***
Кеша приходит на это же место следующей ночью, чуть ли не в ту же самую минуту. Смотрит внимательным взглядом в лес, по-прежнему затянутый туманом. Пристально так смотрит, будто надеется прям так, издалека, увидеть яркую каску и блеск глаз. Ветер поднимается опять, гудит, качая верхушки тоненьких берёз во дворе. Катамаранов, ещё там, заставляет лес поделиться белой пеленой с городом и зажигает ярче звёзды с луной. Светло теперь, как днём почти. «Дарова, Кеха» — шепчет листвой. Озаряет на секунду уже белым, а не красным, как вчера, светом всю округу. — Ты как? — появляется у него за спиной. — Странно как-то... — отзывается Иннокентий, спустя несколько секунд ступора, не оборачиваясь, всё всматриваясь в контуры хвойных деревьев. Ощущения, мысли и слова путаются в голове. — А ты? — А как... Как при жизни, не очень, — вздыхает тяжело, пинает носком ботинка зелёный осколок бутылки. — Игорь... Зачем ты тогда, ну... Того, — учёный поворачивается к нему и машет рукой вниз, к шестнадцатиэтажному обрыву. Игорь молчит. Морщится слегка. Кеша уже жалеет, что спросил. Только собирается извиниться, сказать, что неважно, как вдруг… — Люблю я тебя, Кеша, — выпаливает Катамаранов и устремляет взгляд куда-то в никуда. Мимо своего леса, мимо неба, мимо, кажется, всей галактики. У Иннокентия на глазах моментально проступают слёзы. На всхлип Игорь резко поворачивается. «Ветер» — сквозь стиснутые зубы отговаривается Кеша. Неправдоподобно. Катамаранов знает прекрасно, что не ветер никакой, от ветра слёзы рекой не льются. — Кеш... Но тот уже не слушает. Бросается Игорю на шею, обнимает так крепко, как только может. Ни слова сквозь горький режущий ком в горле сказать не может. Беспомощно сипит, вжимаясь носом в плечо Катамаранова. Пропитывает его ватник слезами. Игорь сначала растерянно смотрит прямо перед собой, напрягается весь, только секунд через десять понимает, что происходит, а следом и вовсе закрывает глаза, обнимая его в ответ. — Кеш, главное, только ты... Не надо отсюда... Я сам тебя защищать буду. От всего-всего. — А как ты п-поймёшь, что я, э-э, ну, надо? — тихо спрашивает Иннокентий, не отлипая от Катамаранова. — Я почувствую, — отвечает Игорь. — Пойдём хоть… Чая, что ли, попьём. Я уже и вкус его забыл.***
Уже при свете дня Кеша спускается в подвал в поисках кота, которого ему доверила Особа. Игорь снова в мире живых, зачем-то бродит среди старых проржавевших труб. Сначала пугает его своим силуэтом в свете красной лампы, а потом резко появляется прямо перед лицом. Отпивает что-то из прозрачной бутылки с яркой этикеткой. — Чистый скипидар, — поднимает руку с бутылкой. — Ну, бывай, — разворачивается назад и уверенно движется на гипсокартоновою перегородку между подвальными помещениями. Пока хрустит хлипкий материал, Иннокентий силится понять, при чём тут растворитель. Вспоминает, как этой ночью, сидя на кухне, они совместным умственным трудом выяснили, что эта хвойная жижа помогает Катамаранову держаться в мире живых чуть дольше. Он же дух леса, как-никак. У Женера дома такой прелести, к сожалению, не нашлось, зато у Игоря, как можно заметить, нашлась. — Ты уже сам как скипидар! Ещё и чистый, бешеный совсем! — инженер крутит пальцем у виска. Игорь звонко хохочет из-за стены, которую прошиб головой только что. Смех затихает постепенно — опять к себе ушёл. Но через несколько часов Игорь чувствует — он нужен в том же подвале снова. Лампочка моргает несколько раз, и он снова в пыльном помещении. Слышит из-за перегородки голоса и нутром чувствует — ему туда. Ломать головой стены он умеет прекрасно, поэтому в сию же секунду вламывается в помещение, в котором вёлся, по всей видимости, очень серьёзный разговор. Очень-очень, судя по пистолету в руках у одного из бандитов. Времени думать нет и он говорит