forever

Обеспечь себе комфортное цифровое бессмертие. Окошко настойчиво мигает где-то в правой части экрана, и Сычен от нечего делать нажимает на него. Поток утягивает его в какой-то стерильно-белый сайт. Голова немного кружится. Потому что Сычен так и не привык к этим ощущениям перехода с сайт на сайт. Еще помнит, как для этого использовались компьютеры. Или он это себе придумал, но что-то такое точно существовало. Спустя пять минут в пугающей белизне Сычен начинает сомневаться, что на этом сайте вообще что-то есть. Такое бывает. Завлекающая ради кликов пустышка. Поднимают трафик. Когда он уже собирается смахнуть рукой, чтобы выйти и вернуться в свою уютную квартиру, его оглушает холодный роботизированный голос. – В наш век бессмертие доступно каждому, – голос пародирует дружелюбную интонацию, – оставьте физическое тело, ваше сознание не нуждается в нем. Продолжить? – немного тошнит, и Сычен чувствует себя неправильно, когда утвердительно кивает головой. Просто немного послушает еще. – Предложение действительно для тех, кто остался на Земле. Вы знаете, что планета скоро будет списана из-за низкого индекса населения. Не дайте списать себя, – голос словно усмехается, – переместив себя в цифровое пространство, вы откроете для себя новые возможности. Вам не придется выбирать, переезжать на новую планету. Вам будет открыт весь мир. Продолжить? – Он говорит какой-то бред, – Сычен оборачивается так резко, что система моделирует хруст шеи. Этот голос не принадлежал Голосу. Рядом с ним стоит человек. Немного растрепанный, в домашней одежде и, Сычен резко вдыхает, вполне реальный. Да, это точно такой же пользователь, не помощник, не поисковая разработка. Пользователь. И что, черт возьми, он тут делает. Они встречаются взглядами. – Как ты, что ты тут... – от неожиданности переходя на шепот, спрашивает Сычен. Это ведь не публичная сессия, здесь не должно быть других. Это и в принципе невозможно. Но этот человек (парень, лет двадцати наверное) здесь. Щурится и смотрит. – Я работник безопасности, у меня есть доступ ко всем сессиям на Земле. А это фишинговый сайт, – неловко улыбается парень и поправляет волосы, – Ты же не думал, что они реально продадут тебе что-то реальное из всплывающего окна. Мы вообще с этим сайтом долго боремся, – парень резко становится серьезнее, – Их цифровое бессмертие это мошенническая схема, берут твое сознание, перезаписывают и продают как дополнительные данные. Делают из тебя апгрейд чьему-то интеллекту на черном рынке, – он зачем-то снова улыбается, а Сычену вот совсем не смешно. – Я просто зашел посмотреть, я не собирался ничего у них покупать, – наконец-то подает голос Сычен и смотрит волком. Он же не совсем тупой, – Я за несколько тысяч лет научился различать мошенников, спасибо большое, – огрызается он и парень почему-то начинает смеяться ему в ответ. – Несколько тысяч лет? Выглядишь очень свежо, – парень справляется с приступом смеха и смаргивает слезы, – Нет, серьезно, не ведись на эту штуку, это точно не то бессмертие, какого тебе бы хотелось, тысячелетний, – он хлопает Сычена по плечу и тот вздрагивает от смоделированного тепла чужой руки. Хмурится. – Мне не хотелось бы никакого бессмертия, – цедит Сычен и хочет выйти, но система почему-то не дает. Он бросает взгляд на парня, тот усмехается. – Мне нужно тут разобраться, удалить те данные, что они успели о тебе собрать. Я бы тебя отпустил, но тогда они перенаправят все это в свое хранилище и я ничего не смогу сделать. Будут присылать тебе письма постоянно. Так что мы тут с тобой на час минимум, располагайся, я Юно кстати, – говорит он, параллельно открывая какую-то панель и начиная что-то туда вписывать. Сычену ничего не остается, кроме как сесть и молча наблюдать. – У