День. Солнце уверенно возвышается над городом, показывая себя во всей красе. По небу плывут облака, замедляя ход и растворяясь в неизвестно голубом пространстве. Погода была прелестная. Люди гуляли со своими близкими, резвясь где-то в парках или сидя в кафе. А кто-то бродил совсем один, стараясь потеряться в толпе и забыться. Но не многим это удавалось. И ему тоже. Рыжая макушка блестела и привлекала внимание всех. Глаза смотрели на парнишку в черной кофте и серых штанах, руки которого были убраны в карманы. Он был привлекателен и имел интересную внешность, и именно из-за этого люди роняли взгляды на него. Но больше их взору представала не его красота. По лицу парня катились слезы, переливаясь и стекая вниз струйкой. Немой крик и тихий стон, все, что он мог выдавать, спеша домой от всех очевидцев его слабости.
Он был разбит. Прямо как чашка, падающая с высоты. И никто не сможет ему помочь, потому что никто не понимает. Никто не понимает как ему больно, как тошно и как сильно он себя ненавидит. Буквально пару часов назад уехал Микки. Он сам его отпустил. Сказал проваливать из дома, крича, что он не любит его и главное — ненавидит. Но на самом деле Йен ненавидит себя. Ему надоело ссылаться на болезнь, надоело так жить. Он вышел за Милковича, чтобы быть с ним всегда, а по итогу лишь сломал им обоим жизни. Да, у всех бывают проблемы, тем более в семейных делах, но не когда твой муж кричит тебе о том, что брак ошибка и лучше умереть, чем терпеть дальше. Галлагер именно это и сделал. Злость накопилась и вырвалась с большей силой. Но теперь он сожалел. Они поссорились из-за обычного дома. Йен хотел один, а Микки другой. Такая тупая ссора привела к необратимому. Конечно, Микки не понравились слова мужа и он молча собрал вещи. Брюнет впервые не произнес ни слова. Только взял все и ушел. Йен в ту же минуту выбежал и начал кричать вслед, стараясь понять куда собрался Милкович. А ответ был сухим и простым:
— Я уезжаю обратно в Мексику.
Этого было достаточно, чтобы Йен сразу же взвыл. Микки, не долго думая, сел в машину и тут же пропал, оставив Галлагера сидеть на траве и рыдать. Осознание пришло позже, чем потекли слезы. Уже через минуту он кричал на всю улицу, но никто не вышел, да и ему это было не нужно. Он пытался позвонить мужу много раз, но ответ был один: «Абонент временно недоступен». И это означало, что все кончено.
Конечно, настоящей причиной не стал один дом. Куча истерик, ссор и порой измены, дали о себе знать. Их брак был ошибкой двоих идиотов, что верили в счастье друг с другом. Хотя оно могло бы быть, будь они поумнее.
Йен рухнул на диван в доме Галлагеров. Ноги не держали его, а тело трясло. Он сразу понял, что дома никого нет, да и кого ждать. Много лет тут никто не жил. От их большой семьи ничего не осталось. Больше нет тех криков по утрам, веселья и разговоров с Липом. Кругом лишь тишина. Рыжий приходил сюда, дабы побыть одному и поплакать. От тоски и от проблем. Но теперь ему хотелось поддержки, тепла, как раньше. Но в ответ лишь очередная тишина. Холодно и так спокойно. Ему больно. Очень больно.
Где-то в углу лежала заначка наркотиков, которую сделал Микки, когда они еще жили тут. На всякий случай, чтобы продать или снюхать их. Йену нужно было второе. Парень поднял отходящий линолеум и взял пакетик, высыпав на стол все содержимое. Нельзя мешать кокс с таблетками, но сейчас ему все равно. Рыжий скрутил из бумажки рядом трубочку и занюхал все, что было рассыпано, сразу чувствуя покалывание в носу, медленно поднимающееся в голову.
Его взяло спустя пару минут, но кайф длился всего секунды две, после чего парня затрясло. Передазировка. Йен понимал это, ведь так и хотел. Он был не настолько глуп, чтобы совершить самоубийство, но и не настолько умен, чтобы этого вообще не делать. Рядом нет ни душы. Никто точно не вызовет скорую, а значит он умрет. Умрет под приходом.
Сознание плыло, создавая ложные картинки и одной из них была фигура Микки, стоящая перед ним и грозно цокующая.
— Он такой смешной.
Галлагер нежно улыбнулся, закрывая глаза и выпуская изо рта пену, начиная замедлять свои конвульсии. Три движения. Два. Одно. И вот он уже лежит, не двигаясь, а на руки виднеется татуировка с надписью «Найди меня».
***
— И к чему она тебе? — Микки приподнимает бровь и смеется.
— Эта татуировка значит, что мы всегда будем вместе. Ты найдешь меня везде, а я тебя, — Йен глянул на парня и улыбнулся, платя мастеру.
— Слишком ванильно, Галлагер, — Милкович сложил руки на груди, нехотя выговаривая то, что хотел.—Но мне нравится.
— Я знал, что ты оценишь. А теперь пошли поедим. Закажем пиццу, — рыжий обнял парня за плечи, направляясь к выходу с табличкой «Навсегда вместе» — Тупое название для тату-салона.
***
— Тупой Галлагер. Как тебя земля еще носит, — Милкович схватил парня за плечо и посмотрел на врача.
— Он в норме, но передозировка сильная, будут последствия. Но сейчас важнее, что он жив.
— Он бы не помер, по крайне мере я бы не дал, — Микки вздохнул, зарываясь рукой в рыжие волосы. — Что за последствия?
— Думаю, он потерял память. И если не повезет, то навсегда останется в кресле.
Брюнет молча кивнул, а мужчина ушел, понимая, что лучше оставить парня. Микки тихо всхлипнул, но тут же протер глаза руками, сжимаясь так, словно весь организм пожирают изнутри. Его взгляд упал на надпись на руке. «Борись»
***
— Говорил, что это тупо, а сам набил, — Йен возмущенно достал пиво и сел к парню, приковывая взгляд к надписи. — Серьезно?
— Завались. Она тоже много, что значит, — Микки взял свою бутылку, стараясь скрыть запястье.
— Значит не сдаваться? — рыжий улыбнулся, поцеловав парня в лоб. — Тебе подходит, Мик.
***
— Мик? — Голос вырвал парня моментально. Этот тон, тембр и манера принадлежат только одному человеку на этой планете.
—Йен, блять, как ты? — Микки вскочил, глядя на него с растерянностью, но уловил спокойный взгляд парня, поэтому тут же сел, стараясь успокоится.
— Мик, полежи со мной, — тихо проговорил парень.
Брюнет замялся, но лег рядом на бок, прижав к себе парня и поцеловав в макушку.—Скоро приедет Лип, Карл и Дэбби с Лиамом.
— Мик, — легонько отозвался он, — а кто это? — подняв взгляд, спросил он. — И почему ты так нежен? Ты же скрываешь, что гей.
Милкович лишь прикрыл глаза, утыкаясь носом в волосы. Слезы хотели литься градом, но он был силен, чтобы дать слабину. —Ты тупой, Галлагер. Такой тупой, — парень сжал его в объятиях и посмеялся. — Ну хотя бы меня помнишь. Видимо, твоя татуировка не хуйня.
Микки был рад. Рад, что Йен жив и даже рад, что все забыл. Теперь они смогут жить заново. Так, как хотели бы оба. Так, как могли бы.
Микки должен бороться ради Йена. Должен сам забыть и начать с чистого листа, потому что есть возможность. Он не может ее упустить.
— Завтра будет дождь, Йен.
