — мальчик прижимается щуплым тельцем к рыжему полному подростку. Тот морщится и обнимает мальчика, точнее, позволяет себя обнимать. — Мы были вынуждены, Шерлок, ты должен нас понять, ты смышленный ребенок, — рыжий мужчина, видимо, отец семейства, присаживается на корточки и слабо улыбается сыну. Шерлок снова принимается рыдать и срывает голос. — Вы не должны были убивать Редберда! — хрипит кудрявый и сжимает тонкие пальчики в кулак. — Это бесполезно, — опечаленно вздыхает женщина. — Давайте поговорим позже? Шерлоку нужно время. Оставим его. Майк! — Мы и не убивали. Это называется "усыплять". Читай больше книг, дорогой брат, — рыжий неловко хлопает младшего по спине и выпутывается из объятий. Семья уходит, а Джон, сжав губы, остается. Шерлок — какое все-таки странное имя — мешком падает на пол и сворачивается в клубочек, не переставая плакать. Джон чувствует, как колонна возле него слегка вибрирует. Ага, мозг Шерлока доверяет Джону, но дает ему немного времени на разрешение проблемы. Пора в игру! — Привет, — Джон выскальзывает из-за колонны, а малыш не обращает внимания и продолжает плакать. О боже, что он сейчас сказал? Что за ужасное начало? Джон, дьявол, соберись. Мужчина присаживается возле Шерлока и стены, вытягивает ноги и некоторое время слушает плач. Шерлок не выдерживает молчания первым и поднимает заплаканное лицо с колен. Спутанные темные кудри угрюмо свисают на лицо, а глаза раздраженно сверлят в Джоне дырку. — Вы кто-то из прислуги? Папа слуг еще года два назад распустил. Зачем вы сюда вернулись? — А ты почему здесь рыдаешь? — отбивает грубый выпад Джон. Отлично, его приняли за прислугу. Шерлок дал подсказку, сам того не осознавая. Даже маскироваться не придется, хотя во снах это и часто требуется. — Я пришел по поводу твоего питомца, — Джон стреляет наугад и опасливо жмурит глаза, молясь о том, чтобы попасть в цель. Шерлок округляет рот и смотрит уже заинтересованно, с надеждой. Есть! — Моего пса? — Да, кхм, Реберда. — Редберда, — поправляет Шерлок и подозревающе щурит раскосые глаза. Джон криво улыбается. — Его же усыпили, верно? Я слышал, как ты разговаривал с отцом. — Я тоже слышал, как я разговоривал с отцом, — Шерлок кривит лицо с дорожками слез на коже и подползает ближе к Джону. — Что там с Редбердом? Джон чешет затылок и улыбается еще фальшивее. Обмануть взрослого и вывести его сон на хороший лад проще простого, но обвести вокруг пальца ребенка? Пусть и сон сгенерирован взрослым разумом, прямо сейчас перед ним ребенок. А дети всегда угадывают ложь. — Ты знаешь, что все собаки попадают в рай? — Джон взмахивает руками для пущей убедительности. Шерлок следит за движениями рук и рта со всем вниманием. — Твоя собака не исключение. Я работаю там и все видел. У Редберда прекрасный дом, точнее, будка, да и кормят неплохо. У нас, людей, рай другого рода, но когда-нибудь ты сможешь встретиться с ним. Если уговоришь какого-нибудь ангела или уборщика какашек за собаками. — Или тебя? Наверное тебя я уже очаровал, — несмело шутит Шерлок, Джон одобряюще хмыкает. — Слушай, я ведь пса только краем глаза видел, сразу помчался тебе рассказывать, что он к нам прибыл. Какой он был? — интересуется Джон. Он знает, что если рассказать о своей потере, то будет полегче. Не сразу и не намного, однако другого выхода нет. Мальчик еще слишком мал, чтобы принять смерть друга. Дети всегда близко к сердцу принимают смерти. — Зачем вам это? — Любопытно, над кем ты так убиваешься. — Я не убиваюсь! — мальчонка утирает сопливый нос и садится на попу ровно, обращая свой взгляд на широкое окно напротив. Джон подбирается и готовится слушать исповедь. — Он был рыжим, — вот и все, что он произнес. Джон кашляет в кулак, и Шерлок приподнимает брови. — Тебе не обязательно кашлять. Просто спроси, чего хотел. Джон дивится грубости Шерлока, но вида не подает и послушно спрашивает напрямую. — И это все? — А что еще нужно? — Эм. Рассказать о Редберде побольше, каким он был веселым или наоборот угрюмым, как вы с ним играли, по чему ты горюешь. — Я не в церкви, чтобы изливать тебе душу, — отрезает Шерлок, принимая равнодушный вид. Но не выдерживает, всхлипывает. Джон качает головой и барабанит пальцами по кафельной плитке. — Он был рыжим, точно. Вот, сейчас я вспомнил. Рыжий, похожий на одуванчик, — пытается продолжит диалог Джон. — Одуванчики не рыжие, а желтые. Редберд любил есть одуванчики, — шепчет Шерлок и неуверенно смотрит на Джона. — Каждому солнышку нужно чем-то питаться. Даже если это будет другое солнце, — Уотсон не придумывает ничего лучше, чем кивнуть и раскинуть руки в разные стороны. Шерлок несколько секунд думает и подгребает к Джону под бок. Уотсон с готовностью принимает его и позволяет, нет, сам обнимает ребенка. Тот утыкается носом в свитер и плачет. Тихо-тихо, без надрыва. Джон отлично понимает, что печаль от ухода питомца так быстро не проходит. Должно быть, она просуществовала и до наших дней, раз уж взрослому мужчине снится в кошмарах не увольнение, взрыв дома или женитьба, а смерть собаки. А то, что такой инцидент на самом деле был, Джон не сомневается. Сон слишком четкий и яркий, чтобы эта сцена была плодом воображения. Джону только немного жаль, что в реальности этому несчастному мальчику никто не помог. Не посидел рядом, выражая молчаливую поддержку и обнадеживая шутками про собачий рай. — Ну, верно, ты само очарование, маленький грубиян. — Так очарование или грубиян? Вы уже определитесь, а? Джон фыркает от смеха и гладит Шерлока по кудрям, ощущая мокрый участок свитера на правом боку и постепенное отмирание сна. Джон это сделал, опять. Кошмар прекратит свое существование, кудрявый мужчина провалится в темный и пустой сон, на утро даже и не вспомнит о