Himitsu ga mou owatta

Нет, что бы Курапика не говорил, вряд ли кто-то собирается её нанять. За ней следят как минимум половину недели. За это время можно собрать достаточно информации и решить, наконец, работать с ней или нет. У этого же какая-то другая цель. В кармане пальто завибрировал телефон. Сообщение. Кто на этот раз? Пускай это будет Курапика. Пожалуйста. Но Вселенная решила разочаровать её: на экране горело «Сенрицу». Сенрицу: «Как прошла встреча?» Прекрасно. Если ей не пришло бы в голову всё испортить! Единственный плюс этого поступка в том, что теперь есть что вспомнить перед сном. Мягкие и теплые губы и холодный кончик носа. Она разулась и направилась в спальню, набирая сообщение. Асами: «Я его поцеловала >_<» Надо подумать, как она может исправить ошибку, и можно ли вообще это сделать. Асами не раздеваясь рухнула на кровать и уставилась в потолок. А что тут сделаешь? Курапике, скорее всего, будет неловко с ней общаться, зная о её чувствах. Асами будет ещё более неловко и их следующая встреча грозит превратиться в череду из неудобного молчания и неловких попыток завязать разговор. Что же она наделала! Снова вибрация. Сенрицу: «И как отреагировал Курапика?» «Он меня отшил»… Нет, не так. Курапика вел себя чутко и ласково, стараясь не обидеть её чувства ещё сильнее. Он был нежен, насколько мог быть нежен друг, пытающийся успокоить свою нерадивую подругу. На экран телефона капнуло. Асами: «Он сказал, что я хорошая, но чувств моих разделить не может.» Асами притянула колени к себе и тихонько заплакала. Теперь, когда она написала об этом, ничего уже не изменить. Будто не сообщение отправила, а увековечила произошедшее в камне. Ничего не сделаешь, не переиграешь в свою сторону. Как и в прошлый раз. Раздалась вибрация, на этот раз долгая и не прекращающаяся. Маленький экранчик на внешней части телефона сообщал, что звонила Сенрицу. Асами вытерла слезы и взяла трубку. — Здравствуй, Асами, у тебя есть время поговорить немного? — произнесла она мягким и мелодичным голосом. — Привет. Да, есть, — Асами села на кровати и оперлась спиной о стену. За окном медленно кружились снежинки. — Я позвонила, чтобы немного успокоить тебя. Не стоит расстраиваться из-за случившегося. — Да как не расстраиваться-то? — всхлипнула она. — Я столько времени скучала по нему, мечтала возобновить дружбу, а теперь испортила все одним импульсивным поступком. Я так сглупила! — Я хочу рассказать тебе кое-что. Слушай, — вкрадчиво начала она. — У меня есть дар. Мой слух до того острый, что я слышу почти всё, что происходит вокруг. Как ветер свистит за окном, как шелестят листья на деревьях, как гудят вдалеке машины. И, конечно, как бьются людские сердца. Сердцебиение словно уникальная мелодия, присущая каждому живому существу. Твое сердце я слышу тоже. Глухие и тяжелые удары, раздающиеся чуть чаще чем обычно. Мелодия разбитого сердца. Но не спеши горевать. У нас с Курапикой появилась традиция: каждую субботу мы собираемся вместе, у него или у меня, и играем в шахматы. Разговариваем, пьем чай, переставляем фигуры. Стоило мне вскользь упомянуть твое имя, сердцебиение Курапики начало постепенно учащаться. Словно я разбередила старую рану. Его сердце не находило места ещё несколько минут после разговора о тебе. Люди потрясающе умеют говорить неправду. Могут использовать подходящую мимику и скрывать волнение. Но контролировать сердцебиение вряд ли кто-то может, поэтому честнее сердца ничего нет. Курапика внешне сохраняет самообладание и не теряет голову, но вот пульс выдает его с головой. — Что ты хочешь сказать? Я совсем тебя не понимаю… — Курапика сейчас пытается разобраться в том, что чувствует. Его сердце билось так же два с половиной года назад, когда пришлось уехать из Минамититы. Со временем он стал забывать о произошедшем, но стоило тебе снова появиться в поле зрения, неразрешенное противоречие всплыло со дна подсознания, принявшись терзать с новой силой. Думаю, не так плохо, что ты заявила о своих чувствах. Он будет учитывать и этот вариант тоже. Сенрицу говорила красиво, но каждый раз рассуждая о простых вещах она использовала крайне замысловатые фразы. Словно упаковывала маленький предмет в большую коробку. Но как бы то ни было, один только голос приносил Асами облегчение. Непоколебимая