that xx .

Его жизнь состоит из череды отрывочных воспоминаний. Слава моргает. Безымянный смотрит в его телефон; его лицо отражает целую палитру эмоций, от которой Славе становится смешно, и он невольно улыбается. Безымянный поднимает голову, нахмурив брови.  -Мне реально и дальше будут затирать, что он не конченный? Слава издаёт смешок и покачивается на стуле. Его убитые до состояния соломы пушистые кончики волос щекочут лицо, и он пытается сдуть их. Безымянный как будто читает мысли и зачёсывает его волосы назад пальцами. Его раздражение обжигает как кипяток. -Вы знаете, как Алишер вас называет? - с улыбкой спрашивает Слава. - Моим папочкой. Лицо Безымянного сначала вытягивается, а потом становится злым. Слава смотрит на то, как трепещут крылья его носа и под кожей ходят желваки, с интересом. У него нет никаких личных претензий к Алишеру, но все реагируют на него по-своему, и это.. интересно. Слава мягко улыбается и слабо щиплет Безымянного выше локтя. Тот дёргается. -Но вы же знаете, что именно так себя и ведёте. Слава сводит брови к переносице, наклоняет голову и говорит грозным голосом, понизив его на несколько тонов: -Это кто там тебе звонит, пишет? Этот мудозвон коробкоголовый? Он тебя доёбывает? Мне разобраться? Про себя Слава посмеивается над всем этим. Между Безымянным и Алишером очевидно проскользнула искра, и сколько первый ещё будет её игнорировать? -Да от тебя на секунду отворачиваешься, а тебе Моргенштерн уже дикпики предлагает. Гиперопека Безымянного удивительно милая и раздражающая одновременно. -Алексей, - не удерживается он от язвительного укола, - мне девятнадцать, и мне абсолютно законно присылать всякое. Так что если Алишер пришлёт мне фотку своего хозяйства, то его можно осудить только с точки зрения совести. Лицо Безымянного каменеет. Слава внимательно смотрит на него. Безымянный прочищает горло, подняв голову, глядя куда-то в белый потолок. Его грубая мозолистая рука опускается на плечо Славы. -Ты даже член членом не называешь, - вкрадчиво говорит он, - зачем тебе фотография его члена? В голове Славы вертится язвительный встречный вопрос, но он знает, что это результат того, что он по инерции забирает часть чужого раздражения себе. Слава моргает. Безымянный немного дёрганными движениями приглаживает пушистые волосы, прижав его голову к своей неровно вздымающийся груди. Слава обнимает его поперёк живота, прекрасно понимая, что Безымянный стрессует. Из-за.. сексуального давления со стороны Алишера. Славу это смешит, но он сам сначала обалдел от непонятных штук со флиртом. Как оказывается, Алишер просто флиртует со всеми - Слава замечает это, когда решает взглянуть на его взаимодействие с другими. -Блять, он пугающий. Он просто животное, - наконец, говорит Безымянный. - Когда он смотрит на меня, у меня чувство, как будто он хочет меня сожрать. Славе хочется смеяться из-за интонаций в его голосе, но не над чувствами. И очень любопытно поговорить с Алишером в реале дольше десяти минут. Конечно, он не Безымянный, и Алишер не будет вести себя с ним так же, но всё равно интересно. Алишер интересный. -Я думаю, он хочет, чтобы это вы его сожрали. Слава всё же смеётся над гортанным звуком, который издаёт Безымянный. Иногда тот забывает, что Слава просто воспитанный, а не глупый или наивный. Слава поднимает голову и упирается подбородком в грудь Безымянного. -Хочу потрогать его, когда вы будете находиться рядом, - говорит он. Ему интересно, всполох тепла направлен на него самого или же на Алишера. Безымянный страдальчески заламывает брови. -Звучит как пиздец какой-то. Слава посмеивается и моргает. Безымянному в любом случае приходится возвращаться через кухню, являющуюся сквозной. Слава определяет, что это он, просто по тому, как нервозно звучит хлопок входной двери, и по шагам. Безымянный пытается проскользнуть мимо незаметным, скомканно поздоровавшись; Слава позволяет это, хотя ему хочется поймать того за руку и узнать, что там намешалось в чужом бессознании. Хлопает дверь в ванную. Слава втягивает носом воздух, чтобы поймать остаточный след запаха Алишера, и представить, как сильно был заполнен им салон кадиллака. То ли потому, что он взаимодействует сейчас только с Безымянным, то ли по какой-то другой причине, но фотография, на которую он отвечает так, как велит его воспитание, вкупе с этим запахом вызывает у Славы сладко тянущее чувство, не дотягивающее до полноценного возбуждения. Безымянный появляется на кухне снова, с мокрыми взъерошенными желтоватыми волосами, полотенцем на плечах и сигаретой в зубах. Слава честно пытается держаться, но когда тот, даже не поворачивая головы в его сторону, открывает окно и закуривает, то ему становится немного обидно. Это не его проблемы, а что-то, придуманное самим Безымянным. -Вы съели его? Широкая спина в проёме окна вздрагивает. Безымянный бросает на него вороватый взгляд через плечо и громко шворкает круглым носом. -Что? Слава улыбается без каких-либо острых углов, но повторяет вопрос. Он видит, как почти привычное лицо с грубоватыми чертами идёт рябью и заливается краской по самые уши. На мгновение ему становится стыдно за столь бессовестное издевательство, когда ответ на вопрос в их чате с Алишером. Безымянный сам разрывает их зрительный контакт, отвернувшись, но Слава совсем не умеет извиняться. Он не подходит близко, и Слава полагает, что он не хочет его прикосновений. Он и сам не хочет знать, как Безымянный корит себя за то, за что нельзя себя корить. Слава устало улыбается и моргает. Глядя на бред, который ему с завидной