УВАЖАЕМАЯ МИСС РЕДДЛ,
С прискорбием и недоумением извещаем Вас, что, по имеющимся у нас данным, в 7 часов утра 31 минуту 22 мая сего года Вы были замечены на метле над Гайд-Парком (район, населенный маглами); кроме того, в 11 часов 3 минуты того же дня Вами была применена неустановленная модификация Следящего заклятья. Для выяснения обстоятельств произошедшего Вам необходимо прибыть в Министерство магии 13 июня в 9 утра. Согласно разделу 14 Статута о секретности, Вас должен будет сопровождать законный родитель либо опекун; обязательно возьмите с собой волшебную палочку и документ, удостоверяющий личность.С наилучшими пожеланиями из возможных, Анемия Хиггерс, Сектор по борьбе с неправомерным использованием магии, Министерство магии.”
Тиффани растерянно повертела листок в руках, дотронулась до золотистой буквы "М" на конверте – вылетела крошечная искра. – Что там? - с жадным нетерпением спросил Том, заглядывая ей через плечо. Про ускользнувшую сову он уже забыл, зато в письме почуял настоящие колдовские дела. Тиффани и сама затруднялась ответить, что это такое она только что прочитала. Впрочем, есть на свете вещи, узнаваемые в любых обстоятельствах; солнце, кошки, сыр и похоронные агенты в нашем мире удивительно похожи на таковые в мире Плоском. По стилю письма она смекнула, что это какое-то официальное приглашение посетить некое ведомство, а по своему опыту знала, что ничего хорошего это, скорее всего, не предвещает. Девочка протянула Тому письмо, и тот углубился в его изучение. Послание встревожило. Что-то такое Тиффани вчера сказали про Министерство, но мысли ее так были заняты поисками, что она пропустила это мимо ушей и теперь жалела. Какие еще маглы, какой Статут? Неужели Альфред должен ее туда сопровождать? И где она возьмет волшебную палочку, сделает, что ли? “Надо показать письмо Азирафаэлю”, - решила девочка. Том уже дочитал листок и теперь глядел на нее с упреком. – Ты и правда летала на метле без меня, - с обидой в голосе сказал он. – Ну вот, а ты не поверил вчера, - засмеялась Тиффани и тут же призадумалась. – И правильно мы сделали, что шли назад пешком. Видишь, мною теперь заинтересовались, и это, наверное, нехорошо. – А по-моему, очень даже хорошо, когда тобой интересуются, - не согласился Том. – Ты же возьмешь меня с собой? - и даже немного подался вперед, чтобы Тиффани могла получше рассмотреть его просительные честные глаза. Она и не сомневалась, что для Тома все это кажется захватывающей игрой в магию. Ревнивый к своим успехам, он – теперь это было ясно – превыше всего ценил колдовство, но и в других оно его привлекало, а не вызывало зависть. "Томов пруд пруди", - насупленно скажет он когда-то Дамблдору, имея ввиду не только свое простецкое имя, но и весть о том, что он, оказывается, не единственный волшебник на свете. Но в то утро, когда Тиффани получила письмо из Министерства, он еще готов был по временам поступаться исключительностью. Оказывается, они с Тиффани (Том немедленно решил, что письмо касается его самым прямым образом) теперь важные персоны и их куда-то приглашают Для Выяснения Обстоятельств, и там будут совы, волшебные палочки и, может быть, что-нибудь еще. – Разве что тебя вызовут как свидетеля, - пожала плечами девочка. – Если я хоть что-то поняла в этом письме, Следящее заклятие – это то, с помощью чего я тебя отыскала. – А как ты это сделала – ну, Следящее? - тут же спросил Том. Тиффани мягко пододвинула к нему тарелку позабытой каши. – Ешь поскорее и по дороге я тебе расскажу. Но прежде того они приготовили тосты в самом настоящем тостере и сварили кувшинчик укрепляющего зелья – для Альфреда. После вчерашнего долгого сна ему надо было восстановить силы, и Тиффани извлекла из шкафчика со специями три пучка трав, две из которых произрастали только в Ричмонд-парке, а третья водилась буквально в сквере возле их дома. Помешивая отвар, она подробно объяснила Тому, как эти травки нужно нарезать, сколько варить и как принимать. Тот разве что нос не сунул в кипящую воду, а потом с сомнением спросил: – А это точно зелье? Почему ты не читаешь никакого заговора? – Оно помогает, - поправила его Тиффани, – а зовется ли это зельем или лечебной микстурой – не так уж важно. У нас есть цель – поставить твоего дедушку на ноги, а какие средства мы для этого выберем, волшебные или не очень – другой вопрос. Цель честолюбивая, но достижимая едва ли... Поставив на поднос тосты и кувшинчик, Тиффани поднялась наверх, а Том, соответственно, увязался следом. Альфред уже не спал и даже сумел дотянуться до занавески, чуть отодвинул ее и теперь в неярких лучах утреннего солнца, хмурясь, набрасывал ответ на какое-то письмо. При виде Элизы и Тома его лицо осветилось, а взгляд потеплел. – И молодой человек, я вижу, тоже уже на ногах! - усмехнулся он. Том деловито кивнул и быстро устроился в изголовье кровати, и Тиффани подумала, что за эти дни он с Альфредом сделался куда приветливей. – Доброе утро, Элиза. Какие у вас планы на сегодня? – Мы поможем с переездом другу из книжного магазина, - осторожно сказала “Элиза”, ставя поднос на столик при кровати. Она всерьез опасалась, что ее вчерашние не