тебя имя пользователя Винвин, играешь много? – спрашивает Юно минут через пятнадцать и Сычен не сразу понимает, что ему задали вопрос. Слишком занят сверлением парня свирепым взглядом. – Просто звучит красиво, – сдавленно мямлит Сычен. Правда, он писал это имя от балды, без всяких двойных смыслов. Он вообще в играх не зависает, никакой двойной победы в его имени не спрятано. – Звучит и правда прикольно, – хмыкает Юно, все еще занятый записыванием чего-то, – кстати я с Марса. Поэтому и работаю с Землей, близко. А ты всегда жил на Земле? Хочешь куда-то переехать? – Сычену хочется заткнуть этого работника безопасности. Начавшийся поток вопросов его порядком бесит. – Всегда. Еще задолго до того, как вообще кто-то куда-то переезжал, и я сам уезжать не собираюсь, – плюется Сычен. Вообще, он не очень понимает, зачем говорит о том, как долго он жил. Обычно он не распространялся об этом и в принципе живет настолько тихо, насколько возможно. Последние четыре века, как минимум. Ну, Юно в ответ говорит что-то про тысячу лет и, очевидно, не верит. Наверное думает, что Сычен слетел с катушек и пытается оправдать свое нахождение на подозрительном сайте. Сычен чувствует, будто его поймали за просмотром порно или чего похуже. – Готово, можешь возвращаться, – в который раз улыбается Юно, – А, стой, я тебе сохранил ссылку, свои контакты, если понадобится помощь, пиши, – и с такой же широкой улыбкой Юно исчезает. Сычен тоже выходит, наконец-то приземляясь в своей собственной квартире и в своем собственном кресле. Целых полчаса он ненавидит Юно. Ненавидит растрепанные волосы, домашнюю одежду (красивое лицо и ямочки на щеках, все то, на что он свирепо пялился целый час). Говорит себе, что никогда ему не напишет, ни за какой помощью. Еще через полчаса он ищет чужие контакты и быстро набирает сообщение. Минуту сомневается, но все равно отправляет. winwin 20:47 Я вампир. *** – Я зайду за тобой завтра, люблю тебя, – шепчет Сычен и напоследок сгребает Иянь в объятия. Она смеется, шутливо пытаясь выбраться. Ворчит что-то про то, что ей пора домой. Сычен целует ее куда-то в шею и говорит, что не отпустит. – С днем рождения, – Иянь выпутывается из объятий, берет его руки и подносит к губам, – Будь осторожен по пути, – она нежно целует костяшки, потом запястья. Когда отпускает, следы ее губ горят на руках. Сычен чувствует их даже после того, как Иянь скрывается за дверью, и они греют его. На улице тепло, несмотря на позднюю осень, а на улице много людей, несмотря на поздний вечер. Идти Сычену минут тридцать, но он из принципа не хочет садиться на трамвай. Ему нравится сумеречный Шанхай, нравятся редкие фонари и прогуливающиеся парочки. Он думает о том, что они с Иянь выглядят также. Молодые и влюбленные. Он думает о самой Иянь. Боже, как ему повезло быть с ней. Сычен кладет руки на щеки, чтобы успокоить румянец, но он разгорается только сильнее. Вдруг он осознает, что у них с Иянь столько всего впереди. Целая жизнь. Может свадьба. Господи, он может сделать Иянь предложение на ее день рождения. – Эй, парень, не знаешь как добраться до этого адреса? – Сычена кто-то останавливает и тыкает ему в лицо бумажкой с кривой надписью. Ему требуется секунд пять, чтобы различить, что вообще там нацарапано. Адрес знакомый, это тут близко, минуты три ходьбы через переулок. – Знаю, – отвечает он, поднимает глаза. Перед ним парень, курчавый и улыбчивый. Улыбка у него какая-то странная, но Сычен, окрыленный атмосферой вечера, игнорирует ее, – Тебя проводить? Тут недалеко – произносит Сычен. Улыбка на лице парня становится шире и он кивает. Идут они молча, Сычен все еще витает в мыслях про Иянь и боится, как бы не пропустить поворот. Парень следует где-то на шага три позади. Через минуту