Счастлива в Рождество

      Дом Аннет Сильвер-Харрис, наверное, никогда в жизни не был настолько переполнен людьми. Женщина привыкла к тихим праздникам в одиночестве, но этот год внёс коррективы в её размеренную жизнь, так что сегодня в особняке собрались самые близкие по словам Агаты. Но разве Аннет могла отказать любимой племяннице?       Хозяйка дома медленно спускалась по винтовой лестнице, наблюдая за происходящим в гостиной, где раздвинули всю мебель, а в центре установили большой обеденный стол. Отовсюду лился мужской смех вперемешку с женской руганью. Аннет обреченно вздохнула, но не смогла сдержать счастливую улыбку.       — Ульрик, я сказала правее, а не левее! — возмущенно прокричала Оливия, наблюдая за тем, как её муж вешает очередные веточки омелы на стене. — Нет, ты вообще меня слышишь?       — Куда правее? — недовольно хмыкнул мужчина, настаивая на своём. — Так она завесит часы!       — Кто будет смотреть на настенные часы, Ульрик? — взмахнула руками женщина, отворачиваясь от своего мужа. — Агата, дорогая, ну хоть ты ему скажи!       Девушка обернулась на слова миссис Нильсен, изучая ситуацию со стороны. Ей казалось, что там и вовсе веточки омелы будут лишними, но сказать это родителям своего возлюбленного, как обычно, не могла. Оливия смотрела на Агату полными мольбы глазами, а Ульрик уже цеплял украшение там, где ему хотелось. От всей этой картины на лице юной Харрисы появилась едва заметная улыбка. Слишком сложный выбор — на чью сторону встать.       — Не впутывайте мою будущую жену в свои семейные разборки, — послышался голос Александра позади, а теплые руки обвились вокруг тонкой талии покрасневшей девушки.       На секунду всё в доме казалось затихло. Абсолютно каждый отвлёкся от работы и обратил своё внимание на пару, стоящую практически в центре гостиной. Такое замешательство длилось не больше нескольких секунд, пока не раздался звук разбитой посуды где-то из кухни. Все снова оживились и теперь уже смотрели на Ричарда Харриса, который стоял на пороге комнаты, а перед ним лежало две разбитые тарелки.       — Ты выходишь замуж? — едва слышно прошептал мужчина, глядя на свою единственную дочь, которую берег, как зеницу ока. Пусть ей уже было далеко не пятнадцать, но он надеялся, что его любимая девочка не сбежит так рано. — Когда?       — Папа, нет, — простонала Агата, ударяя Александра локтем в бок. Тот недовольно скривился, но отпустил девушку, которая быстро побежала собирать осколки. — Алекс так шутит.       — То есть, мой любимый сервиз, доставшийся мне от прабабушки, пострадал просто так? — Аннет взглянула на то, что осталось от её любимой посуды. Всё-таки она правильно сделала, что с утра выпила несколько успокаивающих таблеток.       — Александр, ты ещё не сделал предложение Агате? — снова возмущенный голос Оливии, раздался по комнате, а позади громкое и протяжное «ш-ш-ш-ш» от отца Алекса. — Ой, простите! Я думаю, что омела висит идеально.       Миссис Нильсен попыталась резко перевести тему, а Агата лишь бросила вопросительный взгляд на злого и раскрасневшегося Александра. Он явно был недоволен выходкой родителей. А ведь парень с самого начала говорил, что приглашать его семью на Рождество в Англию было плохой идеей.       На самом деле, это придумала Агата. Однажды ночью, пока её мучала бессонница, в прекрасную белокурую головку пришла потрясающая идея — собрать всех близких людей за одним рождественским столом. Девушка сразу же разбудила Алекса и воодушевленно рассказала о своём пожелании. Проблемой Нильсена было то, что он недооценил свою любимую, поэтому согласился, надеясь, что с утра Агата даже не вспомнит об этой глупой идее.       И что вы себе думаете? На следующее утро ходячая неприятность в виде мисс Харрис позвонила Аннет, оповещая о том, что праздник в этом году будет проходить у неё. Затем слёзно просила отца о выходных в особняке тёти, а когда тот согласился, Агата с писком набирала Рейчел, приглашая её с Сэмом на Рождество. Стоит ли говорить о том, что она даже за полтора месяца забронировала билеты для старших Нильсенов, чтобы те точно сумели попасть в Англию? Александр всё это время с удивлением смотрел на свою девушку, опираясь на дверной косяк и протирая сонные глаза. Агата Харрис умела добиваться своего.       — Вот как можно было не купить салфетки, Алекс? — раздался злой голос Сэма, вошедшего в помещение.       Все по инерции обернулись к входной двери, где стоял весь мокрый и в снегу азиат. У него в руках было несколько пакетов, а рядом радостно улыбалась Рэйчел. Она стянула с себя белую шубку и такого же цвета шапку, направляясь к Агате со салфетками. Харрис в это время уже успела убрать последние осколки, находящиеся на полу.       — Мы купили со снежинками! — счастью девушки не было предела, отчего Алекс захохотал, ловя недовольный взгляд, стоящего позади брюнета.       — Малыш Сэми, что за грусть в твоих глазах? — усмехнулся швед, внимательно наблюдая за пыхтевшим парнем. — Неужели ты не рад салфеткам со снежинками?       В комнате раздался заливистый мужской смех. Александр, Ульрик и Ричард сразу же нашли общий язык, поэтому обычно вместе что-то обсуждали. Сэму было немного сложнее, но он правда старался. Получив подзатыльник от Оливии, отец Алекса, в оборонительном жесте поднял руки, отчего все снова засмеялись.       Тем временем на кухне Элизабет Харрис, мать Агаты, заканчивала приготовление своего фирменного блюда — индейки с яблоками. Она ещё с самого утра занялась рождественским ужином и не подпускала никого на кухню. Миссис Нильсен предлагала свою помощь несколько раз, а Аннет настаивала на том, чтобы вызвать Марту, но Элизабет была категорически против. И вот сейчас ужин был, наконец-то, готов. Рэйчел расставила недостающие салфетки, а Агата дополнительные две тарелки вместо тех, что разбил отец.       Вокруг царило спокойствие и умиротворение. Ульрик, как обычно, обсуждал бизнес с мистером Харрисом. У них за эти несколько дней знакомства появилось множество совместных идей для проектов. Отец Алекса постоянно твердил, что был бы рад объединению их двух компаний, и говорил он тогда вовсе не о бизнесе, а Ричард лишь без энтузиазма соглашался. Хоть и избранник дочери ему подходил по всем параметрам, отпускать её из семейного гнезда он не спешил.       Фредерик сегодня решил не влезать в тему работы, поэтому о чем-то переговаривался с Аннет, которая краснела возле него, как школьница на первом свидании. Рэйчел воодушевленно говорила о том, что не может дождаться распаковки подарков. Агата посмеивалась, слушая подругу и отмечая, что та уже который раз вспоминает «проклятого» Макото. А он в свою очередь стоял и переговаривался с Александром, что было очень удивительно, ведь разговор выглядел вполне спокойно.       — Ужин готов! — радостно воскликнула Элизабет, появляясь с индейкой на большой тарелке.       Александр быстро оказался возле матери Агаты, забирая тяжелую посуду и ставя её на центр стола. Миссис Харрис довольно улыбнулась на это, а Оливия гордо подняла голову, ведь сумела воспитать настоящего мужчину.       Все заняли места за большим праздничным столом. На фоне играла на повторе любимая рождественская песня Аннет «Last Christmas» из старого проигрывателя пластинок. В доме была атмосфера уюта и тепла, несмотря на метель за окном. Первая звезда уже появилась на небе, знаменуя начало праздника. Но перед трапезой нужно было соблюсти все традиции. Мистер Харрис поднялся со своего места с бокалом, обращая внимание присутствующих на себя.       — В нашем доме существует традиция, — начал отец Агаты, которая внимательно смотрела на него. Её маленькие ручки покоились в ладошке Алекса, сидящего рядом. — Первое слово говорит глава семейства. Сегодня особенный случай, поэтому и традицию можно слегка нарушить, — улыбнулся Ричард, кивая старшему мистеру Нильсену. — Ульрик, я был бы рад разделить своё слово с тобой.       Мужчина удивленно осмотрел всех и, не заметив протеста остальных, всё же встал напротив Ричарда. Он на несколько секунд задумался, ведь вовсе не готовил эту речь. В голове было много мыслей, но что именно сказать — не знал.       — Вся наша семья благодарна за приглашение в Англию на столь прекрасный праздник, как Рождество, — начал свою речь Ульрик, замечая улыбку жены. — Мы очень рады здесь оказаться и искренне надеемся, что следующее Рождество мы встретим в такой же компании, но в доме, где хозяевами будут Нильсены. Александр и Агата Нильсен.       — Поддерживаю! — как-то чересчур радостно воскликнула Аннет, отчего комната залилась веселым смехом.       Агата не сдержала протяжный стон, пряча своё лицо где-то за плечом Алекса. Парень слегка прижал девушку к себе, оставляя лёгкий поцелуй на виске. Разговоры об их свадьбе длились уже слишком давно, но к этому никак не доходило. Пара вместе больше года, но Агата всё время повторяла, что не хочет выходить замуж. У неё слишком много проблем, а после замужества Аннет хотела ввести её в курс дела по своему бизнесу, считая, что юная Харрис смогла бы с этим справиться. А этого девушка боялась, пожалуй, больше всего.       Ужин проходил в отличной атмосфере с веселыми разговорами и воспоминаниями из детства. Ульрик даже рассказал ту самую историю, когда Алекс не послушался Оливию и отправился на его поиски, чтобы отдать рацию. Конечно же, маленького и непослушного мальчишку ничего не остановило, и он всё же принес забытую отцом вещь. Из-за своей невнимательности он получил ранение, а Ульрик пулю, но, к счастью, именно та рация и спасла им жизнь. Нильсен-старший вовремя вызвал подмогу.       — После этого я и решил, что нужно уходить из полиции и начинать свой бизнес, — улыбнулся мужчина, бросая взгляд на недовольного Александра. Он терпеть не мог эту историю, ведь каждый раз винил в ней свою глупость. Все ведь могло закончиться совсем по-другому.       — Ох, там ведь пирог! — вспомнила Элизабет, собираясь подняться из-за стола и побежать на кухню.       — Мам, я посмотрю, — Агата решила хоть на немного выйти из комнаты, ведь легкий алкогольный пунш и духота в комнате слегка выбили её из колеи.       Девушка отставила в сторону салфетку с колен и поднялась со своего места, направляясь на кухню, где ужасно вкусно пахло пирогом. Харрис подошла к духовке, чтобы достать готовое блюдо, при этом напевала ту самую песню, которая звучала целый вечер. Блондинка поставила пирог на стол, нарезая его. Приятный запах раздался по всей кухне, отчего Агата словно перенеслась в глубокое детство, где мама каждый день пекла такие вкусности.       — И что ты тут делаешь, каттен? — тихий шепот Александра заставил её кожу покрыться мурашками. Парень развернул Агату к себе, прижимая поясницей к столу и оставляя небрежные поцелуи где-то в области шеи.       — Горячо, — прохрипела блондинка, задевая рукой противень с пирогом.              Нильсен слегка отстранился от неё, чтобы заглянуть в глаза. Травянисто-зелёные глаза буквально светились от счастья и тонули в уже давно растопившемся льде его взгляда. Они были полными противоположностями во всём: он любил колу, а она — пепси; он ненавидел футбол, а её любимая команда уже как пять лет — Ливерпуль; он обожал читать классику, а она смотреть мелодрамы. Наверное, они не подходили друг другу ни по одному параметру, но разве это главное?              Едва ощутимые касания его пальцев к её руке заставляли каждый раз покрываться мурашками. Никто не смотрел на неё так, как он. Никто не любил её так, как он. Агата страстно верила, что они были двумя половинками, связанными невидимой красной нитью или родственными душами. Называйте это, как хотите, но девушка знала точно, что вместе они идеальны.              Александр не отрывал взгляда от изумрудных омутов своей любимой. Он ловким движением перехватил её пальчики, задерживаясь на безымянном дольше, чем на остальных. Слабая улыбка коснулась его губ, а на том самом пальчике Агаты уже красовалось кольцо с невероятно сияющим аквамариновым камнем, который отливал зелено-голубым оттенком. Совсем как их глаза.       Вот так без вопросов и долгих речей, Алекс просто сделал её своей, а ведь Агата и не противилась.              — Ты знаешь, что это грустная песня? — выдохнула блондинка ему прямиком в губы, когда они находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга.              — Ты знаешь, что я люблю тебя? — ответил вопросом на вопрос Алекс, сокращая ненужное расстояние между ними и, наконец-то, касаясь таких желанных губ теперь уже своей будущей жены.              А Агата знала, и от этого была самой счастливой на свете. Потому что пока руки любимого человека крепко держали её за талию, а из гостиной лился смех семьи вперемешку с рождественскими мелодиями, она была счастлива.              Счастлива в Рождество.