вполне внятные объяснения потянут за собой длинную липкую нить вопросов, но Альфред, кажется, был слишком рад тому, что им с Томом удалось поладить и даже найти себе друзей в Лондоне. В нем напрочь отсутствовала та жалобная цепкость, которой иногда заражаются одинокие старики, не желающие отпускать от своей постели родных. Тиффани не обманывалась – она знала, что ко второй половине дня им надо будет вернуться. – А, тому самому, что подарил вам с Томом те книги! - и, хотя Альфред сказал это со своим неизменным энтузиазмом, что-то подсказало Тиффани, что “Фантастические твари” привели его в легкое замешательство. – Том, - Альфред повернулся к мальчику, рассеянно откручивавшему набалдашник кровати, - не забудь только, что у нас с тобой сегодня диктант по тем словам, что мы прошли на последнем занятии. Haben Sie einen schönen Tag. – Danke, Ihnen auch, - важно ответил Том, и быстро взглянул в сторону Тиффани. Та чуть приподняла брови. Видно, Альфред взялся за Тома так же, как и за нее. – Мы вернемся к обеду, - пообещала она. – Вы только не забудьте про травяной чай – его можно пить холодным. … – А ты не скажешь ему, что это за зелье? - спросил Том, когда они уже торопились к трамвайной остановке. Держаться за руки сейчас было необязательно, но все-таки его ладошка крепко стискивала ее запястье. Тиффани помедлила с ответом. – Ему лучше думать, что это лечебная микстура, что, в целом, верно, - сказала она и тут же добавила: – Это, конечно, не то же самое, что подлить человеку зелье и не сказать об этом. Подобной логике ее научила мисс Тик, которая руководствовалась простым соображением: если жителям деревни трудно поверить в микробов, пусть верят в бесов, лишь бы руки мыли. – Почему не то же? Ты подлила ему зелье и не сказала об этом. Очень даже то, - возразил Том. Впрочем, осуждения в его голосе не было. – Это лекарство, а не яд, - попыталась объяснить Тиффани, чувствуя, однако, что проиграет ему этот спор и еще много других споров в будущем. С этого невинного вопроса легко было свернуть на тему "а почему ты не расскажешь ему про Плоский мир", и, чтобы сменить тему, Тиффани спросила: – Альфред сам предложил тебе учить немецкий? - Том помотал головой, но ответил не сразу. – Он как-то сказал, что ты его тоже учишь, я и попросил. – А, - сказала Тиффани. Вслух она не стала делать из этого никаких выводов, и, наверное, в благодарность за это Том сильнее сжал ее руку – даже чуть больно. В конце улицы зазвенел трамвай.* * *
Улочка, с которой уезжал Азирафаэль, теперь казалась почти родной, и при этой мысли у Тиффани слегка защемило сердце. Сердце Тома тоже екнуло, правда, по другой причине – он с вожделением уставился на вывеску "ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД" на противоположной стороне улицы, но девочка покачала головой: – Делу время, потехе час. Как выяснилось, она была в своем мнении одинока. Дожидаясь Тиффани и Тома, Азирафаэль поставил чайник, и только они, звякнув дверным колокольчиком, перешагнули порог магазинчика, как в нос им ударил пьянящий запах цикория и какао. Круглый зал чуть посветлел – не иначе как оттого, что Азирафаэль поснимал стопки книг с подоконников и поднял занавески – и это не пошло ему на пользу, сразу сделалось непривычно просторно, как это всегда бывает при переезде. Ангел весело окликнул их откуда-то сверху: – Том, Тиффани! Вы вовремя. Корица или миндаль? Тиффани задрала голову. Азирафаэль только что опасно балансировал на верхушке приставной лестницы с кипой книг, но при виде гостей неожиданно ловко скатился по ступенькам – она только отскочить успела. Том, напротив, не дрогнул. – Корица, - деловито сказал он, и, поймав взгляд Тиффани, добавил уже чуть тише: – Простите, сэр. Доброе утро. – Можно без 'сэр', - отмахнулся Азирафаэль, - мы с Тиффани только так и разговариваем. Она, кстати, тебе что-нибудь про нас с Кроули объяснила? - мимоходом спросил он, наливая полную до краев кружку какао. Запах от него шел – да что я буду вам расписывать, такое какао варят только на небесах. – Только то, что вы ангел и демон, - с готовностью ответила девочка. - Я вчера посмотрела в энциклопедии на всякий случай. Там вроде как сказано, что у вас должна быть такая светящаяся штука над головой, - она пальцем очертила круг над своей макушкой. Там было сказано много чего еще, и Тиффани сидела над “Британникой”, пока глаза не начали слипаться, но вопросов все равно осталось больше, чем ответов, и она оставила эту затею. – Нимб, - подсказал Том. Он уже забрался в кресло с ногами и вовсю вкушал какао, но на Азирафаэля смотрел очень внимательно. – И еще крылья. Вот теперь в его голосе читалось легкое осуждение, смешанное с недоверием. Тиффани уже знала, что эти два чувства идут у него рука об руку, всегда шли, еще до того, как его тетушка оказалась пришелицей из другого мира. Ангел согласно покивал головой. – И несколько пар глаз, - непонятно сказал он, наливая стаканчик цикория для Тиффани. – Но и ты не ходишь везде и всюду при полном параде, правда? – Но я не называю себя ангелом, - возразил Том. – И я могу переодеться, когда захочу. Это следовало понимать как очень вежливое “а