Squirrel

Немного лицемерно каждый раз отчитывать Беллу за пьянку, а затем напиваться самой. Но Настя так чертовски устала. Каждый новый шаг даётся теперь с таким усилием, словно к каждой ноге привязали по ядерной боеголовке - тяжело и страшно. Так хотелось просто отпустить все это. Почувствовать, наконец, какое-то подобие свободы и легкости. Просто пить, танцевать, смеяться и ловить взглядом пробегающую мимо Кузнецову. Обличать Беллу в костюм чертовой белки (такая себе это рысь) очень иронично и кощунственно. Девчонка и без этого плюшево-текстильного недоразумения выглядела очаровательно порой. Да, что греха таить, иной раз при взгляде на Кузнецову у Насти от умиления сжималось сердце. Ее лукавые взгляды, ужимки детские, абсолютно девчачьи манеры создавали какую-то невообразимую концентрированную эссенцию, которая сводила Петрову с ума. Пьяный мозг Насти работает вполсилы. Поэтому масштаб проблемы до неё доходит только, когда она сталкивается с Беллой, выбегающей из комнаты со спиногрызами. На бледных щеках румянец почти болезненно-красный. Кузнецова тяжело дышит и улыбается Насте. Зря. Петрова не знает, кого ей проклинать: капитана, на чьём корабле нашёлся этот костюм; редакторов, которые придумали им это задание; или чёртову Ксюшу, заставившую Беллу надеть его. Но последние клетки мозга генерируют только подобие мыслей. Поэтому она решает не размышлять. Просто хватает Кузнецову за руку и под мысленное «блять... Белка такая... у-ву сейчас.... а-а-а» потащить ее куда-то в угол. Вопрос: «Насть, ты че напилась?» остаётся без ответа. Петрова вжимает не сопротивляющееся тело в стену и пьяно улыбается. - На тебе что ручку расписывали? - тыкает пальце в мягкую, испачканную фломастерами щеку. - Блять, эти дети... - смеётся. Боже, наверное, это самое милое, что Настя видела и, тем более, держала в руках. И если бы она увидела такую плюшевую игрушку в магазине, то непременно купила. Петрова смеётся своим мыслям и гладит мех у Белкиного лица, задевая кожу. - Тебе идёт. - Ой, отъебись, - смеясь, пихает чуть в плечо. На этой неделе Кузнецова была такой умницей. Не пила, делала, что говорили, не тусовалась с Анжеликой. При мысли о Лужанской зубы начинают неприятно скрипеть. - Хорошая девочка, - Петрова не совсем понимает: говорит ли она это вслух или про себя. - Да ты совсем в дерьмо... Все же вслух. Настя неуклюже почти падает на Беллу - теперь ее очередь ловить Петрову за талию. Последняя тянет голову чуть вверх, приближаясь к чужим губам. Кузнецова уворачивается. - Бля, Насть, это изврат какой-то... - Целовать белочку? - Ага, особенно, когда сама сейчас ловишь ее.