О комплексах и желаниях

Ши Цинсюань лежит в лёгком ночном ханьфу, прижавшись к прохладному боку Хэ Сюаня, её лицо даже сейчас накрашено. Ши Цинсюань в обоих обличьях предпочитает наносить на лицо косметику, чуть изменять черты лица. Никогда и никому не объясняя, почему. Они вместе несколько лет, а знакомы века (если уже не больше), но Хэ Сюань не мог вспомнить, как часто ему удавалось увидеть настоящего Ши Цинсюаня и видел ли он его вообще. Хэ Сюань осторожно поглаживает чужое тело, изредка играя с каштановыми прядями. В такие моменты демон думает о том, через сколько всего они прошли, чтобы вот так просто лежать на чёрных шёлковых простынях, чтобы ненависть в Хэ Сюане исчезла. Чтобы просто любить. Они лежат в обнимку: демон, которому молились, и небожитель, дважды обманувший судьбу. Ши Цинсюань смог вознестись сам, понадобились годы тренировок и совсем немного чужой удачи. — А-Сюань, — тихо зовёт богиня. — Мгм? — Хэ Сюань отвечает с неохотой, ему куда приятнее просто вслушиваться в тихое дыхание Цинсюань. — Я… — нарумяненные щёки становятся ещё краснее, Хэ Сюань видит, что она собирается с силами. — Ты заразилась смущением у Его высочества принца Сянь Лэ? — усмехается демон чёрных вод. Ши Цинсюань фыркает, это звучит почти обиженно. Почти. — Я бы хотела, чтобы мой демон, — ей нравится делать акцент на «мой», их принадлежность друг другу несомненна, это практически зависимость. Но она всё равно каждый раз повторяет «мой», потому что это звучит так сладко, так правильно. — Исполнил одно желание. — А раньше я не исполнял твои желания? Сегодня, а также сотни ночей и дней до этого? — Хэ Сюань усмехается вновь, дразнит. По-своему, по-демонически. Кажется, он тоже заразился чем-то от Хуа Чэна. Но их устраивает. Это похоже на игру. — Это другое, — она закрывает лицо веером, который не оставляет далеко от себя даже в постели. Действительно собирается с силами. Цинсюань приподнимается, но лишь для того, чтобы удобно устроиться на бёдрах Хэ Сюаня, намеренно ёрзая, дразня в ответ. Она прикрывает веер, наклоняется к острому уху, прикусывает его, а после обжигает живым горячим дыханием. — Я хочу, чтобы мой демон сегодня оказался в моей полной власти. Повиновался каждому моему слову. Хэ Сюань хмурится. Он привык: контроль над ситуацией большую часть времени принадлежит ему, не потому что он не доверяет Цинсюаню, просто так привычнее. Им обоим. «Почему бы и нет?» — мурлычет что-то внутри него. Кажется, это предвкушение скапливается внизу живота жаром. — Хорошо, — помедлив ещё пару мгновений, отвечает демон, — но с одним условием. В изумрудных глазах богини уже сияет радость вместе с предвкушением, поэтому богиня часто кивает, параллельно явно строя планы на его тело. — Хочу видеть тебя настоящую. Без макияжа. Как в женском, так и мужском обличье. Радость в изумрудных глазах меркнет, стремительно сменяясь удивлением и лёгким беспокойством, богиня чуть покусывает нижнюю губу, ещё сильнее выдавая страх. Между ними практически не осталось тайн, но… всегда существует треклятое «но». Ши Цинсюань никому и никогда не рассказывала того, что стесняется своей внешности. Особенно угловатостей и несовершенства мужского облика. Зачем докучать кому-то проблемами в своей голове? — Хорошо, — Цинсюань пытается дать своему голосу как можно больше уверенности, — через десять минут в купальне. Она коротко целует его, ускользая, оставляя фантомный вкус поцелуя и немного тепла. Хэ Сюань привык, что Цинсюань накрашена всегда. Даже в те моменты, когда демон приходил в себя от короткого сна, на лице спящей или спящего небожителя сверкали краски. Он догадывается, что это заклинание, но зачем бог это делает, никогда не спрашивает. Но интерес все же дал о себе знать, а вместе с ним и шанс его удовлетворить. Хэ Сюань наливает в бокал любимое вино Цинсюань, черно-серебрянное ханьфу остаётся на нём. Он успеет его снять. Возможно, богиня разденет его сама? Пригубив сладкий напиток, Хэ Сюань понимает, ему интересна не только тайна постоянного макияжа, но вместе