Мои родители не мертвы

Знаете ли вы, что истинная магия происходит каждый день прямо рядом с вами? Верите ли вы в чудесные силы любви? Верите ли в исправившихся преступников? В вернувшихся в свои семьи заблудших отцов? В раскаивающихся убийц? В сменивших злую жестокость на родительскую любовь дядю с тетей наконец? А вот мальчик по имени Гарри Поттер не верил. Не верил ровно до того момента, пока судьба не столкнула его с очевидным и весьма ярким примером существования магии подобного сорта. Это случилось промозглым утром 28 ноября 1984 года. Гарри проснулся от привычного стука в дверь своего чулана под лестницей. Стучала, конечно же, тетя Петунья. Именно в ее обязанности входило будить мальчика по утрам, и она не без удовольствия это делала, удовлетворяя собственную потребность сорваться на кого-либо прямо с утра пораньше. Однако к замешательству полусонного Гарри (мальчику сегодня почему-то снился падающий самолет, и он еще не совсем отошел от столь впечатляющего сна), сегодняшний стук был какой-то… не такой. Не резкий, не громкий и не сопровождающийся знакомыми криками злобной тетушки. Словом, ощущения, что в его дверь решили заколотить по меньшей мере сотню гвоздей, сопровождая это действие доброй истерикой, не было. Напротив, стучали спокойно, коротко, не сильно, а после мягкий, но все же без сомнений принадлежавший тете Петунье голос как-то нерешительно спросил: - Гарри? Ты проснулся? Гарри был слишком удивлен, чтобы что-либо ответить. Пока он соображал, что за муха укусила его несносную тетку, та решилась открыть дверь. Мальчик инстинктивно дернулся в дальний угол кровати, прихватив с собой одеяло, и это не ускользнуло от взгляда вошедшей. - Гарри… - тетя осматривала чулан так, будто видела его впервые, - о небеса, Гарри, как же ты тут живешь? Во взгляде Петуньи читалось удивление и жалость. Гарри же подобное поведение тетушки лишь насторожило еще больше. И потому он предпочел молча ожидать, что же будет дальше, не отпуская, впрочем, свое одеяло (он искренне думал, что оно сможет его каким-то образом защитить от возможных напастей). - Гарри, Гарри, Гарри! Все, с сегодняшнего дня все будет по-другому. Как же они… то есть мы… мы были к тебе жестоки! Вставай, солнце, ты переезжаешь в другую спальню, - достаточно твердым, но все же дрогнувшим в какой-то момент голосом произнесла Петунья, и вышла из чулана, тихонько прикрыв за собою дверь. Гарри по-прежнему искал подвох. Если это была шутка, то совсем не смешная. Или, может, он все еще спит? Ущипнув себя за бок для верности, мальчик все же взял себя в руки. Что бы это не было, вечно прятаться в своем чулане от происходящего он не сможет. Он слез с кровати, посмотрел на свое отражение в старом зеркале, и принялся аккуратно застилать постель. В этот момент в дверях снова появилась тетя Петунья. - Оставь эти тряпки, Гарри! – воскликнула тетя, кивнув на одеяло в руках мальчика. - Пошли скорее наверх! Расположишься там, и будем завтракать. Петунья улыбнулась мягкой, совсем не петуньевской улыбкой и потянула Гарри за собой из чулана. - Да, тетя Петунья… - ошалело пробормотал мальчик и послушно потопал за нею по лестнице. Таким образом это странное утро стало лучшим в жизни Гарри Поттера. Завтрак прошел на удивление спокойно и непринужденно, если не считать истерики, которую закатил кузен Гарри по имени Дадли, когда тому отказали в привычном дополнительном куске пирога. Впрочем, мальчику пришлось сразу же ее прекратить под суровым взглядом дяди Вернона. Последний, кстати, также поразительно изменился, как и его жена. Что же до Гарри, то тому оставалось лишь диву даваться и тихонько хихикать в кулак, наблюдая за тем, как двоюродный братец краснеет от злости на родителей и громко сопит от невозможности ее высказать. Чем дальше, тем больше Гарри удивлялся неожиданным переменам. В течение дня он обнаружил, что с ним больше не намерены обращаться, как с человеком второго сорта, что с ним разговаривают, как с любимым племянником, что он может делать то, что ему хочется (в пределах разумного, конечно), что он и Дадли отныне на равных в этом доме и что он даже может без опаски задавать тете с дядей вопросы. Разумеется, больше всего на свете мальчика интересовали подробности смерти его родителей, и он не преминул воспользоваться столь удачно появившейся возможностью выяснить что-либо кроме «они погибли в автокатастрофе, отвяжись». Гарри пришел в гостиную вечером, около шести часов. - Привет! Не хочешь посмотреть с нами новости? – улыбнулся ему дядя Вернон, хватаясь за пульт от мелькавшего каким-то вечерним шоу телевизора. - Нет, спасибо, дядя Вернон. Вообще-то, я пришел… спросить, - произнес мальчик, немного замявшись: он еще не совсем привык к тому, что на него не станут кричать. - Спросить? Спрашивай, конечно, - с улыбкой сказала тетя Петунья. - А… расскажите мне про автокатастрофу? - Какую автокатастрофу? – с неподдельным непониманием в голосе спросила тетушка. - Ну, в которой умерли... мои родители, - тихо пояснил Гарри и сглотнул подступивший к горлу комок. - Ааа, так вот ты о чем, - обеспокоенно протянула Петунья, и после они с дядюшкой не без тревоги переглянулись. Дядя едва заметно кивнул своей жене, и та заговорила: - Понимаешь ли, Гарри. Дело в том, что никакой автокатастрофы не было. Они… то есть мы… мы лгали тебе, Гарри. Прости нас за это. Гарри не знал, чем удивиться больше: тому, что он все это время имел неверное представление о смерти своих мамы с папой, или тому, что тетя Петунья, настоящая, живая тетя Петунья извинялась перед ним. Мальчик не поверил бы своим ушам, если бы не видел, как тетя двигала губами синхронно своим словам. - Но что же тогда произошло? – будто со стороны услышал свой шепот Гарри. - Ты узнаешь со временем, милый. Мы расскажем тебе, обещаю. Как только настанет время, - убедительно, но мягко сказала женщина, а после, заметив разочарование в глазах племянника, добавила: - Будешь шоколадку? Молочную, с орешками. От такого не отказался бы ни один четырехлетний мальчуган, не отказался и Гарри. Итак, день заканчивался. Гарри Поттер лежал на мягкой кровати в своей огромной (по крайней мере, она казалась ему такой) спальне, жевал шоколад и подводил итоги прошедших волшебных двенадцати часов. Сказать, что он был рад – ничего не сказать. Наконец-то его любили не меньше, чем Дадли! Казалось бы, все мечты Гарри сбылись с одночасье. Пожалуй, этим вечером в доме номер четыре по Тисовой улице засыпал самый счастливый мальчик на свете. Разве это не настоящая магия?