уверенность Сенрицу в том, что всё не так плохо, постепенно становилась её уверенностью. — Но что мне делать сейчас? Пока он не разобрался в себе. — Тут ничего не сделаешь, Асами. Он сам должен пройти этот путь и во всем разобраться. Можешь сказать ему, насколько ваше общение ценно для тебя. Скажи, что не хочешь терять его. Ему будет приятно услышать это от тебя. Прижимая телефон плечом, она раздевалась в полумраке комнаты. Зашторила окно, скрываясь от чужих взглядов. Голос Сенрицу творил чудеса. Казалось, говори она о серийных убийцах или падении акций на рынке, Асами все равно успокоилась бы. — Хорошо, — пробормотала она, устраиваясь в постели. — Хочешь, я сыграю тебе? Музыка поможет успокоиться окончательно. Асами промычала в трубку в знак согласия, и через минуту шуршания и тишины зазвучала мелодия. Прекрасная. Спокойная. Звуки флейты лились из телефона, залечивая царапины, оставленные на душе сегодняшним днем. Заслушавшись, она и не заметила, как провалилась в сон. 19 декабря 2001, среда. Внезапно начавшийся снег с дождем сделал настроение Асами ещё хуже. Она не взяла зонт и теперь топала до станции, чувствуя, как пальто промокает насквозь. Почему она вообще решила поступить в Международный Университет Саппоро? Были ведь варианты, находящиеся поближе к дому! Ну почему Мацури именно сегодня слегла с простудой? Единственная подруга могла проболеть все праздники. Ну как подруга? Асами сблизилась с ней, потому что больше не с кем. С ней училось множество девушек и парней, но почему-то с теми, кто казался интересным, разговор не клеился. Пришлось подружиться с Мацури, которая, как и Асами, не нашла варианта получше. Ничего плохого, но и ничего хорошего. Погрузившись в невеселые думы о провальности сегодняшнего дня, Асами не заметила, как над головой оказался зонт. Она обернулась и вскрикнула. Хозяин зонта приложил палец с к губам, скрытым под шарфом. — Веди себя нормально, Орихара, — произнес он. — Представь, что мы с тобой — давние друзья. Справа шел невысокий парень с янтарными глазами. Он кутался в черную парку, на несколько размеров больше, чем нужно, и в черный шарф. На покрасневших от холода руках кожаные митенки. Единственная не черная деталь образа — зонт, кроваво-красный, с черным рисунком. — Фейтан? — удивилась Асами, с ног до головы оглядывая появившегося словно из ниоткуда знакомого. — Ты знаешь много других невысоких китайцев? — Да нет в общем-то… — Удивился бы, если знала. Пойдем пройдемся, у меня к тебе дело, — он вытащил из кармана парки телефон и вытянул руку. Раздался звук вспышки. — Зачем ты сфотографировал меня? — воскликнула она. Да что тут происходит? Фейтан тем временем показал получившуюся фотографию: Асами, то ли испуганная, то ли расстроенная, и Фейтан, нижняя половина лица скрыта шарфом, желтые глаза смотрят хитро и, кажется, довольно. — Мы с Финксом поспорили. Я победил, а это фото — доказательство. Асами открыла рот, чтобы задать вопросы, но Фейтан посмотрел так, что всякое желание спрашивать отпало. Какое-то время они шли молча. Его черные (кто бы мог подумать?) берцы, добавляющие ему лишние пять сантиметров, чавкали по снежной каше. Фейтан не особо торопился куда-то. Ну и славно — в кои-то веки она поспевает за темпом другого человека. — Я же попросил, веди себя так, будто мы давние друзья, — требовательно произнес он, — а то у тебя лицо такое, словно идешь под одним зонтом со своим похитителем. Вообще-то так и есть! Сам же говорил два года назад, что похищает её. Впрочем, не самое лучшее начало дружеской беседы. — Два с половиной года прошло, а ты не изменился, весь в черном, — произнесла Асами, неловко улыбаясь. — Орихара, я имел ввиду завести дружескую беседу, а не начинать меня оскорблять, — он с раздражением глянул в её сторону. — Ты же умеешь. — Разве это оскорбление? Что плохого в том, что ты носишь черное? — Вот и ответь мне, Орихара, что в этом плохого. — Ничего плохого, — воскликнула Асами растерянно. — Кстати, как тебя занесло в Саппоро? Ты ведь остался в Минамитите. — Я здесь из-за тебя. Говорю же, у меня к тебе дело. — И долго ты собираешься держать его в секрете? — спросила она с шутливым раздражением. Фейтан закатил глаза. — Орихара, я замерз как собака. Поэтому предпочел бы разговаривать за кофе и в теплом