с тем — как далеко может зайти фантазия богини. Ши Цинсюань влияет на него, медленно, но уверенно. Вползает под кожу, смешивается с кровью, впивается в душу, вытесняя последние капли ненависти, сменяя её привязанностью, рождая их странную любовь. Правильно ли это? Хэ Сюань не ищет ответ на этот вопрос, пока их обоих всё устраивает. Откинув философские мысли, Хэ Сюань медленно направляется в купальни. *** От воды идёт пар, Ши Цинсюань не любит мёрзнуть. Поэтому Хэ Сюаню приходится тратить силы даже во сне, чтобы тело казалось тёплым. Ши Цинсюань всё ещё в женском обличье, сидит к демону спиной. На персиковой коже, не спрятанной под каштановыми прядями, Хэ Сюань видит засосы и укусы, оставленные им прошлой ночью. Богиня перекидывает руку через бортик, словно подзывая к себе. Хэ Сюань приближается, протягивая к расслабленной руке бокал вина. Хочется, чтобы он опустился на колени, поцеловал тонкое запястье, оставил след на нежной коже. Но это подождёт. Богиня принимает бокал, сжимает тонкими пальцами, но пить не спешит. Хэ Сюань не видит её лица, но точно знает ─ она улыбается. — Разомни мои плечи, Хэ-сюн, — спокойным голосом приказывает богиня. От мысли, что в эту ночь демон Чёрных вод исполнит любое её желание, внизу живота становится жарко, Цинсюань даже хочет прикоснуться к себе, ощутить пальцы свободной руки внутри, но отбрасывает эту идею. Ласкать себя она предпочитает в одиночестве. Перед глазами сразу возникает картина-воспоминание: она на шёлковых простынях, развратно раздвинув ноги массирует клитор так, как любит дразнить её Хэ Сюань, а после медленно вводит пальцы в один миг срываясь на бешенный темп, она кусает губы, пытаясь не кричать. Эти стены слышат её громкой только, когда демон рядом. Иногда, когда Хэ Сюаня нет рядом долго, в ход идут игрушки из разных обработанных камней от нефрита до чёрного, словно воды вокруг, обсидиана. Но сегодня повелитель Чёрных вод подле неё, и у них совсем другие планы. Сегодня у неё совсем другие планы. Хэ Сюань хмыкает. Демон откидывает каштановые пряди богини, касается губами выступающей косточки позвоночника, следующий поцелуй чуть правее к бьющейся жилке. Он исследует её шею, порой губы сменяются языком. Дорожка поцелуев доходит до кромки уха и возвращается обратно к позвонку. — Я просила от тебя не этого, — дыхание богини чуть сбивается, — но мне нравится, продолжай. Тонкие клыки оставляют несколько новых следов, вырывая длинный стон, бокал падает на пол. Демон пытается извиниться, как умеет, слизывая капельку крови на шее богини. — Остановись, — с трудом приказывает она и поднимается из воды, поворачиваясь. Наконец показывая демону своё лицо. Цинсюань действительно исполняет желание, предстаёт перед любимым без косметики. *** ─ Ты такая красивая, ─ голос демона опускается до шёпота. Ши Цинсюань совершенна в женском обличье. Хэ Сюань проводит рукой по щеке. Повелитель Чёрных вод не понимает, почему она так стремится спрятать лицо под косметикой. Краски лишь портят её красоту, оттеняют, заставляют блекнуть. Ши Цинсюань само совершенство. Тонкое хрупкое тело, которое хочется защищать; маленькая грудь с персиковыми (под цвет кожи) сосками, Хэ Сюань любит брать их в рот, любит звуки, которые издаёт его богиня; округлые бёдра и упругие ягодицы. Хэ Сюань с трудом сдерживается. Хочется прикоснуться, прижать к себе. Взять одним резким движением. Но сегодня нельзя. Он должен терпеть. И демон Чёрных вод изо всех сил старается оставаться покорным. ─ Мой демон доволен? ─ мурчит она. ─ Я исполнила его желание? Не дожидаясь ответа, она прижимается обнажённым влажным телом к демону, Хэ Сюань чувствует, как его ханьфу пропитывается водой, но ему всё равно, куда важнее в тот миг ─ сладкие от вина губы его богини. Их языки переплетаются. Хэ Сюань позволяет вести, уступая, плавно теряя контроль над ситуацией, расслабляясь, отдавая себя в хрупкие руки Цинсюань. И понимает, он сам хочет этого: передать контроль. Демон не знает, откуда появилось это желание. Мысли и анализ будут потом, сейчас