ну-ка доставай нимб, шарлатан”, но Азирафаэль и тут не смутился. – Что же, дружок, - он опустился на кресло напротив Тиффани и Тома и подпер подбородок мягким кулаком, - как, по-твоему, тогда обстоят дела? Кто такой я и мистер Кроули? Сказано это было очень верным тоном, то есть совершенно беззлобно, словно приглашение вместе порассуждать над любопытной задачкой. Том, еще неделю назад не избалованный мыслью, что его мнением интересуются, быстро к этой мысли привыкал и оттого становился щедрее на мнения. И в самом деле, чем еще должен интересоваться мир, кроме как его суждениями? Он отпил еще немного какао и в задумчивости потер кончик носа. – Я думаю, - медленно начал Том, - что вы с мистером Кроули волшебники. Очень сильные. Магия точно существует, я сам волшебник и Тиффани тоже колдунья, а еще мы сегодня получили письмо из Министерства магии, я своими глазами видел. Азирафаэль метнул взгляд в сторону Тиффани, но та предупреждающе подняла палец, мол, не сейчас. – А ангелов не бывает, - с уверенностью заключил Том. - Нам в приюте все уши прожужжали про них, и про Страшный Суд, и про трубы, и про свитки еще, и про гиену, но, по-моему, это ерунда все. Мне только про всадников понравилось. Всадники, может, и существуют, а ангелов точно нет. Я их не видел, - и за эту философскую тираду он наградил себя большим глотком какао. – Что ж, - осторожно сказал Азирафаэль, - мне нравится то, как ты, сам того не заметив, воспользовался принципом Оккама, объяснив все происходящее тем, что уже знаешь, не привлекая ничего лишнего. Заметь, это не укол в сторону твоей сестры, ведь она слишком многое должна принимать на веру, а некоторые аспекты жизни на Земле не имеют аналогов в ее мире, как, впрочем, и наоборот. Но я вижу у тебя две логические ошибки… Между бровями Тома пролегла морщинка, но Альфред, видно, успел несколько приучить его к таким построениям, а кто такой Оккам, можно потом и у Тиффани спросить. – … Во-первых, ты отрицаешь существование вещей только потому, что их не видел – несколько самонадеянно, не находишь? Многие люди не знают о существовании волшебников, а между тем они вполне себе живут и здравствуют. Во-вторых, заметь, как ты дал всадникам шанс только на том основании, что они тебе симпатичны… Впрочем, дружок, - спохватился Азирафаэль, - я вовсе не хочу тебя на чем-то поймать, ты уж прости старого схоласта. Я бы вообще на этом не настаивал и остался бы для тебя волшебником, но для тебя и Тиффани будет куда лучше знать настоящее положение дел… – То есть нимб вы не покажете, - протянул Том. Его вера в ангелов, и без того находящаяся на уровне нуля, приобрела знак “минус”. – Я могу, но что толку? Когда ты станешь постарше и познакомишься с магией поближе, то поймешь, что можно наколдовать себе не только нимб, но и крылья, разве что летать на них не получится. Кроули, может, покажет тебе рога, и то не для того, чтобы что-то тебе доказать, а просто хвастовства ради, - развел руками Азирафаэль. – А как же колеса и глаза? - вспомнила Тиффани. – В энциклопедии очень мало про это написано, я так и не поняла, как это должно было выглядеть. Не то, чтобы она нуждалась в каких-то доказательствах слов Азирафаэля, но взглянуть на такую диковинку было бы любопытно. Ведьме не должно отвлекаться от дела на всякие пустяки, но упускать случая расширить свой кругозор не годится. – Наколдовать такое, пожалуй, нельзя, - грустно улыбнулся ангел. – Но и смотреть на это тоже нельзя. По крайней мере, пока вы с Томом живы. – Да покажи ты им крылья, что тебе, жалко, что ли? - раздался насмешливый голос Кроули, который как раз входил в магазинчик с охапкой какого-то картона в руках. – Я бы тоже глянул, по правде сказать. Кстати, коробочки – вот. Можно начинать складываться. Том резко обернулся в его сторону, чуть какао на себя не пролил, и по мелькнувшему на его лице выражению Тиффани догадалась, что мальчик, сам того не зная, очень ждал встречи с ним. Азирафаэль вздохнул и поднял руки, будто сдается: – И тебе доброго утра, Кроули, - устало сказал он, прошел на середину комнаты и вдруг окрылился. Тиффани ждала, что у этого действа будет какой-то звук, вроде хлопка или хотя бы громкого шелеста, а еще – что крылья будут до середины спины, ну, может быть, до пола. Вышло вовсе наоборот. Ей почудилось, что Азирафаэль не отрастил крылья и даже не овеществил их, а просто позволил наконец увидеть, потому что они были всегда, только ускользали от глаз, как отражение в неспокойной воде. Теперь они, огромные, плотные и невесомые одновременно, бесшумно заполнили всю комнату, как столб света в темноте, и еще они были мягкими даже на вид. – Как красиво!.. - вырвалось у нее, но даже сами эти слова показались ей какими-то беспомощными. Азирафаэль застенчиво улыбнулся, и теперь Тиффани была уверена, что он улыбается солнечными зайчиками. Ей вдруг сделалось так страшно, что зубы застучали. Том нерешительно протянул руку и замер. Было видно, что ему до смерти хочется погладить слепящие перья, но он не может даже спросить разрешения, потому что язык прилип к горлу. – Можно, - ответил Азирафаэль на незаданный вопрос, и Том дотронулся до крыльев