первое, что приходит в голову: — Мужики, а у вас зесь чё, конкурсы? — пока пытается понять, как продолжать свою реплику, отпивает скипидара из той же бутылки, — Я выиграл! — с невнятным кряхтением двигается вперёд, едва-едва заметно кивая головой Кеше, мол «можно бежать». Больше внимание на нём не сосредоточено, и как только он убеждается, что его точно никто не видит, он пропадает. Возвращается только с наступлением темноты, и то ненадолго, когда понимает, что Иннокентий по ошибке прихватил его кота. Рыжий лохматый зверь к его появлению уже внимательно смотрел из темноты блестящими зелёными глазами. Катамаранов поднимает кота на руки и уходит, обещая познакомить и зверюгу со скипидаром.***
Когда НИИ хотят снести, Игорь появляется и отчаянно рвётся на замену человеку, который должен был этим заниматься. Садится за руль спецтранспорта сам и сносит здание. Но не научно-исследовательского института, а мэрии. Зловеще смотрит на летящие вниз обломки многоэтажного строения и смеётся. Быстро отгоняет разрушающую машину и скрывается с места происшествия. Пропадает по своему обыкновению, оставляя Жилину честь наврать про «под следствием у нас, сейчас он сидит» и «ни одна страна такого не позволяет».***
В канун нового года злой и раздосадованный Кеша почему-то заранее знает, что Игорь уже ждёт его в подвале. Спускается за ружьём. «Мильон» — шутит Игорь, снова стоя под мигающей красной лампой. Конечно, он отдаёт бесплатно, но всё-таки переживает. Зачем Кеше ружьё? Катамаранов не задаёт лишних вопросов. Инструктирует Иннокентия в пользовании оружием, даёт патроны. Долго держит за руку. «Осторожнее» — просит, и как только Кеша разворачивается к выходу из подвала, испаряется, чтобы не тратить силы. На восстановление уходит намного больше времени, и Игорь не наблюдает за происходящим в городе. Но когда время переваливает за полночь, он решает разыскать Женера. Хотя бы с новым годом поздравить. Кеша обнаруживается всё на той же крыше. Только уже сидящим на самом краю и смотрящим в пустоту. Катамаранов сверкает взволнованной краснотой в небе и появляется уже сидя совсем рядом с ним. Снова хватает инженера за руку. — Нельзя, помнишь? Ты же не собирался? — Иннокентий только мотает головой в ответ. — Что случилось? — Я целый ресторан перестрелял, — отвечает Кеша безжизненным голосом. — Так вот зачем тебе ружьё нужно было... Слушай, они сами виноваты. А ты вполне закономерно сорвался. Всё хорошо, — Игорь пытается его успокоить, а у самого в груди разрастается паника. — Ты тоже... С-сорвался... Видишь в этом что-то хорошее? — произносит инженер и тут же стискивает зубы до боли в челюстях. — Это разные ситуации, — качает головой Игорь, встаёт, тянет за руку инженера и отводит от края. — Я сам всё решу, не беспокойся. — Катамаранов обнимает его, проводит рукой по волосам. Отстраняется и сам подводит его к люку. — Иди домой. И Кеша действительно идёт домой. Свет в квартире режет глаза. Чай, даже с несколькими, щедро засыпанными туда эксперимента ради, ложками сахара не кажется сладким. Постель, обычно согревающая объятиями пухового одеяла сейчас пугающе чужая и холодная. Он засыпает через силу, стараясь убедить себя в том, что Игорь всё уладит. ...По-прежнему главным событием остаётся перестрелка в ресторане «Канарейка», в результате которой был убит глава Железных Рукавов. Личность стрелявшего установлена... ...Но попытавшись уйти от правосудия, погиб на месте... Игорь действительно всё улаживает, берет ответственность за его преступление на себя. И будучи на сто процентов уверенным, что Жилин заступится, просто ныряет в болото. И с этого момента дело считается закрытым.***