периодичностью пишет Алишер, Слава чувствует что-то слишком отдалённое, чтобы можно было это как-то обозвать. Он испытывает необходимость прикоснуться к нему. Слава снова раскачивается на стуле и натыкается затылком на чужую грудь. Он поднимает голову и смотрит в наклонившееся над ним лицо Безымянного. Слава моргает раз-другой и спрашивает: -Алишер не кажется вам одиноким? Раздражение проходит каким-то фоновым, не имеющим реального веса ощущением; Безымянный прикасается к шее Славы, и тот невольно жмурится от волны тепла. Собственные приятные ощущения из-за прикосновений приятного ему создания смешиваются с чужим удовольствием от того, что его можно потрогать. -Вы меня отвлекаете, - укоризненно качает головой Слава, а Безымянный улыбается краем широкого рта и щурит глаза с опущенными внешними уголками. -Почему ты думаешь, что Алишер может быть одиноким? Слава пожимает плечами и качается вперёд; ножки стула со стуком встречаются с полом. Слава разворачивается всем телом к Безымянному и взмахивает руками. -Есть такое, эм, ощущение, как будто он пытается заполнить что-то. Как будто, знаете, ему чего-то не хватает, и он это то ли ищет, то ли пытается заменить. Безымянный смотрит мимо его лица. Слава откладывает это у себя в голове и моргает. Безымянный, просматривающий с хмурым лицом их переписку, становится привычным зрелищем. Слава только трётся о его плечо, и волосы легко электризуются о чужую синюю толстовку. -Почему он продолжает слать тебе всякую хуйню? - с недоумением спрашивает Безымянный. Слава прячет усмешку в капюшоне его толстовки. Странное игривое настроение подначивает его сделать что-нибудь, но он вспоминает душную волну стыдливости, которая ощущалась и без непосредственного контакта. Он знает, что Безымянному нужно время. Слава чешет нос о синтетическую ткань и фыркает как какое-нибудь мелкое животное. Безымянный рассеянно перебирает его волосы. Слава чувствует, как будто его губы слегка покалывает. -Мы с Алишером общаемся, - наконец, мягко отвечает Слава. - И ему явно охота получить от меня реакцию, так что он.. шлёт мне всякое. Слава не даёт Безымянному долистать до того, первого сообщения со всяким, и забирает свой телефон. Почему он вообще не удалил эту фотографию? Ему просто не хочется избавляться от этого кусочка мира Алишера, с которым что-то не так. -Вы уже достаточно увидели, папочка. Он знает, что это не его мурашки пробегают по загривку, и чувствует себя глупо. Но понимает в этот момент Алишера, когда тот называл его сладким, будучи явно не совсем в своём уме и не подразумевая под этим ничего неприличного, лишь наслаждаясь в итоге реакцией.  Слава моргает.  Безымянный куда-то собирается. Слава посматривает на него с кухонного дивана, спрятав большую часть лица за литровой кружкой с кофе.  Он ловит странное выражение лица Безымянного, когда тот смотрит в свой телефон, но ничего не спрашивает. Только думает, что толстовка на Безымянном любимого цвета Алишера.  Когда он позже уточняет у Алишера, получит ли в ответ на вопросы какую-нибудь фотку, тот ехидничает в стиле "вот попросил бы ты раньше".  Слава легко сопоставляет одно с другим. Когда он ловит Безымянного за руку сразу, как только тот возвращается, и тянется, принюхиваясь, к шее, то испытывает разочарование. Пахнет гелем для душа. Смущение Безымянного обдаёт его тёплой волной. -Что ты делаешь? - хрипло уточняет Безымянный, вжавшись в стену, словно силясь с ней слиться. Слава смотрит на него снизу вверх. Не может же он спросить, зачем тот смыл с себя запах Алишера. Слава мягко улыбается. -Вы снова съели его? - ровным дружелюбным тоном спрашивает он. Наверное, он ужасное создание, но то, как начинают бегать глаза Безымянного, его веселит. И чуточку утомляет. Они взрослые люди, а в Алишере определённо есть нечто, притягивающее словно магнит. И почему Слава должен думать о том, что если Безымянному нравятся дикие, то это нормально? Безымянный закрывает глаза свободной ладонью, даже не пытаясь освободить вторую, и трёт их пальцами. -Бля, перестань вести себя так, пожалуйста. Слава осознаёт, как близко стоит, и что лицо горит совсем не его собственное.  Он просто сходит с ума, сидя в четырёх стенах в обнимку с железками. Слава делает шаг назад и моргает.  Утром Безымянный предупреждает, что они меняют местоположение, а уже вечером, в другую квартиру на отшибе мира, приходит Бледный. Худой и от того кажущийся выше, чем на самом деле, угловатый, весь упакованный в чёрное, как будто иронично собравшийся на похороны, он не один.  Слава не любит их редкие встречи - от Бледного исходит только холод. Слава никогда до него не дотрагивается.  Бледный оглядывает прихожую сквозь чёрные стёкла солнцезащитных очков.  -Уютненько тут у вас, - шелестящим негромким голосом резюмирует он.  Слава немного вытягивает шею, с любопытством разглядывая стоящего рядом с ним парня в чёрной маске и куртке с накинутым капюшоном; за спиной у него огромный рюкзак, который кажется больше, чем сам незнакомец.  -Не так уютно, как в штанах Мирона.  Славе хочется закатить глаза. Бледный не вызывает у него симпатии, но они с Безымянным друг друга.. слегка не переваривают. Чуть что, начинаются эти перепалки с не блистающими интеллектуальностью подколами.  Бледный едко усмехается узким ртом с тонкими синеватыми губами. Сбоку видно его чёрные как смоль глаза без единого блика, который мог бы хоть немного оживить его взгляд. Впрочем, зачем это физическому воплощению смерти?  -Ты чертовски прав. Полагаю, с ногами Моргенштерна на плечах всё же не так удобно?  