Джоне, но проснется со средним настроением и без менатального раздрая. Джон обнаруживает себя в реальности в той же позе: низко склонившимся над Шерлоком и массирующим его голову. Вряд ли прошло больше пятнадцати минут, а спина затекла. Джон сползает с кровати, любуется острыми чертами лица Шерлока в лунном свете и выбирается из квартиры. На экран прибора работника Службы Сна, внешне очень схожего с электронными часами, приходит новое сообщение от Майка с координатами следующей жертвы плохого сна. *** — Твою-то мать! — шипит Джон, беспокойно обходя рабочий стол по кругу. Майк кладет пухлую щечку на кулак и мягким утешающим голосом произносит: — Ты должен туда отправиться. — Ничего я не должен! Работник не навещает одних и тех же людей! Лондон огромен, найди мне кого-то еще. Ты вообще помнишь Протокол? Да ты видел, сколько времени прошло с моего прошлого визита? — Джон тычет пальцем в экран часов и подставляет запись с таблицей его "визитов" под нос Майку. Тот поднимает руки в защитном жесте и качает головой. — Сара заболела, у Стивена морская свинка рожает, а остальные заняты по горло. Остаешься ты. — Прошло две недели! Я ему голову взорву вторым походом! Сам бы пошел и исправил ему кошмар, раз уж такой умный, — кричит на все отделение Джон, и на него раздраженно косится Хью, координатор Стивена, сидящий за соседним столом. Майк извиняется перед Хью и добродушно смеется. — Я всего лишь координатор, я ищу пациента и направляю врача, я не лечу. А он хочет тебя, Джон, — говорит Майк, и внутри у Джона что-то обрывается. — Подожди. В смысле, хочет меня? Его мозг прямо посылает сигналы о помощи от светловолосого невысокого мужчины в свитере? Майк угукает. Джон неверяще улыбается и трет внутренние кончики глаз пальцами. — Я не выполняю работу настолько хорошо, Майк, меня никогда не зовут. Я просто избавляю от кошмаров, почему я? — кричит Джон теперь уже в приступе паники и самоуничтожения. — Кого я так мог "вылечить"? Как его имя? — Шерлок, 221Б, Бейкер-Стрит, — читает со своих часов Майк и поднимает брови, молча спрашивая, в чем дело. Джон оторопело моргает, а потом срывается с места и бежит к выходу, не забыв прихватить куртку и зонт. — Будешь должен мне три стаканчика кофе! — Рад помочь, Джон, — растерянно кричит в ответ Майк и опять смеется, ни капельки не понимая ситуацию. Джон мчится по улицам с максимальной скоростью, на которую только способен. Холодный воздух бьет по щекам, заставляет глаза слезиться. Джон стирает их рукавом куртки, не переставая бежать. Слезы сразу наводят на мысль о скрюченном от душевной боли мальчике. Боже, неужели, Шерлоку тогда понравилось то ужасное прозвище "грубиян", и теперь он хочет Джона в своем новом кошмаре? Да такого за все шесть месяцев работы не было, Джон в лучшем случае работал на четыре с минусом, и не увольняли его просто из-за того, что с ним соглашался работать Майк. Что же происходит, Шерлок, что ты делаешь? Уотсон облизывает губы и бесшумно соскальзывает на уже знакомый паркет. По кровати расплылись длиннющие руки и ноги, а из-под подушки доносилось тихое посапывание. Зачем Шерлок засунул голову под подушку, скинул одеяло на пол, а одну ногу подтянул к самой груди? Он вообще умеет по-человечески спать?.. — Здравствуй, красавчик. Ты меня звал, не так ли? — шепчет Джон и присаживается у изголовья кровати. Приходится убрать с головы подушку, Шерлок едва ли не просыпается. Джон затаивает дыхание и замирает в идиотской позе и со смятой подушкой в руках. Но сопение через секунду продолжается. Обошлось. — Я могу разрушить твою голову до основания и отправить тебя в психушку с нерешаемыми проблемами в мозгах, представляешь? В другой раз я бы не стал этого делать, но тебе плохо. Тратя силы и время, ты целенаправленно искал меня. Давай я побуду у тебя совсем немного, буду действовать максимально осторожно? Впусти меня, — Джон мягко проводит ладонью по линии роста волос и под аккомпанемент щекотки ныряет в сон. Куртка намокает незамедлительно. Джон сбрасывает ее на пол или что-то в этом роде и пытается разобраться, куда он, черт побери, попал. Вода дарит лицу пощечину за пощечиной, Джон прикладывает ладонь к глазам, стараясь хоть что-то увидеть, и тихонько продвигается вперед. Это оказывается трудным занятием, так как движение осложняет текущая по полу и сбивающая с ног вода. — Эй, парень, где мы? — спрашивает он человека, которого нашел с трудом. Кажется, будто он в пустыне, поэтому тут один человек на тридцать квадратных миль. Но в пустыне не бывает деревянного скрипучего пола и дождя, подходящего больше для ситуации с Ноем и его ковчегом. Впрочем, во сне и не такое может быть. Однажды он помогал маленькому бородатому парню выкрасть у страшного дракона какой-то важный бриллиант, летал на огромных орлах и... Впрочем, лучше не вспоминать. В общем, первым встречным оказывается парнишка. Его волосы тоже вьются, поэтому Джон изо всех сил вглядывается. И, к сожалению, не находит в нем Шерлока. — На корабле, сэр! — Кора... мы в море?! — Джон изо всех сил старается перекричать беснующуюся бурю, но мальчишка его не слышит. Боже, они что, реально в библийский сюжет попали? Но вряд ли Ной бы маскировался под черным флагом со скрещенными костями и черепом по серединке, правда ведь? — Ох, капитану нужна помощь. Русалки нас на дно утащи! — и исчезает за стеной из воды. Джон бежит за ним, пытаясь не упустить его и не упасть носом в палубу. На мостике возвышается тонкая мужская фигурка. Джон подходит ближе и с трудом узнает в этом скуластом и мокром насквозь мужчине лунного сопящего соню и красного от горя мальчика. Джон мешкает пару секунд. В каком они веке, на каком корабле, что полагается делать? Уотсон думает недолго, а просто