помещении. Вот, кстати, подходящее. Он свернул в сторону полупустой кофейни неподалеку от метро, и Асами пришлось последовать за ним, чтобы не вымокнуть. Снег с дождём усиливался, всё больше напоминая апрельские ливни. И все же, спасибо Фейтану, что появился. Без зонта она бы промокла насквозь и простыла. Выбор пал на столик возле окна. Неподалеку гудел обогреватель. Фейтан повесил зонт на вешалку и принялся избавляться от намотанного в несколько слоев шарфа. Что ж, годы изменили и его. Фейтан отрастил волосы и теперь собирал их в хвост, а ногти разной длины красил в черный. В глубине рта поблескивало что-то металлическое, когда он разговаривал. Фейтан спросил, что она обычно заказывает, и через несколько минут вернулся с подносом, на котором возвышался высокий стакан с латте, тарелка с чизкейком и… пять чашек американо. — Мы что, ждем кого-то ещё? — удивилась Асами, ставя перед собой тарелку с десертом и латте. Если так, они выбрали слишком маленький стол — ещё четыре человека за ним даже при большом желании вряд ли поместятся. — По-твоему, я не могу один выпить пять порций американо? — жёлтые глаза хитро прищурились. Первую чашку он опустошил залпом, словно стопку с сакэ. Опрокинул в себя и выдохнул. На губах остался розовый след от горячего кофе. — Не сказать, что сомневалась… Просто логичнее предположить, что придет кто-то ещё. Фейтан ухмыльнулся, и, доказывая, что сказанное им — явно не шутка, залпом выпил ещё одну чашку. Потом потянулся до хруста в спине, поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные ладони. — Как я уже сказал, у меня к тебе дело. Разговор предстоит долгий, возможно, непростой, так что я запасся кофе впрок. — Ты меня интригуешь, — произнесла Асами, цепляя на вилку кусок торта. Фейтан заботливо взял блюдца у пустых чашек и накрыл ими те, в которых ещё оставался кофе. Оставшуюся он пододвинул к себе и обхватил руками. — Ладно, давай ближе к делу, а то умрешь ещё от любопытства, — тонкая розовая полоска на губах превратилась в широкую розовую линию и искривилась в улыбке. — Нам нужен нэн-экзорцист. Впрочем, чего следовало ожидать? Какие ещё дела могут их связывать? Ещё пару недель назад всё было нормально, так почему же с ней резко начали происходить неприятности? И, самое главное, связанные с одними и теми же людьми! Она глубоко вздохнула и кивнула. От информации, всё-таки, отказываться не стоит. — Два с половиной года назад Курута наложил на Куроро проклятие. Что-то отличающее от того, что наложил на Паку и Шала — Куроро будто сквозь землю провалился. Мы сделали вывод, что Курута запретил ему с нами общаться. Фейтан насыпал в третью чашку сахар, осторожно размешал его, и сделал маленький глоток. Утолил потребность в кофеине, теперь можно и вкусом насладиться. Такими темпами он обгонит её. Асами робко сделала несколько глотков. — Я видела Куроро после того, как он исчез, — Фейтан отставил чашку с кофе в сторону и поднял на неё глаза. — И когда это было? — требовательно спросил он. — Спустя три дня после его исчезновения. Он попросил у меня прощение от лица всех вас. Похвалил мой литературный вкус. Сказал, что говорит всё сейчас, потому что уезжает куда-то надолго. Куда, конечно же, не сказал. А в остальном он выглядел как обычно. — Понятно, — слегка разочарованно сказал Фейтан. Он снова пододвинул к себе кофе и сделал несколько глотков. — В общем, мы выяснили, что Куроро сейчас где-то на Кюсю. Хисока пытается напасть на его след. Вскоре Фейтан покончил с третьей чашкой: она присоединилась к своим сестрам. Четвертую он предпочел выпить без сахара. — Как только Хисока отыщет Куроро и свяжется с нами, в игру вступишь ты. Назови любую сумму и получишь её после успешного проведения ритуала, — он снизил голос до полушепота. — Когда я говорю любую, я имею ввиду абсолютно любую. Хоть несколько миллиардов иен — всё будет. Если у тебя есть дополнительные условия, мы готовы их рассмотреть. Фейтан закончил и залпом допил то, что оставалось в четвертой чашке. Желтые глаза впились в Асами, ожидая ответа. Взгляд неприятный, колючий. Но как она могла согласиться? Согласие равноценно предательству. Асами и так всё испортила, но это стало бы последним гвоздем в гроб их с Курапикой дружбы. — Извини, но мне придется отказаться, — выпалила она, сжав в