Guardian Angelo

Всё пошло наперекосяк. Вопрос только в том, когда именно? Скорее всего, всё началось с того, что Сэм уговорил Томми и Поли не идти наперекор дону Сальери. Уговорил участвовать в торговле наркотиками. Да, Поли пришлось убеждать сильнее, но всё же и он смирился и оставил свою «мечту идиота» — купить пиццерию. Но чего Томми не мог предвидеть, так это того, что Сэм пристрастится к наркотикам. Анджело не мог сказать точно, когда это началось. Просто стал замечать изменения в настроении Сэма: его понурость, нежелание общаться, заторможенность. Всегда опрятный, он перестал следить за собой. Чаще отстранялся от Томми, от его прикосновений, объятий, что уж говорить о поцелуях. Томми пришёл к нему домой — а Трапани как раз закатал рукав застиранной рубашки и уже приготовил шприц и жгут. Слово за слово, крик за криком — и вот Сэм замахнулся ножом. Томми вывернул ему руку, выбивая нож, и Сэм завопил от боли. Удар под дых — и парень согнулся, не в силах вдохнуть. Удар по затылку — он обмяк, и Томми вовремя подхватил его, чтобы он не упал. Сейчас он смотрел на парня, лежащего на полу, прикованного наручниками к батарее. Немного жгло костяшки от ударов, но ещё сильнее жгло внутри от боли, что он не сразу заметил весь этот ужас. Зачем вообще Сэму понадобилось это всё? Почему он не рассказал? Может, можно было помочь, когда всё только начиналось? Или Томми сделал что-то, и это всё из-за него? Анджело поморщился и тут же всхлипнул от боли в щеке. Только теперь он почувствовал, как что-то тёплое стекает к подбородку, он коснулся пальцем, но единственным источником света служило окно, в которое светили уличные фонари. Рассмотреть хоть что-то было сложно. Томми вышел в ванную и уставился в зеркало. Прямо под левым глазом, наискосок, до кончика носа шёл длинный глубокий порез — всё же Сэм достал его ножом. Медленным движением он стёр кровь с лица и уже хотел было включить воду, чтобы смыть её, как услышал за порогом возню, звон наручников и невнятные возгласы. Томми вернулся в комнату. Сэм пришёл в себя, и ему явно не нравилось его нынешнее положение узника. — Ты что, охренел совсем, шкет?! — рявкнул Трапани. — Расстегни наручники, сейчас же! — Нет, — ответил Анджело, сам удивившись ледяному тону своего голоса. — Ты опасен. И для себя в первую очередь. Ты себя уже достаточно потравил этим дерьмом, хватит. Ты зависим. — Много ты понимаешь! — усмехнулся Сэм. — Я не зависим, со мной всё нормально! — Ты даже не замечаешь, как изменился! — громко сказал Томми, падая в кресло. — И да, я понимаю, и много. Мой брат вернулся с войны морфиновым наркоманом, после ранения. Он не перестал принимать морфин, даже когда у него прекратились боли. Понадобилось несколько лет, чтобы избавить его от зависимости! Мы вытаскивали его всей семьёй, он несколько раз срывался из-за ломки. Но в итоге он выкарабкался. Сэм, я не хочу переживать это всё во второй раз! И особенно я не хочу видеть тебя в этом состоянии! Томми постарался вложить всю боль в последние две фразы. Сэм замолчал, уставившись на него исподлобья, и Томми на несколько секунд подумал, что Сэм проникся его речью и вот-вот одумается. Хотя его взгляд не предвещал ничего хорошего. — Раз ты тогда всё понимаешь, — начал Трапани, снова недобро усмехаясь, и от этого у Томми побежали мурашки. — Может, тогда вколешь мне сам ещё одну дозу? Последнюю, — быстро добавил он, увидев, как блеснул злобный огонёк в глазах Анджело. — Сам же понимаешь, что такое ломка. Ну, последнюю, давай? Томми сощурился, правда тут же пожалел об этом — кровь из раны начала течь сильнее. — Ты меня, видимо, не понял, — прохрипел он. — Я понимаю, что такое ломка. И именно поэтому я не буду давать тебе наркотик. Томми дёрнулся в кресле от неожиданности, когда Сэм рванулся всем телом и взмахнул ногой в попытке дотянуться и пнуть Тома. Не хватило буквально нескольких сантиметров. — Как же ты жалок, — плюнул Анджело. Говорить такие слова было больно. — Из-за сраного героина уже бы разорвал мне глотку голыми руками, да? И ты говоришь, что не зависим. Я бы, наверное, мог даже сфотографировать тебя, хоть посмотрел бы на себя, как со стороны выглядишь, — всё ещё больно. — Но я не настолько мразь, как ты думаешь. А сейчас я буду искать наркотики у тебя дома. Я выброшу их в унитаз при тебе. И я буду сидеть тут с тобой, чтобы ты не натворил херни. — Ты не посмеешь! — прорычал Трапани в неверии. Но Томми молча встал с кресла, взял со стола шприц, разломал его пополам, вылил содержимое и выбросил в мусорное ведро на кухне. Сэм позвал его, но Томми не ответил. Вернувшись в комнату, он аккуратно собрал остатки порошка со стола в ладони. — Ненавижу! — заревел Трапани. — Ненавижу тебя, тварь, — повторил он, когда Томми удивлённо обернулся. Сэм снова задёргал руками, пытаясь безуспешно разломать наручники. — Это говоришь не ты, — холодно произнёс Томми. Внутри же хотелось рыдать. — Это говорит героин в тебе. Том высыпал порошок в унитаз и помыл руки с мылом. Даже касаться его было противно.