вытягивается в струну и отдает честь. Шерлок кивает в ответ и смотрит на океан. — Могу ли я поинтересоваться, что происходит, сэр? — кричит Джон и очень надеется, что от такого напряжения связок он не охрипнет. — Посмотрите вокруг и попробуйте включить мозги или хотя бы глаза, — мрачно отвечает Шерлок, облокачиваясь на перила. Джон подходит ближе и тоже смотрит за борт. — Скорее всего, мы попали в шторм, капитан? У вас уже наверняка есть идеи, что нам делать, — отчеканивает Джон, хотя понимает, что идей нет. Люди не стали бы, даже подсознательно, обращаться в Службу просто из веселья. Шерлок подтверждает опасения, обреченно позволяя ветру лохматить шевелюру. Джон привлекает его внимание толчком в плечо, и Шерлок поворачивает к нему голову. Джон смело улыбается и очень надеется, что его улыбка видна в этом дурдоме. Пару минут они вдвоем — маленький юнга испарился в тумане — стоят на мостике, наблюдая стихию во всей красе и постепенно тонущий корабль. — Знаете, я любил в детстве сказки про Посейдона. Может, вы... мы его чем-то разгневали? — Джон говорит откровенную ересь, но других идей по уничтожению кошмара у него пока не появилось. Шерлок скептически приподнимает брови и сдвигает треугольную смешную шляпу на затылок. — Чем же? Построили корабль не по его эскизу? Утопили ненароком его дочь-русалку? Украли с дна морского корону? — Выбросили за борт мусор, — Джон указывает пальцем на плавающие ошметки чего-то непонятного. Может, это когда-то было не просто мусором, а человеком? Джон мельком смотрит на смятый ветром флаг Веселого Роджера и слабый блеск воды на коже Шерлока. Нет уж, такой бы не убил человека. Даже будучи пиратом и капитаном пиратского корабля. — И как нам вынуть мусор из воды? — вопрошает Шерлок, и тут уж Джон жмет плечом. Шерлок на минуту застывает на месте и кривит лицо, изображая усиленный мысленный процесс, а потом куда-то бежит. Джон смахивает с лица воду и прилипшие волосы, решая дождаться Шерлока тут. Смысла бежать за ним нет, все равно упустил бы. За его бесконечными ногами даже во сне не угонишься. — Удочки! — Шерлок возвращается на мостик через какое-то время с удочками в руках. Корабль опустился еще на несколько метров вниз, мусор стал ближе. Хотя Джон не уверен, так ли корабли тонут на самом деле. Но это сон Шерлока, у Шерлока и правила игры. — Мы выловим мусор? Шерлок кивает с остервенением, разбрызгивая воду с волос на ближайшие пару метров от себя, как собака. Джон скептически осматривает удочки. Там же мусора много, он тяжелый, как можно вытащить его с помощью хлипеньких... удочек? Шерлок не замечает сомнений Уотсона или не хочет замечать. Он просто бросает Джону одну удочку и закидывает свою в море. Джон становится плечом к его плечу и тоже закидывает. Вскоре они вылавливают весь мусор: от стеклянных пробирок до старинных книг. План Шерлока срабатывает, и совершенно неважно из-за чего: из-за изворотливого ума Шерлока или гибких границ реальности сна. Джон вытирает мокрым рукавом мокрый лоб, размазывая пот и воду по всему лицу. Слава Богу, стихия начала успокаиваться, теперь накрапывала противная привычная для Лондона морось. — Это была хорошая идея, Шерлок. Молодец, — сдержанно восхищается Джон и бросает выдуманную удочку на выдуманную палубу, не беспокоясь о ее сохранности. Шерлок горделиво приподнимает подбородок, а затем осекается. — Я не называл тебе своего имени, — настораживается он. Джон прикусывает щеку изнутри и поворачивается корпусом к светлеющему небу. — Посмотри-ка, рассвет. Посейдон решил дать нам наград... — Я не называл тебе своего имени! — Шерлок, сон происходит в твоей голове, — мягко объясняет Джон. — Кто угодно может знать твое имя, да хоть сам царь морской! Шерлок щурит светлые, под цвет неба глаза и подходит к Джону. Уотсон всеми силами старается не выдать себя. Хотя, казалось бы, чего там выдавать? Шерлок не может и не должен его помнить, так что... — Рыжий одуванчик? Джон потрясенно молчит и не отводит взгляд, потому что нельзя, нельзя, какой одуванчик, почему он вспомнил, что... На лице Шерлока медленно проступает улыбка? Да, это улыбка. Хоть и немного странная. Но это неудивительно, с такими-то несуразными чертами лица! Джон облизывает губы. — Я думал, ты мне приснился. — А я и приснился. Я и сейчас снюсь. Успокойся, ты видел мое лицо где-то в метро, а потом спроецировал его в кошмар. — Не езжу на метро. Где же я тебя тогда откопал? И проецировать тебя дважды? Должно быть ты очень интересный человек. — Должно быть, — соглашается Джон самым серьезным и пафосным голосом из своего арсенала. И не выдерживает, смеется, отводя взгляд. Шерлок смеется вместе с ним, раскатистым и грудным смехом. — Красиво, — выдыхает Джон, рассматривая небо, залившееся стыдливой, робкой розовой краской. В отсветах восхода Шерлок кажется красивым, даже сказочным. Джон прикрывает глаза, наслаждаясь морским бризом и легким плеском волн. — Твоя голова создает прекрасные рассветы, дружище. Впрочем, шляпы у тебя выходят ужасно, — Джон бьет по треуголке раскрытой ладонью, она сваливается с кудрей на палубу. Шерлок ворчит, поднимает ее, отряхивая от несуществующей пыли. — Почему именно пират? — Я хотел стать пиратом в детстве. И боялся штормов. Думаю, так и возник этот сон, — Шерлок водружает шляпу на голову и обращает лицо к солнцу. — А я хотел стать Доктором, — выделяя голосом первую букву, отсылается на культовый фильм Джон, но Шерлок не понимает и бормочет что-то о глупом врачебном деле. О Боже, он не смотрел "Доктор Кто"*. Что за чудак! — Смотри, картинка теряет цвета, рассвет становится серым. Так умирают сны, — Джон прерывает шерлоков монолог о нетрудоспособности нынешних диетологов и взмахивает рукой. — Скоро все кончится. — Я