кончиками пальцев. Тиффани, поколебавшись, сделала то же самое. Она еще никогда в жизни не трогала ничего, что было бы одновременно мягким, ледяным и обжигающим, и ей захотелось провести вот так целую вечность, касаясь рукой этих перьев. В голове замелькали какие-то отрывочные образы: горный снег, туман на дне пропасти, облака, пронизанные солнцем, самая дорогая на свете шерсть, самое сладкое на свете мороженое, смерть от лютого холода в пушистом сугробе… Кроули с нежностью провел ладонью по крылу, словно зачерпнул воды из источника, и сказал: – Хватит с нас, пожалуй. Пощади, Азирафаэль, не могу больше, - и отвернулся. Азирафаэль торопливо повел плечами, и все стало как прежде, крылья растаяли – будто кто-то задернул штору в солнечный день. Том растерянно поморгал и обернулся к Тиффани, мол, ты тоже это видела? Ангел тут же поспешил к столу, вынул из ящика какую-то баночку, затем подскочил к Кроули и требовательно выставил руку. Тот с усмешкой протянул ладонь в ответ, и Тиффани увидела, что на ней расцветает несильный, но ожог. – И зачем только тебе понадобилось! - сердито выговаривал Азирафаэль, затягивая повязку на ладони Кроули – в баночке оказалась какая-то мазь. – И, главное, всякий раз!.. А я тоже хорош, послушался тебя и детей вот еще напугал… – “Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных…”, - засмеялся Кроули. – Ну а когда еще я снова такое увижу? А дети… Ваша команда всегда делает ставку на веру ради веры, без доказательств. Это, конечно, высшая проба, ну а я вот не стесняюсь иногда показаться в дыму и и пламени, и эффект бывает поразительный. Том, - он подмигнул мальчику, - ты же не будешь еще и меня заставлять сверкать рогами? Тут все серой провоняет, не отмоемся. Тиффани еще раз взглянула на Тома и поняла, что Кроули был прав. Есть простое знание – “крылья можно наколдовать”, а есть… вот это. Невыразимое, необъяснимое, но настоящее. Да само слово “крылья”, наверное, было придумано затем, чтобы описать сотую часть того, что они только что видели. Том помотал головой и как-то странно, иначе, чем прежде, посмотрел на Азирафаэля. – Спасибо, - хмуро сказал он, и добавил: - Вы ведь больше не будете так делать? Непонятно, была ли то просьба или сожаление. – Я надеюсь, что пройдет еще очень-очень много долгих и счастливых лет, прежде чем ты или Тиффани увидите что-то подобное, - серьезно сказал Азирафаэль.* * *
Картонки оказались самым обычным картоном, но коробки, сложенные из них, вмещали чуть ли не три шкафа, наполненных книгами от пола до потолка. Когда Кроули для примера собрал одну такую и уложил в нее – куда они только поместились? – штук десять пыльных фолиантов, Тиффани осторожно попробовала приподнять коробку. Руки, не готовые к легкости, дернулись вверх. – Ловко… - пробормотала она и спросила: – А что будет, если залезть внутрь? – Это только для неорганики, так что особо ничего, - ответил Кроули. – Можешь проверить, если хочешь. Тиффани проверять не стала. Том уже кружил неподалеку, то и дело заглядывая Кроули через плечо. Глаза его горели. – А как это? - спросил он, заглядывая внутрь коробки и ощупывая дно жадными ладошками. – Это магия, да? – А вот и нет, - сказал Кроули. – Ловкость рук, не более. Смотри, складываешь так, так и вот так. Вот этот уголок – сюда. Здесь проведи ногтем линию и готово. Запомнил? Выглядело до смешного просто, хотя некоторые сгибы казались необъяснимо лишними, и Тиффани с Томом быстро повторили это чудное оригами. Получившиеся коробочки оказались такими же бездонными, что и первая. Лицо Тома надо было видеть. К шести годам он уже уверился в мысли, что знает об устройстве мира если не все, то гораздо больше, чем многие, и всякая встреча с непонятным просто его оскорбляла. Под насмешливым взглядом Кроули Том пошарил рукой на дне коробки, перевернул ее, постучал по дну, снова перевернул. Кончики его ушей покраснели. – Как так? - насупленно спросил он. – Тут нет никакой магии, я же вижу. – Все правильно, дорогой мой, ее здесь нет, - кивнул Азирафаэль. – Строго говоря, творить ту магию, которую используешь ты, мы с Кроули и не можем. – Вам нельзя? – Мы на нее не способны, - улыбнулся Кроули. Ни капли сожаления в его улыбке не было. – С точки зрения волшебников, магии в нас не больше, чем в неволшебнике. Ну, приходится выкручиваться. – А как же вы тогда делали все эти штуки?.. - с нарастающим возмущением спросил Том. – Руками, - пожал плечами демон и, словно в подтверждение своих слов, сделал еще одну коробочку. – Видишь ли, магия по сути своей – способ обходить физические законы, тогда как мы с Ази знаем их очень хорошо, буквально с начала времен, и напрямую используем. Что из этого эффективнее, предоставлю тебе судить самому. Тиффани опустила взгляд в кружку с цикорием, и вдруг до нее дошло. Она так и подскочила с пола, даже ноги загудели. – Мне кажется, я поняла! - она постаралась, сколь возможно, заглушить в голосе радость узнавания, чтобы не расстраивать Тома еще больше. – Это как остудить чай, перетянув его жар в кочергу! Матушка Ветровоск постоянно так делает, когда торопится. – Верно! Десять баллов Тиффани! - Кроули наставил на нее указательный