***
– Холодно... Холодно... Холодно... Не так ли? О, не утруждайся в ответе, я и так знаю. Всем здесь холодно. Моё море хоть и начнёт скоро теплеть, с приходом Иснира, но до этого ещё далеко. Хотя, таким как ты, уже всё равно – хлад будет всегда. И почему именно я? Почему именно моё море? Нет других, где было можно утопиться?! Здесь собраны отпетые разбойники и головорезы, а ты всего лишь никчёмная баба! Что-что? Что ты там пытаешься сказать?! Ха! Всего лишь бульканье. Ну и кто он? Твой возлюбленный, брат, а может муж? Нет... Обычно приходят отчаявшиеся матери, да жёны. Бывало и дочери, но редкий случай... Так зачем ты... Что?! Ох, что-то необычное и интересное. Мне уже нравится. Ты же знаешь сказание, продолжишь – и я тебя отблагодарю, но цену заплатить всё равно придётся... Так расскажи мне о нём. Присядь подле господина и вкуси дары мои. Ублажь меня своим голосом и рассказом... Плеск воды, звон кандалов и утробное бульканье. Кто-то утихомирил свой мерзкий гогот, а кто-то прекратил чавкать. Твари желали истории. Твари желали плоти.***
Дверь буднично скрипнула, толкнув пузатый колокольчик под его же задорный звон. Никто не обратил внимание на новую, в этом помещении, душу. Уже давно прошёл ужин, а люди до сих пор лениво сидели в таверне, потягивая напитки под остывшую еду и гул. Полная официантка, облачённая в красное с белыми оборками платье, довольно шустро разносила заказы. А нерадивый скрипач с длинными и спутавшимися волосами уже что-то давно монотонно пиликал на своей старой скрипке. Зал как зал. Ничего не обычного. Деревянные столики, стойко стоявшие под тяжестью тарелок и стаканов, да скамейки, прогибавшиеся под весом посетителей. Обшарпанные и сухие стены, и пол, стыдливо прикрытый выцветшими коврами. Старые балки, подпираемыми столбами, которые были увешаны деревянными фонарями, скудно освещавшими помещение. А в завершении бар, за стойкой которого стоял смуглый хозяин забегаловки, старательно начищая стаканы и периодически расталкивая пьянчуг. Н-да, и вправду ничего не обычного. Пора бы добавить незабываемого веселья в этот вечер честным трудягам и пьяницам. Момент настал. Устраивать погромы весело. И даже если на пути не попадается объект этих безустанных поисков. Какая разница, когда можно вдоволь потешаться над смертными? Над их тупыми физиономиями, на то как они страшатся тебя и не понимают происходящего. Как заведение наполняет не весёлый шум и задорная музыка, а громкие крики и пронзительные вопли. Благодать для нечисти! Новый посетитель направился к хозяину. По слухам, тот, кто ему был нужен, просиживал штаны там, где быстрее наливали алкоголь. Сейчас будет проверено и это заведение. В случае успеха – месть, а в случае провала – лишь потеха. А ближе к закату завтрашнего дня придётся вновь отправиться на поиски. Что поделать – таков контракт, заключённый с Господином. – Говорят, что это настоящая бестия! – громко продекламировал грузный мужчина, нервно раскачиваясь на табурете. Заплатанная рубашка давно выбилась из синих брюк, оголяя сильную спину, усыпанную шрамами. Так-так... А это уже интересно. Неужели дурная слава дошла и до сюда? – Глаза горят адским огнём, а вся одежда в крови. И ходит эта падаль ночью только по увеселительным заведениям, – продолжил рассказчик, размахивая куриной ножкой, словно дирижёр своей палочкой. Он откусил солидный кусок, случайно капнув жирным и красным соусом от курицы себе на рубашку, а затем продолжил. – Говорят, что это баба, которую бросил возлюбленный. А я считаю, что суккуб, который не успел испить чужой кро... – поравнявшись с их столом, посетитель пнул донельзя расшатанную ножку табуретки. Та хрустнула, вылетев из мебели на приличное расстояние, и мужчина, громко хрюкнув и продолжая стискивать свою порцию, упал на спину, распластавшись на проходе. Никто не смеет высказываться о личности незнакомца в такой манере Все затихли, как один повернув головы на шум. Новая душа лишь самодовольно хмыкнула, проходя дальше. По упавшему. Мужчина захрипел, когда нога придавила его грудную клетку, он поднял руку и раскрыл рот в немом крике. Его собеседники с ужасом смотрели на товарища так и не шелохнувшись. Они даже не заметили, что пропал из курицы нож, который был воткнут в неё при разделывании. Лезвие лишь блеснуло сквозь пелену соуса и жира, скрывшись в чужих