Подчини меня, Хосок.

       Однажды, тёплым летним вечером, после очередных блядок с подружками, Катя Клэп вернулась домой. С порога, девушка увидела Женю, своего любимого молодого человека. Неожиданно для девушки, тот встретил её, будучи довольно-таки злым.        — Мадам!        — Чего случилось?        — Твоя обосранная лошадь насрала в моём кабинете! — после данного возгласа, Женя ударил девушку по лицу. Катя упала на пол и, ударившись затылком о стену, завыла от боли. Башкир же, подойдя к девушке, посмотрел на неё, то ли с сожалением, то ли с издёвкой в глазах.        — Всё, я ухожу к Хосоку!!! — Катя поднялась с пола, всё ещё держась за больное место. Подойдя к столу, возле которого висели занавески, девушка схватила свой второй телефон, уже собираясь уходить.        — Не тряси занавеску!!! — закричал Евгений, борясь с диким желанием врезать ей снова, — Не ты покупала, не тебе и трясти!        — Ну как хочешь! — Катя, находясь рядом с плитой, схватила кастрюлю, в которой клубника варилась, и давай ему на голову лить, от чего парень истошно закричал. Тогда она сняла со стола тряпку, и ударила Женю по голове. Баженов не выдержал, и, схватив девушку за розовые волосы, быстро подвёл к батарее, и нанёс несколько ударов головой об батарею, от чего девушка сию секунду вырубилась. Когда Катя пришла в себя, башкира уже не было. А у неё из носа текла кровь. В общем, надо было быстрее что-то делать. Сначала надо было остановить кровь, а потом идти к Хосоку, ведь ей повезло, и именно в тот момент Хосок находился в одном из московских отелей, и ещё не успел уехать, хотя собирался.        Хосок сразу же понял, что к чему. Он прогнал Катю, потому что она ему не была нужна, и вообще она была для него страшной. А башкира ему было жалко. Но Хосок ничего не сказал. Узнав его точный адрес, он влетел в его дом, со словами:        — Ты самый хороший башкир! Я тебя люблю.        И всё это он сказал тихим, печальным голосом. За эти дни, проведённые в России, за просмотрами обзоров Бэда, Хосок его полюбил, хоть и впервые вживую его увидел лишь сейчас. Это была судьба. Башкиры это очень чувствуют. Если башкир полюбит корейца, он обязательно умрёт за него. Поэтому Женя сказал Хосоку, что он тоже его любит и предлагает умереть за него. Они обнялись и выпили коньяк, и, по пьяне вернувшись домой к башкиру, Хосок стал раздевать мужчину, который не очень то и сопротивлялся.        Потом они повалились на кровать, и Хосок покрыл Женькину грудь нежными, мокрыми поцелуями. Ему не надо было много слов, так как душа Жени была понятна без слов. Женя тихо постанывал под ним, поспешно стягивая с себя брюки. Хосок тоже не скрывал своей страсти и любви к Жене.        — Выеби меня блять, — томно прошептал башкир, — Заставь меня кончить. Я твоя сучка.        За этим действом через окно наблюдал лидер группы Хлеб, держа на своих плечах Катю, которая с биноклем высматривала каждое движение Жени.        — Спасибо, что помог, — Катя мило улыбалась Дениске (а так звали лидера группы хлеб), а тот, еле дыша от навалившейся туши Кати, вымученно скривил губы в улыбке.        — Ты очень красивая девушка, кстати, давно хотел сказать тебе это, — сказал Денис, кивая в сторону окна, — Ты тоже родом из Башкирии?        — Нет, ты что, я мааасквичка, — Катя смутилась. Парень был уверен, что это шутка, и на самом деле Катя являлась либо башкиркой, либо цыганкой. Заметив недоверчивый взгляд Дениса на себе, Катя выпалила, — А чего мы о моей национальности вдруг заговорили? Мы же за Женей следим!!!        Денис извинился, и направил свой взгляд в оконное стекло.        