— Если ты не наденешь этот шарф, я тебя с потрохами сожру. — Ладно-ладно, не бухти!
Стоял легкий морозец, но все дети, которые сейчас бегали на улице были вовлечены в активные игры. Снежки, санки, коньки, аж дух захватывает! С этой мыслью Саша вскинул голову куда-то к небу, глядя на белоснежные облака, плывущие где-то далеко-далеко. Изо рта выходил пар, а Абрикосов звучно шмыгнул носом, поправляя на своей голове меховые наушники. Его пестрая куртка сидела идеально и никак не мешала: может, ему стоит поноситься как ребятня вокруг, дабы не замерзнуть? А что, идея хорошая! Как раз есть, кого вовлечь в эти самые новогодние развлечения. С этой мыслью парнишка лепит снежок и осторожно отходит от ничего не подозревающего Морока, что спокойно разговаривал с Машей, которая стояла неподалеку от него. В отличии от своего парня факира Влад выглядел серьезно: черное пальто на пуговицах, серый шарф и кожаные перчатки с утеплителем. Его зализанные назад волосы приятно переливались на свету вследствие природного мелирования, что не могло не завлекать глаз. Только вот, жаль, что сейчас его шевелюра будет растрепана. В лицо прилетает смачный снежок, а из-за этого парнишка недовольно морщится, соскребая с белоснежной кожи замерзшие кристаллики воды. Морок поднимает взгляд в сторону своего «обидчика», и ни чуть не удивился, когда перед ним оказался улыбающийся во все тридцать три зуба Абрикосов, подкидывающий еще пару снежков из ладоней в воздух. — Вот ты и попался! — по-ребячески хохочет Саша, вновь кидая в Влада снежок: в этот раз его партнер уворачивается. — Я требую битвы! — Ох, битвы? — Морок усмехается, берет в ладони снег и формирует небольшой шарик. — Готовься к проигрышу, я не зря был прекрасным полководцем! Влад тут же кидает в зазнавшегося Сашку маленький снежный шарик и попадает точно в цель — лицо парня было все белое, из-за чего фокусник недовольно вскрикивает, утирая свое лицо вязанной перчаткой. Морок смеется и бежит в сторону баррикад, которые построили местные дети. Абрикосов сумел застать его врасплох и покрыть кучей снарядов своего «врага», из-за чего Владик наигранно злится, пыхтит, говорит, что Саша играет не честно, а последний лишь смеется и широко улыбается, глотая холодный воздух ртом. У них начинается активная перестрелка, и в итоге что Абрикосов, что бывший Князь запыхались, стоя друг перед другом без снарядов. Но, кажется, в этой битве Влад проиграл: это показывают его поднятые руки, словно перед арестом. Прядка волос лезет ему на лицо, из-за чего парень безуспешно сдувает ее, глотая холодные потоки воздуха ртом, улыбаясь так широко, как никогда не улыбался еще никому. — Ну и, дорогой «Великий Полководец», что Вы можете мне сказать? — театрально начинает Саша, улыбаясь. На это Влад закатывает глаза, но после глухо смеется. — Ладно, я проиграл, сдаюсь. Никогда не признавал поражения, но допустим, что сегодня я поддамся. Но в воздухе слышится заманчивая мелодия, которая поражала порывы ветра через граммофон своей нежностью и гармоничностью. Влад поднимает взгляд вверх, улыбается, быстро зализывает шевелюру обратно куда-то на макушку ладонями, стянув перчатки, которые оказываются в кармане. Саша удивленно смотрит на него, словно не понимая, что происходит, а Морок лишь дергает вверх уголками губ, отставляет одну ногу назад и протягивает руку в сторону Абрикосова.— Потанцуем?
Абрикосов вскидывает брови, но спустя пару мгновений лучезарно улыбается в ответ, и, сам стягивая перчатки с ладоней, укладывает свои пальцы на чужие.— Конечно.