руках, скрытых перчатками. – В-вы что твори-ите! – взвизгнула официантка, трусливо прикрываясь деревянной крышкой от бочки, служившая роль подноса. – У нас приличное за-аведение! Немедленно п-покиньте его, а иначе я позав... – вот же ж сука – привязалась! Шуршание, взмах. Лёгкий свист и треск дерева. Женщина и ещё кто-то взвизгнули. Посетитель усмехнулся, бросая взгляд на нож, который по рукоятку вошёл в столб, срезав верёвку так, что фонарь оказался в висячем положение и вот-вот был готов упасть и разбиться. Пожар лучше оставить на десерт. По-солдатски развернувшись, незнакомец продолжил путь к стойке, за которой никто так и не повернулся к его персоне. Бинго! Можно раскрывать карты и действовать... Наконец-то! После стольких лет этот мерзавец был найден и будет мелко нарезан, а затем сварен на пару. И в конечном итоге подан холодным блюдом на стол Господину... Приготовление традиционного блюда табата, сделанного из морских тварей и фруктов, подходило под описание процесса расплаты как нельзя лучше. Медленно, чинно. Будто на приёме у императора. И так, словно растягивая момент и упиваясь людским страхом, небольшая фигура в походном плаще всё приближалась к бару. Хозяин давно спрятался за стойкой, а люди, сидевшие в проходе, непроизвольно отстранялись, боязливо и с громким скрежетом отодвигая подальше табуретки. Ещё немного, и прольётся чья-то кровь. Все это чувствовали. Все этого боялись. – Так-так-так... – начал громко спокойный и бархатный голос. По залу прошлась лёгкая волна шепотков – они явно этого не ожидали. – А я всё думала: где тебя носит? Несколько амбалов в поношенных одеждах повернулось, окидывая фигуру пьяным взором. А одна, в самом центре, всё продолжала сидеть своей статной и сильной спиной, так и не шелохнувшись. Можно было даже подумать, что это труп. – Неужели ты меня уже забыл, как и своих "единственных дам сердца"? – продолжая разговаривать со спиной, сказал незнакомец. Затем фигура достала длинный кинжал восточных морей из ножен, удобно спрятанных в рукаве. И, харкнув в ноги одному из пьяниц, окинула капюшон. Пушистые вишнёвые волосы, рассыпавшиеся спокойными волнами по плечам, да фиолетовые глаза, холодно блеснувшие в свете фонарей, показались, впервые за путешествие, свету. На неестественно и по-мертвецки бледной коже, отдававшей голубизной морей, мелькнула улыбка, сложённая из длинных и тонких губ. Мужчина поднял голову, будто бы стараясь вспомнить голос. Спина под грязной рубашкой богатого кроя выпрямилась, а затем опять ссутулилась в тщетной попытке вспомнить девушку. Брови у девицы нахмурились, а губы скривились. Кинжал задорно блеснул в руках. – Не ты ли меня называл любовью всей жизни? – начала она, плавно сокращая оставшиеся несколько шагов до своей цели. – Не ты ли клялся мне в вечной любви? Не ты ли похититель юных и невинных сердец?! – лезвие уткнулось прямо меж лопаток. Можно прямо сейчас надавить и избавить этот мир этот такого мерзавца как он... Но почему он никак не отреагировал на укол? – Ты может уже и забыл об этой чепухе, но я-то всё помню! Готовься к тому, чтобы я скормила тебя морским тварям. Тебе там самое место, – выплёвывая слова, произнесла та, сильнее упираясь оружием в спину. Резкий хрип, а затем последовавший ему смех. Ч-что? Смеялись все сидевшие за баром, а особенно объект мести. Девушка сильнее стиснула рукоятку, обхватывая её второй рукой. Что происходит? – Тупая баба! Какая же ты тупая, как и все те, что повелись на эту дрянную лесть, ха! – громкий и гипнотический голос раздался от обладателя статной спины. – Вот только я уже давно гнию на самом дне, как и ты! Мужчина резко развернулся, с громким шлепком выбивая из нежных рук кинжал. Тот со звоном плаксиво отозвался, встретившись с полом. На неё смотрели хищные и заплывшие янтарные глаза, которые знатно помутнели с их последней встречи. Золотые локоны были спутаны и вымазаны в чём-то. Кожа кусками отсутствовала на лице и руках, а одежда вся в чёрной крови и разодрана. Не хватало кисти, от которой осталась лишь кость. Сопровождавшие его мужчины тоже оскалились, обнажая гнилые зубы и показывая более явные признаки смерти. Девушка, не выдержав, громко ойкнула, прикрывая рот ладонью. Как такое могло произойти? Н-неужели Господин обманул её и заверил, что мерзавец ещё жив и служба ему стоит того? Вот он у неё получит...