Кеша несколько раз приходит на эту крышу просто поболтать. Знает теперь, что как только взлетит чудным образом гагарка, которая не то, что в их краях не водится, в принципе летать не умеет — появится Игорь. Ветром, льдом на коже, шёпотом «дарова, Кеха» через листья, а позже и бледной фигурой вместе с зарницей. Но тему о смерти и чувствах Игоря они не поднимают. Не хочется портить столь серьёзными разговорами редкие спокойные вечера.***
Когда Иннокентия ловят Железные Рукава, связывают и бетонируют ноги в тазу, тот начинает психовать. Молится про себя, чтобы Катамаранов появился как можно скорее, но его нигде нет. Учёный почти сбегает самостоятельно, но открывается канализационный люк, и он летит в реку. Пока из лёгких пузырьками вырывается кислород, он успевает смириться, вспомнив слова Игоря о том, что в Катамарановске без собственного желания не умирают. Даже продумывает, что будет спрашивать у Игоря на этот счёт при следующей встрече. Но слышит сквозь толщу воды музыку. Через силу открывает глаза и видит Игоря. С мафоном на плече, с бутылкой скипидара в руке. Катамаранов отпивает хвойной жижи из бутылки, и лицо у него при этом испуганное, чуть-чуть совсем. После непродолжительного едва разбираемого булькающего диалога Игорь вытягивает Кешу на берег. — Извини, я восстанавливался. У меня и сейчас времени мало. Всё хорошо, — тараторит он, пока инженер отплёвывается от речной воды и отчаянно хватает ртом воздух. — Дыши, нормально всё. Бетон у Рукавов и в правду бракодельный. И верёвки какие-то некачественные, ну или они узлы завязывать не умеют. Игорь помогает Женеру избавиться от всего этого хлипкого Рукавовского барахла и едва успевает попрощаться, прежде чем испариться. Кеша уже привык. Он поднимается с песчаного берега, крутит головой по сторонам, пытаясь выяснить, в каком направлении нужно двигаться, чтобы попасть домой.***
Когда Женер вместе с, как ни странно, Железными Рукавами, везут раненого Жилина в больницу, Кеша полностью уверен, что за рулём машины скорой помощи сидит Игорь. Так и есть. Он категорически отказывается везти их до этой самой больницы. Водитель Рукавов негодует, психует, кричит, а Иннокентий понимает, что у Катамаранова просто не хватит времени. Поэтому как можно спокойнее спрашивает, куда им ехать. На удивление водителя, Игорь отвечает. Кеша благодарит его и быстро возвращается в машину к остальным. Катамаранов садится обратно в «скорую», роняет голову на руль, прямо на кнопку сигнала, и машина начинает гудеть на весь лес, пока Игорь не испаряется. У него совсем мало сил.***
В городе всё просто ужасно. Игорь решает появиться и проверить обстановку не оттуда, а с земли, но выбирает не самое лучшее место: на него сразу же нападают. И ладно бы просто напали, но это происходит на глазах у Кеши. Тот очень быстро уходит, позволяя Катамаранову тут же испариться практически из-под носа этих садистов, оставляя их в крайнем недоумении. До глубокой ночи Игорь не высовывается из своего мира, наблюдая оттуда за месивом, происходящим на поле за городом. Он вновь чувствует, да и видит, что он там нужен, поэтому сначала на секунду заскакивает в участок к Жилину, просит приехать за Кешей, потом появляется на поле из ниоткуда, и не один, а с бульдозером. С оглушительным гудком сшибает Нателлу Наумовну Стрельникову. Вылезает из транспорта, бухтит под нос что-то невнятное, притворно мотыляется под кучей удивлённых взглядов до ближайшей берёзы, падает в яму и там пропадает.***
