Дождями

Сбегая по лестничному пролёту, едва не улетев с него, она спешила, чтобы догнать его. Он не мог уйти далеко, ведь только две минуты назад она видела его из окна в коридоре. Молодой человек стоял на выходе и собирался уходить, но ненадолго остановился, слегка содрогаясь от собственного кашля. Спрыгнув с последних четырех ступень, она понеслась напропалую к выходу, сбивая по пути обескураженных сотрудников, которые едва ли не посворачивали себе шеи, оглядываясь на девушку. Хигучи догнала Акутагаву, когда тот был уже через дорогу от главного офиса, не обращая внимания на просигналивших ей вслед разъяренных и в то же время перепуганных водителей. В крови у девушки бушевал адреналин. Не от того, что она так просто и бесцеремонно бросила все дела и убежала с работы раньше срока, и не от быстрого бега через пешеходный переход, когда только что загорелся красный свет. Она решилась. Решилась наконец сделать то, что хотела сделать давно, но постоянно откладывала, придумывая различные, глупые оправдания почему именно «не сегодня». Но когда Ичие чуть было не потеряла Акутагаву, то поняла, что больше не может ждать и искать более подходящего момента — его всё равно не существует. Ты либо сделай это, либо забудь. А забывать определенно не хотелось. Акутагава удивился, когда увидел запыхавшуюся ассистентку, обернувшись на её зов. Он развернулся и сделал пару шагов навстречу ей, остановившись в трех шагах. Парень нахмурился, разглядывая нерадивую подчиненную: растрепанные волосы, помятый пиджак, рубашка, небрежно из-под него торчащая. Весьма жалкий вид для девушки, что сейчас переминалась с ноги на ногу и отводила глаза, ещё и от чего-то краснея. — Ну? — нетерпеливо произнес парень. — Акутагава-семпай, я хотела вам кое-что сказать… Мне стоило сделать это раньше, но я… я больше не хочу ждать, — Хигучи отводила взгляд, морозилась и пыталась собраться с мыслями, а у эспера брови приподнялись наверх. Кажется, ситуация его забавляла. — Семпай, я… я… — голос у девушки предательски дрожал, она не могла произнести вертящиеся в голове слова вслух, ей будто мешал некий барьер, блокируя всевозможные попытки сделать это. — Хигучи, что случилось такого страшного, что ты вся трясешься, как лист осиновый? — спросил парень, теряя терпение. — Я люблю вас! — резко выпалила Ичие, тут же закрыв рот ладонью и отвернувшись от него. И тут начались эти долгие, мучительные секунды ожидания. Они казались вечностью и отдавались глухими ударами сердца в груди девушки. Акутагава застыл в изумлении. Пожалуй, это было первое в его жизни признание в любви к нему. Честно говоря, он вполне мог ожидать от нее такого выпада, ведь он не дурак и тем более не слепой. Рюноске иногда улавливал излишнюю заботу и восхищение от своей подчиненной, но никогда не акцентировал свое внимание на этом. А когда она позволяла себе слишком много, он злился, раздражался, порой даже срывался. Но теперь, когда она в действительности стоит перед ним такая смущенная, готовая в любой момент сквозь землю провалиться от собственного ужаса и стыда, для него это все же стало новостью. Одно дело — предполагать, другое — убедиться в этом. — Ты ошиблась, — быстро ответил он, выровняв сбившееся дыхание. Сбитая с толку Ичиё не могла поверить своим ушам. Как она могла ошибиться в том, что несла в себе все эти годы за спиной у центра собственных эмоций и желаний? Целые мириады чувств. Нестерпимые, всепоглощающие, даже убийственные. — Что?! Н-нет же! Я правда… уже несколько лет… — пролепетала она, пытаясь отчаянно найти аргументы. Небо хмуро затягивалось тяжелыми серыми тучами, скрывая в своих объятиях солнце. — Хигучи, ты не могла в меня влюбиться. Я никогда не давал тебе поводов, — небо разразилось громом. На голову упали первые капли. — Я человек, который не заслуживает чьей-то любви в этой жизни, — безнадежным голосом сказал Акутагава, отворачиваясь от нее. Его плечи опустились вниз, и Хигучи была уверена, что он грустно вздохнул. Затем, эспер просто пошёл дальше в сторону своего дома, оставив её одну со своим отказом. Начался ливень. Девушка смотрела на его удаляющийся силуэт, пока тот полностью не размыли капли дождя. Хигучи опустилась на ступеньки черного входа неизвестного заведения, у которого она остановила Акутагаву. Она была