лишь влажные податливые губы и переплетающиеся в безумном танце языки. Они разрывают поцелуй лишь когда у Цинсюань начинает кружиться голова от недостатка воздуха, она утыкается в плечо демона, сминает в руках шелковую ткань. ─ Лишь половину желания, ─ рука демона перебирает влажные пряди, ─ я хочу видеть оба твоих облика. ─ Позже, ─ она снова смущается, радуясь, что демон не видит её лица в тот миг. Они стоят так ещё несколько мгновений. Восстановив дыхание, Цинсюань тянется к поясу промокших одеяний Хэ Сюаня. ─ А сейчас иди ко мне, пока вода не остыла. ─ Заниматься любовью в воде неудобно, ─ напоминает, но позволяет раздевать себя и даже помогает; под двумя парами рук ханьфу рвётся в нескольких местах, но никто не обращает внимания. Они вновь целуются, а ненужная одежда оказывается на полу. Ши Цинсюань определённо сводит его с ума, водит по тонкой грани перед пропастью безумия. ─ Ты торопишься, мой демон, ─ мурчит богиня, дразнит, ведёт рукой от шеи к груди, задевает соски, и вниз к животу, замирая, так и не коснувшись плоти. ─ Слишком торопишься, у нас вся ночь впереди. Все ночи. Хэ Сюань не запоминает, как оказывается в воде, помнит лишь блуждающие по телу руки и жаркие, успевшие припухнуть губы. *** Ши Цинсюань уже сама готова поторопиться, закрыть глаза на неудобство и оседлать чужие бёдра, но вовремя одёргивает себя, вспоминая, на ночь у неё другие планы. Она позволит себе почувствовать демона внутри, но сначала вдоволь насладится задумкой. ─ Остановись, ─ с огромным трудом приказывает богиня, делая неустойчивый шаг назад. ─ Чего желает моя богиня? ─ Хэ Сюань, ей кажется, входит во вкус от придуманной Цинсюань игры. ─ Помоги мне принять ванну и отнеси в спальню, ─ она уже не знает, кому делает хуже ─ демону или самой себе, но бросить игру на середине позволить не может. В спальне в тёмной шкатулке ждёт то, ради чего всё началось, то, что она продумывала почти месяц. Кожа Цинсюань мягкая, Хэ Сюань плавно проводит по ней пальцами, чувствуя, как мышцы чуть дрожат под прикосновениями. Ей не холодно, это от возбуждения. Хэ Сюань усмехается. Ей не терпится, как и ему. И от этого демон получает отдельное удовольствие. Есть в нём что-то… собственническое. ─ Как прикажет, ─ Хэ Сюань замолк, подбирая слова и произносит, пробуя обращение на вкус, ─ моя богиня. Ши Цинсюань вновь дрожит. Хэ Сюань не часто говорит «моя», и от этого ком внизу живота становится ещё больше, жарче. ─ Моя богиня… ─ повторяет демон, ─ да, так мне нравится. Хэ Сюань проводит по спине мыльным корнем, второй рукой ласково растирает и почти сразу же смывает тёплой водой. ─ У Хэ-сюна такие нежные руки, ─ улыбается Ши Цинсюань, она чуть закидывает голову, открывая шею. Демон не в силах устоять, касается её губами, оставляет лёгкий укус. Богиня тихо стонет, но сразу же прикусывает губу. Контроль плавно ускользает из её рук, удержаться всё сложнее, но… Она так долго ждала этого. ─ Разве я разрешила меня целовать? ─ её голос резко холодеет, она выхватывает ускользающий из рук контроль. ─ И тем более кусать. Хэ-сюн такой непослушный. Демон усмехается. ─ И что же мне сделать, чтобы заслужить прощение моей богини? ─ теперь она уверена: ему нравится эта игра. Не меньше, чем самой Цинсюань. Он входит во вкус. Цинсюань вновь улыбается. ─ Для начала закончи то, что я тебе сказала, ─ но она дразнится, открывает шею ещё больше, испытывает его терпение, ─ а потом… В спальне я позволю тебе искупить вину. Хэ Сюань послушно проводит по волосам, пропуская каштановые пряди сквозь пальцы, наносит её любимое масло. Купальня пропитывается приятным запахом сандала и вереска. Чуть прохладное тело прижимается к её спине, богиня дрожит. ─ Ты холодный, ─ фырчит она. Хэ Сюань практически сразу отодвигается, тянется за полотенцем. ─ Я почти закончил, моя богиня, ─ голос демона звучит тихо, чуть мурчаще. У кого он научился себя так вести? У Хуа Чэна? Ей нравится. Это заводит её ещё больше. ─ Вытри меня и отнеси в постель, ─ приказывает она, голос чуть дрожит от нетерпения. Она