Слава слышит вопрос, всегда ли они ведут себя как стервочки из американского сериала, прямо в своей голове, среди блуждающих мыслей. Он смотрит на парня в маске; блестящие глубоко посаженные тёмные глаза того смотрят на него в ответ.  Парень любезно сообщает ему, что у них у всех тут, кроме тени, головы открыты нараспашку - залетай, кто хочет. Потом он добавляет, что его зовут Андреем, и он в лёгком ахуе от происходящего.  Андрей даже не вздрагивает, когда рука в чёрном материале ложится на его голову и снимает с него капюшон, рассыпая из-под него тёмно-русые волосы, прикрывающие торчащие уши. Маску с лица он стягивает сам.  У Андрея вытянутое нервное лицо с широким лбом, тонким длинным носом, прямыми бровями и поджатыми бледными губами.  -Познакомьтесь, это наш старый блестящий талант, Андрей. Андрей скрасит ваши семейные будни и поможет Артёму Артёмовичу найти дзен.  Именно поэтому Слава его и не любит.  Бледный похлопывает Андрея по плечу и простирает вторую руку в сторону Безымянного.  -По инструктажу и рабочим вопросам лучше справится мистер Раз-два-три, но общаться советую с облачным мальчиком.  Андрей бросает любопытный взгляд на Безымянного, у которого аж вена на лбу выступает.  Бледный задумчиво жуёт нижнюю губу и невнятно мычит.  -Хотя, может, вы и найдёте для себя общие темы. Какой там у тебя порядковый номер?  Андрей поворачивает голову и с честным лицом говорит: "Я не помню"  Судя по тому, как Бледный внимательно смотрит на него поверх сползших к вздёрнутому кончику носа очков, то он верит в это так же, как Алишер верит в религию. Бледный улыбается уголком рта, обнажая неровные зубы.  -Допустим. В любом случае, Андрей просто золото, но телепат, так что держите руки на столе, а мысли чистыми как снег.  После ухода Бледного у Славы в ушах ещё какое-то время стоит глухой стук подошвы его гадов об пол, но в остальном повисает тишина. Андрей осторожно опускает рюкзак на пол, шмыгает носом и нервным движением убирает назад свои волосы.  -Кирилл определённо умеет создавать напряжёнку, - с неловким смешком говорит он.  Слава и Безымянный переглядываются.  -Вы начали перепалку с ребёнком. Опять, - укоризненно говорит Слава.  -Да в каком месте он ребёнок?! - заводится Безымянный буквально за одно мгновение. - Он старше тебя!  Слава давит тяжёлый вздох и моргает.  Слава опускает телефон на чужую мерно вздымающуюся грудь, заблокировав экран. В редкие моменты спокойствия, когда Безымянный не бегает по делам, а он сам не ковыряется в запчастях, они уже привыкли валяться в обнимку на диване. По большей части Безымянный в это время умиротворённый, иногда слегка возбуждённый, но сегодня он скорее немного нервозный. Слава прячет улыбку, зарывшись лицом в его большую и мягкую толстовку на груди. Безымянный гладит его по волосам как будто по инерции, но Слава чувствует тепло. -Мирон сказал, что иметь Алишера на нашей стороне было бы полезно, - словно нехотя вдруг говорит Безымянный. Слава понимает, почему он такой. Он поднимает голову и приподнимается на обеих руках; ладонь Безымянного съезжает ему на шею. Щекотно и приятно, но непонятно, его собственное это или нет. Безымянный пустым взглядом смотрит куда-то в сторону.  -Правда? Безымянный слегка хмурит брови и поворачивает голову. Его пальцы, наглаживающие шею Славы, пускают вдоль позвоночника мурашки. -А ты чего так оживился? Слава улыбается в ответ на собственнические нотки, которых раньше не было. Это не о нём. -С вами, конечно, очень интересно, - Слава отрывает одну руку от дивана, чтобы слабо ткнуть подушечкой указательного пальца Безымянного в круглый кончик носа, - но я предпочитаю общение с теми, кто по духу мне ближе. Безымянный фыркает. Слава склоняет голову к плечу и лукаво улыбается. -Не хотите делиться? Безымянный возмущённо приподнимает густые брови и округляет глаза. Его пальцы останавливаются и как будто вот-вот обхватят шею Славы. Чьи мурашки пробегают по коже от мысли об этом? -Кем? -Разве это не к вам вопрос? Они сверлят друг друга взглядами, и улыбка Славы ни на секунду не приобретает ни одного угла. Андрей уточняет, стоит ли ему уйти, а то он чувствует какое-то нереализованное напряжение между ними двумя, и Слава вспоминает о его существовании. Он поворачивает голову к столу, и Безымянный повторяет за ним. Андрей косит в их сторону глазами, согнувшись в три погибели, словно в попытке спрятаться за крышкой ноутбука. Его навороченный компьютер привезли отдельно от него, но он всё равно периодически сидит на кухне с "раскладушкой". Слава не разбирает палитру эмоций Безымянного до конца, прежде чем тот скидывает его с себя, одновременно скатываясь с дивана. Слава расплывается по сиденью и хитро косит взглядом на Безымянного, спрятав большую часть лица за собственной рукой. Тот смотрит на него через плечо. -Мне кажется, тебе не стоит так часто общаться с Алишером, - качает головой Безымянный, и над его старческой интонацией Слава хихикает про себя. Он переворачивается набок, подкладывает под голову согнутую руку, и на мгновение его губы таки вздрагивают в улыбке. -Хорошо, папочка, - иронично отвечает Слава. Андрей закашливается. Безымянный разрывает их зрительный контакт, отвернувшись. Его уши становятся ярко-розовыми.  Слава не может не задуматься, полезно в случае Алишера связано с тем же человеком, из-за которого и он тут оказался, или Мирон просто собирает всех сомневающихся. При таком более или менее близком общении, какое есть у Славы, Алишер не кажется ярым или вообще каким-либо сторонником системы. Возможно, он просто ещё одна её жертва, а возможно, он просто комфортно устроился. Слава моргает. Со Славой Андрей предпочитает общаться, не раскрывая рта, но с Безымянным, судя по всему, разговаривает исключительно вслух. Это помогает быстро избавиться от настороженности со стороны последнего.  