***
Одежда его уже давно промокла, волосы свисают по лицу мокрыми сосульками. Парень сидит на сырой траве и смотрит на ночной город. Огни разного цвета блистают из-за дождя ещё лучше, ещё красивее. Как когда-то блистали в его глазах.***
- Хоба, ты видишь?- спрашивает парень. В ответ всё тот же шум дождя, и ничьего голоса. Сильный порыв ветра бьёт в лицо воспоминаниями. Яркая улыбка, глубокие ямочки и рыжие волосы. Перед глазами Юнги сотни картинок его любви. Тысячи кадров, где они счастливы, они любимы и живы. Мин срывается в рыданиях, вспоминая последнюю улыбку. Мин вспоминает последнюю искру, блеснувшую в его глазах. В одно мгновение в глазах туман. Свет вдруг пропадает, как и в самой жизни Юнги. С уходом Хосока, ушел и свет.***
Шуга продолжает писать музыку, продолжает выступать. Но в его песнях больше нет хвастовства об успехах и деньгах. У Юнги в песнях скрытая боль, бурлящее чувство вины, и всё ещё не утихшая любовь. В голове Мина светлый образ рыжего парня, с ярко-солнечной улыбкой. Парень, который улыбаясь, мог рассуждать о смерти. В памяти Мина последние сказанные ему слова: «Хоба, у тебя нет крыльев». Мин сомневается, что Чон его слышал.***
В фотокарточках на столе они улыбаются, светятся счастьем. Чуть поодаль от них стоят пустые бутылки виски, пара бокалов и голова Мина. Слёз уже нет, давно кончились. Следы пребывания в этой квартире Хосока ощущается почти тактильно: подсолнухи на обоях, как банально, Хосок. В телефоне Чимин говорит, что пора встать на ноги, нужно идти дальше. Пак просит оглянуться вокруг, увидеть людей, что любят и беспокоятся о нём. А как ему объяснить, что рук Хосока никто не заменит. Как им Мин объяснит, что улыбка-сердечко , совсем неуклюжая всё ещё снится. Как им всем объяснить, что Юнги мог бы всё изменить. Мог бы сейчас видеть его, обнимать, просто ощущать. Хосок был бы жив сейчас, если бы Мин был немного смелее.***
«Хосок самый депрессивный человек, которого я встречал», говорил Юнги, Чон смеялся, снова. Хосок все скрывал за улыбкой: усталость, боль, и чувства, конечно. Если бы Юнги не был настолько слепым, если бы был не таким глухим, Хосок был бы жив! Чувство вины давит на Юнги десятитонной плитой. Просто Хосок был слишком невинен, наблюдал всегда со стороны, не подходил лишний раз, Мин и не знал, и подумать не мог, что взаимно всё. А оказалось…а оказалось, что его нерешительность обрушилась на него потерей ангела. «Знаешь, я так соскучился».