проснусь? — Не сейчас, но да. — Но я не хочу уходить. Тут хорошо. Хоть и спокойно, и скучно, но хорошо. Джон понимает его. Кивает с улыбкой, чувствуя, что у него такими темпами порвется на кусочки рот. Джон выбирается из пыльной темной комнаты, не прекращая улыбаться. *** Следующая встреча происходит через три месяца. Три месяца - это еще ничего. Никакой опасности для организма, думает Джон. Мозг уже должен был отвыкнуть от джонова вмешательства, отдохнуть. Значит, если Шерлоку нужен Джон... ну кто он такой, чтобы отказывать? Джона радует, ему льстит, что его кто-то "хочет" к себе в спасители. У остальных работников в среднем по пятьдесят-шестьдесят постоянных клиентов. Они не только излечивают от кошмаров, но и дают чувство безопасности, защищенности. Видно, Шерлок почувствовал в Джоне защитника. Поразительно. Лестно. Но лесть тут не совсем при делах. Джону просто приятно помогать Шерлоку, видеть его и говорить с ним, пусть и во сне. Он хочет дарить ему безопасность. Джон не хочет думать о том, что он, возможно, влюбился по самые уши. В спальне намного теплее, чем на улице. Мужчина снимает синий шарф и пуховик под цвет шарфа, вешает их на спинку стула, который стоит в углу. Комната выглядит так же, как и много раз до этого. Совсем скоро Рождество, а этот дом почему-то не украшен. Даже коротенькой гирлянды нет. Остальную часть квартиры Джон не видел, да и не полагается ее — чужую квартиру — разглядывать. Но он уверен, что весь дом Шерлока такой. Тусклый, старый и без гирлянд. От этого на душе муторно. Кем же нужно быть, чтобы не любить Рождество или хотя бы из приличия не ставить еловую веточку в банку с водой? Будто ты не знаешь, Джон. Одиноким. — Скучал небось? — в шутку интересуется Джон. Шерлок согласно подхрапывает, выглядя во сне совсем молодым и счастливым. Это нормальный вид для человека, который видит хорошее сновидение, но кошмар? Джон задумывается, зевает и ласкает — то есть, конечно, касается — кудрей. В этот раз ему выпадает коридор. Тут холодно, и царит полумрак. Джон жалеет, что снял пуховик. Конечно, от холода он не замерзнет насмерть, во сне-то! Но комфорта значительно прибавилось бы. Мужчина натягивает рукава свитера пониже на запястья и поднимается по лестнице. Шестнадцать ступенек он преодолевает одним махом и стучит в дверь с буквой "Б". Хм, чтобы это значило? Где он? Дверь открывает ему женщина в возрасте. Она ростом еще меньше Джона, что немало того веселит. — Кхм, здравствуйте. Я почтальон, принес одну весточку к мистеру Шерлоку. Такой тут имеется? — Джон говорит с бабушкой максимально серьезно. Она — создание мозгов Шерлока, сама старушка, как и колонна в шикарном доме или восход над морем, является продолжением Шерлока. Нельзя показывать даже ей, что он извне. — Конечно, дорогой, проходи. Он на кухне, — старушка указывает ухоженной ручкой позади себя. — Вам принести чай или, может, сладости? — Нет, спасибо, я на минутку заскочил. Сами знаете у нас, почтальонов, куча работы и приходится обходиться без чая в пять часов дня, — огорченно разводит руками Джон и шмыгает мимо бабушки. Лучше не задерживаться, она, вероятно, любительница поговорить. Интересно, Шерлок взял ее образ с реального человека или нафантазировал? — На минуту значит, — доносится из-за башни бархатный голос. Башня состоит из колб и пробирок, в каждой что-то плещется и булькает, и стоит она на кухонном столе. Тот в свою очередь засран другими колбами, книгами, в опасной близости к краю стоит дорогой микроскоп. Если башня качнется чуть влево, то упадет точно на микроскоп. И конец всему. Джон приподнимает бровь. — Это что? Оно не взорвется? — Я тут должен задавать вопросы, — рычит башня, а через секунду и сам хозяин рычания выходит на свет Божий. Джон приветливо улыбается и махает рукой, одновременно анализируя комнату на признаки кошмара. — Выглядит интересно, — Джон кивает на башню. Она кажется самой устрашающей из всего здесь находящегося. Ну, кроме Шерлока, который выглядит так, будто сейчас бросится на Джона и порвет его как тузик грелку. — Кто ты? — Почтальон. Хотел сообщить, что, э-э, колбы, заказанные вами на неделе, придут на день позже. Надеюсь, с этим нет проблем. Мы можем выплатить вам компенсацию за ожидание, — не теряется Джон и все также улыбается. Шерлок жмурится, тихо-тихо ступает по полу и вот, он стоит и нависает над Джоном. Боже, у этого парня есть понятия о личном пространстве? — Прислуга из рая собак, Доктор с пиратского корабля, а теперь еще и почтальон на моей кухне. Я ненавижу повторяться, но ради тебя повторяю: кто ты? — Ради меня? О, как мило, спасибо за оказанную честь, — парирует Джон, смело и не отрываясь рассматривая серые блестящие глаза. — Это сон. Странно спрашивать у своего подсознания, кого оно тебе подкинуло. Ты же в курсе, что во снах нам являются те, кого мы видели в реальной жизни хотя бы раз? — читает убедительную лекцию Джон. Ух, будто Протокол озвучил. Хотя Джон очень сильно сомневается, что там прописаны действия на случай, если жертва кошмаров вспоминает тебя. То, что его вспомнили, Джона бесконечно удивляет. Слава Богу, в армии его научили держать лицо при любой ситуации, а то сейчас бы стоял и пялился на Шерлока, как ненормальный. Что он, впрочем, и делает вот уже которую встречу подряд. Шерлок лохматит рукой кудри и кружится на одном месте. — Во снах даже другие люди говорят лишь то, что знает конкретный спящий человек. Если ты и в самом деле плод моего воспаленного воображения, скажи мне, откуда я знаю про то, что сон заканчивается вместе с потускнением "картинки"? Напоминаю: ты сказал это на корабле. Джон поджимает губы и молчит, не находя нужных слов для оправдания. Шерлок торжествующе улыбается и лохматит кудри