Андрей поясняет это простым и незамысловатым: у Безымянного и так не существует личного пространства в одной квартире с проводником и телепатом, куда ему ещё чужие голоса в голове.  Слава никогда не задумывается над этим; Безымянный сам позволяет ему всё и делится тоже добровольно. Ну.. большую часть времени.  Андрей на это отвечает долгим взглядом и неловко откашливается. Это привлекает внимание Безымянного, на чьих коленях покоится голова Славы, лежащего на боку, согнув ноги и прижав колени к своей груди.  Андрей показывает ему большой палец и уходит от ноутбука, чтобы поставить чайник. Слава смотрит на его худую сутулую спину, явно страдающую от остеохондроза, с любопытством ожидая продолжения. Хоть кто-то заговорит об очевидном?  -Сделай мне тоже чай, плиз, - просит Слава вслух и слышит в своей голове смешок.  Донышко пивной бутылки негромко звенит об пол, и освободившейся рукой Безымянный словно машинально убирает пушистые кончики волос, падающие Славе на лицо.  Ты же всё понимаешь, правда, спрашивает, наконец, Андрей, когда Слава садится нормально, чтобы забрать у него кружку с чаем.  Слава смотрит на него исподлобья и улыбается.  -Почему вы выглядите так, будто что-то замышляете? - ворчливо спрашивает Безымянный.  -Мы мальчики-одуванчики, о чём вы? - ёрничает в ответ Слава.  Он отвечает сразу обоим, но ему никто не верит, впрочем, это не его проблемы.  Слава моргает.  Помимо согласия в шутках на тему Безымянного и Алишера, они находят и то, ради чего их поселили.. всё же скорее вдвоём. Безымянному так же приходится ездить в их предыдущую квартиру, как в своё неофициальное жильё. Сам Слава как-то не особенно показывался на людях и до этого, так что его исчезновение оттуда проходит незаметным, особенно с учётом того, что с появлением Алексея в его личных няньках, кратковременные визиты человека, заперевшего его сначала в лаборатории, а после - в высотке в центре столицы - постепенно сошли на нет.  За время совместной работы бок о бок с Андреем, он понимает, почему тот хоронился как мог несколько лет. Слава узнаёт ряд интересных фактов о его поисках, среди которых больно ярко фигурирует Бледный, упорно называемый Андреем по имени.  Славе кажется, будто он впервые слышит имя Бледного именно от него.  Андрей только ворчит, что не видит смысла в демонизации Кирилла, потому что лично ему достаточно собачьей преданности Мирону, чего бы под ней ни скрывалось - спят там эти двое или нет, это уже их личное дело. -Демонизация тени? Ну да, ну да, - хмыкает Слава. Он устаёт от тишины и даже от музыки, и тогда спасает отвечать Андрею вслух, хоть тот и не всегда подхватывает, видимо, совсем свыкшийся за годы пряток с тем, чтобы вести себя тихонько как мышенька.  Они периодически спорят на тему Кирилла, но Слава и не планирует никого ни в чём разубеждать. Он привык воспринимать окружающий мир тактильно, а когда создание вызывает желание избежать хоть малейшего соприкосновения, к нему сложно относиться положительно. Так что он просто сохраняет нейтралитет.  Андрей напоминает ему о том, что разделять мир на чёрное и белое глупо. Они все находятся в диапазоне серой морали.  Слава на все эти разговоры только кивает. Он обязательно пересмотрит своё отношение к Бледному, может быть, завтра. Точно не сегодня. Андрей ехидно хмыкает.  Они вместе слушают то, что скидывает Славику Алишер, и впечатления он выписывает в ответе не только свои, но и Андрея. А через сутки Алишер скидывает фотку Безымянного, без лица, в одном из своих халатов. Слава смотрит на неё с невольной улыбкой и смутным неясным ощущением. Он свой выбор давно сделал, но за просмотр денег не берут.  Когда Андрей, не видевший всех этих фоток, рассказывает о том, что именно у него Алишер спрашивал про личность, в чьём облике щеголяет Безымянный, Слава думает об иронии.  Слава моргает.  -Честно говоря, мне не грустно, мне ебано, но я не хочу об этом говорить, а просто хочу до тебя доебаться, - говорит динамик телефона голосом Алишера.  Андрей уже ушёл спать, и Слава сидит в своей комнате в компании компьютера и аппаратуры. От нечего делать и невозможности уснуть он баловался с результатами их совместной работы, оправдавшись перед внутренним перфекционистом, что испытывать всё равно надо, так что к его вискам прикреплены связующие элементы, а перчатка на столе повторяет движения его собственной руки.  Слава невидящим взглядом смотрит на неё. Он уже понял, что Алишер совершенно не умеет жаловаться и всё сводит к шуткам. Он не чувствует желания вытягивать что-то из него, только помочь, хоть и предполагает, что кроме как самому Алишеру, это больше никому не под силу. Алишер взрослый мальчик, и его жизненный опыт точно богаче, чем у того, кто живёт взаперти все свои девятнадцать лет.  Слава шевелит пальцами. Перчатка перед ним тоже.  Ему бы тоже не помешало отвлечься. Иногда складывается ощущение, как будто только Безымянный помнит, что он ещё только подросток.  