Каникулы

- Луукфи, ты отдавил мне ногу! - Мои рёбра! - сквозь слёзы простонал кеттариец - Кто ущипнул меня за задницу?! - отчаянно запаниковал Мелифаро - Кажется я нащупал что-то круглое! - радостно воскликнул Нумминорих, после чего послышался тихий щелчок замка и скрип открывающейся двери. В маленькое тёмное помещение прокрался небольшой и яркий лучик света, постепенно увеличиваясь в размерах. Вскоре все господа тайные сыщики оказались на холодном деревянном полу. Привыкнув к яркому свету и оглядевшись по сторонам, я вспомнил это место. Здесь, как-то давно жила моя бабушка. Когда я был маленьким родители отправляли меня к ней на лето, а сами уезжали по делам. С ней было весело проводить время, и я любил её больше жизни. Утром я помогал ей с покупками и уборкой по дому. Потом мы долго гуляли по узким и красивым улочкам, которые были застроены маленькими и уютными, на внешний вид, домами. А по вечерам, укутавшись в тёплый плед и с кружкой в руках согревающего ароматного какао, я любил слушать бабушкины рассказы. В них было всё, что так сильно мне нравилось: захватывающие душу сюжеты, по своему красивые любовные сцены, наполненные риском и опасностями приключения главного героя. Но это было мимолётным счастьем, ведь вскоре эта прекрасная и добрая дама преклонных лет скончалась.Все-таки годы берут своё. А за своей спиной я увидел то, откуда мы только что всей дружной гурьбой выпали на деревянный пол. Это был огромный, высокий старинный шкаф, который с незапамятных времён стоит в бабушкиной спальне. Он служит напоминанием, что не всегда люди жили в тесных комнатках с низкими потолками. При взгляде на него представляется спальня в стиле ампир, огромные гостиные с позолотой, танцевальный зал на первом этаже особняка, дамы и кавалеры в вечерних туалетах... Чего только не повидал этот шкаф на своём веку! Сколько раз у нас в семье возникали споры по поводу его судьбы! "Давайте выкинем его и освободим место!", "Зачем нам эта рухлядь.", "Он не вписывается в интерьер!", да и много чего шкаф слышал на своём веку. Теперь я точно могу сказать - это не он не вписывается в наш интерьер, это мы перестали вписываться в его. А сколько тайн, сокровищ и запахов он хранит! Вот свадебное платье моей бабушки, а рядом, источая запах нафталина, висит дедушкина военная шинель... Шкатулка с письмами, доставшееся ещё от прабабушки, тут же её фотография - юная гимназистка в форменном платье. Обожаемый мною с детства запах сандала - это пахнут два дореволюционных китайских веера из натурального шёлка с росписью ручной работы. Раньше мне разрешалось их трогать только за очень хорошее поведение... Так и стоит шкаф в углу бабушкиной спальни. Годы идут, меняются поколения, меняются нравы. А он - свидетель многих событий - стоит и посмеивается над нами с нашими суетными заботами с высоты своей неизменности. Оторвавшись наконец от воспоминаниях о своём чудесном детстве, до меня всё таки дошло, что сейчас мои драгоценные друзья находятся в моём мире. Я ожидал увидеть на их лицах выражения полные испуга перед неизвестностью, но пока я предавался ностальгии по шкафу, все успели разбежаться по углам, кто куда. Меламори сидела на маленьком уютном пуфике возле туалетного столика и приводила в порядок свои волосы после незапланированного падения. А рядышком с ней, на слегка пошатывающемся стуле, пристроился девятый том. Они были похожи на закодычных подружек, которые собираются на свидание со своими молодыми кавалерами. Взор Шурфа привлёк небольшой стеллаж с книгами, и вот он уже сидел на кресле и с трепетом перелистывал странички книги. На этот раз ему попалась весьма интересное произведение Вальтера Скотта, носившее название "Айвенго". На счастье шефа, у бабушки в тумбочке, некогда стоявшей около кровати, лежал дедушкин набор табака для курительной трубки. И сейчас сэр Пааачтеннейший Начальник сидел и вкушал новые для себя ароматы, выдувая дымные кольца причудливых форм. Нумминорих же наматывал круги по комнате зажав нос из-за сильного запаха табака. Ему не сиделось на месте, так и хотелось поскорее пойти и осмотреть этот новый мир и его достопримечательности. А наш многоуважаемый Луукфи всё ещё лежал на полу в отключке, прибывая в неведение происходящего. Как же я ему сейчас завидовал.