еще раз. Они торчат во все стороны, как иголки у дикобраза или шерсть у овечки. — Это любопытно, Доктор! Ты появлялся только во время моих кошмаров. Три месяца я старался спать больше, чем обычно. Даже пил снотворное и не употреблял кофе и другие возбуждающие мозг вещи. Ты не возникал в моих обычных цветных снах, а также не появлялся в ночи без сновидений. И вот, я спровоцировал кошмар... — Чего? — вырывается у Джона. Шерлок в раздражении закрывает на миг глаза. — Я сотворил искусственный кошмар, что тут такого? Мой мозг обладает более обширными способностями, чем некий другой, обычное дело. Так вот, кошмар, и ты тут. Я предварительно проверил информацию из Чертогов. Там не было ни одного синеглазого светловолосого и короткого человека среднего возраста! А уж поверь, я проверял тщательно и никакое неудаленное лицо мимо меня не прошло. Значит, я не видел тебя в реальности и не мог спроецировать твое лицо и, может быть, личность сюда. И! Самое главное доказательство. Ты зачем-то бываешь у меня дома. Ты - настоящий. Я нашел на подоконнике клочок красного свитера, который ты надевал в морском путешествии. И еще ты смазал пыль с пола, окна, батареи своей одеждой и ботинками. От последних осталась грязь, но я не смог определить, какого она рода, она была в слишком маленьком количестве. Но остальное легко было обнаружить, пусть ты явно пытался скрыть свой приход. Значит, ты существуешь в реальности и каким-то образом являешься в мои кошмары. Так что, мой дорогой почтальон, встает вопрос: кто ты? Джон автоматом открывает рот и совершенно не знает, что на такой потрясающий монолог отвечать. Джон прокашливается, кутается в свитер и поднимает глаза на Шерлока. Тот напряженно сжимает челюсти и хлопает ресницами. Ресницы похожи на бабочек. Джон кашляет еще раз. — Я не короткий. Просто рост небольшой. И ты не имеешь права указывать на мой рост, это попросту невежливо, — говорит он первое, что приходит в голову. Это предложение заставляет его залиться краской и окончательно смутиться. — А весь остальной мой рассказ тебя ни капельки не заинтересовал? — восклицает Шерлок. Эта неудачная шутка разряжает атмосферу, дышать становится легче. — Вообще, я хотел сказать, что это было прекрасно. По крайней мере, на словах. Да и на деле тоже. Чтобы человек вспоминал, изучал, проводил исследования и вызывал кошмар? Исключительно. — Обычно люди говорят не так, — тянет Шерлок, выглядящий потрясенным и наслаждающимся похвалой. Джон таит улыбку в уголке рта. — А как говорят люди? — Шерлок, ты сущий кошмар. Джон взрывается смехом, Шерлок уже привычно вторит ему. Минуту они стоят друг перед другом и смеются, наверняка выглядя со стороны, как идиоты или помешанные. А потом все останавливается. Шерлок смотрит на Джона выжидающе и с любопытством. Кажется, его первоначальная злость исчезла без следа, Джона это радует. Хотелось бы и дальше не злить его, но Уотсону нельзя рассказывать про Службу, это секретная поддерживаемая правительством организация, а не проходной двор. Но тот уже и сам все узнал, вряд ли Джон сделает ситуацию еще хуже. Уотсон трет ладонью шею, ерошит короткий ежик волос и хмыкает. — Что ж, об этом нельзя говорить, но ты уже сам о многом догадался, разницы никакой нет. Хм, даже не знаю, с чего начать. Ты прав. Я прихожу к тебе домой, попадаю в твой кошмар и помогаю нормализировать твой сон. Ох, ну я не знаю, что еще сказать, пожалуйста, задавай интересующие вопросы. Шерлок пару секунд думает, сканируя Джона взглядом на предмет вранья. Когда тот смущенно прочищает горло, Шерлок моргает и спрашивает наконец: — Ты действуешь один или есть какая-то компания спасателей? — Кампания, да. Мы считываем состояние всех спящих жителей Лондона, выявляем плохие показатели и призывы о помощи. Высылаем исполняющих, те помогают пережить беднягами кошмары и выбраться из них. — Ты — исполняющий. — В точку. — Почему об этом нельзя рассказывать? — Шерлок скрещивает на груди руки. Джон выдает замысловатый жест левой рукой. — Понимаешь ли, если ты знаешь о Службе, о том, что в твою голову влезают и кошмары предотвращаются, то мы больше не сможем работать с тобой. Попросту попасть в сон будет невозможно, твое подсознание покажет нам средний палец и вытолкает из твоей головы взашей. — Поэтому тебя никто не спасает от кошмаров? — даже не спрашивает, а утверждает Шерлок. Джон морщит лоб и не понимает. Кудрявый небрежно выплевывает: — Ты идиот, но не беспокойся, практически все идиоты. Итак, объясняю: это легко понять, даже будучи во сне. Я не помню твоего лица, когда просыпаюсь, но сейчас вижу каждую морщинку. Как я понимаю, ты выглядишь сейчас точь-в-точь, как и в жизни. А твой уставший внешний вид говорит мне, что ты мучаешься от кошмаров почти каждую ночь. — Прекрати, пожалуйста, — Джон сжимает кулаки, убирая силой воли всплывшие воспоминания о бессонных кошмарных ночах. Шерлок открыл было рот, чтобы выдать еще одну тираду, но при глухих словах Джона послушно закрывает рот. Может, он понял, что некоторые темы неприятно обсуждать? В любом случае Джон ему благодарен и немного (много) восхищен. И чувствует себя неудобно из-за этого грубого приказа. — Извини, да, ты прав, меня не обслуживают именно по этой причине. Мы можем не говорить об этом? — Не извиняйся, любому человеку было бы неприятно слышать такое от меня. — Не в тебе дело, Шерлок. Напоминание о бессонных ночах неприятно было бы слышать и от самой Королевы. — Какой Королевы? — округляет рот Шерлок, явно не шутя насчет того, что он не знает такой простой вещи. Пришла пора Джона закатывать глаза. Наверное, его темноволосый друг полностью и бесповоротно несведущ в вопросах английской (Джон готов поставить свой пистолет на то, что не только