всё ещё не знает, кого дразнит больше, но им обоим это нравится. Мягкая ткань ложится на плечи, вода дрожит из-за чужих перемещений, спустя несколько мгновений мягкие губы касаются её. А потом он подхватывает богиню на руки. *** Прохладные простыни обжигают холодом. Ши Цинсюань коротко стонет, когда Хэ Сюань отпускает её. ─ Иди сюда, ─ манит рукой богиня, ─ иди ко мне. Она глубоко вздыхает, собирая волю в кулак. Она обязательно исполнит то, что задумала. ─ Ты такая красивая, ─ шепчет тихо Хэ Сюань. В эту ночь их обоих не узнать. В эту ночь они открываются друг другу с новых сторон. И, кажется, влюбляются ещё больше. Ей хочется закрыть красное от смущения лицо. Кажется, она действительно заразилась от его высочества. Впрочем… Кто бы мог подумать, но Ши Цинсюань большую часть своей жизни смущалась своей внешности, стараясь спрятать некрасивые черты лица под макияжем. Поэтому желание Хэ Сюаня (кажется, он не в первый раз интересовался, как она выглядит без краски на лице) заставило её вздрогнуть и утратить часть уверенности в себе. ─ Моя богиня, ─ повторяет Хэ Сюань. Она заставляет его замолчать, буквально затыкает поцелуем, переворачивается и седлает его бедра. Хэ Сюань смотрит на неё снизу вверх: на мягкие, всё ещё влажные пряди, струящиеся по телу; на маленькую упругую грудь, на затвердевшие соски. Хэ Сюань тянет руку, чтобы прикоснуться, сжать. Но получает хлёсткий удар. ─ Разве я разрешала? ─ небожительница облизывает губы и намерено ёрзает на его бёдрах, заводя всё сильнее. ─ Кто позволил тебе касаться меня? Ты обещал быть послушным. Хэ Сюань сглатывает, но молчит. Богиня проводит рукой по его груди, зеркально отражает всё то, что хотел сделать с ней Хэ Сюань. Ши Цинсюань целует его шею, оставляет несколько следов, ведёт языком вдоль ключицы. За те годы, что они вместе, она выучила его слабые места, знала, как сделать хорошо. И в эту ночь она использует свои знания. Губы касаются бледного соска, просто дразнит. Поцелуи идут ниже, замирают внизу живота. Смещаясь для удобства, она оказывается между его разведённых ног и опаляет дыханием возбуждённый член, проводит языком по головке, слизывая смазку. Хэ Сюань наконец-то громко стонет. И именно то, чего она желает. И тогда она отстраняется, приказывая: ─ Перевернись на живот. *** В Хэ Сюане всё скручивается, выворачивается наизнанку от… восторга. Он даже представить не мог, что Цинсюань может быть такой. Что сам Хэ Сюань может становиться таким. Что ему захочется подчиняться, подставляться под чужие касания, исполнять приказы. Хэ Сюань приподнимается на локтях, переворачивается. Ши Цинсюань не в силах отказать себе… Даже лёгкий шлепок в тишине раздаётся громко. Громче лишь последовавший стон демона. Повелитель Чёрных вод падает на простыни, застывая в соблазнительной позе. Следует ещё один удар, а дальше вновь стон. Только громче. Тонкая рука тянется к подушке, доставая из-под неё флакончик с лёгким цветочным маслом. ─ Ты мне доверяешь, Хэ-сюн? ─ богиня наваливается на него сверху, потираясь грудью о спину и обжигая дыханием ухо. Она берёт в рот острый краешек, облизывает, вырывая из демона очередной стон. Хэ Сюань молчит, сжимая простыни. Хочется прекратить эту пытку. У него хватит сил, чтобы повалить богиню, взять её так, как будет угодно именно ему. Но демон ждёт. Он обещал повиноваться. ─ Хэ-сюн, ─ она вновь касается уха языком, а потом чуть прикусывает. Голос её звучит, как будто она самая невинная из всех. — Я не слышу тебя. — Ты… — слова даются ему нелегко. (Всегда, но сейчас особенно сильно). — Выбрала не то время. — Хэ-сюн, — Ши Цинсюань растягивает обращение, рука лениво оглаживает бок, — я не продолжу, пока ты не ответишь. Демон издаёт какой-то невнятный, но явно недовольный звук. — Я облегчу тебе задачу, — улыбается небожительница, — просто скажи: да или нет? Хэ Сюань медлит. И проблема не в том, что он не доверяет своей богине. Просто всё это так непривычно. Но Хэ Сюань глубоко вдыхает (как будто это так нужно) и тихо произносит: — Да, — признание даётся