Шестое декабря

— Я дома! — из коридора послышался звук закрываемой двери, и Элиотт хмыкнул. Он дошел только до середины рассказа, повествующего о истории любви двух людей во времена Красного мая 1968 года, но уже не мог оторваться. Они так напоминали ему их самих, в каком-то странном смысле. Потому что были совершенно не похожи, но и одновременно он узнавал себя в парнишке из Англии так сильно. А второй парень — предводитель леворадикальных студенческих выступлений, вылитый Лука через пять лет. В те времена и правда раньше взрослели. В общем, чтение его так затянуло, что он и не заметил, как промелькнул весь день. Лука, вернувшись с занятий, разбросал кроссовки в разные углы гостиной и, скинув следом куртку на пол, прошлепал носками по полу в спальню. Элиотт лежал на животе, уткнувшись в книгу, как и шесть часов назад, подперев подбородок ладонями, и хмурился на повороты повествования. — Неужели события книги важнее возвращения любимого мужчины? — фыркнул Лука и, перепрыгнув через Элиотта, плюхнулся на кровать. Элиотт наконец обратил на него свой взор. Улыбнувшись, он перевернул книгу и отложил в сторону, потянувшись к Луке, который смотрел на него снизу вверх, а его волосы создавали ореол вокруг головы, как у святого. В каком-то смысле, он и был святым для Элиотта. Его свет, его святыня, его солнце. Подмяв под себя Луку и закинув на него ногу, Элиотт попытался оправдаться: — Я тебя заклинаю после меня тоже ее прочесть. Я тебе клянусь, у меня такое ощущение, что я читаю книгу под названием не «Сладкий май», а «Лука и Элиотт в параллельной вселенной № 0612. И они счастливы», — лицо Луки на эти слова просветлело. Или же это заходящее солнце наконец решило порадовать Элиотта перед наступающими сумерками. — Обязательно, раз ты так говоришь. Сразу после «Комнаты Демори», про нее ты также отзывался. Я конечно пока на пятой странице, но... — Идиот, она называется «Комната Джованни». — Нет, сэр, я мечтатель! Элиотт наклонился и нежно поцеловал Лалльмана, тот сразу же обмяк в его объятиях, прошелся ладонями по ребрам поверх пуловера, добрался до шеи и погрузился в волосы, перебирая мягкие пряди. — Я соскучился по тебе, чем сегодня займемся? — Лука прикрыл глаза от нежности, которую он испытывал в этот момент. — У меня есть идея. Лука Лалльман, я приглашаю тебя на свидание. Сегодня как раз Манчестер Сити с Ливерпулем играют, — Элиотт мягко погладил Луку по щеке, у того же загорелись глаза. — Я совсем забыл! Демори, как я тебя люблю, ты бы знал, — и Лука обвил шею руками и притянул Элиотта ближе, оставив между ними сантиметр расстояния, которое Демори преодолел менее чем за секунду, чтобы мягко впиться ему в губы. — Я знаю. Я тоже люблю тебя, — нежно чмокнув в нос, и еще раз, заверил его Элиотт. — Что закажем? У меня морское настроение, я сегодня даже успел помечтать стать пиратом на лекции, она была супер скучная. Ты бы взял меня в свою команду на корабль? — Ты думаешь, я был бы пиратом? Моряком скорее... Но я заверяю тебя, я бы оставил ради тебя все океанские просторы или затащил бы на свое судно, чтобы ты подарил всю ту свою любовь, о которой я мечтаю, мне одному. — Боже, мистер, хватит сверкать так ярко. Ты сейчас ослепишь меня своей любовью, — Лука счастливо вздохнул, раздумывая. — Но я был бы не против. Даже слепой мог бы быть счастлив, испытывая такие чувства. — Что-нибудь японское? — Элиотт, даже вернув тему в полагающееся русло, не мог скрыть заблестевших глаз. — Да, что-нибудь японское. Роллы, суши — что пожелаешь?