английской) культуры. Впрочем, эта особенность отвлекла от мрачных мыслей насчет собственной бессонницы. Джон улыбается Шерлоку, а тот еще раз переспрашивает о Королеве и выглядит несчастным от нехватки знаний. Джон смеется и зачитывает краткую лекцию о Королевах, с опаской обходя стол. Некоторое время лазит по шкафчикам, ищет чашки, находит их, шлепает раскрытой ладонью по чайнику. Шерлок скептически выгибает бровь и кривит губы. — Что ты делаешь? — Чай. Чай — на то и чай, чтобы успокаивать и дарить счастье. Даже во сне, — насмешливо объясняет Джон. — Мы же говорили про тебя, а не про чай. — Ну да. И где здесь противоречие? Джон чувствует ногами дрожь пола. Что ж, мозг Шерлока начал бунтовать и указывать на выход гораздо упорнее, чем обычно. Понять бы, как его успокоить. — Я не ворую и не трогаю тебя или твой дом, если ты ждешь этого ответа, — пытается предупредить шерлоковы вопросы Джон. Кажется, не получается. Шерлок лишь мотает головой, рассыпав кудри по лбу. — Это не было бы проблемой, даже воруй ты. Только микроскоп не трогай. И череп. И меня тоже, тело — это транспорт, но будет ужасно, проснись я изнасилованным, изуродованным или даже убитым. — Хм, я подумаю. Скажешь волшебное слово? — Что? — Шерлок хмурится еще сильнее, а помещение начинает дрожать немного интенсивнее. Ох, так ему не нравится, когда он теряет контроль над ситуацией. Джон булькает горячей водой в кружках и берет из воздуха заварку — это сон, тут можно и слона из воздуха достать, если найти "дырку" в голове Шерлока и воспользоваться его воображением. К счастью, сон рушится, а Шерлока качает как на волнах, так что не воспользоваться случаем было бы грешно. — Хорошо, я не буду насиловать тебя, Шерлок. И твой череп тоже... чем бы этот череп ни был, — Джон успокаивающе улыбается и вручает Шерлоку кружку. Тот, автоматически приняв ее, отпивает горячий чай и обжигает губы с языком. — Ты решил меня убить! — Это кипяток, дурачок. Кипяток и во сне кипяток, впредь не ожидай от чая арктического холода, — Джон, едва сдерживая смех, отбирает у мужчины горячую чашку и оставляет ее на столе остывать. Шерлок качается с пятки на носок и пытается подобрать слова. Мир трещит по швам, этот звук отчетливо слышен. — Как ты сюда, ну, в сон, попадаешь? Это что, магия? Волшебство существует? — Шерлок задает подряд вопросы и выглядит настолько несчастным, что у Джона в который раз болит за него сердце. — Почему это тебя волнует? Даже если магия и есть, тебе какое до этого дело? — Уотсон наклоняет голову на бок. — Если она правда существует и ею могут пользоваться даже такие обыкновенные люди, как ты, то это ставит все мои рассуждения, мысли и жизнь под вопрос. Я не понимаю, Доктор или кто ты там, я не понимаю, что происходит, и зачем ты появился в моем сне месяцы назад, — с трудом объсняется Шерлок. Он, может, и надел маску равнодушия на лицо, но запинающийся и тихий голос выдает его с головой. Джон поднимает голову и подходит ближе. В тусклом желтом освещении Шерлок кажется то ли святым, то ли эльфом. Джон встает на цыпочки и касается носом носа Шерлока. — Привет, — смешливо шепчет Джон и не отрывает взгляда от захватывающих переливов серебра. Чужие зрачки расширяются и сбивают ртуть с насиженного места. Джон фыркает. — Не имеет значения, есть ли магия или нет. То, что ты делал, что говорил, твои сны... это намного круче магии или драконов, или хоббитов Толкиена. И, честно говоря, снов других людей. — Мы знакомы три месяца и неделю назад и встречались три раза. Как ты можешь такое обо мне говорить? — Не вижу противоречий к моим словам. Ты и за минуту можешь показать свою исключительность, поверь, я сам это видел, — убеждает Джон и сильнее вжимается носом в кожу, — В любом случае, нет, магии не существует. Я попадаю сюда с помощью одной технологии. Видишь эти часы? — Джон чуть-чуть отодвигается и приподнимает руку с "часами" на уровень глаз Шерлока. Он сразу обращает все внимание на прибор и с интересом осматривает гаджет. — Что это? Похоже на электронные часы, но судя по тому, с каким тщательно скрываемым презрением ты выдавил это слово, это не они. — Верно, — соглашается Джон, хотя он хочет сказать "ну вот, ты по интонации понял, о чем речь. ты удивителен... а я что говорил!", но сдерживается. Изо всех сил, и понимая, что не это сейчас Шерлоку нужно. Ему нужно, чтобы его мир восстановили, дали опору с помощью объяснения происходящего, а не бессмысленной похвалы. Джон готов это предоставить. Боже, он всегда будет готов. — Я не знаю, как они работают, это в большей части физика и совсем немного биология, а в первом я никогда не разбирался. Поэтому объяснить принцип работы я не смогу, но... В общем, эта штуковина должна быть на моем запястье, чтобы я мог прикоснуться к твоей голове и очутиться тут. Все просто, очередное гениальное изобретение безумных ученых с применением очевидных законов этого мира. Никакой магии или чего-то, что могло сбить тебя с толку. — Зачем ты тут? — сразу же следует вопрос. Джон переводит дыхание и болтает языком дальше: — Помогаю тебе выбраться из кошмаров и не проснуться невыспавшимся. Никакого подвоха, я всего лишь твой "бескошмарик". Спокойнее, Шерлок. Шерлок заметно расслабляет плечи и лицевые мышцы, Джон ощущает торжество и довольство в районе солнечного сплетения. Он справился. Он защитил Шерлока, Шерлоку теперь хорошо. За своими счастливыми мыслями он пропускает, когда в серебряных глазах окончательно пропадает страх и вылезают чертята. — Я спокоен, Доктор. А вот ты явно нет, — Шерлок ухмыляется, чуток отклоняется назад, а Джон инстинктивно тянется за ним и утыкается губами в линию челюсти. О. Уотсон отскакивает в сторону, прячет глаза и старательно не показывает смущения от