ему тяжело, но сменяется облегчением. Находиться в чьей-то власти… пьянит, но полностью осознать и признаться в этом самому себе не так легко, как казалось. — Хороший мальчик, — похвала вызывает мурашки, голос Ши Цинсюань звучит горячо, Хэ Сюань чувствует, как дрожит. — Встать на колени и обопрись на локти. Хэ Сюаню хочется многое сказать, давно из него не рвалось столько слов. Но он лишь прикрывает глаза и исполняет приказ. Ши Цинсюань открывает флакон, цветочный запах распространяется по комнате сильнее. Тонкие пальцы оглаживают ягодицы, словно нечаянно касаются колечка мышц. — Расслабься, — шепчет богиня тихо, касаясь вновь, уже увереннее, — ты ведь знаешь, я не причиню вреда. Хэ Сюань фыркает в подушку. «Слишком разговорчива, — думает демон, — даже сейчас». Один из её пальцев медленно надавливает, проталкивается внутрь. Хэ Сюань чуть морщится (это не больно, но явно приносит дискомфорт), но медленно расслабляется, позволяет смазать стенки. Ши Цинсюань целует его плечи и проталкивает первый палец до конца, поцелуи спускаются ниже по мере того, как палец внутри движется быстрее, иногда сгибаясь. Ши Цинсюань возвращается к плечам, прикусывает одно из них и добавляет второй палец, глубоко толкаясь. Она задевает чувствительную точку внутри и вырывает из Хэ Сюаня стон. А затем ещё один, но уже намеренно. Демон пытается сдерживаться, он не любит издавать лишние звуки. — Не надо, — губы Ши Цинсюань оказываются у его уха. Хэ Сюань вздрагивает. — Не надо сдерживаться, — повторяет она, добавляя третий палец, — я хочу слышать тебя. Хэ Сюань медлит ещё мгновение. — Ты ведь обещал слушаться, — мурчит богиня на ухо и разводит внутри него пальцы. Хозяин Чёрных вод больше не мог противиться. Громкий стон прокатился по спальне. — Хороший мальчик. Хэ Сюань вновь громко выдыхает, в этот раз не зная от чего. Неужели ему нравится, когда Ши Цинсюань хвалит его? Когда он в таком положении? Демон впервые вспоминает о смущении. — Хочешь знать, что я планирую делать? — пальцы богини практически выскальзывают из него, а потом резко задевают нервы внутри. Хозяин Чёрных вод не может ничего, кроме как простонать что-то в подушку. Повелительница ветров хмыкает и бьёт ладонью по ягодице. — Я не слышу тебя, Хэ-Сюн, — на простыне остается влажный след, настолько она мокрая. — Расскажи… — тихо. — Хороший мальчик, — Цинсюань облизывается и вставляет в чужое тело уже третий палец, — некоторое время назад кое-кто принёс мне чудесные шарики… Он предложил мне использовать для самоудовлетворения, но… Ши Цинсюань говорит и продолжает двигаться внутри демона, наслаждаясь его стонами. Хэ Сюаню кажется, что он окончательно сойдёт с ума от её прикосновений. Он практически готов кончить. Но тонкая рука касается основания члена, пережимая. Хэ Сюань скулит. — Но, — Ши Цинсюань сама стонет от тех звуков, что издаёт её демон, но продолжает, глубоко вдохнув, — я хочу использовать их на тебе, растянуть как следует. Хочу, чтобы ты принял их все, а их много, а потом… Богиня склоняется к чужому уху, убирая руку с члена и собирая собственную влагу, тонкие пальцы касаются бледных губ. — Чувствуешь? — она мягко продвигает пальцы в его рот. — Я вся мокрая. Это из-за тебя. Я хочу, чтобы ты убрал за собой. Вылизал меня. Хэ Сюань прячет лицо в подушке, все его лицо красное. Он хочет-хочет-хочет всего. Хочет, ощутить её языком, провести по складкам, проникнуть внутрь. Хочет, чтобы богиня взяла его. — Пожалуйста, — просит Хэ Сюань, ему должно быть стыдно: он один из четырёх бедствий, но сейчас это всё перестаёт быть важным. Возбуждение и похоть перекрывают всё. — Пожалуйста что? — пальцы внутри замирают, вырывая разочарованный стон, Хэ Сюань инстиктивно пытается насадиться сам, но богиня удерживает его. Она хрупкая только пока это выгодно ей самой. — Чего ты хочешь, Хэ Сюань? «Ты сама знаешь, чего», — хочется отозваться ему, причём сохранив голос максимально холодным, но всё, что может Хэ Сюань — скулить в подушку от переполняющих эмоций. — Тебя… — всё, что может выдавить из