Алишер, как всегда, много шутит. Слава вытягивает руку вперёд, как если бы тот находился перед ним. Что там происходит, внутри него? Какой водоворот чувств бушует в его разрушаемом наркотиками и образом жизни сознании? Выдержал бы Слава разделить с ним ту чёрную дыру, отголоски которой почувствовал в их единственную встречу? Он не удерживается от того, чтобы съехидничать про свадьбу с Безымянным, и Алишер охотно подхватывает тему. Представив огромного Алишера в свадебном платье, Слава негромко смеётся. Когда они прощаются, он чувствует себя странно; слова Алишера кажутся такими лёгкими, словно не он по уши завяз в грязной системе. Словно он ничего вокруг себя не воспринимает всерьёз. А он воспринимает? Слава отсоединяет от себя провода, устало трясёт головой и моргает. Безымянный собирается в северную по делам Мирона. Слава наблюдает за его передвижениями по квартире, заняв привычное место на кухонном диване. Безымянный выглядит хмуро, но надевает очередную синюю толстовку. Почему-то они ассоциируются у Славы с Алишером. Возможно, не у него одного, потому что когда он, наконец, спрашивает, Безымянный нехотя отвечает: -Алишер тоже туда едет. У меня нехорошее предчувствие. Ну да, Слава вроде как в курсе. Он вдруг понимает, что Безымянный давно не говорит Моргенштерн или коробкоголовый, а называет его по имени. Пахнет прогрессом. Ну да, его фотки в алишеровском халате точно ни о чём не говорили. Возможно, Слава и правда переобщался с Алишером, потому что подобной язвительности в своих мыслях не припомнит. По крайней мере в свою же сторону. Голос Андрея в его голове шутит про эффект Моргенштерна. Слава почти невесомо касается Безымянного, просто чтобы тот почувствовал себя спокойнее. Алишер нехороших ожиданий не разочаровывает. На фотку какого-то двора Слава даже что-то шутит, но вот мокрое лицо Алишера с натянутой улыбкой и знаком пис, сделанное явно где-то на земле, судя по куску слива рядом, к шуткам не располагает. Андрей, мельком заглянувший в его телефон, говорит, что это обычное состояние Алишера в северной, но звучит довольно встревоженно. Он успокаивает Славу горчащим напоминанием о том, что Алишер важная игрушка для не последнего человека в их несовершенной системе и на сигнал его чипа за ним точно приедет недоступная простым смертным действительно скорая помощь. Это не то чтобы помогает, но через какое-то время Алишер пишет, что его суперпапочка уже в пути. И снова он шутит. Слава выдыхает с тяжёлым облегчением и моргает. Андрей тяжело вздыхает и вслух, и в голове Славы одновременно. Он откидывается на спинку стула и смотрит на Славу, лежащего на диване с планшетом в руках, и тот отвлекается от не слишком интересного диалога с Анатолием, который в перерывах от попыток изменить что-то в их стране законным мирным путём справляется о его делах. Слава дарит Андрею вопросительный взгляд. -Алишер наворотил делов в лаборатории в северной. И в столичной тоже побывал. Опять же, Алишер не разочаровывает. По загривку Славы пробегают неприятные мурашки от воспоминаний о стерильно белых стенах и отце с безучастными неживыми глазами. Андрей трёт лицо обеими руками и замечает, что для них всех это вообще-то хорошо, но как бы Алишер не встрял в очередную хуйню. Судя по всему, беспокоиться об этом немного поздно. Слава вспоминает его беспечный тон по телефону и фотки из северной. Интересно, это было до или после. Он проводит по своему лицу ладонью и уточняет, что конкретно сделал Алишер. -Разблокировал данные северной лаборатории. Отпечатком твоего.. Андрей спотыкается на последнем слове и бросает на Славу неясный взгляд. Тот чувствует усталость от этих танцев вокруг заботы о его чувствах. Конечно, лучше так, чем как делает Бледный, но и никакого табу на упоминание этого человека Слава не накладывал. -Моего отца? - с нажимом уточняет он, надеясь, что Андрей тоже это поймёт. Тот с заминкой кивает. Иронично, что именно в этот день Алишер пишет ему с вопросом о степени занятости Безымянного, не забыв обозвать его папочкой. Слава уже даже не заостряет на этом внимание. Безымянный где-то на кухне, но Слава и так в курсе, что у того завтра какие-то дела, порученные его реальным отцом. Назвать этого человека даже папой язык не поворачивается. -Мы разорвали связь с Алишером из-за того, что Кирилл слишком подозрительно искал меня через него. Передай ему от меня кое-что, если не сложно. Слава слышит разговор Андрея и Безымянного, когда раскачивается, чтобы выйти из комнаты. Они оба стоят в прихожей, Безымянный, одетый в ещё одну синюю толстовку и джинсы, пожимает плечами и протягивает руку. -Глупый вопрос, но у твоих телепатических способностей есть радиус действия? - прочистив горло, уточняет он. Андрей коротко и легко смеётся. -Конечно. Кроме того, Алишер не из любителей, когда в его голову кто-то залезает. Личное пространство, всё такое. На упоминание личного пространства Безымянный скептично вскидывает брови, но не спорит. Он бросает взгляд на Славу. Слава вяло машет ему рукой и моргает. -Узенюка убили. Эта новость разбивает вялотекущую атмосферу спокойствия. Андрей собирает вещи быстро - явно не впервые - но без паники. Слава может только поддаться его сосредоточенному настрою и не сгребать всё подряд, а только самое важное. Андрей говорит, что их заберут в подземку, и хотя Славе жаль оставлять первое место, где его не запер человек с безжизненными глазами и которое ощущалось как дом, он утешает себя тем, что хотя бы снова встретится с тем, кто уговорил его на всю эту авантюру. За ними приходит не абы кто, а Бледный собственной персоной. Его равнодушие и холод впервые оказываются на руку. Андрей, упакованный как в самую первую встречу так, что видно только глаза, с тем же огромным рюкзаком за плечами приветственно кивает ему, Слава же обходится без реверансов. Их встречает высокий, встрёпанный