они оказываются в переулке. Сычен не обращает на это внимания, упорно продолжая идти вперед. Пройти еще пару метров и они почти на месте, с другой стороны улицы. Парень хватает его за руку так внезапно, что Сычен не успевает отреагировать. Он рефлекторно дергается, но хватка неожиданно крепкая и (кажется наверное) на коже чувствуются когти. Он испуганно оборачивается и снова пытается вырваться, но его, видимо, никто не собирается отпускать. – Что ты... – это было ошибкой смотреть в чужие глаза. В них словно отражается та самая странная искореженная улыбка. Все, что происходит дальше, за считанные секунды, в разуме Сычена растягивается на долгие минуты. Чувство боли в голове, чужие зубы на своей шее, мучительное падение на землю. Сквозь шум в голове он различает чужой голос и ему слышится, что тот извиняется. Последнее, что он помнит это руки, тянущиеся к его лицу и четкое чувство, что кровь внутри кипит и обжигает. Перед глазами чудится Иянь, ее нежное лицо и губы, растягивающиеся в улыбке. Она снова целует его костяшки и останавливается на том пальце, где носят обручальные кольца. Предложение. На ее день рождения. Иянь обнимает его, и Сычен думает, что наверное пора спать. Пора спать. *** Просыпается Сычен резко. В голове пульсирует слово Иянь. Он догадывается, что это чье-то имя и когда-то он знал человека, кому это имя принадлежало. Время скрадывает все: лица, события, те жизни, которые он жил раньше. Это злая ирония, но Сычен живет здесь и сейчас, потому что не может никак иначе. А еще он голодный. И у него болит голова. На почте больше двадцати уведомлений, еще столько же в сообщениях. Черт, он очень голодный. Голосовая команда, чтобы робот-холодильник пришел из другой комнаты. Дверцу у него нужно заменить, она открывается со скрипом. Сычен думает, что его тоже неплохо бы заменить, потому что кости у него также скрипят. Тысячелетний, так его вчера назвал Юно. Сычену почему-то кажется, что одно из пришедших сообщений принадлежит именно этому работнику безопасности. Ответит он позже. Сейчас он с остервенением вгрызается в пакет крови, тот, который вообще-то хранил на черный день, вкусный. Иногда нужно позволять себе маленькие слабости. Все без исключения пакеты приносил ему Кун. В их паре он отвечал за охоту. Хотя парой их назвать было тяжело. У Сычена не было никаких контактов Куна, представлений о том, где он живет и чем занимается. Каждая их встреча проходила быстро и с привкусом недосказанности. Честно, Сычен их ненавидел. Он прекрасно догадывался, почему именно Кун избегает его (в том, что избегает не было никаких сомнений) и считал, что за несколько тысяч лет это перестало быть большой проблемой. Кун сделал его вампиром. Был голодный. Можно понять. Проехали. Эта деланая совесть и стыд Сычена не интересовали. О каких моральных ценностях может идти речь, когда каждый месяц приносишь кому-то по двадцать пакетов крови. Привкус железа на языке Сычен пытается сглотнуть. Голод уходит, ощущения уже не такие поганые и можно заняться разбором уведомлений. Поудобнее устраиваясь в кресле, Сычен вызывает окошко сообщений и монотонно пролистывает те, что накопились за ночь. Промо-акция, выгодное предложение, специальная скидка, купите то, это, пятое, ну купите. В смысле, вампир, это что ролевая игра какая-то? Это сообщение отличается. winwin 12:16 Нет, реально вампир, кровью питаюсь и все такое. Прилечу к тебе на Марс и съем. В горле зарождается хохот и Сычен его не сдерживает. Ну что он делает. Выставляет себя сумасшедшим. Сейчас Юно его заблокирует и будет на работе пересказывать всем байки про чела, который возомнил, что он вампир. Может вспомнит те тупые исторические романы, датированные позапрошлым тысячелетием, где человечество пыталось