Цветки персика

*** После осады Луаньцзан прошло чуть больше года, раны на спине Второго нефрита успели затянуться, малыш А-Юань – освоиться в ордене. Разговоры о старейшине Илина сходили на нет, а Лань Чжань все ещё не мог смириться со смертью Вэй Ина. Ванцзи отказывался верить до последнего, до момента, пока перед ним не появилась бледная тень его названного врага и возлюбленного и не выкрикнула своё излюбленное "Лань Чжань!". Тогда оставалось только принять данное. *** – Лань Чжань! – весело крикнул Вэй Ин прямо в ухо Лань Ванцзи, стремясь напугать его своим неожиданным появлением, но лицо Ванцзи не дрогнуло – он продолжил выводить иероглифы на слегка желтоватой бумаге. – Ну, Лань Чжань, так не интересно. Ты никогда не пугаешься, хоть раз мог бы и подыграть. Усянь уселся прямо на столик и кокетливо улыбнулся, затем протянул руку, чтобы дотронуться до скулы Ванцзи, однако, тот не отпрянул, а наоборот замер, поражённо уставившись в стену. – Что-то не так? – спросил Вэй Ин, продолжая мягко касаться скулы, а потом он резко дёрнул за ленту, вплетённую в волосы. Второй Нефрит ордена Гусу Лань среагировал на подёргивание ленты и посмотрел в упор. – Вэй Ин? Юноша отвлёкся от своего развлечения и, вопросительно подняв бровь, уставился на Ванцзи. – Лента. – Ох да, прости, – Старейшина Илина стушевался и исчез. Лань Чжань сделал глубокий вдох, успокаивая свое сердце, в понимании, что был прав. Настоящий Вэй Ин не знал значения ленты. Он бы вёл себя по-другому. *** Сичень мягко улыбался, хотя выглядел обеспокоенным. Он сидел за столиком, стоящим под цветущим персиком, и размеренно пил чай. Заметив Лань Ванцзи – кивнул и наполнил вторую чашку. – Брат, – Лань Чжань традиционно поклонился и, поправив одежды, опустился напротив. – В последнее время ты совсем перестал со мной разговаривать, – произнёс Сичень и сделал глоток.– С тобой всё хорошо? Выглядишь уставшим. – Я вижу Вэй Ина. – Невозможно. Ванцзи и сам прекрасно понимал, что это невозможно. Призраки не могут являться кому-то одному, не попадаясь на глаза другим. Они всегда были тяжёлыми и распостраняли ауру тьмы и холод. Вэй Ин же был тёплым и лёгким, его никто не видел, кроме Лань Чжаня. И он не знал как умер. Ванцзи тоже не знал. – Боюсь, что схожу с ума. – Голос Второго Нефрита был твёрдым, а выражение лица нечитаемым, но Сичень видел, что ему страшно. – Сначала действительно верил, что это его душа, но потом засомневался – призыв не работал. Сегодня я убедился окончательно — Вэй Ин не знал значения ленты. Голос на задворках сознания вновь противно захихикал и прошептал, что он ошибся снова. Этот голос появился вместе с Вэй Ином, но был полной противоположностью. Не весёлым и шумным – он почти не проявлял себя, лишь тихо нашептывал и предлагал уйти, говорил, что Лань Чжань никому не нужен. Не такой, как сейчас – с бременем боли прошлого и разбитым сердцем. Вэй Ин – мертв, и ему нужно пойти за ним. Голос не давал спать; мешал на охоте, отвлекая настолько, что Ванцзи чуть не разорвали мертвецы. Это было тяжело. За последние два месяца голос довел Ванцзи до полного отчаяния. Предложение брата о разговоре казалось спасением. – Диди, – тихо позвал Сичень, понимая, что он хотел сказать что-то ещё. – Я тебя выслушаю. "Я хочу умереть." – Всё в порядке, – Ванцзи встал и поклонился на прощание. – Спасибо. – Как скажешь, – Лань Хуань со вздохом опустил чашку и обеспокоенно посмотрел вслед уходящему брату, пока тот не скрылся среди деревьев. Затем сам покинул сад. В остатках чая плавали лепестки персика. *** После того разговора Сичень присматривал за Ванцзи, однако тот не делал ничего необычного: играл с маленьким А-Юанем, кормил кроликов и лишь иногда, когда проходил по старым аллеям с отцветающей сакурой, смотрел влево и слегка улыбался. Лань Сичень не осознавал, что у его брата проблемы. Да, понимание было, но не осознание. Ровно до тех пор, пока Ванцзи не попросил его убить. Это случилось на одной из ночных охот. В Облачные Глубины обратился чиновник, чуть ли не умоляя спасти его деревню, тем не менее, не объяснив, от чего. В ордене дел не было, и Лань Хуань решил отправиться и разобраться с ситуацией вместе с братом. Они исследовали лес, окружающий деревню, когда вдалеке мелькнули красные одежды. Лань Чжань, обычно спокойный и сдержанный, сорвался с места и побежал вглубь. Сичень, стараясь не отставать, устремился за ним. Он выбежал на поляну сразу за Ванцзи и остановился, шокированный увиденным. С деревьев свисали сотни освежёванных тел, с которых медленно и тягуче капала кровь, мгновенно впитываясь в землю. Среди этого безумия стоял на коленях Лань Чжань, в белоснежных одеждах, постепенно окрашивающихся в красный. Он медленно повернул голову и посмотрел на старшего брата. В золотых глазах было отчаяние. – Ванцзи! – Сичень достал свой меч на случай, если на них нападут, и остановился у самой границы. – Я хочу, чтобы ты убил меня, пожалуйста, – голос Лань Чжаня был тихим и надломленным. Он медленно поднялся и направился в сторону брата. – Я больше не выдержу. Бичень вспышкой вылетел из ножен, рассек воздух рядом с Ванцзи, а затем рухнул на землю. Он упал достаточно близко к Сиченю, чтобы капли крови, потревоженной падением меча, попали на подол его ханьфу. – Хватит! Первый Нефрит судорожно выдохнул. Ему было так страшно второй раз в жизни. Первый раз — когда Ванцзи наказали за нападение на старейшин, и он обрабатывал его страшные раны, нанесенные дисциплинарным кнутом. Но сейчас всё хуже. Глава Лань осознал, насколько его младший брат погряз в собственном безумии. Он думал, что это пройдет; что Ванцзи справится; что он сильный. К сожалению, Лань Хуань забыл, что они Лани. Сичень замер с мечом в руке, смотря на то, как его брат проходит последние шаги и падает перед ним на колени. Это очень больно – смотреть, как дорогой тебе человек падает. – Пожалуйста, я хочу уйти, – Ванцзи, весь в крови, шепчет и смотрит умоляюще, по щекам текут слёзы. Лань Сичень понимает, что больше не выдержит той боли, которую несёт на себе его младший брат. Он делает два шага и замахивается мечом. – Прости, брат. Голова летит с плеч и катится по земле. В шелесте листвы и падении капель крови с освежеванных тел он слышит облегчённое "спасибо".