и рыжий Даня, которого, вообще-то здесь не должно быть, но как самый жаждущий докопаться до самого лабораторного дна, скорее всего, именно он встречался с Алишером в северной; так что и сюда он наверняка приехал пообщаться с Мироном. Он окидывает их компанию любопытным взглядом, с опаской здоровается с Бледным и как-то разочарованно спрашивает: -А что, ещё одной живой легенды я сегодня не увижу? Славе даже интересно, как он понял, что Безымянного среди них нет. Бледный на это роняет бесцветный смешок. Он впервые подаёт голос с того момента, как появился на пороге их маленькой уютной квартиры. -А вам нас мало? Высокие у вас запросы, Данила Алексеевич. Андрей говорит, что в голове у Данилы бардак похлеще, чем у Алишера. Слава оборачивается на него. Алишер. Безымянный последним был у него. Слава моргает. У Алишера проблемы. Голос Андрея звучит неожиданно. Слава, плотно засевший в мастерской с момента их переезда, вздрагивает. От Алишера не было ни одного сообщения после смерти Узенюка, а он сам с головой ушёл в работу и совсем потерял счёт времени. Безымянный вроде недавно объявился в новом облике - чтобы узнать его, было достаточно одного прикосновения - даже заглянул к нему, чтобы убедиться, что Слава просто не выходит, а не помер там с голодухи. Или когда это было? Слава откидывается на спинку стула и спрашивает, что случилось. Вокруг всё гудит, а света за пределами мастерской, даже искусственного, он явно не видел продолжительное время. Я не знаю, Алишер, как всегда, ёрничает - ворчливо отвечает Андрей. Понятным оказывается только первое утверждение, с которым он ворвался в голову Славы, и то, что за Алишером прислали тень. Слава устало думает, что к этому всё шло, но нездоровый оптимизм Алишера сглаживал все углы во время размышлений о том, какой чертовщиной тот занимается. Он проводит по своему лицу обеими ладонями, пока слушает Андрея, который добавляет, что он уже сообщил об этом Безымянному и Мирону, но решил, что Слава тоже должен быть в курсе. Слава не знает, хотел ли он быть в курсе. Он ничего не может сделать, только тревожно ожидать развязки. За Алишером отправляют Безымянного в компании Бледного, и Андрей называет их спасательную команду бб-кремом. Слава издаёт вялый смешок и моргает. -Дарова, сладкий. Я немного помят и воняю, но мамок не выбирают. Слава не верит своим глазам. Алишер здесь, на расстоянии вытянутой руки. Слава растерянно смотрит на него, краем сознания отмечая его странные движения, как будто он путается в собственных конечностях. Рядом стоит Безымянный, в его руке покоится алишеровская, и эта деталь отвлекает внимание от долговязой худой фигуры Бледного. Впрочем для язвительной мысли, что последний как будто мальчик на побегушках у Мирона, это не становится препятствием. Бледный, кажется, смотрит на него, с интересом склоняет голову к плечу и странно улыбается, прежде чем развернуться и уйти, прохладным тоном пожелав им всем счастливого воссоединения. -Мне надо идти, займись его глазами, пожалуйста. Безымянный явно не хочет отпускать от себя Алишера, но тот с готовностью выворачивает свою руку из его и идёт за Славой, сразу же споткнувшись о порог мастерской. Эмоции Алишера словно фейерверк, после долгого затворничества Слава чувствует их особенно остро. Он усаживает Алишера на свой стул и отходит назад на шаг, чтобы придирчиво оглядеть с головы до ног. Кроме брюк и рубашки, тот гол как сокол. Улыбается широко, как дурак. Почему же как. -Так что с твоими глазами? - наконец, спрашивает Слава. Они разговаривают лично. Слава никак не может это осознать. Алишер беспечно пожимает плечами. -Свиданка с Шарлотом пошла не по плану. Ещё одна тень. Слава неприязненно поджимает губы. Алишер протягивает к нему руку. Слава подсознательно ловит её своей, и его на этот раз наполняет нечто воздушное и тёплое. -Я так рад, что мы, наконец, уви.. хаха, то есть, что ты здесь, и я здесь, я же нихуя не вижу. Слава сжимает его большую ладонь своей, почти в два раза меньше, и устало улыбается. И правда, наконец-то они встретились. Алишер помятый и очень идиотский, но живой и относительно целый. Зияющая пустота внутри Алишера лишь отголоском касается его, и он думает, вдруг она уже не такая пугающая, как была тогда. -Я тоже очень рад, что ты здесь. Слава моргает. На вопрос про Алексея Алишер мрачно хмыкает. -Я в душе не ебу, как этот кидала сейчас выглядит, но если я его узнаю, то харкну ему в ебало. Слава мог бы объяснить, что причины у Безымянного шифроваться от них всех были, но он ничего не говорит. Пусть Безымянный сам разбирается в том, чего наворотил. Даже в эпицентре оппозиции Алишер оказывается нарасхват. Даня, так и оставшийся в подземке - связано ли это с тем, что там, в северной, у него не было такого доступа к субъектам своей величайшей страсти, кто знает - при встрече на кухне их сектора иронизирует: -Так тебе таки заплатили? Алишер какое-то время смотрит на него пустым взглядом, а потом в них мелькает огонёк интереса, и он хмыкает. Он щеголяет в тех же брюках, уже постиранных, но от обуви и нормальной футболки не отказывается. Футболок, если быть точнее, потому что он ужасно потеет и постоянно их меняет. -Хуй знает, в ваш клуб оказался слишком большой вступительный взнос, а сдачи не подкинули. Даня хлопает его по плечу. -Ты мне ещё за испорченные сиденья должен. Алишер едко усмехается. Слава чувствует, как ему плохо, и искренне не понимает, откуда в нём силы для колкостей. Наверное, это уже на автомате, он же генератор двусмысленных шуток. О чём эти двое говорят, он