представить, каким будет космос. С космическими вампирами. Сычен ведь такой страшный. Такой космический. Такой вампир. Проверять уведомления ему резко надоедает, так что Сычен взмахом закрывает окошко и разваливается в кресле. Нужно думать, чем занять очередной день. Как жаль, что часы для него тянутся также медленно, как и для всех остальных. Было бы гораздо легче, если бы он, как в фильмах, не чувствовал течения времени и десятилетия складывались в секунды. Десятилетия оставались десятилетиями. А этот день оставался невыносимо скучным, хотя только начался. Мозговой штурм приводит Сычена к идее, что стоит сходить на прогулку. Подышать задымленным воздухом родной Земли. Вчера он видел объявление о какой-то исторической выставке. По правде говоря, Сычен ненавидит историю, но ему кажется, что он должен ее любить. Все-таки он сам уже похож на экспонат. Посмотрите, этому человеку на вид лет девятнадцать, но на самом деле он бродит по этой планете полторы тысячи лет. Удивительно, а в следующем зале нас ждет йети. Звонок застает Сычена врасплох. Успевший уже задремать в кресле, он, встрепенувшись, резко поднимается. Номер неизвестный. Рядом надпись, что звонят с Марса. Сычен вообще не сомневается, что это Юно и рукавом вытирает с губ остатки своего завтрака. И с неясной ему самому смелостью смахивает на ответить. – Покажи клыки, – без приветствий просит Юно. Вокруг них совершенно стандартная тема для звонка, какой-то безликий луг с травой, похожей на пластик. – Может тебе еще и коллекцию молочных зубов моих раздобыть? – скрещивая руки на груди, отвечает Сычен. Нет у него клыков. Зато есть рваный шрам на шее. Оставленный вполне обычными зубами. – Ну ты же вампир, – ухмыляется Юно, снова он растрепанный и в домашней одежде. Весь такой неидеально-идеальный, – Вот и докажи мне. – Не должен я тебе ничего доказывать, – устало морщится Сычен. Ему вдруг знакомство с Юно кажется ошибкой. Даже Кун бесил не так сильно, как этот марсианин. Поэтому, отключаясь на секунду, он тянет из холодильника еще один пакет чисто из принципа. Не должен, но, так и быть, снизойдет. Сычен протягивает пакет Юно, а у того раскрываются широко глаза. Хотя он со своего Марса ощущает лишь модель, пародию в своих руках. Эту липкую холодную бесформенную кучу. Там внутри виднеется сгусток, потому что это один из плохих пакетов. Сычен возвращает пакет себе и легко надрывает. Конечно, сегодня он уже ел, да и сытость его исчисляется неделями, но иногда нужно позволять себе маленькие слабости. Первый глоток всегда самый сложный. Дальше легче. Потихоньку, пока не остаются жалкие капли. Он смотрит Юно в глаза все это время, не может понять, что там видит. Когда Сычен облизывает с губ остатки крови, Юно завершает звонок. yoonoh 15:41 Убедил yoonoh 15:43 Я никогда не был на Земле, куда у вас можно сходить? *** Нонсенс. Одно из любимых слов Сычена. Приятно ложится на язык, и произносится всегда так чуть-чуть высокомерно. То, что происходит между ним и Юно – нонсенс. Всего несколько часов спустя их разговора, Юно скидывает ему слегка размытое фото билета. От незамысловатого куска бумаги настолько веет прошлым, что кажется, будто его купили в самом ужасном космопорте Марса. Конечно, Сычену невдомек, что только в таких злачных местах и продаются еще билеты на Землю. Причины нонсенса кроются не только в билете. А вообще в самом факте, что Юно летит на Землю. И не просто так, а к Сычену. Которого знает полтора дня. Сычен вполне допускает, что ни в коем случае не поедет встречать его в космопорт и не поведет в свою захудалую квартиру. Может они вообще не встретятся, а то сообщение Юно было никак не связано с Сыченом. И фото билета только чтобы поделиться новостью о путешествии. Почему он так много