Amor est miraculum

«Уважаемые пассажиры, скорый поезд номер семьдесят два Москва-Санкт-Петербург отправляется с седьмой платформы через десять минут. Скорый поезд номер семьдесят два Москва-Санкт-Петербург отправляется с седьмой платформы через десять минут». Ужасная вокзальная какофония заглушала даже мысли, и Алексей ускорился. Рюкзак сзади приятной тяжестью ощущался на спине. «Много что-то людей, намылились куда-то в самый праздник», — подумал молодой человек, мельком посмотрев на гомонящую толпу. У поезда все ещё стояла очередь, но пускать уже начали. Алексей обогнул большую семью, сгрудившуюся дальше от других. Молодая пара, переругиваясь друг с другом, рылась в сумках, видимо, в поисках документов, а двое детей смотрели на поезд, прибывший к другой платформе. Мимо пробежала стайка девушек-студенток, казалось, говорящих на китайском. Наверное, перепутали платформу, а может, просто провожали кого-то. Алексей остановился у седьмого вагона. Он встал в конце шумной вереницы людей, похожей на дождевого червя или толстую гусеницу. Проверяла документы старая женщина лет пятидесяти, очень медленная и дотошная. Молодой человек устало вздохнул и вынул из кармана телефон. Без двадцати одиннадцать. «Домой к празднику однозначно не успею», — мысленно вынес вердикт он и заглянул в сообщения. Поздравления от однокурсников, от мамы и брата, несколько сообщений и звонков от «Серёжи». «Серёжа» остался без внимания, остальным он отправил однотипные ответные поздравления, и только маме и брату — чуть более длинные. Очередь постепенно сокращалась, и Алекс сделал несколько шагов вперёд. Потом он услышал ужасный запах сигарет. У края платформы курил высокий мужчина без шапки, он держался дальше от других людей, но отвратительная вонь все равно добиралась до чувствительного носа Алекса. Он никогда не любил этого въедливого никотинового дыма, но только избавиться от него было невозможно — курили-то везде: в подъездах, на автобусных остановках, на балконах. Он раздражённо рассматривал мужчину, который никак не хотел смотреть в его сторону. Алексей надеялся, что убийственный взгляд заставит незнакомца прекратить курить в общественном месте, в конце концов, это запрещено. «Совершенно никого не уважает, козёл», — подумал он. — Молодой человек, вы провожающий? — Алекс не заметил, как очередь дошла до него. Проводница смотрела укоряюще, слегка исподлобья и очень напоминала его педагога по философии. — А, нет, простите, вот, — женщина получила слегка смятый билет и паспорт. — Проходите, — буркнула она, записывая что-то в своих бумагах. Алексей вошел в вагон. Сразу же его встретил отсек, загроможденный сумками и чемоданами. Дальше шли длинные ряды сидений, часть из которых была уже занята. Раздался громкий крик ребенка, кто-то мерзко ржал, пахло мандаринами и ещё какой-то едой. Его место находилось в самом конце. Там можно было вытянуть ноги, никому не мешая. Алекс снял куртку, на воротнике которой только начали таять снежные хлопья, оставляя за собой россыпь маленьких капель. Он повесил её на крючок и сел наконец в кресло, устало закрывая глаза. Привлек его внимание вежливый басистый голос: — Извините, вы заняли мое место. Мне, конечно, не слишком принципиально, но все же… Чуткий нос уловил слабый сигаретный запах. И точно, тот самый мужчина, что курил на платформе. Теперь его было несложно рассмотреть в ярком искусственном свете. По всей видимости ему было за тридцать, седина уже тронула его виски, а серые прозрачные глаза весело смотрели на Алексея, пока незнакомец стягивал с себя длинное пальто, поблескивающее мокрыми каплями. — Простите, сейчас я пересяду, — протараторил Алекс. — Ладно вам, если удобно, сидите тут, — мужчина мягко улыбнулся, и у его глаз собрались морщинки. — Нет-нет, все в порядке, я пересяду! Алексей вскочил и опустился в соседнее кресло. Незнакомец, оставшийся в одном свитере сначала закинул свою черную дорожную сумку в верхний бардачок, а потом неспеша занял свое место. Он снова посмотрел на Алекса. — Меня