тоже без понятия - о том, что конкретно произошло в северной, кроме визита в лабораторию и шуток про отказ Алексея выходить замуж, Алишер не рассказывает. Алишер задумчиво мычит и щёлкает языком. -Так а чо ты мне там, кстати, затирал про тайну личности Безымянного или как вы тут Лёху кличете, а потом сам его за мной привёз? Я был в полном ауте, но твою рыжую бороду запомнил, а голос узнал. Даня моргает с недоумевающим видом. Он чешет лоб, а Алишер смотрит на него с интересом. -Ты чо, не знал, с кем зависал? - чересчур весело спрашивает он. - Я, кстати, тоже, но пиздец вы тут конченные, конечно. Они говорят о чём-то ещё какое-то время, Слава выцепляет только уточнение о местонахождении некой Лизы. Даня на это неохотно отвечает, что она осталась в северной, хотя он хотел, чтобы она совсем уехала. -Я бы не хотел, чтобы она находилась в эпицентре событий. Скорее всего, здесь всё пройдёт не очень гладко. Алишер с мрачным смешком соглашается. Он делится со Славой своими мыслями по поводу хуёвых способностей Лёхи в вопросе маскировки. Слава иронизирует на тему того, что если бы не косяк с линзами в начале, то сам Алишер и думать бы ни о чём не начал. Алишер качает головой. -Он там много хуйни неоднозначной делал. Может, хотел меня забайтить на азарт как Бледный, в любом случае, пошёл он нахуй. -Кто из них? -Оба два. Слава коротко смеётся и моргает. О чём Алишер говорит с Мироном за закрытыми дверями, Слава не знает и не спрашивает. Алишер раскачивает сворованное где-то на необъятных просторах подземки офисное кресло и задумчиво пялится в никуда. От его жестов и невозможности усидеть в одном и том же положении дольше двух минут тянет нервозностью. Он барабанит пальцами по расхлябанному подлокотнику и смотрит на Славу. -Ты знаешь теорию рыжего о происхождении теней? Слава какое-то время осмысляет, что рыжим он называет Даню. Ну да, у того всегда было миллион теорий, даже интересно, смог ли он их подтвердить после того, как получил доступ к самой старой и крупной лаборатории. Даже будь у него возможность пообщаться с тенями и перевёртышами, например, в столице, потому как тут их гораздо больше, чем в северной, он бы не узнал многого. Из немногочисленных разговоров с Безымянным обо всём, что с ним происходило когда-то давно, когда тот ещё помнил свой первый облик, и из уст Андрея, как создания, активно общающегося с Бледным, Славе стало понятно, что они и сами имеют слабое представление о том, кто они такие и как появились. Так их растили, а условно свободных перевёртышей со своими чипами можно пересчитать по пальцам. Возможно, у тех ещё меньше знаний о собственном виде, потому что знать о происхождении омега-энергии и продолжать жить как обычный гражданин - это далеко от понимания Славы. Впрочем и образ жизни Алишера далёк от его понимания, но вот они здесь. Слава кивает. Алишер явно нервно притоптывает ногой, и прижимает собственное бедро к сиденью рукой, издав неловкий смешок. -Короче, это полный булщит. Мне об этом подбросили идею ещё в северной, а тут я получил подтверждение. Надеюсь, рыжего не хватил удар от этой информации. Он посмеивается себе под нос и говорит, что надо бы навестить того. Ждать, пока он узнает Безымянного, не приходится, потому как тот ожидаемо приходит сам. Искал он Алишера или компании Славы, сложно сказать. -И почему я не удивлён, что ты здесь. - Голос Безымянного задумчивый, но такой, как будто он не в курсе, что некоторые почти двухметровые клоуны ему не рады. Алишер разворачивается к нему, кресло издаёт жалобный скрип под его тушей. По его виску стекает капля пота, губы изламывает нехорошая улыбка. -Действительно. Слава косится на него, затем оборачивается на Безымянного. Рановато для таких встреч, как бы Алишер реально в него не плюнул. -Не сейчас. Они оба смотрят на Славу с лёгким недоумением, Безымянный открывает рот, чтобы возразить. Слава повторяет с нажимом: -Не сейчас. - Он разворачивает кресло с Алишером обратно. Безымянный смешно и недовольно сопит на пороге какое-то время, но в конце концов бурчит: "Ладно" - и уходит. Алишера без допингов лихорадит и бросает из беспросветной апатии в жуткий депрессняк, иногда он вспыхивает, словно бенгальский огонь разбрызгивая вокруг себя едкости, но упорно приходит в мастерскую к Славе хотя бы на пару часов. К нему иногда заходит Безымянный, периодически появляется Мирон, чуть выше него, слегка сутулый и очень подвижный, со спокойной ровной аурой. Он шутит не меньше Алишера, но его юмор не кажется новогодней мишурой, прикрывающей нечто пустое и пугающее глубоко внутри, только иногда за ним чувствуется какое-то неприятное жжение, как будто изжога. Наверное, оно и подстегнуло его когда-то возглавить зреющую революцию. Сам Слава выходит из мастерской только с Алишером, потому что на фоне того им самим не особенно интересуются. Алишер не мешает ему своими бесконечными вопросами обо всём и словесным поносом ни о чём, и Слава уверен, что он допрашивает подобным образом всех, до кого дотягивается. Заставляет поверить в несерьёзность разговора, но вытягивает всю информацию, которой был лишён всё это время там, на мнимой свободе. Узнав, что линзы, используемые всеми перевёртышами за пределами подземки, дело рук Славы, Алишер осыпает его целым ворохом комплиментов. Алишеру безумно плохо, но он настолько живой, что Слава и сам чувствует себя таковым в слегка давящей атмосфере подземки. -А чо, старикан правда твой батя? - спрашивает он однажды, раскачиваясь на другом стуле, ведь предыдущий он сломал, и хмурится. - Ну, в