***

Следующие несколько дней Томми не отходил от Сэма ни на шаг. Он сидел рядом с ним в кресле с книгой в руках, периодически предлагая парню еду, но в ответ он слышал лишь ругань и посылы куда подальше. Сэм уже не пытался пнуть Тома, а ведь парень, как будто издеваясь, сидел так близко, и так далеко одновременно. Он то умолял, то требовал, то оскорблял Томми в надежде, что тот достанет для него наркотик, ведь всё, что было в доме, он выкинул, как и обещал. Том же либо коротко отказывал, либо просто отмалчивался. Срывая глотку в вопле и рёве, в своей слепой ярости и ненависти Трапани и не замечал, как мелко дрожат пальцы Томми, вцепившиеся в книгу. Как он переворачивает страницы раз в десять минут, потому что даже не понимает, что читает, и просто безуспешно пытается отвлечься. Не замечал блеска слёз в уголках глаз парня, как он поджимает губы и кусает их с внутренней стороны. И чего он уж точно не мог знать, так это то, что, когда он устаёт орать и засыпает, Анджело тихо выходит в ванную, кусает кожу на ладони изо всех сил, чтобы не разрыдаться от боли за парня, который довёл себя до такого состояния. А ведь это было только начало.

***

Однажды ночью Томми проснулся от тяжёлого дыхания, такого громкого в этой тихой комнате. Поднявшись, он подошёл к Сэму и присел рядом. Тот увидел его и сквозь стиснутые зубы прошептал, что ему очень больно. Сэм перевернулся на спину и закричал во весь голос. Руки и ноги выкручивало, дробило на части, а в груди будто выжигало огнём, резало ножом. Как из-под толщи воды он услышал, что Томми предлагает перетащить его на кровать, но одна только мысль о мягком матрасе и подушке вызвала холодный животный ужас. Сэм живо представил, как тонет в этой мягкости, как она давит на него со всех сторон, и вот он уже, не в силах вдохнуть, смотрит пустыми глазами в потолок и беззвучно шевелит губами. Сэм застонал, замотал головой и снова выгнулся дугой от приступов боли. — Обними… меня, — вытолкнул из себя Сэм сквозь стиснутые челюсти. Томми приблизился к нему и аккуратно попытался обхватить его за острые исхудавшие плечи. Но как только он коснулся его, Сэм завопил и вырвался. В его скулеже и бессвязной речи Томми еле разобрал, что парень обжёгся об него. Тот повернулся и сел рядом с ним, упёршись о стену. — Я буду рядом, — тихо произнёс он, и комнату снова пронзил нечеловеческий вой. Впервые он слышал такой рёв именно от Сэма. Томми знал, что боли эти не смертельны, просто… Просто это надо пережить. Анджело с силой прижал ладони к лицу, чувствуя, как в горле печёт от рыданий. Он снова зашипел, случайно коснувшись левой щеки и почувствовав на пальцах кровь от так и не зажившего пореза. Сэм лежал на холодном полу, уставившись в потолок. Горячие слёзы текли по вискам. Его то знобило, то бросало в жар. Он беззвучно шептал одно лишь слово: «Ненавижу». Ненавидел в этот момент он лишь себя и то, в какое животное превратился он, Сэмюэл Трапани. Только теперь он понял, что имел в виду Томми, когда предлагал взглянуть на себя со стороны. Он действительно был жалок — поддаться искушению, чёртов идиот. С чего он вообще взял, что зависимость обойдёт его стороной? Как будто он не видел людей, которые приходили к нему на встречи, отдавая последние деньги, принимая пакеты трясущимися от предвкушения руками. Кажется, теперь он понял, каково это — гореть в аду. Если он есть, конечно. Сэм иногда просил Томми хоть ненадолго взять его за руку, опять. Но каждый раз его прикосновения будто жгли раскалённой добела кочергой, и Сэм снова орал и рыдал от боли. И от того, что Томми сидит рядом. Так близко, и так далеко одновременно.