пальцах стакан с кофе. Фейтан посмотрел на неё с неприкрытым раздражением. — В смысле — отказаться? Я же сказал, можешь попросить любую сумму. Предлагай свои условия. Что не так-то? — Асами молчала, сжавшись под испепеляющим взглядом желтых глаз. — Неужели, дело в Куруте? Она кивнула, ничего не произнося. Фейтан прикрыл глаза ладонью, застыв над последней чашкой. Кофе уже изрядно остыл, и от напряженной атмосферы вряд ли нагревался. Он сделал глоток и наградил Асами очередным тяжелым взглядом. — Давай я поясню, — начал Фейтан, накрывая чашку ладонью. Как и в прошлый раз, через несколько секунд из-под неё повалил пар. — Найти нэн-экзорциста — целое дело. Одни скрываются, другие уже взяли на себя чужое проклятье. Третьи мертвы. — Мертвы? — пробормотала Асами. Желание есть и пить вдруг исчезло. — Представь ситуацию: ты прикладываешь усилия, возможно, рискуешь жизнью, чтобы наложить на другого человека нэн. Он идет к экзорцисту, платит ему, и все твои усилия идут прахом. Всё приходится делать заново. Как думаешь, что рано или поздно случится с экзорцистом? Фейтан лениво показал в её сторону пальцем и сделал вид, что стреляет. В горле появился ком. Почему Шин не сказал, что быть нэн-экзорцистом настолько опасно? — Не знаю, на кой ты выбрала такую способность, если честно. Она гарантирует тебе жизнь, полную проблем и риска, — он глотнул из чашки и розовая линия на губе покраснела. — Впрочем, я не об этом сейчас. Мы, наконец-то, нашли действующую экзорцистку. Живую. Но она не соглашается работать с нами. У нас есть Финкс, человек очень вспыльчивый и импульсивный. Есть Шалнарк, самый настоящий психопат, и Пакунода, которой не очень-то нравится быть ограниченной. Можешь предположить их действия? Да что тут предполагать? Вскоре к ней заявится восемь маньяков, желающих поскорее переубедить её. И вряд ли они будут ограничиваться в способах. Кишки Асами, судя по ощущениям, завязались узлом. — Я не собираюсь запугивать тебя, Орихара. Не хочу, чтобы у тебя создавалось ложное впечатление. Это предупреждение. Честно скажу, у меня нет в планах пытать тебя. Даже не знаю, повезло тебе или нет. — Повезло или нет? — произнесла она. Во рту пересохло и язык еле ворочался. — О чем ты? — У каждого из нас своя роль. Я вот занимаюсь пытками, если дело до этого доходит, — сказал Фейтан, избавляясь от грязи из-под ногтей. Сказал обыденно, будто сообщил свое имя или возраст. Так вот почему Курапика назвал его садистом! — Я, как уже сказал, не собираюсь тебя пытать, а остальные в этом не так хороши. — А можно, пожалуйста, без пыток? — Можно. Ты соглашаешься и проводишь ритуал. Получаешь свои деньги и мы расходимся, как в море корабли, — черные ногти мелькали перед глазами. На указательном правой — совсем короткий, на безымянном левой, пожалуй, самый длинный из всех. Будто для него ничего, кроме ногтей, не существовало. — Ты ведь можешь спасти меня? — Асами с надеждой посмотрела в его сторону. — Как в прошлый раз? — С этим сложно, Орихара, — он отвлекся от ногтей и посмотрел на неё. Ни капли нежности, какую она видела два с половиной года назад. — Я ведь тоже заинтересован в том, чтобы ты согласилась на ритуал. От безразличного спокойствия стало дурно. Как же так? Речь идет о здоровье Асами, и, может даже, о жизни, а он даже палец о палец ударить не собирается. Неужели от его симпатии совсем ничего не осталось? — Жестоко, — пробормотала Асами, чувствуя, как слезы бороздят две соленые дорожки на щеках. Силуэт Фейтана поплыл и смазался. — Орихара… Асами, это предупреждение, — имя далось ему с трудом, но голос слегка смягчился. — Я не контролирую действия других членов труппы, в конце концов, я не босс. Все, что я могу сделать, так это рассказать, как обстоит дело, хотя даже этого делать не обязан. Считай это моей благодарностью. Он вытащил из кармана лист бумаги: одиннадцать цифр, два иероглифа, и протянул ей. Асами взяла его непослушными пальцами. — Шал ищет другие варианты. Если веришь в Бога, можешь помолиться, чтобы он нашел кого-нибудь ещё. Но если вдруг решишь упростить себе жизнь, позвони мне. Асами отодвинула стул и поднялась, еле удерживаясь в вертикальном положении. Сунув бумажку с номером телефона в карман, она, словно в полудреме, накинула пальто и вышла в непогоду, даже не попрощавшись.