думает о Юно и мотивах его действий? Сычен сползает по креслу, тяжело вздыхая. Вспоминает, что хотел сходить на прогулку, но его откровенно клонит в сон. Он наблюдает за светом из окна и все вокруг кажется ему неприятно-выженным и дурно-пахнущим. Любить Землю – форма мазохизма. Как и летать сюда. Юно, с его работой по очистке мира от всего плохого, не оценит это место. Пусть оставит его Сычену, который прямо с ним и умрет. Когда придет время. Сычен абсолютно уверен, что это произойдет. Сама мысль, что бесконечность реальна и ждет его, вызывает головную боль. Страх. Может от сытости, может от чего-то еще, но Сычен засыпает на пару часов. Снится что-то отвлеченное. Мелькают чьи-то имена, лица и среди них одно задерживается дольше других. Это лицо похоже на Юно, но с примесью кого-то еще. Словно бы вылеплено с него, но с мыслями о другом человеке. Не-Юно говорит что-то, и Сычен чувствует, как улыбается в ответ. Не-Юно берет его руки и подносит к губам. Нежно целует костяшки, потом запястья. Сычен чувствует, как влюбляется. Будит его громкий стук в дверь. Машинный, с интервалами в четкую секунду. Разминая затекшую шею, Сычен еле плетется открывать замок. На секунду кажется, что по ту сторону стоит кто-то живой. За дверью посыльный робот мигает и робко протягивает ему письмо. Сычен забирает конверт и закрывается. Письмо, как и ожидалось, от Куна. Только он в эру высоких технологий остается верен материальным вещам. Бумаге и ручке. В написанное Сычен не вчитывается, так, пробегает глазами. Видимо, Кун скоро будет на Земле, а значит они увидятся. Это, в принципе, все, что нужно, и Сычену искренне непонятно, что там еще на целую страницу. Он не поклонник пространных вступлений, и ему абсолютно наплевать на подробности жизни Куна. Поэтому он забрасывает письмо в ящик, к сотне таких же писем, и снова устраивается в кресле. Думает. Думает о том, что он застрял в одной точке и для того, у кого время не кончается, он все равно умудряется растрачивать ресурс впустую. Сычен не уверен, что каких-нибудь два века назад не жил в этой же квартирке и не проводил дни в этом же кресле. И ему страшно, потому что ему без разницы. Он не рвется путешествовать. На другие планеты начали переезжать уже давно, но он ни разу не видел космопорта и, тем более, не бывал в космосе. А может и бывал. Только не помнит. Все, что остается от прошлого – жгучая обида от невозможности прожить свое существование до логического конца. Когда-то он от этой обиды не находил себе места, все время спешил, бежал. Сейчас он боялся. Боялся, просыпаясь каждый день и засыпая каждую ночь. Боялся, что смерть его не найдет. Не понимал Юно, который так просто летел на Землю к человеку, которого знал чуть больше дня. И который, так совпало, оказался вампиром. yoonoh 18:24 Ты же пустишь меня переночевать пару дней? yoonoh 18:25 Хотя я должен задавать другой вопрос, да? Не убьешь меня за пару дней? И было бы неплохо, встреть ты меня, потому что я ничего не знаю на Земле. yoonoh 18:30 Я прилетаю через час. Ты же не спишь? Легок на помине. Сычен перечитывает сообщения три раза, пытаясь то ли вникнуть в смысл, то ли свыкнуться с чужой наглостью. Потому что ему вроде как не дают выбора. Юно уже утвердил план на свой внезапный отпуск (отгул?), и Сычен в этом плане играет значительную роль. Для Сычена такая роль непривычна, он бы предпочел играть куст или дерево. Поднимается с кресла он только через сорок минут. До космопорта добираться полчаса, и Сычен вдруг сравнивает это время с тем, какое Юно летит с Марса. Сравнение выходит не в пользу родной планеты. И почему-то не в пользу самого Сычена. Хотя себя он вроде с Юно не сравнивал. Реальный Юно неловко стоит на земле и на Земле тоже. В каком-то углу, скрытый