Влад продолжает нежно улыбаться. Его ладони осторожно притягивают тело Саши к себе, а Абрикосов укладывает руки на плечи возлюбленного. В их глазах блестит яркий свет от фонарей, которые постепенно включались — темнело. Вокруг виднелись отблески новогодних, часто режущих глаза своей пестротой стеклянных игрушек, от того казалось, что сейчас влюбленные находятся в каком-то танцевальном зале. Они скользят по хрустящему снегу, а музыка буквально подхватывает парочку на свои руки: энергичный вальс разбавлялся импровизацией, и Морок из раза в раз удивлял факира неожиданным, наполненным страстью движением, словно демонстрируя свое влечение к парнишке с глазами цвета молочного шоколада. Фокусник смеется тихо, едва слышно только для него, покрепче ухватывается ладонями за пальцы, оплетает их своими, смотрит глаза в глаза и широко улыбается. Еще никогда он не чувствовал себя так свободно, как рядом с ним, здесь и сейчас. Что ни скажешь, а Морок просто чудесно танцует, и партнер из него неплохой. С этой мыслью Саша вновь отстраняется от него и кружится вокруг своей оси, чувствуя, как запястье крепко ухватывают и тянут к себе. Елка, под которой они находились, заставляла Абрикосова хохотать громче: она решила напомнить, что у Влада совершенно не короткие волосы, а посему они лезли ему на лицо из-за слишком длинных ветвей дерева, и голубоглазый вновь безуспешно сдувал их, пытаясь не отводить взгляда от возлюбленного напротив. Энергичный ритм танца то сбавлялся на умеренный, вновь улетал куда-то в небо и заставлял два разгоряченных тела прижиматься ближе друг к другу, не отрывая взгляда от прекрасных очей партнера. Какая же волшебная обстановка, не хочется, чтобы музыка кончалась. Но, все-таки, мелодия осторожно затухает, а вместе с ней и останавливаются парни. Они оба тяжело дышат, а тот что повыше пытался сдуть надоедливые волосы с лица. Саша смеется, протягивает ладонь к Владу и заправляет выбившиеся локоны обратно на их законное место. Морок благодарит его взглядом, все так же нежно улыбаясь. Абрикосов словно обрывает его мысленную речь — тут же накрывает чужие губы своими. Медленно, страстно и с ноткой детской наивности, из-за чего холодные уста князя вздрагивают. Даже будучи на морозе плоть факира была горяча, и это не могло не согревать его холодную душу и тело. Как только Александр отрывается, его манящий голос вновь соблазняет громким смехом. Владик любуется им, едва видно смущаясь. Как хорошо, что мороз упал ему на руку, ведь из-за холода и щепающего щеки стужа заставляли заливаться краской не меньше, чем яблоко. — Это, вообще-то, моя часть. Ты снова играешь не честно, — возмущенно произнес Влад, не отпуская Сашу. — Да? — Абрикосов краснеет. Тут то точно не скажешь, что ему стало холодно. — Ой… — И после этого ты говоришь мне, что тебе не идет краска, малыш?— Морок!
***
С момента прогулки прошло около трех часов, и Влад с Сашей уже были в теплом, уютном помещении, а именно: доме друида, где последнего, кстати, не было, ушел собирать редкие экземпляры растущих зимой цветов. На сегодня у Морока были особенные планы в сторону Абрикосова, если быть точным, так это оказаться с ним в одной постели. Нет, не потому что извращенец, они не виделись около двух месяцев. Но сейчас его малыш был голоден, и Морок возился на кухне за готовкой вафель. Он знал, что предпочитает его возлюбленный, поэтому угодить в вкусовых предпочтениях труда не составляло. Но Сашка сам был не из простых — Влада ему не хватало в первую очередь. Поэтому, дождавшись, когда Морок потеряет бдительность, стоя за плитой, парень оказался прямиком позади князя. Последний вздрагивает, чудом ли не выронив из ладоней вафельницу. — Хм? Малыш? Все хорошо? — раздается голос голубоглазого. Но только вот Абрикосов ничего не отвечает, лишь тихо хихикает, запуская ладони куда-то под чужую футболку, очерчивая пальцами каждую ямку тощего тела. От подобного Влад томно закусывает губу и шумно выдыхает, только вот ладони пока-что не может высвободить, иначе тесто побежит по всей плите. Губы Саши осторожно впиваются прямиком в шею партнера, нежно обласкивая восприимчивую к языку и зубам кожу, начиная помечать ее снова. Ладони скользят вверх по