палец, как на отличницу, выкрикнувшую правильный ответ на уроке. – Закон сохранения энергии, прошу любить и жаловать. Видно, в Плоском мире еще не забыли эту славную традицию. Ты, Тиффани, таким образом, немножко сведуща в нашей магии, которая на самом деле и не магия вовсе, а, скорее, физика высочайшего уровня. Случается, правда, что мы используем еще не открытые законы природы – ну, это как водится. Жаль, что в Хогвартсе не преподают физику, вот Том бы развернулся… – Думаю, он и так замечательно развернется, - осторожно вклинился Азирафаэль. Он уже заметил, что к полыхающим ушам Тома добавился опасный румянец. – Может быть и такое, что он, как и Тиффани, талантлив, так сказать, во всем. В конце концов, детская беспалочковая магия очень близко стоит к тому, чем занимаемся мы… – Палочка, - хлопнула себя по лбу Тиффани и потянулась в нагрудный карман за конвертом. –... А, ну, не все так плохо, - ободряюще ухмыльнулся Кроули, ознакомившись с письмом. Все четверо, игнорируя кресла, уселись кружком на полу, чтобы быть друг к другу поближе, и Азирафаэль знай только подливал кому чай, кому какао, а кому и глинтвейн. – Но вообще-то, Тиффани, мое тебе почтение, первый привод уже в тринадцать лет – это прекрасный старт. Глядишь, закончишь Азкабан прежде Хогвартса… – Не обращай на него внимания, дорогая моя, - сказал Азирафаэль и слегка пихнул демона в бок. – Ничего страшного пока не произошло. Давай-ка лучше разберем по словечку, что тут написано, чтобы тебе и Тому все было понятно. Идет? – Идет! - хором ответили Том и Тиффани. – “Министерство”... Пожалуй, тема для отдельного разговора, но министерство оно и в Плоском мире министерство… Вот! “Маглы” – так у волшебников принято называть неволшебников. Вы часто будете встречать это слово в несколько… - он замялся, - пренебрежительном контексте, но, мне кажется, никто из вас по-настоящему не сможет ненавидеть людей, среди которых провел всю жизнь. Том фыркнул, и Тиффани потянула его за рукав. Если Азирафаэль и обратил на это внимание, то не подал виду. – “Следящее заклятье” – это, думается мне, тот обряд, нечаянным свидетелем которого стал Кроули. Обрати внимание, Тиффани, - Азирафаэль поднял палец вверх, - “неустановленная модификация” – это они так пытаются скрыть свою обескураженность. Они ничего не поняли в твоей магии ни по чарам Надзора, ни при обыске, и хотят не столько правосудия, сколько подробного и обстоятельного разговора с тобой, и вот это, пожалуй, уже серьезно… – Это более чем серьезно, - подтвердил Кроули, со вкусом отпивая из бокала. Он бросил взгляд на Азирафаэля: – Мне сейчас такая мыслишка пришла в голову… – Мне тоже, - сказал Азирафаэль. – Но давай дочитаем письмо, прежде чем сверять их? – Валяй, - разрешил Кроули. Глинтвейн настраивал его на творческий лад. – “Статут о секретности”... Ох, не хочется мне отнимать хлеб у того, кто будет читать вам историю магии, но этот термин не перепрыгнешь. Тиффани, впрочем, в общих чертах знает, что несколько веков назад волшебники ушли в подполье и с тех пор наказывают друг друга за демаскировку. Статут о секретности – это та самая законодательная основа подполья, и Министерство очень любит поминать его к месту и не к месту. Том, тебе пока понятно? – Мне все от начала до конца понятно, - хмыкнул Том. – Кроме того, зачем это волшебники скрылись. Им что, заняться было нечем? – Как бы тебе объяснить… - начал ангел, задумчиво подняв глаза к потолку. – Ты когда-нибудь размышлял о природе права? Есть предположение, что иногда закон закрепляет уже сложившуюся традицию… – Ази пытается сказать, что к тому моменту, как приняли Статут, маглы и волшебники уже давно жили в разных мирах, так что ничего революционного в этом законе не было, - пояснил Кроули. – Но ведь волшебники сильнее маглов, правда же? - жестко спросил Том – так, как однажды спросит со всего мира за смерть Меропы. – Почему они не могли просто… сделать так, чтобы прятаться было не нужно? Азирафаэль и Кроули переглянулись. – Скажем так, - ответил Кроули, нехотя трезвея, - ты не один задался этим вопросом, и прямо сейчас та часть магического сообщества, которая находится в контрах с Министерством, решила его пересмотреть. Дела у них идут с переменным успехом, но то, что они идут хоть как-то, означает, что подобная идея витает в воздухе. Бродит по Европе, так сказать. – Так значит, скоро этот Статус отменят? - спросил Том, будто это было дело решеное и даже непозволительно затянутое. – Нет, - мягко сказал Азирафаэль. – Нет, Том, вообще-то, его не отменят, по крайней мере, пока наше начальство не сменит курс. Понимаешь, друг мой, мы в известном смысле стали вдохновителями этой затеи. Ну что, Кроули, - он обернулся к своему антиколлеге, - карты на стол? – Не впутывай меня туда сильнее, чем я уже, - мрачно поправил его Кроули. – Лично я был исполнителем, да и то делегировал все, что было можно и нельзя. Слушай, а ты что, хочешь рассказать им все от сотворения мира?..* * *