себя гордый демон. Но ей этого достаточно. — Хороший мальчик, — пальцы несколько раз оглаживают комок нервов внутри, — ты можешь. Хэ Сюань чувствует, как её тонкие пальцы массируют головку, его хватает на несколько касаний, он изливается в чужую руку и, кажется, на несколько минут теряет реальность. Потому что, когда он вновь открывает глаза, пальцев внутри уже нет, а Ши Цинсюань стоит возле прикроватного столика, держа в руках шкатулку. — Ты мне доверяешь, Хэ-Сюн? — повторяет свой вопрос богиня. — Хочешь продолжить? Меня? Хэ Сюаня хватает лишь на короткое, задушенное: — Хочу. Под ним мокро, но он вновь возбуждён — лишь от того, как прекрасна стоящая рядом Цинсюань. Она точно свела его с ума, впрочем он не против. Сейчас ему тяжело сопротивляться чему-то. (Он и не хочет). Цинсюань улыбается. — Молодец, — рука поглаживает спину, она помогает ему вновь стать на колени, — такой послушный. И таким тебя увижу только я. Мой. Хэ Сюань теряется в ощущениях, захлёбывается. — Их десять, два последних больше остальных, — богиня показывает ему шарики из нефрита, скрепленные чем-то между собой, — если сможешь принять все, получишь награду. Ты ведь хочешь, чтобы я взяла тебя… в моем другом обличье? Хэ Сюань вздрагивает. До этого они уже несколько раз менялись местами, но… Ши Цинсюань легко шлёпает его. — Я не слышу ответ, Хэ-Сюн, — голос богини звучит приторно-сладко, а рука поглаживает оставшиеся следы, — ты ведь хочешь получить награду? — Да… — Хэ Сюань может лишь повторять «да» и «пожалуйста». — Цинсюань… — Я здесь, милый, — она продолжает гладить его одной рукой, второй плавно вводя первый шарик, — потерпи для меня, мой демон, скоро будет хорошо. Хэ Сюань вновь скулит, эти звуки переворачивают внутри богини ветров всё. Ей нужно немного, чтобы наконец-то кончить, но Цинсюань держит себя на грани. Шарик внутри обжигает холодом, распирает, богиня не даёт ему времени привыкнуть, добавляет второй и третий, потом тянет назад, но Хэ Сюань сжимается, его тело не хочет терять ощущение заполненности. Младшая Ши внимательно следит за реакцией демона и улыбается, облизывает пересохшие губы. — Тебе нравятся шарики? — шепчет она, оставляя один, позволяя ему почти выскользнуть, а потом вновь вгоняет первые три в тело, вырывая вскрик. — Ты такой громкий, Хэ-сюн. Демон пытается спрятать лицо в подушке, заглушить стоны, но Ши Цинсюань не позволяет. — Не надо прятаться, я хочу слышать. Мне нравится, — она вылизывает его шею, вводя четвертый, а за ним и пятый. Хэ Сюаня распирает. Этого одновременно много и слишком мало. — Мой хороший. Ши Цинсюань продолжает шептать нежности, но Хэ Сюань едва ли различает половину, в ушах шумит кровь. На восьмом шарике демон чувствует, как его член вновь сжимают у основания, перевязывая шёлковой лентой, а Цинсюань стирает появившиеся откуда-то слёзы с его щёк. — Я не хочу, чтобы Хэ-сюн вновь кончил раньше меня, — богиня коротко целует его спину, — осталось ещё два, примешь их сразу? Они больше. Если справишься, я позволю доставить мне удовольствие. Справишься? Будешь хорошим мальчиком? — Да-да-да, — его хватает на едва слышный шёпот, но Цинсюань не просит большего. Её пальцы ласково проталкивают, ласкают припухшее колечко мышц. — Хороший мальчик, — она ещё несколько мгновений дразнит, потягивая последний шарик на себя, но быстро возвращает его в тело, — скоро их заменю я, но… Ноги демона подводят его, разъезжаются, и он падает на простыни, Цинсюань с всё той же плавностью переворачивает, Хэ Сюань вздрагивает от изменившихся внутри ощущений, но стон тонет в долгом и жадном поцелуе. — Пора убирать за собой, мой демон, — выдыхает Цинсюань в чужие губы, в серых глазах плескается безудержное желание. Её бёдра оказываются над лицом демона, но богиня не спешит, дразняще проводит промежностью по губам и вновь приподнимается. Хэ Сюань пытается прикоснуться языком, ощутить влагу. Хэ Сюань не выдерживает, резким движением сжимая чужие бёдра и усаживая к себе на лицо, проникая языком между половых губ, Цинсюань