между домов в узком переулке, где в трех метрах от нее валялась пустая, обмякшая от влаги, серая коробка, и где ее только что оставил тот, в ком она всегда нуждалась больше всего на свете. Ичиё бродила по городу весь вечер под проливным дождем, не обращая на него внимания, хоть и промокла насквозь. В какой-то степени девушка была ему рада; он немного отвлекал, приземлял вместе с водой её раненные чувства и студил боль, разыгравшуюся с новой силой. В голове крутилось множество вопросов, но она не готова была сдаться так просто, даже если ей снова придется пройти через агрессию Акутагавы. Осталось только придумать, как же ей доказать свои чувства? Номера квартиры она не знала, поэтому Хигучи присела на лавочку у подъезда дома Акутагавы и стала ждать его. Ливень не прекращался, напротив — набирал обороты, обрушаясь на Йокогаму с новой силой. Девушку начала бить дрожь, становилось ужасно холодно. Видимо, она уже начала постепенно приходить в себя. Оглянувшись вокруг и высматривая знакомую фигуру, она продолжала сидеть и ждать. Сердце беспокойно билось о грудную клетку, ожидая вновь оказаться рядом с ним, а в голове эхом слышался отголосок разума, который тихо кричал: «Дура, иди домой!» Но здравый смысл Хигучи в упор игнорировала. Если она действительно сейчас уйдет, то проиграет окончательно, и вся ценность её признания просто не имела веса. Акутагава пришёл спустя два часа с пакетом из универмага, в котором явно находились продукты питания. Он очень удивился, когда увидел подчиненную у порога собственного дома. Ичиё подскочила, но тут же споткнулась и, потеряв равновесие, упала прямо ему на руки. Рюноске от неожиданности выронил пакет, но девушку удержал. — Прошу прощения, Акутагава-семпай! — начала она что-то мямлить, но парень не разобрал, да и не хотел. — Ты что здесь делаешь? — недоуменно спросил он. Акутагава оценил её болезненный, замерзший вид, и ему пришлось впустить продрогшую, несчастную девушку к себе в квартиру (хотя его такая перспектива не очень радовала). Он затолкал Хигучи в ванную, дал полотенце и приказал сходить встать под горячую воду, чтобы согреться. «Дурочка. И чем только думала? Пусть даже не надеется на больничный, если простудится». — подумал Рюноске. Ичиё спорить не стала. Свалиться с простудой она и сама не хотела, что шло вразрез с желанием попытаться еще раз постучаться в закрытую дверь, хоть и пришлось перед этим несколько часов провести под ливнем. Но пока струи обжигали холодную кожу, она вновь принялась лихорадочно размышлять, что бы ему сказать, когда выйдет. Желания бежали наперёд реальности, но это сейчас было не так важно. Мокрую одежду она повесила на сушилку, чтобы та хоть немного высохла. Когда Хигучи вышла, она принялась обследовать квартиру в поисках Акутагавы в одном полотенце. Парень нашелся в собственной комнате, около открытого шкафа. Он подбирал для нее чистую сухую одежду и уже держал в руке теплую кофту. Девушка подошла к нему и тут же сказала: — Акутагава-семпай, почему вы мне не верите? Я ведь так стараюсь ради вас… Что мне еще нужно сделать, чтобы вы меня заметили? — севшим голосом просипела она, глядя на него. Эспер чуть не поперхнулся, увидев свою подчиненную в таком откровенном виде, однако ту, похоже, это не сильно волновало. Хигучи словно обезумела от своих стремлений дойти до конца. Только вот… Акутагава скорее дойдёт до ручки, чем она достигнет желаемого. А если она скажет ещё хоть слово… — Не сжигайте меня взглядом, скажите что-нибудь! — не выдержала девушка, сделав шаг вперед, но парень тут же ее остановил, выставив вперед руку с одеждой. — Оденься, — коротко бросил он и вышел из комнаты. Хигучи притянула одежду к лицу, вдыхая запах ее владельца, и с покрасневшим от смущения лицом, натянула на себя светлое серое худи, что село на ней мешком и было длинной ей почти до середины бедра. Затем она надела темно-серые штаны, затянув потуже шнурок на талии, чтобы те не спадали. Слегка увлекшись своими фантазиями, Ичиё обняла саму себя настолько крепко, насколько могла, представляя в своих объятиях эспера. Взяв, наконец, себя в руки, девушка вышла из комнаты. Акутагава, судя по тихой возне, находился на кухне. Хигучи проследовала туда, остановившись в проходе, примкнув к дверному косяку. Парень стоял к ней спиной