Confession

— А я говорю, что именно так и будет, — синеволосый с хитрым лицом осматривал своих сокомандников, которые сидели немного озадаченные после заявления старосты — Ну что? Языки проглотили? — С чего у тебя такая уверенность? — Джону не знал как реагировать на сложившуюся ситуацию. С одной стороны, знание правил игры заранее даёт им немалое преимущество, ребята могут подготовить хороший план, тем более, времени ещё предостаточно, у них целый месяц впереди. А с другой, это жульничество, команды будут с самого начала в неравных условиях, и это немного укалывает совесть сифиана. — Просто доверься мне, — кивнул Якоб парню, похлопывая того по колену так, будто они старые знакомые.       Ну вот, ещё уговаривать всех ему не хватало, он много чем интересным за свою не очень долгую жизнь занимался, но играть роль няньки из детского сада, пытающейся запихнуть манную кашу с комочками в незакрывающиеся рты надоедливых детей — ему не приходилось. Конечно же, Якоб не сравнивает свой план с отвратной манкой, но всё же. — В какой бы ситуации мы не были, ты просишь нас довериться шеканам, — Чимину была не приятно говорить такое, ведь они с этими парнями буквально не отлипали друг от друга за последние две недели, но расклада это не меняет. — Фламинго ты мой, мы в одной лодке, а себя и ребят я топить не намерен.       Старосту уже начинает подбешивать этот мелкий паренёк. Какие же тупые выводы он делает для сифиана. Лично ему Якоб ничего не сделал, да и случая, когда он бы мог подорвать его доверие не было. Хочется укольнуть Пака побольнее, что бы в следующий раз думал, прежде чем рот открывать, но пока нельзя. Не стоит портить настроение в коллективе. А просто пару слов сказать будет не вредно. — Слушай, Чимин, ты не думал о том, что стереотипы — удел не особо умных людей. Ты делаешь некие выводы о человеке, руководствуясь общественным мнением, тем самым, даже не пытаешься узнать, прав ты или нет. Хотя, о чём это я, ты же от собственно брата отказался только из-за того, что твои детские мечты не оправдались, — в глазах у старосты виднелось чистое презрение, его от туда не смоет даже испуганное выражение лица первокурсника. Говорить про Сындэ в его планы не входило, но это уже само собой вырвалось. Что не говори, а за блондина обидно, не заслужил он такого отношения. — Якоб, не надо — Хосок переводил взгляд с синеволосого на сифиана. Если первый внешне был полностью расслаблен, то про второго так было сказать нельзя. Было видно, что Чимину неприятна эта тема, он не ожидал, что затронут его личное, да ещё и таким образом. Его просто упрекнули в этом. Чон не спорит, тут и тупому понятно, что староста прав, но не им судить его. В любом случае, ни один из них не знает всех тонкостей ситуации со стороны Чимина. Хосок попытался найти поддержку в лице Джина, тот смог бы сгладить назревающий конфликт, но на лице у Кима был лишь азарт. Шатена забавляло данное положение дел, он с интересом наблюдал за парнями, напряжение между которыми стало чуть ли не осязаемо. У розоволосого ладони от нервов потеть начали. Он ненавидит эту тему, он ненавидит, когда затрагивают её, он ненавидит иметь дело с этими ребятами. Чимин не дурак, ему не надо разжёвывать, что все они варятся в одном котле, ясное дело, каждый из них косо смотрит на него из-за Сындэ. Шеканы всегда отличались высоким уровнем эмпатии по отношению к своим же, у них на генетическом уровне это заложено, хоть логически никто и не может обьяснить, как так получилось. — Хватит, отношения будете потом выяснять, нам только поссориться не хватало, что будет на руку противоположной команде. Тогда они с лёгкостью выиграют, — Джону не мог позволить усугубиться ситуации, да и Пака не хотелось в обиду давать, паренёк и так был белее бумаги. — Да не выиграют они, — Якоб с воодушевлением посмотрел на шатена, облокотившись локтями на колени. Он за долю секунды переключился с одного режима на другой, будто минуту назад ничего и не было. — Тогда нам что делать? — Лию мучала неизвестность, с Якобом, Хосоком и Джином было всё понятно, а что делать им? Не сидеть же на месте. — На арене вы появитесь под конец, и то, на несколько секунд. Вам всего-то нужно будет по