вскрикивает. — Легче, Хэ-сюн, — но богиня сама насаживается на язык, — Хэ… Хэ-сюн. Ши Цинсюань сладкая, Хэ Сюань толкается языком глубже, носом утыкаясь в клитор. Цинсюань позволяет демону делать то, что ему вздумается. Она ещё прикажет ему, исполнит то, что пообещала. — Хэ-сюн… — её хватает ненадолго, слишком долго сдерживалась. Оргазм накрывает её с головой, а демон продолжает вылизывать, собирая языком всё до последней капли. Подняться оказывается той ещё задачкой, ноги дрожат. Она поднимается, тянет вслед за собой Хэ Сюаня, целует, ощущая собственный вкус на искусанных губах. Но Ши Цинсюань этого мало, она вновь дразнит демона, садясь на бёдра и намеренно ёрзая. Хэ Сюань рычит в поцелуй. — Будь послушным, — напоминает богиня, — ты ведь помнишь? — Ши Цинсюань, — продолжает рычать демон. — Не заставляй наказывать тебя. Она вновь склоняется к его губам. — Ты обещала, — Хэ Сюань с трудом заставляет себя оторваться от поцелуя, — Цинсюань. Богиня кусает губы. — Твоё желание, да. Девушка медленно сползает с чужих бёдер, несколько мгновений ещё смотря на демона, надеясь, что тот передумает. Но взгляд золотых глаз не даёт ей ни капли надежды. — Хорошо, — Цинсюань прикрывает глаза и меняет облик. *** Кажется, она… Он даже забывает, как дышать и боится открыть глаза. — Ши Цинсюань, — хрипло зовёт Хэ Сюань, — открой глаза. Холодная рука касается его щеки. Ши Цинсюань глубоко вздыхает и открывает глаза. Он ожидает чего угодно во взгляде любимого демона: потерю интереса, жалость, что угодно, но… В золотых омутах всё тоже желание, вся таже любовь (Цинсюань не уверен, что это можно назвать именно так). — Цинсюань, — повторяет его имя демон, ласково поглаживая по щеке, — ты прекрасен. Хэ Сюань всматривается в лицо своего бога. Младший Ши похож на подростка, такой же угловатый, но вместе с тем невероятно красивый. Косметика, под которой он постоянно прячет красоту, которая таится в этом несовершенстве. Красота в глазах смотрящего. И Хэ Сюань любит Цинсюаня. Каким бы он ни был. И ещё больше любит за то, что бог ветров показал себя настоящего. — Я люблю тебя, — шепчет демон чёрных вод, — ты прекрасен. Цинсюань краснеет и тянется поцеловать, чтобы заставить замолчать, заваливает на простыни, вылизывая чужой рот. Хочется растянуть мгновение, забыть, что одному из них нужно дышать. — Не забывай, — Ши Цинсюань отстраняется, нависая сверху. Он весь красный и тяжело дышит, пытается восстановить дыхание. — Ты в моей власти. Будь хорошим мальчиком. Послушным. Они вновь целуются, Ши Цинсюань возбуждается всё сильнее, но не спешит. Ночь ещё не кончилась, у них впереди всё время этого и других миров. Осталась ещё одна вещь, которую он хотел бы сделать со своим демоном. Но чем больше бог оттягивает исполнение, тем сильнее желание, ярче пылает страсть. Хэ Сюань лишь издаёт в ответ какие-то невнятные звуки и невольно потирается пахом о чужие бёдра. У демона явно не так много терпения. — Что-что ты говоришь? — смеётся Цинсюань, оставляя на шее след, жалея, что он вскоре сойдёт. Цинсюань не думал, что он собственник, но на таком Хэ Сюане хотелось оставлять следы, заявить всем мирам — повелитель Чёрных вод, одно из четырёх бедствий принадлежит только ему. — Я не слышу тебя, мой демон. — Шарики, — рычит тот, сверкая глазами. — они…. Внутри… Всё ещё. — Ах да, — смеётся бог, прикусывая тонкую выступающую ключицу, — прости, я совсем забыл о них. Хочешь, чтобы я вынул их и взял тебя? Или мне стоит ещё немного тебя помучить? Цинсюань не спешит доставать нефритовые игрушки, он спускается поцелуями ниже, берет в рот сосок, чуть прикусывая его. Но реакция кажется ему слабой — лишь пара тихих выдохов, поэтому он поцелуй перемещаются к чуть впалому животу, замирая у линии паха. Бог потирается носом, словно котёнок, а потом касается кромки чувствительной кожи. — Цинсюань… — бледная рука ложится на каштановые волосы, пытаясь направить, но бог ветров недовольно бьёт по бедру. Он не разрешал. — Плохой мальчик, — Цинсюань тянет на себя два самых больших шарика, а потом резко