***

Пока Элиотт и Лука доедали остатки ужина, арбитр заканчивал игру. «Ну что же это был за матч. Напряжение с самого начала и до финального свистка. Вот и всё, сегодняшнее дерби заканчивается ничейным счётом. Каждая из команд получает по одному очку...», — звучало из динамиков телевизора. — Элиотт, ты видел, что был за гол? Одной левой забил! Уму непостижимо. Отвечаю, этот нападающий спит с вратарем Манчестер Сити. Я даже думаю, что не просто спит. — Почему ты так думаешь? То что они отдаленно на нас похожи, не делает их парой, — Элиотт откинулся на диване, притягивая лодыжки Луки к себе на колени. Лука же развернулся и разлегся на подлокотнике, наблюдая, как Демори одной рукой разминал ему ступни, а второй потянулся к скетчбуку. — Потому что я заметил, что вратарь видел, куда он будет бить. Там на секунду был крупный план, он действительно видел. А после они так лучезарно улыбнулись друг другу, будто не гол забил один другому, а в подсобке перед таймом подрочил. Давай поспорим, через полгода объявят об отношениях. На сто евро? — и Лука озорно ему улыбнулся. — Нет, спасибо, я с твоей странной способностью строить невероятно-правдивые теории лучше не буду связываться. А на сто евро лучше в дом что-нибудь купим. Или в копилку на отпуск положим. Ты, кстати, не думал над тем предложением, что я кидал? — Элиотт склонился над скетчбуком, поглядывая на Луку. — Тот круиз? А вдруг меня укачает? А может нам в Киото сгонять? Или это жутко дорого будет? — И вот этот человек мне про пиратство говорил три часа назад, — Элиотт, не отрывая карандаша, ухмыльнулся. — Эй, в параллельной вселенной меня могло бы и не укачивать. А здесь я блевать весь отпуск не хочу, — и Лука отвлекся на телевизор, слыша на заднем плане поскрипывание карандаша и попивая пиво. Такие вечера были не редкостью. Скорее правилом. И абсолютно точно Луку они устраивали больше, чем шумные вечеринки с похмельем на следующее утро. Нет, конечно, вечеринки он все так же любил, как и своих друзей, как и то, что предшествует похмелью, честно говоря. Но в намного меньшем количестве. Сейчас его устраивало проводить вечера дома, говоря о будущем, планируя отпуск, занимаясь сексом, или просто молча смотреть телевизор. Дома. С любимым. Со своей семьей. — Эй, покажешь мне, что рисуешь? — Лука отвлёкся от экрана, услышав в наушниках Элиотта, которые он надел, чтобы сосредоточиться, музыку «Риопи». — Он, конечно, еще не закончен, но вот... — Лука смотрел на сырой набросок их самих, стоящих перед роялем. На бумаге Лука обхватил ногами Элиотта, и сейчас им явно должно было стать хорошо. — Боже, Элиотт, у меня тоже кое-что есть, — Лука быстро поцеловал его в щеку и перелез через его ноги на диване, убежав в спальню. — Вот, ты говорил, что у тебя нет их, — вернувшись, смущенно отведя взгляд, Лука протянул Элиотту пластинки. «A Moon Shaped» и «The New Abnormal». Элиотт поднял взгляд, полный любви и благодарности, и притянул Лалльмана к себе на колени. — Мне так повезло, знаешь? — Лука обхватил его нежно за шею, целуя и скатываясь немного вбок, обмякая на Элиотте. Элиотт мягко взглянул на распластавшегося по нему любимого парня и, нежно поцеловав его в висок, улыбнулся: — Что за день сегодня такой прекрасный? Праздник какой? Лука перегнулся через него, взглянув в календарь, который он неделей ранее поставил на тумбочку, чтобы отмечать дни до экзаменов. — Шестое декабря. Вроде обычный день, — Лука сказал и осекся, повернувшись к Элиотту, он с нежностью провел пальцами по его носу, обхватывая подбородок и притягивая его ближе к себе. — С тобой любой день, как праздник. — Конечно, как я мог сразу не догадаться, — ухмыльнулся Элиотт. — Воскресенье — день веселья. Лука фыркнул на попытку спеть песенку из глупого сериала, на который Элиотт подсел в последние недели. «Ты — отстой». Лука так и сказал, посмотрев первую серию. — Ох, этот сериал. Ну как ты понимаешь этот тупой английский юмор? Это же не смешно, — притворно возмутился Лука. Его забавляло, что Элиотт смеется с глупостей, на самом деле. — Это ты с питерской богемой еще не общался. — С какой? — недоуменно поднял брови Лука. — Питерской, — повторил загадочно Элиотт. — А ты общался что ли? На что Демори лишь дернул бровями.