моему сигналу опрокинуть одного из игроков на спину, всё произойдёт очень быстро, — Рабин сидел с видом учителя, объясняющего первоклассникам решение элементарной задачи. — А не вся команда должна находиться на поле? — Чон не всегда догонял до хода мыслей старосты, у того в голове дебри были. — Такого в условиях не было, я всё проверил, — развёл руки в стороны синеволосый, — А это тебе, — он достал из кармана пиджака кристаллообразный камень и протянул его Джону. — Что это? — парень сразу почувствовал энергию странного происхождения, плещущуюся в камне, стоило ему только взять его в руки. — С помощью него ты после гудка подстроишь поле под нас. Будешь менять ландшафт кое-где, если того потребует ситуация. — Вы полюбуйтесь, всё продумал, — староста усмехнулся, спрятав камень в сумку. Шатена поражала смекалка Якоба. Порой ему казалось, что тот добился бы невероятных успехов на любом из факультетов, у него был острый ум, жестокости не занимать, с физическими способностями проблем тоже не было. Но решил он выбрать шеканов, видимо, того его душа требовала. Всем было известно, что люди с этого факультета свободные в некотором понимании, их не держали определённые религиозные правила. Что уж говорить, о них и в Библии ни слова нет. — А иначе нельзя, — Рабин ответил улыбкой парню. Нравилось ему иметь дело со старостой, смышлёный он был, всё схватывал на лету и делал без лишней болтовни. — Сколько уже можно там прохлаждаться? — Хосок мысленно пытался прописать подзатыльник Джину, мирно сидящему рядом с Джону. Брюнет одновременно пытался не терять из поля зрения друга, и контролировать ситуацию рядом с собой. Первое делать было сложнее, голова гудела от огромного количества народу, от которого шума было не меньше, чем от спортивного болида. — Дурью тут пока только ты маешься, — Мин пытался хоть как то достать парня, но тот был на удивление проворным. Первое впечатление об этом шекане у Юнги было двойственное. С одной стороны, брюнета сюда будто просто запихнули, как декорацию. Ну никак он не вязался у него с окружающей действительностью, даже вёл себя по другому. Люди здесь не особо заморачиваются на обыденных пустяках, зачем думать о мелочах, если живёшь долго, всегда всё можно потом исправить. Но он.. Складывается ощущение, что он постоянно куда-то опаздывает, пытается успеть. Смешно так, как будто что-то может случиться, что-то упустишь. С другой стороны, они со своим дружком идеально смотрятся вместе. Даже не верится, что совсем недавно Сокджин тенью ходил в стенах академии в полном одиночестве, этот брюнет словно всегда должен был быть здесь, как недостающий кусок пазла, с которым вся картина принимает некую осмысленность, доводится до ума. — А я не с тобой разговариваю, — да сколько можно, ничего из действий Хосока не ускользает от этого стрёмного типа. Чон пытается добиться хоть какой-то помощи или подсказки от шатена, который наконец удосужился пересечься с ним взглядом. — Ты больной? Сам с собой решил в такой момент поговорить? — У блондина голова кругом идёт от него. Сколько огрызаться можно? И куда он вечно смотрит? У Юнги было желание обернуться, но поворачиваться к Чону спиной было довольно рискованно. Наперекор здравому смыслу, внутреннее чутьё и всё естество Мина кричало о том, что ничего плохого от парня ждать не стоит.       Брюнет решил вообще не слушать агелла, а сосредоточиться на руках Кима, который должен был показать знак, обозначающий, что можно использовать раздвоение. Джин показывает что-то, но у Хосока перед глазами всё начало плыть, слишком много цветов, и движения на трибунах. Сквозь пелену он различил цифру три, которую показывал Ким. — Давай с тобой так поступим, если я буду показывать пальцами тройку, — шатен выставил руку перед Чоном в незамысловатом жесте — Ты будешь использовать то, чему мы сегодня с тобой научились.       Джин целый день угробил, что бы у Чона наконец начал получаться один из его любимых фокусов. Силы были не зря потеряны, чем больше он сможет подготовить Хосока к соревнованиям, тем спокойнее ему будет. Звучит эгоистично, но что поделать. — Почему ты так носишься со мной? — парень поднял голову и заглянул в глаза другу, по которому сложно было что-то прочитать. — В детстве ты делал то же самое, — Джин не смог долго поддерживать зрительный контакт, от чего он тяжело вздохнул и поднял глаза к небу, — И я сам этого хочу, понимаешь? — задаёт вопрос, но на Хосока так и не смотрит, — Если бы не ты, не то обещание, не знаю.. Я..