с пакетиком чая в руке и, похоже, совсем не заметил ее присутствия, пока она завороженно разглядывала его спину. Когда он все же обернулся от того, что почувствовал на себе чужой взгляд, она уже смущенно отвела глаза. Акутагава ничего не сказал, молча поставил на стол две чашки и заварочный чайник. — Голодная? — внезапно прозвучал его голос в полной тишине. Девушка слегка кивнула, опустив глаза, а парень тем временем поставил на стол еще тарелку с какими-то незамысловатыми пирожными и печеньем. Про себя он невольно отметил, что Хигучи в таком виде выглядит… непривычно. Ужин протекал в напряжении и неловком молчании. Хигучи едва ли могла заставить себя откусить печенье. Оно тут же встало поперек горла в буквальном смысле. Девушка запила его чаем и с трудом проглотила. Как она может спокойно сидеть и пить чай, когда напротив находится человек, что четыре часа назад отвергнул ее чувства? Разумеется она чувствовала себя не плохо, а просто хреново. Это слово более уместно в данной ситуации. Вихрем, одна за другой пролетали мысли. Ичие всё думала о том, зачем она сюда пришла, что должна сказать и во что это в итоге выльется. — Зачем ты пришла? — нарушил тишину Акутагава, задав наконец давно интересующий его вопрос. Ичиё не знала, что ему ответить. Честно, ответ на этот вопрос она так и не придумала. Поэтому ответила самым глупым аргументом, который только пришел в голову. — Хотела вас увидеть, — виновато пробормотала она. Парень нахмурился, затем вышел из-за стола и стал убирать посуду в раковину. — Твои вещи должно быть уже высохли. Вызови такси и езжай домой, — холодно произнес он. Девушка без лишних слов встала и направилась в его ванную, ведь там она оставила еще и свой телефон. Судорожно срывая полусухие вещи с сушилки, стала спешно их натягивать на себя, нехотя стянув перед этим одежду семпая. Нервно нашарив номер такси в контактах своего телефона, она назвала адрес диспетчеру. Только сейчас она осознала всю нелепость и абсурдность идеи прийти к нему домой, наивно полагая, что мнение эспера вдруг волшебным образом изменится, и он падет ниц к ее ногам. Еще и наговорить успела глупостей храбро, прямо ему в лицо! Хигучи просидела в ванной до тех пор, пока не пришло уведомление о приезде машины, создавая видимость того, что она приводила себя в порядок, а на самом деле просто сидела на крышке унитаза и краснела от собственных действий. «Может взять завтра выходной?» — подумала она. Было бы умно тогда списать этот вечер на банальную простуду. Акутагава встретил ее в коридоре с намерением лично выпроводить сумасшедшую женщину из его квартиры. Ичиё под его пристальным взглядом дрожащими руками надела ботинки, затем схватила с вешалки свое коричневое пальто, старательно избегая зрительного контакта с начальником. Акутагава имел исключительный талант изводить одним своим взглядом. И в какой-то момент время остановилось, стоило ей все же заглянуть напоследок в его глаза. Зря она призналась, что отчаянно влюбилась. Зря пришла в его дом. Зря сделала шаг навстречу, продолжая смотреть на него, словно загипнотизированная. Она приблизилась слишком близко. Непозволительно близко. Настолько, что лица их разделяли жалкие два миллиметра. Мимолётом скользнул в мыслях вопрос: «Почему он не отстраняется?» По щеке медленно скатывалась слеза. Стал отчетливее слышен фон, а именно: как капли громко барабанили по стеклу, заглушая ритм сердца девушки. Она так и замерла в миллиметрах от его губ, ожидая хоть малейшего сигнала, который скажет: «Действуй!» Но сигнала не было. И Хигучи больше не хотела ждать… Она прильнула к его холодным, шершавым губам. Горло свело жуткой болью. В области груди стало до невозможности тесно: всё пространство заняли липкий страх и отчаяние. Разумеется ответа она не получила и спустя ещё пару жалких мгновений этой опасной близости, она осторожно отстранилась. Всё медленно возвращалось на круги своя: она смогла вдохнуть, сердце вновь забилось в грудной клетке, стараясь выстроить ровный темп. Парень так и стоял не двинувшись ни на миллиметр. Она видела спокойное выражение лица Акутагавы. Как он может быть даже сейчас спокоен? Словно ничего не случилось. Как ему это удается? — До свидания, Акутагава-семпай и… простите. — тихо бросила она, и дверь за ней захлопнулась.