зовут Владимир Иванович, рад встрече. Можно ли узнать ваше имя? — А, да, Алексей. Алексей Михайлович. Рад знакомству, — молодой человек натянуто улыбнулся. Он не привык разговаривать с незнакомыми людьми вот так, сходу. Обычно он долго присматривался, анализировал, нравится ли ему человек, и стоит ли заводить с ним знакомство. Сразу с ним заговаривали только пьянчуги, которые не могли держать язык за зубами и от которых всегда несло перегаром и сигаретами. Сейчас, конечно, от Владимира пахло не так ужасно — запах выветрился на улице, — но чувствовал молодой человек себя все равно неловко. — Вы чего в праздник едете? К родне? — Да, к родне, — Алексей нахмурился и сделал вид, что ищет документы в рюкзаке, которые убрал в верхний карман. Скоро должна пройти проверка билетов. Потом можно поужинать, — последний раз он ел часа в четыре. — А что так поздно? — А вам-то какое дело? — Алекс сказал с очевидным раздражением, не отвлекаясь от своего дела. — Ну как же, три с половиной часа в дороге все-таки. Можно и познакомиться. Да и что ещё делать, знакомиться как раз интереснее всего, — все так же мягко сказал Владимир и замолчал. Голос у него был будто бы бархатистый, совсем без хрипа, присущего курящим людям, по крайней мере, по мнению Алекса. Ему вдруг стало стыдно. В конце концов, мужчина же не пытался его задеть, просто интересовался простыми вещами. Он не знал, что у Алекса плохое настроение из-за одного идиота. Все-таки молодой человек мог бы быть повежливее. — Простите, сегодня день паршивый выдался, вот и бешусь, как собака, — виновато пробормотал он, посмотрев куда-то на подбородок Владимира. — А, да это ничего, с кем не бывает. Вы взбодритесь, знаете же поговорку: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь». — Так как тут встречать. Никак, — обречённо понизив голос сказал Алексей, сцепив руки в замок. В кармане завибрировал телефон. — А это уже от вашей точки зрения зависит… — Простите, мне звонят, — Алекс встал с места и отошел подальше. Звонил Дима, младший брат: — Привет, Лёха? — Да, а кто ещё. Чего трезвонишь то? — Мама сказала спросить как дела. И поздравить ещё раз. Она сейчас на стол накрывает, я потом ей трубку передам. — Ладно. А кто ещё пришел? — Дядя Шура, дедушка ещё, ну, Маргарита пришла со своими нытиками. Прикинь, их опять на меня повесили, я им чо, клоун? И теть-Люба пришла с Пахой, он у меня отжал планшет. Оборзели! Алекс усмехнулся на возмущения брата. — Ничего, тебе полезно оторваться от гаджетов. — Ты их выгораживаешь? Серьезно? Предатель ты, Лёха. И вообще в этом году не приехал, хотя обещал. — Я не смог, работы много… — В прошлом году ты говорил то же самое. А я вот… Блин, мама идёт, короче, пока, удачно отметить! — Пока… — послышались шуршания, — мам, привет! Как дела? — Лёша? Лёшенька, все хорошо, вот, на стол накрываем. Много кто в этом году пришёл, все вместе отмечаем. Как твоя учёба там? Как каникулы? Ты где? Отмечаешь с кем-то? Шумно у тебя, — в трубке было слышно приятный женский голос, суховатый, но привычно-нежный. — Все хорошо с учебой, все проекты сдал. Я… Я в гостях с Серёжей. — Опять с этим обормотом таскаешься, нашел себе компанию. Серёжа этот твой — прохвост. Гнал бы ты его… — Да ладно, мам… С Новым годом, всем там передай. Мне бежать надо, меня ждут. — Ох, ладно. Береги себя, Лёш, не напивайся сильно, в машину пьяным не садись! — У меня же нет машины. — Пьяным море по колено! Если в голову взбредет, то где угодно машину найдешь. Ладно, с Новым годом, сынок! — С Новым годом, мамуль, — Алексей улыбнулся и сбросил вызов. Звонок грел душу, и настроение сразу улучшилось. В сообщениях все ещё висело уведомления о непрочитанных сообщениях, но он на них даже не взглянул, вернувшись на место. — Родственники звонили? — спросил Владимир. — Да, я так громко говорил? — Нет, просто вы улыбались, когда разговаривали. — Хах, у меня хорошая семья, очень хорошая. — Не сомневаюсь. Очень мило, когда родня о вас беспокоиться, — Владимир замолчал, посмотрев в окно.