— мыслей в голове куча, но ни одна не может собраться воедино, — Я же не корабль берёг, а воспоминания о тебе. И, как видишь, не зря. — Джин, я. — Про раздвоение, — Ким быстро глянул на друга — Делай его аккуратно, нельзя применять его, если внутри тебя что-то нервирует, ты должен быть полностью спокоен. С твоим оппонентом ничего страшного не случиться, а вот твоя психика может пострадать. Как никак, но твой мозг должен быть в состоянии придумать и описать место, куда перенесётся человек. — Была не была, — выдохнул Чон и резко повернул голову в направлении блондина, который опешил от неожиданного движения со стороны Хосока. — Решился наконец? — усмехнувшись, Юнги направился в сторону парня на огромной скорости. — Можно и так сказать, — по его задумке всё должно было пройти без каких-либо инцидентов, чётко и быстро, — Раздвое..       Одной детали Чон не учёл, рядом с ними всё ещё находился изрядно задолбавшийся от долгого ничегонеделания Чонгук. Исполин не хотел задеть Хосока, просто немного подкосить парня, что бы не расслаблялся. Вот только, с ударом переборщил, ударная волна оглушила брюнета, который даже слова не успел договорить. У шекана в глазах потемнело, всё испарилось из поля зрения, остались только лица людей на трибунах. Чону казалось, что их улыбки стали шире прежнего, они пытались что-то шептать, только шёпот рвал голову изнутри. Ноги подкосились, отказывались держать парня в вертикальном положении. Всё бы не было так страшно, если бы Хосок не успел ничего сделать, но он успел.       Джин подскочил с места, стоило двум парням упасть на землю. Не до конца, но он примерно понял, что могло произойти. — Блять, сейчас! — Ким в эту же секунду исчез с трибуны вместе с остальными ребятами.       Стадион взревел, студенты не понимали происходящего. Не мог же исполин одним ударом уложить сразу двоих. Чонгук смотрел на Хосока и Юнги, лежащих на зеркальной поверхности. Брюнет лежал лицом вниз, там нельзя было ничего разглядеть. Мин падал боком, исполин мог видеть неестественно широко раскрытые глаза, будто парня что-то могло испугать. Чон хотел подойти к брюнету и перевернуть его на спину, но ему не дали. От куда ни возьмись появился Сокджин и сделал подсечку, опрокидывая исполина.       Прозвучала сирена, оповещающая о конце игры.       Чонгук начал оглядываться по сторонам в поисках остальных из своей команды. Понял он, что они проиграли, когда увидел, что на ногах стояли все из противоположной команды. Кроме Хосока, тот так и не поднимался.

Freaks - Surf Curse       Сквозь закрытые глаза парень остро ощущал световые блики, перемещающиеся в хаотичном порядке. Всё бы ничего, но они вызывали отвратительное чувство, даже сквозь веки. Неожиданно по щекам с двух сторон его начали бить ладонями, как будто пытались привести в чувства. Человек, делающий это, явно перестарался, так как лицо начало ужасно гореть. Спустя несколько неудачных попыток юноша открыл глаза и увидел перед собой незнакомого парня, нависшего над ним. Только сейчас он понял, что в месте, в котором он находится вовсе и не тишина, как ему показалось с самого начала. Непонятно от куда долбили биты странной кислотной музыки, которая отдавалась дрожью во внутренних органах. Сориентироваться ему не дали, дёрнув за руку, что бы парень поднялся на ноги. — Чон, тебе бы умыться не помешало, много же ты этого дерьма всадил за раз, — рыжий незнакомец не обращал внимание на слабые сопротивления, — Думал, уже не проснёшься. — Я не.. — хотелось сказать «Я не Чон», но во рту пересохло, язык отказывался шевелиться. Хватило сил, что бы бросить взгляд на отражение в зеркале, которое висело во коридоре. С той стороны на него смотрел другой человек, если приглядеться, то в нём можно было разглядеть знакомые черты, где то парень уже видел это лицо, только не мог вспомнить где именно. За размышлениями он и не заметил, как оказался в ванной, где