тенью колонны, и поэтому Сычену требуется минут пять просто чтобы его найти. Когда они встречаются взглядами, Юно улыбается, и Сычен против воли вспоминает свой сон. Хочется оставаться серьезным. Не получается. Он заходится смехом, и, без всякой возможности совладать с собой, опускается на землю. Непонятно, смех это или истерика. В принципе, разницы нет, в любом случае Юно на это реагирует быстро, и как-то скомканно. Подходит (подбегает), но мнется. Трогает за плечо, потом почему-то решает присесть рядом. Теперь их двое придурков, думает Сычен. Сидят в центре космопорта. Один смеется, как умалишенный, второй рядом с выражением лица испуганного ребенка. Вот это вечер. Сычен мог бы его запомнить. – Ты вроде у меня остаться хотел, – сквозь смех, задыхаясь говорит Сычен, – Поехали, – откидывается на плечо Юно и еще минуты три ему требуется успокоиться. Вытереть слезы, образовавшиеся в уголке глаз. – Я на неделю, – шепчет все еще растерянный Юно. Сычену плевать. *** – Знаешь, во что мы с подругами вчера играли? – Иянь обходит вокруг стола и присаживается на подлокотник кресла, рядом с Сыченом. Тот утягивает девушку к себе на колени, и та тихо хихикает. – Во что? – шепчет ей в шею Сычен. – Английская игра. Win-win, – произносит название Иянь с забавным акцентом, – Там нет проигравших, – она кладет руки Сычену на плечи и заговорщически смотрит в глаза. Где-то в дальней комнате хлопает дверь. От испуга Иянь вздрагивает и теряет равновесие. В попытке ее поймать, Сычен сам лишается опоры, и через секунду они оказываются на полу. А еще через секунду заходятся смехом. – Если нет проигравших, какой смысл играть? – Сычен поворачивает голову к Иянь. С пола они так и не встали, но тут даже лучше. Прохладно. И мыли недавно. Пыли почти нет. Теплый свет из окон отражается бликами в медовых глазах Иянь, и ее волосы так красиво разметались по дешевому линолеуму. Хочется ее поцеловать, и Сычен так и делает. Легко, в уголок губ. Она не отвечает, только смеется в поцелуй. – Там в том смысл, что тебе все придумывают страшную опасную ситуацию. Безвыходную. А надо придумать, как выйти победителем. Вин-вин, – объясняет Иянь, размахивая в воздухе руками, – Совсем легко. Давай попробуем? – у нее такой умоляющий голос, как будто Сычен может отказаться. Он кивает, ловя чужую руку и сплетая со своей. – Так, значит, придумать ситуацию, – уточняет он и продолжает говорить, дождавшись кивка, – Допустим... Ты не можешь умереть. Живешь уже какое-нибудь третье тысячелетие, и вот планета прямо сейчас на твоих глазах взорвется. Что будешь делать? – Иянь больно пихает его в плечо свободной рукой. – Что за фантастика? Давай что-то попроще. Не знаю, ты хотел заплатить за обед друга, а денег не оказалось. Что будешь делать? – насупившись, тараторит девушка. Сычен притягивает ее к себе, и обнимает. Не получилось у них сыграть в эту игру без проигравших. Глупость такая. – Ты вообще меня слушаешь или спишь? *** Спать становится куда сложнее, когда Сычен в квартире не один. Юно постоянно снует туда-сюда, раскладывает свои вещи. Открывает холодильник, и после просмотра содержимого, судя по звукам, блюет в туалете. Итак особо не горевший идеей, Сычен сейчас жалеет, что вообще пустил вот это к себе. Тем временем Юно заказывает что-то поесть и причитает. Совсем не подумал, что у вампира может не оказаться обычной еды. Может вампиры человеческим тоже питаются (слово человеческий он особенно выделяет). Сычен прикладывает нечеловеческие старания, чтобы игнорировать все, что льется из чужого рта, и дальше пытаться спать. Конец терпению приходит, когда Юно прыгает к Сычену на кровать, пихаясь и больно тыкаясь локтями. От него воняет мятным ополаскивателем для рта, и он какой-то неприлично