смысле, эээ, Артём Хуйович, как там его по батьке. Кличка "старикан" отлично подходит человеку с безжизненными глазами. Это первый раз, когда от вопроса Слава испытывает неприятные эмоции. Получив сухой положительный ответ, Алишер только резюмирует: -Хуёво. И какая кривая привела тебя в оппозицию? Слава может только пожать плечами. Это просто случилось; Безымянный, Мирон и другие просто появились в его жизни. Потому что он талантливый или потому что он сын своего отца, не благосклонный к тому. Как и Алишер, близкий к сильным мира сего, но не воспринимаемый никем из них всерьёз, может, он попал на их радары случайно, просто потому что Безымянный играл роль няньки Славы и офицера, а может, Мирон и это спланировал. Периодически они навещают Андрея, и в один из визитов застают там Бледного. Тот, одетый в рубашку, застёгнутую по самое горло, и брюки с ботинками, естественно, чёрного цвета, крутится на стуле, под задравшимися штанинами мелькают голые белые лодыжки, на пластиковой сетчатой спинке тряпкой болтается пиджак. Они с Андреем прерывают разговор, и Бледный смотрит на неожиданных нарушителей пустыми чёрными глазами, наполовину прикрытыми тяжёлыми веками. У Алишера такое выражение лица, как будто он увидел гадюку. Недалеко от истины, честно говоря. Не в привычном понимании, как будто Бледный подлый, а потому что теней так и воспринимают: с отвращением и страхом. Слава невольно задумывается, каково это, когда ты просто рождаешься другим, а тебя используют как оружие; каково это, когда тебя используют как источник энергии и инкубатор до тех пор, пока естественные для твоего организма процессы не ломаются, как у Безымянного. -Полагаю, моя аудиенция окончена, - с бесцветным смешком говорит Бледный и поднимается на ноги. Он отвешивает шутливый поклон, стягивает со спинки стула пиджак и набрасывает его на свои плечи. Алишер сводит брови к переносице и неожиданно заговаривает с ним. -Я всё пытаюсь понять, что ты делаешь здесь и почему так резво подгоняешь события. С верой в революционные идеалы ты как-то не слишком сочетаешься. Бледный смотрит на него, по-птичьи склонив голову набок, пока достаёт из нагрудного кармана пиджака чёрные очки. Он неприятно улыбается, его неровные зубы показываются из-под верхней губы. -Давно вы судите книгу по обложке, Алишер Тагирович? Я ни в кого не верю, кроме Мирона Яновича. - Бледный надевает очки и заправляет передние пряди чёрных волос за уши. - Вам советую того же. Алишер не может понять причин, по которым он тут? Или почему он задаёт, по факту, один и тот же вопрос разным созданиям? Алишер провожает его глазами искоса, а затем переводит вопросительный взгляд на Андрея. Слава знает, что сейчас будет бесполезный спор и моргает. Слава знает, что день, когда Андрей выведет из строя систему чипов, вот-вот настанет. Знает, что его давно хватились, но найти не могут. Знает, что все столичные тени так или иначе работают с Мироном. Знает, что их с Ильёй сеть раскинулась по всей необъятной стране, и столица это только начало. Знает, что результаты его собственной работы ещё можно доработать, но времени осталось совсем немного. Всё это и ещё много другого давит на его подростковые плечи слишком сильно. Когда всё закончится, сможет ли он оставить не по годам тяжёлую ношу позади и жить обычной жизнью? Алишер оказывается слишком логичным и нужным пазлом в его жизни - разговоры с ним помогают отвлечься. Он тоже кажется загруженным какими-то мыслями; его перестаёт постоянно трясти, он реже меняет одежду и как будто бы кажется бодрее. В глубине, за всеми его искрящимися чувствами, будь то положительные или отрицательные, Слава так и слышит притаившуюся в глубине, словно мышеловка, засасывающую пустоту. Вместо айкоса Алишер курит сигареты, настрелянные у многочисленных старых или новоприобретённых знакомых. На вопрос о планах на будущее он пожимает плечами. -Я уеду, как только появится возможность. Он невесело смеётся и говорит, что это первый раз, когда он действительно что-то планирует. Слава смотрит на него, мусолящего зубами фильтр сигареты. Алишер потерянно улыбается. -Мы с Лёхой говорили, - говорит он и трёт кончик носа. - Он не может дать мне точный ответ, кто бы мог подумать, но с ним или без него, я здесь не останусь. Алишер не зовёт Безымянного ни по приставшей, будто старая жвачка, кличке, ни по номеру, объясняя это тем, что ну, Лёха он и есть Лёха. Слава не может, да и не будет с ним спорить. Его существование в четырёх стенах до встречи с Мироном было гнетущим, но безопасным. От стерильно белых стен лаборатории и редких визитов отца с отчуждёнными неживыми глазами до квартиры в центре столицы в течение целых шестнадцати лет, умещающихся в десять-двадцать самых ярких отрывков. Неоновые вывески, величие стремящихся в небо высоток, в одной из которых он обитал, всё казалось настолько же искусственным, как и интонации в голосе того, кто поселил его там, одобрил увлечение медициной и роботехникой, приставил к нему "сопровождающих", которые то ли должны защищать его от неизвестной угрозы, то ли следить за каждым шагом. Каким оно было у Алишера, что к своим двадцати пяти годам треть тела ему не принадлежит? Слава не жалеет Алишера, но ему хочется обнять его и не отпускать, пока внутри него не останется только блаженная пустота; не эта беспросветная чёрная дыра, а покой. Они наивно говорят о том, что будет, когда всё закончится. В день, когда всё только начинается, Слава тяжело выдыхает и моргает. Его жизнь состоит из отрывочных вспышек, Алишер остаётся самой яркой из них.