ему ополаскивали лицо ледяной водой. Щеки щипало от контраста температур, это ощущение было самым ярким из всей неразборчивой пелены на данный момент. На удивление, после этих манипуляций ему стало немного лучше, но затуманенному сознанию это не помогло. Тело его не слушало, то есть слушало, но не его. Он идёт на кухню сквозь непонятных людей, в помещении темно, освещением служила светомузыка, которая и раздражала глаза в начале. От куда парень знал, что именно в той стороне кухня — не понятно. С белого стола он как в замедленной съемке берёт зажигалку и сигарету, поднося ко рту. «Зачем мне это дерьмо, я же не курю?» проносится неуверенно в голове, когда делается первая затяжка. Табачный дым не дерёт горло, а неизвестным образом приносит облегчение. — Где Минсок? — «Какой к чёрту Минсок? Кто это? Это не мой голос.» — Ушёл, стоило тебе отключиться, — ответил рыжий парень, держа в руках бутылку с алкоголем. — Почему я спал? — фраза уже вылетает от самого парня, сознание пыталось бороться с неизвестным гостем в голове. — Спал? — незнакомец начал смеяться, откинув голову назад так, что можно было разглядеть акварельные рисунки, покрывающие его шею, — Если ты передозировку лизергином так решил назвать, тогда ладно, — говорил он, не прекращая посмеиваться. — Какой нахрен лизег.ли. блять, — ему даже выговорить слово сложно было. — Ты чего? Ещё вмазался что ли? — рыжий наклонился, всматриваясь в глаза брюнета, — Хосок, всё хорошо? «Я не Хосок.» — Да, я.. — Чон потушил сигарету и отпил что-то крепкое из рядом стоящего стакана, — Всё хорошо. «Я не Хосок.» — Я подумал, ты мешал с чем-то — парень облегчённо выдохнул и облокотился обратно на столешницу, — Не делай то же, что и Минсок, быстрее на тот свет попадёшь. «Я не.» — Быстрее говоришь? — Чон усмехнулся и закинул голову на стену за собой, стукаясь затылком. — Именно это и говорю. — Заманчиво. «Хер тебе, а не рандеву с Богом, что за хрень?.»       Юноша покосился на Хосока, убирая бутылку, так и не сделав глоток. — Очень заманчиво, но не для меня, — Чон смотрит своими чёрными глазами в ответ. От этого взгляда хочется убежать, рыжий передёргивает плечами, но глаза не отводит. Пытается понять, говорит брюнет правду или нет. «Почему ты так смотришь?» — Твой взгляд стал таким же, как у него. «У кого?» — Неправда. — Правда, Хосок. «Я не Хосок»       Дождь барабанил по крыше, остужая раскалённый весенним солнцем металл. Семнадцатилетний парень в кожаной куртке стоял под крышей магазинчика, всматриваясь в экран сотового телефона. Брюнет пытался правильно попадать по клавиатуре, но зрение подводило, от чего буквы расплывались, сливаясь в единые чёрные строки. Накануне вечером не надо было закидывать в худощавое тело столько дисков, тогда парень точно сидел бы сейчас на занятиях в школе, а не стоял под крышей одного из местных продуктовых, прячась от так неожиданно начавшегося дождя. Как на зло, брюнет никогда не носил с собой зонты, не смотря на причитания матери о том, что прогноз погоды не обещает ничего хорошего. Так и простудиться несложно, пора бы уже задумываться о своём здоровье, вот только все лишние вещества из организма выйдут, а там парень уже и посмотрит, а пока, короткое сообщение никак не хотело набираться. — Чёрт! — юноша пнул носком массивного ботинка на шнуровке рядом стоящую урну. Созданный шум привлёк внимание выходящей из магазина парочки, что недоверчиво покосились в сторону сомнительного парня, который явно должен находиться в школе, если судить по возрасту, на который тянет его лицо.       «Психопат, выпусти меня!»       Если честно, брюнет плевать хотел, что там думают о нём мимо проходящие люди, больше его волновало то, что его «глубоко уважаемый» друг, по словам парней, отправился с Диском на другой конец города за очередным товаром ещё вчера вечером, а трубку до сих пор не брал. С этим полоумным могло произойти всё самое тупое, что только могло прийти в голову.       «Зайди внутрь, мне холодно!»       Плюнув на попытки отправить сообщение, Чон в сто первый раз подносит телефон к уху, что бы услышать о том, что аппарат абонента выключен и с ним стоит связаться позже. — Вот же мудачок.       «Кто, кто, ну кто же?» — Заткнись, заткнись, заткнись! — Хосок жмурится и подносит руки к ушам, пытаясь избавиться от шума в голове, вызванного побочкой.       «Я буду говорить, пока не выпустишь меня, ублюдок!»       Противный школьный звонок оповещал всех о конце обеденной перемены и начале очередного урока. Двое ребят, сидящих около воздушки на крыше здания, не спешили вообще куда-либо идти. — Какая погодка сегодня, — довольно пропищала Ёнхи, подставляя лицо солнечным лучам. Девушка закатала рукава своего малинового джемпера до локтей, что бы ощущать руками приятный ветерок, гуляющий на крыше школы. В воздухе витал запах клубники, так как курила она сигареты только с таким ароматизатором, — Ты чистый сегодня? — Да, уже шесть дней, — Хосок не открывая глаз отпивал из железной банки энергетический напиток с убойной дозой кофеина внутри. Если бы не он, парня срубило бы ещё на первом уроке. — Дай угадаю, все эти дни он не объявлялся?       Брюнет не ответил, только открыл глаза, забирая почти докуренную тонкую сигарету с розовым фильтром из рук подруги, и затянулся. Со стороны Ёнхи послышался звук сработанной камеры. — Ты чего это делаешь? — Чон театрально возмутился, смотря на девушку, державшую телефон перед своим лицом. — Извини, — хохотнула блондинка, сохраняя снимок в галерею, — Но ты так смешно выглядел с этой сигаретой, что я не смогла удержаться!       «Он всегда выглядит смешно!»       Хосок прыснул со смеху, отправляя точным движением окурок далеко за ограждение. Сегодня и правда хороший день, если говорить о погоде. — Как дела у Суён? — Ёнхи всегда нравилась сестра Чона, она была его полной противоположностью, у девочки была широкая и яркая улыбка, способная осветить самый тёмный день. Жаль только, её брат где-то потерял или специально оставил такую способность. — Хорошо, вроде как, — неуверенно пожал брюнет плечами. Ему в последнее время было не до сестры, за что парню становится совсем немного стыдно. Нужно больше времени проводить с близкими, пока не стало поздно.       «Так хватит заниматься всяким дерьмом!»       Хосок поморщился как от головной боли, пытаясь отогнать наваждение. — Хосок, Хосок, — запричитала блондинка, — Вы же семья, она — твоя младшая сестра, за ней глаз да глаз нужен, а ты, — прописала она щелбан другу, — Ты должен быть главной опорой для неё, каменной стеной, а походишь на фанерный лист. — Я всё это знаю, — всё он прекрасно понимает, но что именно должен делать — не знает. У Суён ещё есть мама, которая лучше понимает девочку в силу всех женских штучек. От куда же старшекласснику знать, о чём думает двенадцатилетняя школьница?       Куда уж Хосоку, он слишком никудышный для всего этого.       Он так не сможет.       Третья стопка текилы опрокидывается успешно, обжигая многострадальное горло брюнета.       «Когда же ты прекратишь пихать в себя всякое дерьмо?» — Хосок, вот ты где, — на плечо парня опускается бледная рука, — Я тебя устал искать, ты как всегда в самом тихом месте.       Минсок тихо присаживается рядом с Чоном, спрятавшимся на открытом балконе, где музыка из квартиры не так сильно давит на барабанные перепонки. Перед глазами открывается завораживающий вид на ночной Сеул, улицы которого кишат людьми, норовящими отдохнуть в каком-нибудь весёлом заведении после рабочей недели. Брюнет всегда любил такие места, от куда можно было смотреть на всех из далека, как сторонний наблюдатель. Вот и сейчас, блондин нашёл Хосока в компании бутылки крепкого алкоголя, сидящего здесь совсем одного. — Кто ещё кого искал, — безэмоционально прошептал Чон так, что бы друг услышал.       Минсок сделал пару глотков текилы прям из горла под насмешливый взгляд парня, после чего начал кашлять, не рассчитав крепкость напитка и количество выпитого. — Я же говорил тебе, со мной ничего не может случиться, — блондин повернулся к Хосоку, в поисках зрительного контакта, — Всё это детское ребячество, далеко не зайдёт.       Этого брюнет и боялся, что бы это детское ребячество навсегда не оставило Минсока в юношестве. Каким бы не был здоровым молодой парень, у каждого человека есть предел, который узнавать не хочется.       «Ты свой скоро найдёшь.» — Новые таблетки, я их попробую, — говорит юноша, отворачиваясь от Чона. — Кто их заказал, пусть тот и пробует, Диск заебал со своими опытами, — зло выругивается Хосок, опуская голову на свои колени.       Ночной ветерок раздувает полы странной цветастой накидки блондина, обнажая бледные предплечья с видными невооружённым взглядом следами инъекций. Брюнет протягивает руку к наиболее свежей, оставленной на днях, и проводит большим пальцем от красноватого пятна до сгиба руки, больно нажимая на мягкую кожу ногтём. Минсок отдёргивает руку, поправляя накидку на плечах. — Из всех ребят у меня самый высокий толлер, можно проверить качество, не впадая в сильный трип, если вдруг имеются проблемы с составом.       «Дай я тебе просто вмажу разок, будет тебе весёлый трип, придурок.» — Ну конечно, ты же долбаный первопроходец, — цокает Чон, — Как я мог забыть, извини.       На дне глаз пепельноволосого виднеются капли сожаления. Возможно, он бы не так сухо реагировал на переживания друга, но вся съеденная таблица Менделеева сильно притупляет эмоции, за что Минсок зол на всю сложившуюся ситуацию и на себя самого, но уже поздно. Нельзя развернуться назад на огромной скорости, когда мчишь по прямой трассе, оставляя позади себя просраную молодость, задыхающуюся в зиплоке.       Главное, не забирать Хосока с собой, ему там не место. — Это в последний раз, обещаю, — блондин встаёт на ноги и подходит к перилам, упираясь локтями на железную балку.       У Чона перед глазами человек, медленно отдающий своё тело структурам. Минсок растворяется на глазах, ускользает потихоньку. Он вот, перед тобой, вроде, только держит его уже в руках потусторонняя сила, которую все живые так сильно боятся. — Последний, — кивает Хосок.       «Для тебя ли?»       Дверь на кухню была заперта, что бы лишние любопытные глаза не могли увидеть, что там происходит. В маленьком помещении находилось всего четыре человека. Организатор сего мероприятия — Диск, его знакомый, без которого не проходила ни одна «дегустация», Минсок, игравший роль того самого дегустатора и Хосок. Вообще, нужды в брюнете там никакой не было, но Чон чётко дал понять другу, что он будет присутствовать на данном празднике жизни, и отказов он не принимал. — Они больше в диаметре, — Диск высыпал на стол несколько таблеток из упаковки из-под тиктака, — Такие можно и водой запить, не требуют рассасывания. — Да ладно, ты ещё способы применения ему распечатай, — говорил странный знакомый, попивая пиво из стеклянной банки, — Не маленький мальчик, побольше нас уже разбирается.       Минсок взял в руки одну таблетку и поднёс ближе к лицу, рассматривая её, как дети рассматривают новые игрушки. — Ну ладно, чего ждать то, — блондин быстро закинул таблетку в рот и запил водой из пластиковой бутылки.       В первые двадцать минут ничего не происходило, парни спокойно разговаривали, курили и ждали, когда Минсок скажет что-то о действии препарата. Чон пристально следил за другом всё это время, не упуская не единой детали в возможной перемене поведения блондина. — Может, следует выпить ещё одну? — спрашивает парень, смотря на Диска. Тот молча смотрел в ответ, обдумывая что-то у себя в голове. — Мы с тобой договаривались, — Хосок схватил парня за запястье, пытаясь понять, Минсок уже под воздействием таблетки и хочет ещё, или его не взяло. — Вообще, попробуй ещё одну, — спокойно говорит Диск, выпуская кольца дыма.       Брюнет не успевает опомниться, как парень берёт вместо одной таблетки две, отправляя их в рот. — Совсем рехнулся? — шипит Чон, смотря на довольного Минсока. Тому, судя по выражению лица, по барабану на происходящее, значит, и первая доза неплохо подействовала на него.       Хосоку становится не по себе из-за действий друга. Сколько ему не объясняй, он будто не понимает элементарных вещей, ему стало абсолютно всё равно на чувства окружающих его людей.       Не долго думая, брюнет точным движением берёт три таблетки со стола, запивая их рядом стоящим вином.       «Ты рехнулся, угробишь нас!» — А детки в разнос сегодня пошли? — знакомому Диска было в кайф смотреть на то, что вытворяют парни, походило на второсортную подростковую драму. — У тебя же плохая переносимость, — лицо блондина приобрело более осознанное выражение, как только он понял масштабы происходящего, — Они не половинчатые, там большая концентрация.       