Нужда

Ари была в бешенстве, в праведном гневе. В самый напряженный день квартала все, абсолютно все заставляло девушку злится. Утро было просто ужасным. Солнце слишком яркое, завтрак остыл, кофе горький и в конце концов, Кай ушла в студию не свет не заря. Две подушки пострадали и были брошены в стену, с которой слетела картина, любимая кружка стоически пережила падение со стола, а телефон, бедный телефон, был разбит в такие дребезги, что защитное стекло полностью отлетело. Сам телефон не был в чем-то виноват конечно, но все эти сообщения и звонки от агентов, журналистов и прочих так сильно раздражали… Хотя раздражало Кумихо буквально все, даже она сама. Каждая клеточка тела изнывала без прикосновений. Ноги сводило и подкашивало, по ним буквально стекала смазка. Ари буквально пылала жаром и ее лихорадило. Все внутри сжималось в тугой узел, пульсируя тупой болью внизу живота. Гневно швырнув диванную подушку, она почти бегом направилась обратно в спальню. Стянув трусики и спальную майку лисица забралась под одеяло со стороны Кай’Сы, уткнулась в ее подушку часто и поверхностно дыша. Холодные дрожащие пальцы коснулись горячей плоти набухшего клитора. Клубок нервов ответил приятным разрядом и тупой болью, заставляя солистку протяжно простонать. Горячий сок проложил дорожки по ее руке и животу, исчезая в белых простынях. Кай’Са убегала с утра второпях. Она забыла что назначила одно утреннее занятие на сегодняшнее утро, чтобы весь остальной день провести дома. Хореограф надеялась вернуться до того момента как ее девушка проснется в течной горячке. Но когда Кай зашла в дом, ее встретили тихие приглушенные стоны из спальни и разбросанные вещи. Быстро избавившись от обуви и пальто девушка ринулась к приоткрытой двери. На расстеленной и измятой кровати лежала Кумихо, разгоряченная и манящая. Прогнутая в пояснице она стояла на коленях с широко расставленными ногами, белый пушистый хвост стоял трубой и мелко подрагивал вслед за бедрами от ласкающей руки солистки. Казалось, что Ари совсем не замечат что происходит вокруг нее. Только когда кровать между ее ног за спиной прогнулась, когда мягкие ладони легли на округлые ягодицы нежно сжимая их, Кумихо резко втянула ртом воздух и повернув голову на бок к возлюбленной, подалась немного назад, прижимаясь мокрой промежностью к бедру девушки. — К…Кай, прошу… — Не долго думая танцовщица достала из тумбочки фиолетовый фалос на кожаных ремешках. Агрегат был надет поверх штанов и как только его конец коснулся губ солистки, Ари заскулила и поддавшись к нему впуская его в себя до упора, издавая протяжный громкий стон. Навалившись сверху на Кумихо и прижавшись губами между ее лопаток, Кай’Са начала с коротких, но глубоких толчков, постепенно наращивая амплитуду и скорость. На каждое проникновение солистка вскрикивала. Ей хватило нескольких минут чтобы кончить. Выгнув поясницу и спину еще сильнее, лисица немного приподняла хореографа, прижимаясь теснее. Но не успела Ари перевести дыхание как чужая рука проскользила по ее животу и добравшись до клитора, начала его ощутимо массировать в такт медленным, но глубоким толчкам. Новая волна криков оцарапала глотку Кумихо. Горячий язык прошелся почти всему позвоночнику, собирая соленые капли и останавливаясь у основания шеи. Ласкающие поцелуи массировали напряженные мышцы, но неожиданно перетекли в агрессивный и болезненный укус. Толчки тоже изменили свой характер, жесткие и резкие. Ари откровенно и оглушительно кричала, ковсему прочему свободная рука Кай сжала грудь возлюбленной. И еще буквально через несколько толчков солистка взвизгнула, срывая голос и продолжая хрипеть, всю ее крупно затрясло, простыня, что была сжата в ладонях Кумихо, лопнула в некоторых местах, а из лона заструилась влага. Итак влажные от смазки штаны Кай, стали абсолютно мокрыми как и часть матраса. Отсоединив фалос от ремней и оставив его в Ари, танцовщица отстранилась и встала с постели, снимая наконец одежду. Тем временем Кумихо легла набок и из-под полуприкрытых век наблюдала за своей девушкой, ласково и лениво улыбаясь. Кай’Са улыбалась в ответ хищно и голодно, слизывая с пальцев сок она грациозно вернулась к кровати. Движениями, наполненными изяществом и легкостью она нависла над возлюбленной и устроилась между ее ног, утягивая девушку в глубокий и страстный поцелуй. Властные и грубые в своем поведении руки мгновенно притянули к себе дрожащую лисицу, поднимая и усаживая на колени хореографа. В одно движение игрушка была снова подстегнула к ремешкам, а солистка хрипло застонала. Несколько раз приподняв и резко опустив на фалос, буквально сошедшую с ума, девушку, стонущую ей на ухо, Кай припечатала ее обратно к кровати, полностью входя и выходя из Ари. Танцовщица прекрасно знала, что в течке лиса будет хотеть видеть перед собой агрессивного и грубого доминанта. По этому лента, лежащая в том же ящике, плотно стянула тонкие запястья, приковывая их к прутьям изголовья. Начиная медленно и поверхностно входить, Кай едва ощутимо покрывала поцелуями щеки, подбородок, шею и грудь, Дойдя до возбужденных сосков, втянув один в рот, а другой зажав пальцами, хореограф резко вошла с громким хлопком, срывая хриплый вскрик. Дрожащие ножки с силой обвились вокруг талии возлюбленной, а бедра пытались с как можно большим размахом насаживаться на игрушку. Оторвавшись от груди солистки, Кай’Са устроилась удобней и смотря сверху вниз, со всей силы, буквально вколачиваясь в горячее тело. Осипшие крики и всхлипы оглушали и ласкали слух. Через несколько минут Ари выгнулась почти дугой, подхваченная крепкой хваткой под поясницу, она замерла мелко дрожа. Секунду спустя лента ослабла на руках девушки и Кумихо притянула в объятья возлюбленную. Обе были счастливы и очень уставшие, хотя за окном был всего лишь обед. Кай растянувшись рядом с виновницей "дня секса", избавилась от игрушки и ремешков, она заискивающе взглянула в все еще блестящие похотью голубые глаза. — Думаю, мне нужно хотя бы десять минут и стакан воды. Или к концу течки я умру от истощения. — Кай нежно улыбнулась, получая ласковый поцелуй.