Но от сотворения мира не понадобилось, только от третьей фазы Малого ледникового периода. Это событие, заковавшее Темзу в лед и так пронзительно воспетое Вирджинией Вульф, ознаменовало начало подготовки Великого Развода мира волшебного и мира неволшебного. Ангел немного прихвастнул, а демон, супротив своей природы, оказался ближе к правде, но работы в этой подготовке хватало всем – и не только им двоим, конечно. В хлопотный семнадцатый век Азирафаэль был частым гостем в самых высоких кабинетах Министерства, а Кроули – в самых глубинах Лютного переулка, где они тонко (а порой и толсто) манипулировали, нагнетали и подталкивали. – Но зачем все это?.. - спросила потрясенная Тиффани и даже отодвинулась немного, видно, чтобы получше рассмотреть Кроули и Азирафаэля новыми глазами. – Люди что, сами не разберутся? У нас в деревне волшебники, ведьмы и те, кто не колдует, обошлись как-то безо всяких статусов. Да и вообще, мерзко это – делать что-то за спиной у всех… – Тиффани, - вздохнул Азирафаэль, - если, не приведи Господь (Кроули поперхнулся), ты когда-нибудь будешь работать в очень большой организации, то поймешь, как сложно бывает отследить свои же собственные действия. Ты просто делаешь, делаешь свою работу, и вдруг она оказывается частью чьего-то плана. – Ведьма всегда отслеживает свои действия, - холодно сказала Тиффани. – Не скажи! - попытался переменить тему Кроули. – Знавал я ведьм из Ипсвича… Его перебил Том, который наконец обрел дар речи, но какой-то не тот, и выдал яростную тираду на своем шипучем языке. От волнения он стиснул запястье Тиффани так, что она даже легонько ойкнула. Кроули покачал головой и протяжно прошипел в ответ. Удивительное это было звучание: даже так эти двое сохраняли свои голоса, хрипловато-прокуренный и звонкий мальчишеский. – Нас все равно что подставили, - перевел демон для всех остальных. …Порой они встречались в Дырявом котле (который тогда чудно назывался на французский манер) и пытались сверить часы, но Азирафаэль все еще носил на цепочке маленькие песочные часики, а Кроули уже щеголял со свежеизобретенными карманными, и они только сильнее друг друга запутывали. По непроверенным слухам, ходившим в преисподней, план состоял в том, чтобы как следует раскачать ситуацию и наслаждаться хаосом. Похожими данными владел и Азирафаэль, но у него почему-то выходило, что вскрытый конфликт неизбежно приведет к компромиссу, и можно будет наслаждаться гармонией. Ангел был уверен, что их сторона проводит сетку всеобщих законов для защиты неволшебников от всяких сглазов и приворотов, демон считал, что маглы и сами кого хочешь уделают, но для этого надо показать им цель. Были у них и другие догадки, но главной из них так и не сделал никто, а именно – все произошло очень быстро. – Ну, по нашим меркам быстро, - пояснил Кроули. – Пара-тройка десятилетий и готово. Я как-то целый век продрых и знаю, о чем говорю. Случилось так, что 14 февраля 1689 года, на следующий день после того, как магловская Англия приняла знаменитую Декларацию прав, волшебный мир немного растерянно, но размахом отмечал новый порядок. Праздновали, сами не ведая, что именно празднуют: то ли наконец утерли нос маглам, то ли больше не будут тащить на костер за пустяковую порчу (ни то, ни то впоследствии не оказалось истиной). Весь Косой переулок ходил ходуном, но и на обычных улицах нет-нет да и искрил фейерверк чьей-то палочки – эти на следующее утро и трезвую голову столкнулись с неприветливым и мстительным лицом нового закона. По насмешке судьбы Великий Развод магии и немагии свершился аккурат в Валентинов день. В Дырявом котле, игнорируя пьяные песнопения и затеянную кем-то дуэль на табуретках, Азирафаэль и Кроули сидели друг напротив друга, окруженные изрядным числом пустых бутылок из-под огневиски. В глазах обоих читалось явственное "Что же это такое получилось?..". – А что такое огневиски? Это как виски, но волшебное? - спросил Том, уже увлекшийся рассказом и оттого чуть более милосердный. – Вот уж это точно подождет, - буркнул Азирафаэль. – Не рекомендую, - вполголоса сказал Кроули. – В искусстве пития волшебники застряли в двенадцатом веке, маглы в этом смысле куда изобретательнее. Следующий день принес еще более горькие вести. Кроули очнулся в какой-то третьесортной таверне, и голова его гудела так, что рога звенели. Будто мало было заботы! Бесстыдно цокая копытцами по прогнившему полу, к нему вломился посланец Начальства и без приветствий зачитал новую директиву: работу с магами свернуть до минимума, в контактах с ними вводятся новые и очень строгие ограничения, сосредоточиться на маглах, есть-такточно-выполнять. В этот самый час Азирафаэль – в более дружелюбной обстановке Кенсингтонского сада, где тогда проходили райские аудиенции – выслушивал все то же самое, но присиропленное… Вот теперь Тиффани и в самом деле смотрела на них другими глазами, и Том, кажется, тоже, хотя его-то удивить было непросто (в основном потому, что удивляться он очень не любил). Расчувствовавшись и почти позабыв о гостях, эти двое принялись спорить, хуже или лучше стал “Глобус” без Шекспира да как звали того парня, который во время пожара в театре решил потушить свои кюлоты бутылкой эля, и неизвестно, сколько бы длился этот поток воспоминаний, если бы она не вспомнила краем сознания что-то очень важное. Девочка со