Минсок на шатающихся ногах подлетел к Чону, хватая того за плечи и уводя в сторону ванной комнаты. Хосок ничего не отвечал парню, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях, он уже предполагает, что ничем хорошим его выходка не закончится. Но по другому он не мог, как бы ещё он заставил эту жертву аммиака прочувствовать то, что мучает его самого? Пусть он со стороны хоть один раз понаблюдает за тем, что Чон видит постоянно.       Подлетев к умывальнику, Минсок включил напор холодной воды, пытаясь заставить наклониться брюнета к крану. — Тебе нужно прочиститься, пока они не растворились! — быстро бормотал парень, судорожно набирая воду в ладоши, выходило плохо, так как руки от химии заметно тряслись.       «Делай, что он говорит!»       Хосок спокойно присел на край ванны, выложенной белой плиткой, и молча смотрел на нервничающего друга. Похоже, колёса начали действовать. Трезвость ума пока что сохранялась, а вот ноги становились ватными. — Ты чего сел?! — судя по тону, у Минсока скоро истерика начнётся. Главное, на измену не подсесть. — Да вот думаю, сколько это всё будет продолжаться.. — Тебя сейчас это беспокоит?! — тон у блондина повысился, а нижняя губа подрагивала. Хосок только сейчас заметил, насколько истощённым выглядел парень, лицо его было землистого цвета, под глазами были уже не синяки, а бардовые пятна, ещё и зеленоватое освещение в ванной подчёркивало синие вены, выступающие слишком сильно в последнее время на шее и руках. — Да, сейчас! — получилось слишком резко, — А когда ещё? Скажи мне! Тебя же не выцепить, трубки ты не берёшь, на занятия не приходишь, ты постоянно под чем-то! — под конец предложения слова вышли немного смятыми, язык плохо ворочался во рту, из-за чего говорить становилось сложнее. — Почему ты раньше не мог поговорит со мной по душам, а? — Минсок с отчаянием в глазах смотрел на Хосока, взгляд которого становился расфокусированным, — Всё это время ты был бесчувственным слепым бревном! И только сейчас, когда я решил послать всё к чертям собачьим, ты вспомнил обо мне?! — Что ты говоришь? — у Чона голова отъезжать начала, образ блондина двоился, от чего брюнета начинало тошнить.       «Хватит лясы точить, прочистись!» — Опять будешь делать вид, что не понимаешь? — огорчённо усмехнулся парень, отвернувшись к отражению в зеркале. В измотанных глазах слёзы застыли, сейчас он и правда видит, во что превратился за пол года. В таком случае, частично Хосока можно понять, но только в данный момент времени.       «Он правда не понимает, он же отрубится сейчас!» — Но я и правда не по.. — всё, отправная точка. Перед глазами появились чёрные пятна, в носу странные ощущения, как перед обмороком, воздух за секунду стал тяжелее в разы. — Да пошёл ты! — выкрикнул блондин, в упор смотря на Чона. Минсок дышал тяжело из-за злости или действия химии — непонятно. У Хосока наоборот, дыхание словно остановилось, радужка стала совсем чёрной, а зрачок будто и вовсе испарился.       «Помоги же, тупая скотина!»       Парень явно ждал каких-то действий или ответной реакции от брюнета, но тот при любом желании и слова из себя сейчас был не в состоянии выдавить. — Чего я ждал? — сам у себя спросил блондин и пулей вылетел из ванной комнаты.       «Стой же!»       Тело Чона медленно сползло по краю ванны на холодный кафель, глаза были широко раскрыты, жаль, они ничего не видели.       «Вставай!»       Лоб покрылся испариной, из-за чего волосы неприятно липли к лицу. Интересно, Минсоку тоже было неприятно видеть Хосока всё это время?       «Да насрать сейчас! Ты только не отключайся!»       Сердце норовило превратить рёбра в сахарную пудру, иначе зачем так колотить по ним. Губы брюнета стали под цвет плитки на полу. Интересно, Минсок всегда так ощущал себя под таблетками?       «Нет, он не ловил передоз!»       Дышать сложно, а лопатки почему-то больше не чувствуют твёрдую поверхность под собой, пальцы на ногах покалывают. На висках чувствуется что-то тёплое и мокрое.       «Хосок! Хосок, попытайся позвать на помощь!»       Тишина.       «Хосок!» — Я Хосок.