счастливый. В этот момент Сычен закатывает глаза и с холодной решимостью скидывает нарушителя спокойствия с кровати на пол. По пути искренне просит заткнуться. Работает. Полчаса. Пока не приезжает пицца, и теперь на всю квартиру воняет еще и сыром. А Юно, оскорбленная невинность, демонстративно продолжает сидеть на полу. И в придачу громко чавкать. – Я тебе что, не нравлюсь? – мычит Юно через десять минут, расправившись уже с половиной пиццы. Сычен, честно, теряется. Вопрос какой-то странный и детский. Пока он раздумывает, что ответить, Юно видимо решает, что молчание – знак согласия, и еще больше хмурится. Его вообще не смущает, что он в квартире Сычена. Еду заказывал из его системы, то есть не за свои деньги. Нет, Юно абсолютно наглый, лишенный манер и границ ублюдок. Однако Сычен не может сказать, что испытывает к нему отвращение. Скорее вообще ничего не испытывает. Что-то тянет к Юно, но это что-то не связанное с симпатией и подобным. Отдельное, серединное чувство, не определяемое ничем. Проходит добрых три часа, в которые они оба молчат. Сычен не спит, но лениво листает случайные сводки новостей и твердо не реагирует на любые внешние раздражители. Юно все-таки втискивается на чужую кровать, и его острый локоть упирается в Сыченовы ребра. Те уже онемели, так что их владелец и не сопротивляется. Двигаться не хочется. Такое застывшее состояние нравится. Как в мокрую глину опустить ногу, и стоять тупить, рассматривая сероватую массу. Вязко, спокойно. Первым тупление в глине прерывает Юно. – Ты кого-нибудь убивал? – заговорщически спрашивает он, глаза у него блестят и руки вдруг оказываются на чужих плечах. Из-за этого Сычен обнаруживает, что может свободно вдохнуть, потому что на ребра больше ничего не давит. – Что? – Ну ты ведь вампир, тебе нужно кровь пить и все такое. – И? – Так убивал? – у Юно в голосе искренний интерес, и Сычен устало морщится. Надо объяснить. Сейчас. Он никогда никого не убивал, в этом он был уверен больше, чем в своем имени или возрасте. Ни за что. – Я не убийца, Юно, – чужое имя горчит, хотелось бы произнести его в первый раз при других обстоятельствах, – Всю еду мне приносят, – в глазах напротив видно разочарование. Но Сычен не собирается оправдывать чьи-то кровожадные надежды. – Ты просто забыл, – бросает Юно и сжимает пальцы на чужих плечах чуть ли не до хруста. Это неприятно, – И вообще это лицемерно, ты пользуешься тем, ради чего кто-то рисковал, убивая, – насмешливо. Терпение Сычена это здорово подрывает. Хруст такой, что слышно наверное с улицы. Первые секунд пять Юно тупо смотрит на свое вывихнутое запястье. Затем начинает кричать, взвивается и старается отползти от Сычена подальше. Не учитывая, что тот быстрее и поэтому быстро оказывается в ловушке. – Я не убийца, Юно, – вкрадчиво повторяет Сычен, наклонившись к чужому лицу, – Я живу столько, что твоему мозгу не хватит мощности представить все это время. Я был кем угодно за эту жизнь, только не убийцей. Но в следующий раз сломаю запястье, если ты продолжишь донимать меня подобными вопросами, – действует. Юно напуган. Кивает и шепчет что-то невразумительное. Вздыхая, Сычен отпускает его и велит сидеть, пока не приносит бинты. Сам вправляет запястье и наблюдает за тем, чтобы Юно нормально и без боли им шевелил. В чужих глазах он теперь наблюдает только страх. На этом тема убийств исчерпана. *** Обещанное "на неделю" непонятным образом растягивается в месяц, и Юно по виду никуда не собирается. Отлично себя чувствует в чужой квартире. Даже обустроил себе рабочее место и утрами без конца кого-то консультирует, пока Сычен спит. С самим Сыченом он почти не общается. Парой фраз они перекидываются разве что ближе к вечеру. Никто из них не понимает, что происходит. Когда