стуком поставила кружку на пол и подняла ладонь вверх, призывая ко вниманию. – Стоп, - сказала она. – У меня дома тяжелобольной человек, а у вас – полон зал неразобранных книг. Делу время… Ловчее всех справился Том. Не успела Тиффани и глазом моргнуть, как он наперегонки с Кроули – того порядком тормозила повязка на руке – собрал уйму коробок, а потом еще и догадался надписать, где у них верх, а где низ (открывать их почему-то надо было только с одной стороны). Тиффани знай только успевала опускать в коробки стопки книг, перебегая от шкафа к шкафу вслед за Азирафаэлем, который, в свою очередь, бережно спускал их с полок. Стоя на приставной лестнице, он задумчиво бормотал: – Нет-нет, вот этот кодекс, пожалуйста, положи отдельно, сверху… Бог ты мой! Это же оригинальная рукопись “Цветочков Франциска Ассизского”! А я-то гадал, куда она задевалась… Работа шла споро, и магазинчик, так полюбившийся Тиффани своим уютом, на глазах превращался из комнатки в помещение, светлел, пустел и обезличивался. Раз или два она видела, как Азирафаэль украдкой смахивает слезу, да и Кроули подозрительно шмыгнул носом. Видно, чтобы отвлечься от дурных мыслей, он прокашлялся и сказал: – Так вот, Тиффани. Нравится тебе это или нет, но ты теперь часть магического сообщества, и кое-какие его правила придется соблюдать. На слушание в Министерстве придется прийти. Это она и так поняла, только прочитав письмо, но кое-что не давало ей покоя. – А где же я возьму законного опекуна? – Ну, - сказал Кроули, - тебе вовсе необязательно тащить вашего больного дедушку, если ты об этом. Больше скажу, это нежелательно. Собственно, вот в чем состояла моя мыслишка: тебе было бы веселее отправиться туда со мной или Ази? – Вы хотите меня проводить, - даже не спросила, а медленно проговорила Тиффани. Внутри будто шнурок развязался. Конечно, она и в одиночку отправилась бы туда и вела бы себя, может, не как местная ведьма, но как лучшая из ведьм Плоского мира, а все-таки ей было чуточку беспокойно. Не по себе чуть-чуть было. Кроули истолковал ее слова иначе: – А, или ты хочешь, чтобы мы отправились втроем, встали у тебя за правым и левым плечом и нашептывали всякое?… Не успела Тиффани ответить, как раздался голос откуда-то сверху: – Кроули, а тебе не кажется, что ты слишком торопишься? – Что ты имеешь ввиду? Вместо ответа Азирафаэль аккуратно спустился по ступенькам, передал Тиффани последнюю книгу из этого шкафа, а сам устало облокотился на пустую полку и начал так: – Прежде всего – я не хочу тебя пугать, друг мой, но в Министерстве тобой заинтересовались не на шутку и разговаривать будут обстоятельно. Одно то, что письмо пришло на следующее утро, а не через минуты после нарушений, как это обычно бывает, уже говорит о многом. Они явно наводили о тебе справки, искали что-то и либо нашли, либо, что еще хуже, не нашли. Конечно, и я, и Кроули сможем, если нужно, подсказать тебе, как отвечать, но для хорошего допроса, а он будет хорошим, уверяю, тебе надо быть на шаг впереди. – Так? - Кроули подбоченился, внимательно глядя на ангела. – Создать хорошую легенду – вот что я пытаюсь сказать. – Так? – … Литтл-Хэнглтон, - Азирафаэль слегка прищелкнул пальцами, словно не сразу смог вспомнить это название. – Тиффани, так, кажется, называется та деревенька, откуда ты будто бы приехала? В Министерство, безусловно, придется идти, но прежде того было бы славно побывать в этом… Литтл-Хэнглтоне и посмотреть, знают ли там тебя или какую-нибудь Элизу, или же она возникла из воздуха. Согласна ты со мной? – Уж наверное, знают… Я с ними переписывалась, - вспомнила Тиффани. – Правда, ответил только Фрэнк, садовник – очень милый. – А родители? - спросил Кроули. Предложение Азирафаэля явно показалось ему логичным. – Мистер и миссис Реддл? Есть такие? – Альфред не любит рассказывать об отце Тома, - начала Тиффани, но демон перебил ее: – А почему не любит? Почему вы не переписываетесь? При каких обстоятельствах ты уехала? Почему ты, в конце концов, не получила письмо из Хогвартса? - и все это таким премерзким “допросным” голосом, который служители преисподней тренируют специально. У Тиффани аж щеки покраснели, что бывало крайне редко. – Что это на вас нашло?... - взъерошилась она и даже стала выше на полдюйма, но Кроули уже вышел из образа и успокаивающе наставил на нее ладонь: – Тише-тише, Тифф. Это всего лишь сотая часть того, что ты услышишь, как окажешься в Министерстве, так что уж лучше быть готовой. И, к слову, вопросов про Тома будет не меньше. Тиффани поджала губы. – Ладно, - сказала она. – Тиффани, а не Тифф, благодарю покорно. Но вы меня убедили, пожалуй. И впрямь придется ехать, - и тут же услышала грохот. Это Том уронил на пол крохотную коробочку, которая, вместив в себя чуть ли не два шкафа, звучала соответствующе. – Нет, - зло сказал он. Все обернулись на него, и Том повторил еще раз, уже спокойнее: – Я не хочу, чтобы Тиффани ехала. Сказано это было так, что прозвучало словно “Тиффани не поедет”. Азирафаэль всплеснул руками: – Ну конечно!.. Это, самое меньшее, целые сутки, тебе будет нелегко без нее… Прости, мальчик мой, мы и не подумали. Может быть, я в этот