Тем временем, Хосок полностью разделся, и помог раздеться Жене. Кореец приблизился к лицу башкира, целуя его в носик, и медленно перевернув парня на живот, перед этим заботливо подложив подушечку, чтобы ему было удобнее, Хосок, что захватил с собой из дома хороший корейский лубрикант, выдавил немного прозрачной жижи, и, распределив её по своим потным ладоням, принялся нежно массировать башкира внутри. Постепенно дыхание Жени стало сбиваться, а к щекам прилила кровь. Уши Хоска ласкал звук тихих сдавленных похрипываний, моментами переходящих в стоны.        — Хороший мальчик, — еле слышно прошептал Жене Хосок. Окончив с растяжкой, он взял свой член в руку и начал медленно вводить его в узкую дырочку. В комнате послышался громкий, протяжный полустон, полукрик. Глаза башкира закрылись, а слёзы, от боли, переходящей в наслаждение, очерчивали тонкие дорожки по его щекам. По губам Хосока скользнула кривая улыбка, и он, обхватив Женю за бёдра, ускорил темп движений.        Катя всё также, сквозь линзы бинокля, глядела на сие происходящее, и чуть не плакала. Она не знала, от чего именно: то ли от того, что на месте Жени должна была быть она, то ли от того, что ей было очень жаль самого Женю. То, что происходило между Хосоком и Женей, было настолько бесстыдным и запретным, что Катины губы расплывались в истерической улыбке. А лидер группы Хлеб просто уже умирал от того, насколько ему было тяжело держать Катю на плечах, и вообще жить. Осознание этой тяжести почти лишило его последних сил, и он безнадёжно крикнул. Катя яростно ударила его локтем по голове, от чего в округе послышался второй, уже сдавленный, крик боли. Денис покачнулся, и, не удержав Катю, вместе с ней повалился в колючую, как иглы, высокую траву.              Резко прекратив все движения, Хосок устремил свой взгляд в окно, пытаясь понять, что это были за звуки. Женя обернулся и непонимающе взглянул на любовника.        — Почему ты остановился? — спросил он. Хосок перевел на него мутный взгляд.        — Ты слышал? Кто-то там кричал, — Башкир закатил глаза, и вновь повернулся лицом к простыне.        — Тебе послышалось, продолжай, — Хосок, на секунду задумавшись, пожал плечами, и, неожиданно для самого Жени, сменил темп на более жёсткий и грубый, словно хотел наказать партнёра и подчинить себе полностью. Женя, не ожидавший такого начала, вздрогнул и попытался было войти в роль, но Хосок молча схватил его за шею, начав легонько сжимать её, как бы играясь. У Жени содрогнулись колени, и Хосок слегка изменил хват, начиная душить его сильнее. Ему хотелось оставить на шее башкира яркие следы, чтобы все видели, как сильно он его любит. Женя непроизвольно сделал движение, пытаясь высвободиться, но это лишь усилило хватку Хосока, и тот уже готов был впиться в горло возлюбленного. Кореец вдалбливался внутрь башкира, задевая членом простату. С каждым рывком Хосока по телу башкира пробегала волна дрожи, которую он старался скрыть.        — Я вижу, тебе нравится, — Хосок, наконец, отпустил его шею, когда понял, что просто напросто задушит его, если продолжит эти игрища.        Катюха, тем временем, ударила Дениса в пах, от чего тот снова бы заорал на всю ивановскую, если бы девушка не заткнула его рот своей ладонью. Она влепила Денису оглушительную оплеуху, после чего тот словно поперхнулся и затих.        — Что мне теперь делать? — Катя уселась на земь, закрыв лицо руками, — Ты же мне только что жизнь сломал…        Денис потихоньку начал приходить в себя и начал крутить головой, соображая, что именно он только что пропустил, и где он вообще находится.        — Боже… Как будто это я сейчас трахаю твоего, как бы, парня!!! — Катя обернулась, и заплаканными глазами посмотрела прямо в лицо Денису, да таким взглядом, что самому Кукояке стало очень стыдно за свои слова. Денис почувствовал, что краска заливает его лицо, — А ведь действительно не я… Извини, Катюш… Я не в этом смысле…        — Заткнись, я ещё могу всё исправить, — Катя поднялась на ноги, и, отряхнувшись, решительным шагом направилась в дом, прямиком в эпицентр действия. Денис, тихо выругавшись, побежал за ней, прихватив с собой садовые ножницы.        Догнав Катю, он встал у неё на пути, и попытался взять её за руку.        — Они тебя убьют, если ты им помешаешь.        Катя отняла руку.        — Не надо. Я знаю, что делаю.        Женя прогибался под корейцем, отчаянно стонал и сжимал руками одеяло. Лоб покрыли маленькие капельки горячего пота, что стекали по его густым башкирским бровям, падая на белоснежную смятую ткань. Хосок схватил его за, угольного цвета, волосы, со всей силы потянув их на себя. Каждый чувствовал приближение долгожданной разрядки. Хосок, уже вплотную приблизившийся к своему пику, остановился, и вдруг резко повалился на Женю, придавив его своим весом. Их стоны слились в унисон, наполняя сиим звуком всё пространство в комнате, и за её пределами.        — Я… кончаю… — тихий, вымученный шёпот вырвался из груди Жени.        — Какое совпадение, — за ответом последовал громкий крик удовольствия, исходящий от обоих. И именно в этот момент, в комнату ворвалась Екатерина, а за ней влетел и Кукояка, вооружённый садовыми ножницами. Некоторое время Катя стояла молча, переводя взгляд с Жени на Хосока и обратно. Сами же парни, коих застали в столь неловком положении тел, также просто смотрели то на Дениса, то на Катю.        — Катя? Милая, это не то, что ты думаешь. Он мне просто массаж делал, — Катя стояла, как вкопанная, а в её небесно-голубых глазах были видны блестящие капельки горьких слёз. И на этот раз, она понимала, от чего. Она ещё любила. Любила Женю, а Хосок… Хосок был просто увлечением. Любимым исполнителем, солистом её любимой группы. И никаких задних мыслей у неё, насчёт него, и не было. Так. Фантазии, из-за тупых подруг, у которых детство в жопе играло. И вот это что-то из этого вылезло наружу, испортив ей все отношения с любимым. В тот момент, в момент их ссоры, она пошла к Хосоку, потому что в её жизни больше никого не было, с кем она могла бы всё обсудить. А тот, хотя и был охуительным красавчиком, совсем не был во всём этом для неё важен.        Поглядев на выражение лица Кати, Денису стало её жаль. Подойдя к девушке, он ласково обнял её за плечи.        — Тебе нужно его отпустить, — Катя не сводила глаз с Жени, что, уже одевшись, также печально смотрел на неё, в то время как Хосок, непринуждённо попрощавшись со всеми, уже выходил из этого проклятого дома, параллельно завершая покупку билета на ближайший рейс в Корею.        — Ты любишь его? Ну, скажи. Неужели ты действительно его любишь? Он такой… Любишь? Ты вправду его любишь? — Денис пытался достучаться до подруги, но она его будто не замечала. И глаза у неё были стеклянными.        — Кать?..        — Прости, Жень. Мы больше не можем быть вместе, — Катя опустила глаза вниз, перебирая пальцы, — Ты мне изменил. Да ещё и так, как я и не могла представить. Я хоть и люблю тебя, но видеть тебя… я больше не смогу. Ты мне противен.        Катя села на лошадь, на которой, как прекрасный принц, приехал Кукояка, и, закрывая лицо руками, уехала с ним. Оставив Женю в одиночестве. Навсегда.        Позже во всех новостных изданиях напишут о самоубийстве известного блогера Евгения Баженова. И виновником будет только один человек. Но это уже совсем другая история.