животу, обводя небольшие кубики пресса; наконец-то касаясь груди и очерчивая бусины сосков фалангами пальцев факир похотливо смакует губами — теперь участок кожи Влада наливается засосом. Но Абрикосов не собирается останавливаться на этом, а посему вновь прильнул к чистому участку кожи, словно жадный зверь, из-за чего Морок тяжело, протяжно мычит, испытывая экстаз от одних мелких ласк. А этот чертенок его изучил… Наконец-то вафельница откладывается в сторону, а некогда «пассив» в лице князя подхватывает Сашку под бедра вверх и усаживает наглого паренька на стол. Абрикосов от неожиданности чудом ли не вскрикнул, но руками за плечи своего партнера ухватиться успел, а после и обвить ногами его корпус, прижимаясь телом к телу. Влад ухмыляется, дразняще опаляя губы Саши дыханием, слыша едва различимое «папочка». Морок тихо смеется, тут же смачно шлепая фокусника по заду, из-за чего его соприкосновение ткани шорт и кожи отдалось громким хлопком вперемешку с очередным стоном парня перед ним. — Папочка… — буквально соблазняя Морока шепчет Саша, ухватывая ладонями его за ворот. — Тш, малыш, — перебивает того Морок. — Ты вел себя невоспитанно. В губы Сашки впиваются губами и вовлекают в грубый поцелуй. Морок был похож на неутолимого хищника, которого если и начать дразнить — то это себе дороже. Но проблема была в том, что Абрикосову это и нравилось. Только вот они оба знают, что в итоге процесс секса будет нежным: тело Саши не терпит грубости к себе (помимо шлепков), а поэтому Владу приходится изощряться как только возможно. Со временем поцелуй вновь становится привычно страстным, но нежным: язык Саши оплетается с чужим, а сам он прижимается к Владу всем телом. С него уже стаскивают домашнюю футболку, которая слегка висела на теле Абрикосова. Князь отрывается от его губ с громким чмоком, после — опускается головой вниз, покрывая красными пятнышками каждый сантиметр тела возлюбленного, сжимая в ладонях его бедра. Морок припадает к красному соску губами и зубами, обводит его языком, нежно обсасывает, из-за этого Сашка стонет себе в ладонь, по итогу умещая ее на голову возлюбленного, нежно перебирая каждую прядку черных как смоль волос. Вторая же рука лезет под верх рубашки Влада, помогая ему избавиться от ненужного куска ткани. По итогу Саша достаточно громко простанывает, запрокинув голову и вытянув носки от блаженства. Морок глухо рычит, словно не прирученный зверь: его губы отрываются от чувствительной бусины соска, но рубашку с себя стянуть не позволяет, а лишь расстегнуть пару пуговиц. Тело изнывало от раннего желания и возбуждения, из-за чего сдерживать себя было ну просто невмоготу! Парень стягивает с своих джинс ремень, откидывает его в сторону и вновь несдержанно припадает губами к шее, покрывая яркую кожу укусами и метками «собственности». Но Влада усмиряет один блаженный и словно приказывающий шепот на ушко со стороны Абрикосова: — Папочка, нежнее, — тихо слышится слегка подрагивающий голосок Сашки. Влад вопросительно рычит, словно протестуя и показывая, что он хочет быть максимально страстным в начале. Ладонь факира бережно перебирает волосы на затылке князя. — Пожалуйста. Морок глухо рычит, но снова поддается. Даже несмотря на то, что Саша пассив, он доминировал и брал под контроль тяжелого по характеру Влада. Абрикосов знал все слабые точки своего партнера, а соответственно часто надавливал на них. Спустя пару мгновений джинсы Морока болтаются где-то на низах ног, а с Саши уверенно стаскивали боксы. Влад продолжает походить на невоспитанного зверя, но подчиняется с каждым словом своего партнера — «нежнее, мягче, грубее», все эти слова будто бы заставляют маленькие рычажки в голове двигаться и наполняться страстью и все таким же диким желанием. Наконец-то оказавшись полностью голым перед возлюбленным, Абрикосов смущенно откидывается спиной на пустой стол. Морок оглядывается и с недовольством пытается найти в столе спрятанную когда-то давно им смазку от глаз Друида (не спрашивайте зачем), и, едва-едва обнаружив практически пустой тюбик, принялся растягивать обнаженного факира. Занимались подобными вещами они редко, а посему Саша еще не готов к внезапности в виде агрегата Влада. Тонкий палец осторожно скользит внутри, по стенке, мягко касаясь ногтем комочка нервов в виде простаты, из-за чего кареглазый выгибается, закусывая губу и громко замычав. Казалось, что сладостная пытка продолжалась чудом ли не вечность: князь обожал передразнивать своего юного, буквально невинного партнера тем, что будоражил кровь эдакими «точками g».« Влад… »