***

Ночью в квартире раздался телефонный звонок. Томми устало поднял голову, проморгался и с усилием потёр один глаз. Он не помнил, когда вырубился. Сэм рядом застонал в беспокойном сне и что-то пробормотал. Томми поднялся на ноги, подошёл к телефону и взял трубку. — М-м, алло? — прохрипел он. — Т-Томми? — не сразу услышал он ответ. — Поли? Что случилось? Почему ты звонишь так поздно? — спросил Анджело, сразу же проснувшись. Внутри всё похолодело от нехорошего предчувствия. Поли никогда не звонил ночью. — Том. Томми, прости меня, я… — услышал он тихий дрожащий голос. — Я думал, я смогу справиться со всем этим… дерьмом. С этой наркоторговлей, но… Томми, я не могу, я устал, я очень устал, прости меня, я не могу, я не могу так дальше, — забормотал Поли на грани истерики. У Томми перехватило дыхание. — Поли, пожалуйста, только не делай глупостей, умоляю тебя! — закричал он, и его голос тоже дрогнул. — Давай я к тебе сейчас приеду, хорошо? — Прости меня… — повторил Ломбардо на грани слышимости. — Дай мне десять минут, слышишь! Дай мне десять минут, я приеду к тебе! Пожалуйста, услышь меня! Поли! — снова закричал Томми в трубку. В ответ он услышал лишь сбивчивое дыхание, а затем гудки. Томми с ужасом в глазах положил трубку на место. — Что случилось? — слабо спросил Сэм, поднимая голову. — Звонил Поли, — выдавил из себя Томми, сглатывая ком в горле. — Он… Он… — Поехали, — произнёс Сэм, и на секунду Томми услышал те самые нотки его Сэма. — Я еду с тобой. Развяжи меня. Ни теряя ни секунды больше, Томми расстегнул наручники и помог Сэму подняться. Тот быстро накинул в коридоре пальто и спустился за Томми в машину. Анджело бы наверняка нахватал кучу штрафов, если бы полицейские видели, с какой скоростью он летел, и сколько светофоров он пропустил. Затормозив в развороте у двери подъезда, Томми выскочил из машины, не позаботившись даже о том, чтобы приглушить мотор, и, перескакивая через несколько ступенек, он помчался наверх. Ослабленный за эти дни, Сэм отстал от него, и он просто надеялся, что Анджело успеет вовремя. Он увидел, как Томми исчезает в дверном проёме квартиры Поли, а затем через несколько секунд услышал выстрел и звон люстры. — Поли! Ты о чём, нахрен, думал вообще?! — услышал он крик Томми. От души отлегло, и Сэм, опираясь о стену, медленно побрёл к двери. Он задыхался от неожиданной физической нагрузки, сердце колотилось в горле, ноги гудели и почти не сгибались в коленях. — Прости меня, Том, прости! — услышал он голос Поли, входя внутрь. В гостиной у стола стоял Томми, крепко держа Поли за плечи. — Я не могу больше вынести это дерьмо! Я хочу выйти из него нахер, понимаешь?! Я устал! — заорал он в истерике. — Эй, эй! — тихо произнёс Томми и нервно улыбнулся, беря его лицо в свои ладони. — Я обещаю тебе, мы выйдем из него, слышишь! Только пожалуйста, никогда больше так не делай, хорошо? Посмотри на меня, ну? Всё будет хорошо, я обещаю! — Н-нет, — снова прошептал Ломбардо, всхлипнув, когда Томми сжал его в объятиях, и пробормотал что-то ещё, что Сэм не услышал. — Я клянусь тебе, я что-нибудь придумаю. Мы что-нибудь придумаем! Сэм стоял у порога гостиной. Не в силах пошевелиться, он смотрел, как Томми что-то успокаивающе шепчет и гладит Поли по спине. Только теперь он увидел, насколько устал Анджело за эти дни. Под глазами залегли чёрные тени, лицо исхудало, волосы немного растрепались. Он сутулился и еле держался на ногах. Но он, чёрт возьми, все эти дни сидел с Сэмом, терпел его выходки, оскорбления, истерики и крики. Наверняка он, как всегда, почти не спал ночами. Всё это время Анджело спасал Сэма как мог, хотя бы своим присутствием. И он нашёл в себе силы ещё и спасти Поли от страшного. — Чёрт, Томми, что с тобой произошло? Что с лицом у тебя? Откуда этот порез? — спросил Поли, отстранившись от Томми и осматривая его. — Ты очень хреново выглядишь, что случилось? — Это… долгая история, — замялся Томми. Не стоит в таком состоянии рассказывать, чем он занимался последние четыре или пять дней. — Матерь божья, Сэм, а с тобой-то что? — удивлённо воскликнул Ломбардо, наконец, взглянув на парня. — Ты в канаве что ли ночевал? Дружище, это моя прерогатива, не твоя! — парень нервно засмеялся, пытаясь дурацкой шуткой привести себя хоть немного в норму. Но выглядел Сэм и правда отвратно. На исхудавшем бледном лице уже отросла небольшая борода, глаза болезненно блестели, их оттеняли чёрные круги. Немытые грязные волосы спутались, одет он был лишь в брюки и незаправленную грязную рубашку, на которую накинул пальто, висевшее на нём сейчас как на вешалке. Еле переставляя ноги, Сэм подошёл к Поли и аккуратно притянул к себе. Слушая невнятные возгласы Ломбардо о том, как парень похудел, и что в его объятиях не хватает былой силы, Томми думал, уставившись в стену, не моргая. Думал о том, что и правда. Пора выбираться из этого дерьма.