произошедшего. Господи, что он творит? Осознание приходит в голову только сейчас. Взял, пристал к совершенно левому человеку, дышал, успокаивал, прижимался. А Джон-то надеялся, что сможет сдержать свои так называемые порывы. Черт. Его сейчас выгонят, и он никогда больше не увидит Шерлока. Утихающий скрип полов привлекает его внимание. Шерлок успокоился. Возможно, даже кошмар нормализовался, кто знает, может, сегодняшний ужас состоял в существовании магии и Гарри Поттера. Что ж, тогда ему тем более нечего здесь делать. Джон поворачивает голову к Шерлоку и ждет. Однако тот почему-то не выглядит разозленным. — О, Доктор, Доктор, ты можешь загнанно дышать изо рта в рот, а как мы дошли до поцелуев, ты сразу сдулся? Шерлок улыбается широкой неудобной, но явно искренней улыбкой. Джон чувствует, как с сердца камень упал. Облегчение глобальное и сравнимо с избежанием Армагеддона. Шерлок не против и не в обиде. Он просто навсего по-дружески надсмехается! Джон сжимает пальцы в кулак и губы в тонкую линию, удерживая рвущийся наружу смех внутри. — А ты что, не обижаешься? Я часто встречал таких... — Каких? — Избалованных выходцев из богатых семей, являющихся гомофобами. — Я не такой. — М-м, я понял, — ухмыляется Джон. Пару секунд он что-то решает, его глаза бегают туда-сюда. Шерлок нетерпеливо переминается ноги на ногу и ждет-ждет-ждет продолжения беседы. Джон не разочаровывает. Он отходит еще на шаг и упирается спиной в столешницу. Напряжение в кухне возрастает в разы, и лампочка с чайником тут совершенно ни причем. — Ну так значит у тебя кто-то есть? Подружка там? Или друг? — Подружки — не моя сфера. — А друг? — Пока нет. — О, ясно, — Джон кивает пару раз и быстро облизывает губы. Отвратительная привычка. Глаза Шерлока скачут по его телу, а сам он слегка неуверенно идет в его направлении. И Джону очень хочется, чтобы это все было реально. — А почему "пока"? — Должно быть, это нам и предстоит узнать. — Должно быть, — делает нелепую отсылку на прошлый разговор Джон, завороженный Шерлоком и его румянцем, распространяющимся с щек до выреза футболки. А под ней наверняка тоже. Джон лихорадочно думает, в какой момент этот кошмар превратился в ментальный секс и какого черта он не предотвращает это. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — слабо протестует Шерлок, хмуря изящные посеревшие брови. О. Серые брови. Джон трясет головой. Только не сейчас! Не умирай, сон, не надо. А потом все светлеет и одновременно теряет краски. Джон сидит на кровати, гладит Шерлока по волосам просто потому, что кудри так чертовски правильно вьются вокруг его пальцев, а не из желания очутиться в чужом сне. И размышляет. Мысли выходят невеселыми. Джон подтягивает рукава жаркого свитера повыше и не может заставить себя уйти. Господи, куда же ты влип, идиот? Майк отсылает сообщение за сообщением, даже пытается пару раз дозвониться, следующий клиент ждет освобождения от ужасающего сна, а Джон смотрит на ребенка-пирата-ученого и не может оторваться от своего занятия. Джон никогда не считал себя трусом. Он выучился на врача, прошел Афган и не словил пули. Он не заперся в безликой квартире с дрянным пивом и ТВ, как Гарри, топя себя в скуке обычной жизни. Пошел на Службу, и сейчас снова лечит людей и приносит пользу, получая также немного адреналина. Он и сейчас решает не совершать малодушный поступок. Джон не уверен в том, что прошлые сны не были лишь кратким помешательством. Их общим, но помешательством. Шерлок прав, возможно, человека и вправду нельзя узнать за три встречи и влюбиться. Естественно, он мог бы прямо сейчас разбудить Шерлока. Они бы по-быстрому трахнулись, Джон вылетел бы с работы головой вперед, да и с Шерлоком все бы кончилось. Пресно и скучно, и кошмарно. Джон не хочет такого. Не-ет уж, только не с этим парнем. Нужно подождать. Допустим, до следующего сна ужасов, в котором обязательно что-то взорвется, а Джону придется искать пути решения, а Шерлоку — пути его осуществления. Тогда, на четвертой встрече, через время, можно будет узнать все. Тогда и посмотрим. Тогда Джон сделает им обоим чай, разбудит Шерлока и предложит ему провести важную беседу. Или уйдет, больше не доставая того порывами жаждущего любить и быть любимым сердца. Джон нажимает на глаза основаниями ладоней и рывком встает с кровати. Та протестующе скрипит, не хочет отпускать, как и Шерлок, на секунду прервавший свое мягкое похрапывание. Мужчина проверяет наличие шерсти на подоконнике, вылезает на улицу, аккуратно спрыгивает и бежит на вызов на Харли-Стрит Четыре. Этой же ночью его надежда на следующую встречу и на все остальное падает спиной на асфальт, задыхается, теряет кровь и умирает. В Джона стреляют, пока он спешит на помощь, виляя между черных нестрашных силуэтов машин и редких людей. Как выяснилось позже, стрелял какой-то безумный бездомный, принявший Джона за обманувшего его друга. Каким образом бывший полицейский сумел украсть табельное оружие, да и еще бережно хранить его на улице четыре недели остается загадкой. Этой же ночью в него стреляют. Пуля находит дом родной в левом плече. А Джон? Ну, а что Джон? Он снова оказывается на дне, ловит сочувствующие улыбки знакомых, тонет в своем одиночестве и скуке. Стоит под проливным дождем, подставив небу усталое лицо и дырявое тело, и ощущает себя бесполезным, беспомощным. Тоска по Шерлоку, адрес и фамилия которого будто назло затерялись где-то в голове, таится под сердцем. Джон понятия не имеет, что делать. *** — Знаешь, без тебя там стало намного скучнее, — утешает Майк, хотя по нервным подрагиваниям его пухлых пальцев можно понять, что он врет. Во благо, конечно, но от этого не легче. Джон вежливо кивает его рассказам о Стивене, тяжкой работе