день загляну к вам с Альфредом?.. Но Кроули, который ближе стоял ко злу, понял все куда лучше. Он опустился на корточки рядом с мальчиком, так, чтобы смотреть глаза в глаза, или, вернее, стекла в глаза. Том выдержал этот взгляд. – Я бы тоже жадничал на твоем месте, - понимающе сказал демон. – Твоя сестра классная. Том дернул плечом и отвел взгляд, видно, не желая признавать ничего из этого. – Нет, - презрительно сказал он. – Просто эти, которые в деревне, нам не нужны. Всегда без них обходились и сейчас разберемся, что говорить. – Ну и, конечно, они не засссслуживают на нее сссмотреть, - словно не слыша его, продолжал Кроули, потихоньку переходя на парселтанг. – Не заслуживают ее ззнать. А ессссли она ещще там и осссстанетсссся… - следующая фраза была целиком шипучей, и Тиффани успела увидеть, как почернел взгляд Тома, и вспомнить, как он шипел ей в ухо: “Я хотел, чтобы ты умерла”. – Но это будет ради Тиффани, - уже обычным голосом сказал Кроули. – Чтобы у нее была легенда – комар носа не подточит, как у настоящей разведчицы. Как раз для того, чтобы она продолжала жить с тобой и дедушкой, и все осталось по-прежнему. Что, хорошая сделка? Пара мгновений угрюмого молчания – и лорд Волдеморт, скрепя сердце, оказал величайшую милость своей ближайшей и самой преданной стороннице: – Ладно. Если ради Тиффани, то ладно. И, помолчав, добавил: – Только я с ней поеду.* * *
В последнюю коробку поместились те самые ритуальные свечи, бутылки с вином (Тиффани приметила, что их стало на одну меньше со вчерашнего вечера) и еще кое-какой скарб по мелочи. Прижав к груди эту коробку, Азирафаэль встал посреди пустого зала и медленно окинул бывший магазинчик взглядом. – А ведь я въехал в этот дом ровно в девятисотом году, - уныло сказал он. – Еще покойный мистер Холмс захаживал сюда, правда, не за книгами, а чтобы узнать, не продал ли мне кто-нибудь пропавшую страничку Синайского кодекса… – Ну, ну, - Кроули нарочито бодро похлопал его по плечу, хотя и сам, видно, был не в лучшем настроении: – Ази, все когда-нибудь заканчивается, се, как говорится, ля ви. В конце концов, книги-то при тебе? На новом месте устроишься еще и лучше, а тут, сам видишь, становится… неспокойно, - и, обращаясь уже к Тиффани и Тому, Кроули тихо сказал: – Дадим-ка ему минутку. Уже в машине, до потолка набитой коробками и коробочками, Кроули пришла в голову еще одна мысль: – А далеко он, этот ваш Линглтон? – Честное слово, не знаю, - сказала Тиффани. Уже ознакомившись со стилем вождения Кроули, она тщилась пристегнуть Тома единственным ремнем на заднем сидении, а он не то, чтобы сопротивлялся, но и не помогал, намертво вцепившись в какую-то книжку, в суматохе сборов выклянченную у Азирафаэля. – Вроде как я ехала по железной дороге откуда-то с юга. – Эта страна маленькая, как скатерть, - рассудил Кроули. – Он не может быть далеко, особенно если это юг. – Я спрошу у Альфреда. – Спроси. Или, знаешь, - он потянулся через сиденья, приоткрывая дверь для Азирафаэля, - давай-ка я сейчас с вами к нему загляну. Надо же объяснить дедушке, куда это я вас повезу. – Нас? Повезете?! - хором воскликнули Тиффани и Том, только Тиффани недоверчиво, а Том – тоже недоверчиво, но с затаенным восторгом. Кроули быстро добавил: – Но только если Тома не укачивает. У меня тут обивка под заказ, знаете ли. – Чем же мы обязаны такой щедростью? - растерянно спросила Тиффани, имея ввиду, конечно, не только предложение прокатиться. Азирафаэль понял ее правильно и со вздохом сказал: – Тиффани, друг мой, мы ведь не просто так решили предаться славным воспоминаниям об эпохе Реставрации… – Лично я – просто так, - возразил Кроули. – Эль бывал недурен. – …А затем, - с нажимом продолжил Азирафаэль, - чтобы вам стало ясно наше сложное отношение к магическому сообществу. За несколько сотен лет наши связи с ним стали потихоньку восстанавливаться, но вмешиваться и играть в открытую мы все еще не имеем права, а порой этого очень и очень хочется… – Вам стало нас жалко, - с горечью сказал Том. Улыбка, загоревшаяся было у него на лице, погасла. – Ну, не только, - примирительно сказал Кроули. – Вы симпатичные ребята, попавшие в несимпатичную ситуацию, а у нас есть немного свободного времени перед тем, как разыграется очередная партия между сторонниками и противниками Статута. – То есть демон все-таки признал за собой немного жалости? - уточнил Азирафаэль. Глаза у него все еще были на мокром месте, но на губах уже пряталась улыбка. Кроули всполошился, будто его в чем обвинили: – То есть нет!.. Взращивать души для света – это твоя работа, Ази. Я, может быть, просто думаю на несколько шагов вперед и жду, что у неповрежденной души рыночная стоимость со временем будет повыше… Кофейня, с которой все и началось, проплывала за окном, пока Бентли неторопливо выползал на перекресток. На солнце приветливо-прощально сияла вывеска: "ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД И БУЛОЧКА С САХАРОМ, ВСЕГДА СВЕЖЕЕ". Что было бы, не реши они заглянуть сюда? Том не оглядывался. Отважно игнорируя подкатывающую тошноту, склонился над книгой. Тиффани украдкой бросила взгляд на обложку – то был учебник по физике.