***

Томми решил, что сейчас будет правильным отвезти двоих парней к себе домой. Он боялся оставить Сэма или Поли одного, а у него в квартире была отдельная спальня и гостиная. Он убедился, что Поли заснул, поправил ему одеяло и вышел из комнаты. На диване сидел Сэм, нервно сцепив пальцы. Он так и не снял пальто. Не говоря ни слова, Анджело сел справа от него. Сэм долго не мог поднять глаз на Томми, он стыдился своей слабости, наверняка стоившей не столько его подорванного здоровья и, возможно, пары лет жизни, сколько потерянных нервов и, наверняка, прибавившихся седых волос у парня. Он покусывал губы — снова начала возвращаться боль, правда, не такая сильная. Но Трапани не мог позволить себе сейчас жаловаться, не тогда, когда рядом Поли. Всё же Сэм поднял глаза на Томми. Тот опять залип, уставившись в никуда перед собой. Сердце стиснуло холодом, когда он увидел всё ещё не заживший порез на щеке. Кожа вокруг него была красной и воспалённой. Сэм распахнул глаза — он вспомнил, откуда у него этот порез. Он поднял руку, чтобы дотронуться до него, но Томми, увидев движение слева, повернулся, и Сэм отдёрнул руку. Анджело устало перебегал взглядом по его лицу. Выглядел парень, конечно, так себе, но, похоже, вся эта ситуация с Поли немного привела его в чувства. С запозданием он понял, что Сэм положил ладонь ему на колено и сжал её дрожащими пальцами. — Томми, я… — парень вздрогнул, услышав спустя столько времени своё имя, произнесённое в этот раз не в крике. В следующую секунду Сэм всхлипнул, упал на колени, уткнулся лицом в бедро Томми и тихо зарыдал. Он постоянно шептал: «Прости меня» и цеплялся за него, как за последнюю надежду, коей, возможно, действительно и был Анджело. Сам же он с абсолютно отрешённым видом гладил парня по спутавшимся волосам, и не мог поверить. Кажется, Сэм приходит в себя.

***

Под утро Томми, проснувшись, даже не сразу разобрался, где находится. Но затем он вспомнил события той ночи, как они с Сэмом легли спать вместе на одном диване, тесно прижавшись друг к другу. Томми утыкался Сэму в спину, а тот крепко держал его за руку, как будто боялся, что парень уйдёт. Иногда он тяжело выдыхал от боли, опять выкручивавшей всё тело, но Анджело аккуратно поглаживал парня по бокам, и тот снова успокаивался. Сейчас же Сэма рядом не было, и спросонья Томми не сразу осознал этот факт. Он вскочил на ноги. Из ванной доносился шум воды. Дверь в спальню так и оставалась неплотно закрытой, свет там был выключен, Поли ещё спал. Значит… Вчерашний звонок, видимо, что-то переломил в Томми. Парень сорвался с места и в ужасе открыл дверь в ванну. Первое, что он увидел — Сэм стоит с бритвой в руке и держит её у шеи. Ему стоило больших усилий успокоиться. Посмотрев повнимательнее, он увидел Сэма в одном лишь полотенце на бёдрах. На исхудавшей спине выделялись острые позвонки. Кожа поблёскивала от невысохших капель воды. Влажные волосы торчали в разные стороны. В запотевшее протёртое зеркало Томми увидел, как Сэм намазал щёки пеной. И взял бритву. Парень поднял на него уставший, но немного удивлённый взгляд. И чуть поднял уголки губ в слабой улыбке. В улыбке, которую Томми не видел уже где-то месяц. Да и не надеялся больше увидеть. Ноги его перестали держать, и он упал на бортик ванны. Он зажмурился и закрыл лицо руками, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы, и как снова щипет порез. Том был прав. Сэмми приходит в себя.