Тихий голос Саши выводит из транса, а Морок вынимает склизкие пальцы из парнишки. Наконец-то нагим оказывается и сам князь. Его тело изнывало от желания покувыркаться с Абрикосовым прямо здесь, на этом столе. Остатки смазки оказываются на перевозбужденном члене, а ноги Александра оказываются на плечах Влада. Медленный толчок и орган голубоглазого оказывается внутри лишь на одну четвертую, но даже от такого Сашка мычит и слабо мечется по столу, сжимая в ладонях его края. Его податливые стенки сжимаются вокруг внушительного размерами агрегата партнера, а глаза закатываются от экстаза. Как же хорошо… Еще пара уверенных движений и Влад начинает двигаться, из-за чего ножки стола скрипят в унисон соприкосновений плоти бедер. Носки Саши вновь вытягиваются и обхватывают ступнями шею своего возлюбленного, словно пытаясь отдаться ему полностью. Теперь Абрикосов никак не контролирует его — лишь позволяет делать с ним то, чего бы не позволил никому более. Морок чувствует каждую ноту наслаждения в его голосе, а эти прикосновения наполнены любовью, опьяняя с каждым разом, из-за чего единственная мысль которая была в голове у юного факира это одно: не потерять контроль. Громкие хлюпы, шлепки и стоны с томным мычанием — это единственное, что раздается по всей комнате, которая теперь кажется до жути тесной из-за эха. Саша извивается, выгибается, хватается руками за стол и закусывает губы с экстазе, слышно простанывает имя Владика и пытается получить больше и больше удовольствия. Морок же не останавливается — каждый звук, который слетал с уст возлюбленного перед ним заводил, а толчки становились уверенней и напористей, словно требуя, чтобы Абрикосов хвалил старания парня своими стонами. Хотелось большего, а сам Влад сжимает ладони на бедрах Сашки, и, в потоке страсти юноша нагибается лицом к лицу, вновь рычит и позволяет обхватить свое тело руками. Фокусник буквально вцепился в спину возлюбленного ногтями через мешающую рубашку, оставляя красные дорожки даже через ткань, стоня теперь на ушко своего партнера: до жути соблазнительно, желанно и страстно. Это заставляет князя взводиться сильнее, громко рычать, а после ускоряться, заставляя теперь Сашку чувствовать контраст блаженства и легкой боли из-за попадания по простате. — Малыш… — хрипло произносит Влад, сильно закусывая губу. — Сожмись… Еще немного… Саша смаргивает слезы, закусывает губу и чувствует нарастающий пик блаженства, вскрикивает и смаргивает слезы от экстаза: он, как обычно, разрядился первым, запачкав семенем свой и чужой живот. Его тугие стенки сжимаются сильнее, и из-за этого Морок снова рычит, но уже более громко и звучно. Слишком приятно. — П-па-п-… Па-п-почка. — вновь выдавил Саша на одном дыхании, из-за чего Влад тут же облизывает его щеку, словно довольный пес. Морок в очередной раз прорычал, и с громким характерным хлюпом вышел из Саши, пачкая пол под столом. Князь тяжело дышит, утыкаясь лицом прямиком в скулу своего возлюбленного, глотая такой нужный сейчас воздух горячими губами. По его лицу стекает пот — Владик запыхался. Теперь тело Абрикосова слегка поднывает, но от уровня блаженства. Его уголки глаз мокрые, как и волосы на лбу и виске. Влад осторожно начинает покрывать поцелуями каждый сантиметр кожи своего возлюбленного — он извиняется за то, что парнишку слегка расшатали изнутри. Абрикосов закрывает глаза, улыбается уголками губ и разжимает ладони, которые теперь были сжаты на его спине переместились на макушку, вновь бережно перебирая локоны волос. Все-таки дикость и нежность что умещались в Мороке не могли не создавать что-то индивидуально прекрасное. — Ну что, малыш, — раздается хриплый голос со стороны Влада, который кратко целует фокусника в губы. — Идем в постель? Или ванну, для начала? Саша хихикает, улыбаясь шире.— Для начала ванну… Мне явно стоит прийти в себя.