координатором на Службе, пирожках жены и с трудом передвигает ногой. Она отказывается работать. Почему месяц и шесть дней назад его чуть не убила рана на плече, а прямо сейчас его убивает нога?! Господи, напомните, пожалуйста, зачем Джон сюда пришел? Пока он не свалился на пол с криком и не сгорел от стыда перед теми, кто видит его в таком состоянии. Жалкий. Ах да, Майк нашел ему соседа. Что ж, это все, естественно, меняет. На чужого человека можно наорать и закрыть дверь с громким хлопком. О, отличный план, Джон так и сделает. Майк предусмотрительно открывает перед Джоном дверь и слегка придерживает. Джон делает вид, что не замечает этого жеста. Не хватает только сорваться на Майка, который точно ни в чем не виноват. — Здесь все изменилось, — выдавливает из себя Джон, чтобы хоть что-то сказать. Майк соглашается и плюхается со всего размаху на стул. Джон оглядывает лабораторную, но без интереса. — Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит. Что? Джон поворачивает голову так молниеносно, что почти слышит хруст шейных позвонков. — А что не так с городским? Уставившись в микроскоп, сидит некто ужасно длинный, несуразный и кудрявый. — Предпочитаю СМС. Сердце тонет в кишках, в желудочном соке или где-то в том районе. Джон отстраненно думает, что такими темпами у него все-таки сдадут нервы и он свалится с инфарктом. Или инсультом. — О, прости, я свой в плаще забыл. Джон мысленно матерится на все лады, подбирает остатки себя с пола и поднимает окончательно поседевшую голову. Встречается взглядом с Шерлоком. О черт, это реально Шерлок. — Хотите мой? — Джон одним слитым движением, будто достает пистолет, вынимает из кармана мобильник и протягивает его Шерлоку. — Возьмите. — Хочу, спасибо, — Шерлок мягко отбирает телефон, что-то печатает и возвращает Джону, а тот даже и глазом моргнуть не успел. Бога ради, он и в жизни такой же бесцеремонный. — Давно хотел спросить: Афганистан или Ирак? — отвлекает от самого себя Шерлок. Джон автоматически выпрямляет спину, хотя казалось бы, куда прямее. Майк, чертов расчетливый типичный координатор, сидит на своей большущей заднице и ухмыляется. Нет, чтобы просто сказать адрес или хотя бы фамилию Шерлока, не-е-ет, ему надо поиграть в купидона, запутать туманным "ты не первый, кто так мне сегодня говорил" и устроить воссоединение двух потерянных сердец. Нужно не забыть подарить ему бутылочку отменного виски. — Афганистан. Но как? — Позже объясню. Пошли. — Куда? — тупо спрашивает Джон, а Шерлок закатывает глаза, что те практически вылетают из орбит. — Мы идем осматривать квартиру. Я утром сказал Майку, что ищу соседа, ибо потерял все свои финансы и мне нужен кто-то в долю, и сейчас Майк приводит своего друга, потерявшего последнюю надежду на хорошую квартиру без соседства вместе со сломанным, нет, простреленным плечом. Простой вывод. — Кто сказал, что я пойду с тобой? — Джон облизывает губы. — Ты сам. Твоя реакция на меня. Не ждал меня здесь видеть, поражен, но счастлив. Определенно, — Шерлок подхватывает со спинки стула пальто, такое черное и большое, что там мог бы поместиться весь ночной небосвод. Шерлок достает из кармана бездонного пальто яркий шарф, и Джон ощущает себя в конец потерявшимся. В хорошем смысле. В лучшем. — Подожди, это же мой шарф, — вставляет Джон. — Что-то смущает? — Не то чтобы. В конце концов, я сам его у тебя забыл, — Джон пожимает плечами. Шерлок машинально отзеркаливает его жест. — Я ждал тебя, — эти слова виснут в воздухе, расширяются, тянут ввысь. Джон не уверен, что он услышал правильно, но судя по безразличной и тщательно поставленной маске Шерлока, он понял все идеально. Майк тактично уходит, прошуршав своим массами и таким образом пожелав Джону удачи. Удача Джону не нужна, тут все ясно так, как иногда бывает в Лондоне летом. Он твердым шагом подходит к Шерлоку, который уже закутался в спасительную броню из своегопальто и его шарфа. Джон встает на цыпочки, преодолевая ощущение дежавю, и касается носом носа Шерлока. Кудрявый заторможенно моргает. — Я знаю, Шерлок. Извини, Боже, меня подстрелил какой-то придурок с улицы, меня уволили, я забыл, я не мог найти или спросить... Шерлок затыкает мужчину мягким прикосновением рта ко рту. Джон задыхается, путается пальцами в кудрях и это прекраснопрекраснопрекрасно, как и сам Шерлок, и его сны, и его мысли, и его улыбки, и то неуверенное выражение лица, когда он теряется. — Доктор, ты в курсе, что произнес это вслух? — Шерлок произносит это с обвинительной интонацией, но сияющие глаза выдают его с головой. — О Господи, планы насчет моих мыслей пошли коту под хвост, к сожалению, мне плевать на это. И мое имя — Джон Уотсон, а не Доктор, хотя да, я доктор, но не в том смысле, — бормочет себе — им — под нос Джон и жадно сцеловывает смех Шерлока с его губ. Тот с готовностью подставляется и жмурится от удовольствия, продолжая смеяться. — Шерлок Холмс. — Точно, у тебя даже фамилия пафосная. — Джон, успокойся. — М-м, я спокоен. — Ты меня душишь. — А, правда? О, прости. Я случайно, наверное, разучился выражать радость. — Джон, ты идиот? — Повторяешься, Шерлок. — Все для того, чтобы тебе соответствовать. — Дурак. — Нет, просто влюблен. Все меркнет, будто они находятся во сне, но нет, Джон всего лишь закрыл глаза. Он чувствует, как в животе порхает табун бабочек. Уотсон недавно потерял работу, квартиру, гордость, способность перемещаться по скучным снам скучных людей и здоровые плечо-ногу-руки. Зато у него есть Шерлок. А у Шерлока есть Джон. Таким образом встает вопрос: разве для сокрушительного счастья нужно что-то еще? Ответ Джона вы знаете. Доктор Кто* — научно-фантастический сериал об НЛО, других планетах, пространствах и временах. Гордость британской нации.