в квартире оказывается еще и Кун, Сычен испытывает определенные трудности. Не то чтобы он чувствует необходимость оправдаться, кто этот незнакомый человек в его квартире. Но недолгое время, которое Кун проводит в гостях, он постоянно бросает взгляды в сторону Юно, и это напрягает. Когда уже собирается уходить, Кун подзывает Сычена выйти с ним ненадолго. Прогуляться. Идут они вдоль местной торговой улочки. Совсем еще светло, в воздухе пахнет пылью и чем-то неприятным, вроде жженого пластика. Жестом Кун просит свернуть в какой-то переулок. – Кто это? – с места в карьер. – Так, знакомый. С Марса прилетел, – цедит Сычен, ясно давая понять, что на дальнейшие вопросы отвечать не намерен. Тем более, если они от Куна. – Он знает, что ты..? – Что я, Кун? Страшный и ужасный злой вампир? – Он тебя сдаст и тебя отдадут на эксперименты, – как же бесит эта его интонация. Надменно кричащая, что он волнуется. Ты мне не безразличен, Сычен, посмотри, как я о тебе забочусь. – До сих пор не сдал, и это вообще не твое дело, – ровно произносит Сычен и разворачивается, давая понять, что их беседе подошел конец. Кун может снова убегать, улетать на долгие месяцы, и хоть сотнями слать свои письма. – Он похож на Иянь, но он не она. Ты сам себя обманываешь, – бросает Кун в спину. – Мне плевать, кто такая Иянь, а у него есть имя, – отвечает Сычен. Возвращаясь, он с такой силой захлопывает дверь, что Юно подпрыгивает вместе с пачкой дешевых снеков. Сычен смотрит на него, и хочет стереть с чужого лица выражение опасения. Не так, все не так. Если ты боишься, зачем ты все еще здесь, Юно. Зачем ты меня мучаешь. – Кто я, Юно? – он не знает, какой еще вопрос задать. Но на этот жаждет получить полный и точный ответ. Кто он, черт подери, такой? Юно молчит, и смотрит также испуганно. Почему молчит. Почему он боится Сычена. Что между ними. Что заставило Юно месяц назад прилететь к малознакомому парню. – Ты Сычен. Ты вампир, – наконец отвечает. Во взгляде его к страху примешивается сомнение. Сычен оседает на пол. – Нет-нет, зачем, нет! Вампир, вампир, вампир, – вот оно. Ничего для Юно Сычен не значит, – Я об этом не просил! Не просил! Я ничего не помню, но я помню, что не просил. У меня была жизнь, я бы прожил ее и умер, – теперь Сычен рыдает, а Юно не знает, что делать. И Сычен все понимает. Почему-то он думал, что Юно спасет его. Что между ними что-то будет, нежно-секретное. Этому не было логического объяснения внутри, Сычен просто почувствовал, когда впервые увидел его. А Юно ничего не чувствовал. Может он правда собирался его сдать. И последующую вечность Сычену бы препарировали мозги. – Убирайся, Юно – всхлипывает Сычен, – убирайся на свой Марс, и больше никогда не приближайся ко мне, – встает и выхватывает из чужих рук пластиковую упаковку. Юно реагирует спокойно. Но остается сидеть, и Сычена это выводит. Он толкает Юно в плечо и прижимает к кровати. Наклоняется близко, как уже делал, когда выворачивал ему запястье. Это не вызывает той же реакции, того же страха. – Сычен, прекрати, – нет, он не прекратит. – Выметайся или я тебя убью, – он срывается на крик, – Я точно тебя убью! И Юно уходит. Собирает свои вещи за какие-то полчаса, и уходит. Оставляет Сычена рыдающим, даже не оборачивается напоследок. Уходит, как всегда уходит Кун. Только навсегда. Как ушла нормальная жизнь Сычена, полтора тысячелетия назад. Тихо прикрыв дверь. Сычен ненавидит свою квартиру. Он переворачивает все вверх дном, пинает чертово кресло. Выдирает из комода ящик с письмами, и поджигает. Он хочет, чтобы его тоже поглотил огонь. Он хочет умереть. – Я этого не просил, – надрывно шепчет он, обращаясь к пыльному потолку, – Я ничего этого не просил. Обеспечь себе комфортное цифровое бессмертие. Оплатить.