И снова, глубокой ночью, когда всё утихает окончательно, Кеша приходит на крышу. Дышит спокойнее, но все равно чувствует на душе неприятные покалывания тревоги. После ритуала природных явлений, уже вошедшего в привычку, Игорь появляется прямо перед ним. Пугающе серьёзный. — Кеш, сразу... Мне надо тебе кое-что сказать, — Катамаранов нервно прячет руки в карманы. — Что случилось? — Иннокентий настораживается ещё больше. — Через… Минут сорок я пропаду навсегда. Ну, по крайней мере, до следующих таких вот… проблем. — В к-каком смысле? Каких проблем? Как это пропадёшь, ты же… Ты же бессмертный, по сути, нет? Ты можешь воскреснуть. Игорь, я до сих пор не понял, как ты умер, сам же говорил, у нас не умирают! Игорь мотает головой и обречённым взглядом смотрит себе под ноги. — Не смогу. Это выбирают в чистилище. А на этот раз я выбрал умереть. Но из-за того, что мои родители основали этот город, мне передалась обязанность его защищать. До моей окончательной смерти этим занимались они. Теперь я, — он замолкает на какое-то время. — У меня была возможность появляться, потому что в городе были проблемы, и мне нужно было помогать их устранять. Теперь всё спокойно и больше я так делать не смогу. Иннокентий смотрит в упор на Катамаранова, не моргая. Он не верит своим ушам, не хочет верить. Сейчас намного больше хочется, чтобы все прошедшие месяцы оказались плодом его воображения, да хоть шизофрении. Он хочет сейчас внезапно проснуться, пулей прилететь в подвал и увидеть там живого Игоря, колупающегося гаечным ключом в трубах. Он не хочет отпускать его, зная, что больше они не увидятся. Катамаранов поднимает глаза и встречается с потерянным Кешиным взглядом. Он больше не может произнести ни одного звука. Все слова застряли в горле и мешают дышать. На и без того тёмное, чёрное почти, небо набегают тучи. На бетоне стремительно появляются следы от крупных дождевых капель. Игорь делает шаг вперёд. Ноги начинают заметно трястись. Он берёт Кешу за руку. Крепко сжимает его пальцы в своих, крепче, намного, чем во все прошлые разы. Всё ещё смотрит в родные карие глаза напротив и сам уже не может держать слёз. — Прости меня, — выговаривает с трудом. Зажмуривает глаза и подаётся вперёд. Касается его губ с нежностью, что копилась в нём годами. Еле-еле втягивает носом воздух, содрогаясь в истерической судороге, и чувствует, как Кеша отвечает. Игорь слышит, что тот плачет тоже, не выдерживает, сгребает его в охапку, запуская пальцы в мягкие волосы. Отстраняется и прижимается к его лбу своим. — И делов-то было, п-просто сразу всё сказать, балда, — шепчет Иннокентий Катамаранову прямо в губы. Сердце окончательно теряет свой ритм, то ускоряясь, то пропуская удары. — И не п-пришлось бы… прыгать. — Ты ж всё за Особой какой-то бегаешь, — успевает выговорить Игорь, прежде чем вновь всхлипнуть. — Д... Д-да я ради тебя, бешеный, любую Особу бр... ушёл бы от неё, — голос срывается ещё сильнее. — Погоди... То есть ты... — Катамаранов с трудом открывает глаза, чувствует, как руки на его спине крепче сжимают ткань ватника. — Я тоже тебя люблю, — выпаливает Кеша на одном дыхании и в ту же секунду вновь прижимается к его губам, пока внутри всё скручивается в тугой узел. Они не отлипают друг от друга ещё долго, пока вокруг уже вовсю бушует ливень, и периодически слышатся раскаты грома, разделяемые яркими вспышками молний. Даже разорвав поцелуй, не отходят друг от друга, обнимаются крепко, покачиваясь из стороны в сторону. Игорь совершенно теряет счёт времени, сорок минут пролетают незаметно, поэтому он испаряется прямиком из Кешиных объятий, не успев попрощаться. Испаряется насовсем. Инженер медленно опускает руки, поворачивает голову и смотрит на тёмный лес. Сквозь полупрозрачную пелену на глазах он подходит к краю. Тело бьёт мелкая дрожь, ноги кажутся ватными. Всегда, когда во сне падаешь с крыши, к земле резко просыпаешься. А если всё же это был один длинный страшный сон? Сейчас он это проверит. Кеша резко подаётся вперёд к пропасти и разворачивается лицом к небу, уже тогда, когда не чувствует бетона под ногами. Раскидывает руки в стороны и отдаётся полёту. Если всё же столкнётся с асфальтом, то в чистилище выберет умереть. И будет всегда рядом с Игорем.Три.
Две.
Одна.
Не сон.