вставляет их обратно, — ты ведь обещал быть послушным. Не заставляй наказывать. Или тебе так понравилось, когда я шлепаю тебя, что ты специально нарываешься? Хэ Сюань прячет лицо в подушке. Точнее пытается, Цинсюань не даёт ему. Он берет в рот острую кромку уха, лижет, чуть прикусывает, а потом задаёт вопрос, от которого Хэ Сюань дрожит всем телом. — Чего ты желаешь, мой демон? Хэ Сюань борется с самим собой. Едва ли он может вспомнить себя таким — громким, чувствительным и чувственным. Пытается убедить себя, всё останется в этих стенах. Таким его будет видеть лишь Цинсюань. И повелитель чёрных вод наконец полностью отпускает себя, шепча: — Сделай уже хоть что-то, перестань дразнить меня, — он практически скулит, — вытащи их. Я хочу… Тебя. И Цинсюань доволен этим ответом. — Хороший мальчик, — бог позволяет себе ещё один поцелуй, прежде чем устроиться между стройных бледных ног. Шарики выскальзывают медленно, с неохотой. Демон тихо стонет, вновь кусая светлые губы, пытаясь сдержаться. Но тело выдаёт его. Цинсюаню нравится. Как Хэ Сюань сжимается, пытаясь удержать последний шарик внутри. Как скулит от резко возникшей пустоты. Как сам насаживается на смазанные маслом пальцы. Демон готов принять его, но Цинсюань все равно вновь смазывает стенки. Он хочет, чтобы Хэ Сюаню было хорошо. Чтобы в его голове не осталось ничего, кроме имени Повелителя ветров. Чтобы тот сжимал его член так же, как шарики. Это их личное безумие. Пальцы исчезают из чужого тела с неприличным звуком, ещё более развратный вырывается из рта. Только бог уже не уверен, из чьего именно — его или демона. Но это не так уж и важно. Головка входит плавно. — Твоё тело словно создано для меня, — улыбается Цинсюань, склоняясь и оставляя новые отметины. Хэ Сюань не в силах ответить, он лишь пытается насадиться сильнее, подставляясь под поцелуи и укусы. Кажется, он просит большего. — Только мой. Хэ Сюань как в бреду шепчет, что да, он принадлежит только Цинсюаню, любит только его. И Цинсюань доволен этим. Он входит в поддатливое тело одним резким движением, вырывая вскрик. Проходит минута, вторая. Он позволяет привыкнуть. И себе, и демону. А потом начинает двигаться, набирая темп, ища ту самую точку, где будет особенно хорошо. — Хочу, чтобы ты кончил без рук, — Цинсюань закидывает тонкие ноги себе на бёдра, меняя угол, — ты ведь сможешь? И Хэ Сюань лишь стонет, почти кричит в ответ. Хэ Сюань узкий, несмотря на все растяжки и горячий. У Ши Цинсюань плывёт перед глазами, а весь мир перестаёт существовать. Есть только его демон и сам Цинсюань внутри него. Хэ Сюань царапает чужую спину и, кажется, по ней стекает кровь, но даже это сейчас не так важно. — Цинсюань, — скулит под ним хозяин чёрных вод, и небожитель чувствует, знает. Они оба на грани. — Ты можешь, — выдыхает в губы небожитель, — для меня. И толкается особенно сильно, тело под ним дрожит в оргазме, сжимая внутри. Цинсюань кончает мгновением позже, не успевая (даже не хотя) выйти из чужого тела. Они лежат в объятиях, теряя счёт времени, возбуждение медленно сходит на нет, и бог наконец-то выскальзывает из демона, сперма пачкает бёдра, а следом и простыни. Хэ Сюань наконец приходит в себя, возвращая контроль над эмоциями, пытается вырваться из объятий, но Цинсюань не пускает. — Полежи со мной, — это уже не приказ, просьба, даже мольба. В Цинсюане не остаётся ничего от того, кем он был в эту ночь. Этот контраст пьянит. Хэ Сюань понимает, как сильно любит. Обе стороны своего небожителя. — А потом мы вместе пойдём в купальни. Я испачкал тебя. Серые глаза смотрят невинно. Хэ Сюань прижимает его к себе, гладит по щеке, без слов спрашивая. — Ты ведь знаешь, с детства меня наряжали девушкой, а какая девушка без макияжа. А став небесным чиновником, — Ши Цинсюаню тяжело, но он открывает эту часть своей души, потому что Хэ Сюань хочет знать, потому что любит, — кто будет поклоняться угловатому подростку? Кто будет восхищаться таким? Кажется, он всхлипывает. — Я, — коротко отвечает Хэ Сюань и целует, не давая ответить.