***
… Обычно все говорят так: «хорошие девочки любят плохих мальчиков, а плохие девочки — хороших мальчиков». Астрид готова с этим поспорить, причём основательно. Она считает себя хорошей девочкой. Да и её подруги того же мнения о ней. Не курит, алкоголь не любит (но иногда пьёт по праздникам; да и за победу подруг на гонках грех не выпить). Пока Астрид водит машину аккуратно и строго соблюдает ПДД, её подруги на гонках, да и в городе, вытворяют такие вещи, что мама не горюй. У Мериды так и вообще висят три штрафа второй год подряд, и платить их девушка не намерена. Плохая девочка, что поделать. Астрид терпеть не может плохих парней. Это выбешивает до скрежета зубов, желваков на щеках, трясучки в теле, сомкнутых в кулаки ладоней. Эти их пафосные покуривания сигарет около своих, но чаще всего чужих, крутых тачек, ухмылочки, фразы по типу: «Не хочешь прокатиться на моём Мустанге?», пьяные дебоши в клубах после побед или поражений на гонках. Сколько проблем! Хотя, Астрид ничего не ждёт: на Элписе живёт. Тут все какие-то взбалмошные, недалёкие (не все, но большинство всё же не оканчивает даже среднюю школу), любят выпить и дымят как паровозы. Дело было в ночь субботы. Очередная гонка на окраине Блур-тауна. В этот раз ставки были больше, да и организаторы привлекли достаточно популярных стритрейсеров со всего Элписа. — Вы слышали?! Приедут парни с Гидеона, — вопит радостно Рапунцель, показывая постер подругам ещё в пятницу вечером. Астрид лишь закатывает глаза на это: очередные плохиши на её голову. — О-о-о-о, знакомые рожи, — задумчиво тянет Мерида, щурясь, — Это Фрост что ли? — Да! Он самый! Так ещё и с Райдером и Йоргенсоном! — Ас, не вижу в твоих глазах энтузиазма, — улыбается Мерида загадочно, с прищуром, глядя на подругу. — Откуда у меня будет энтузиазм, когда ко мне опять будут приставать эти придурки с большого города, — бурчит Астрид, невольно скрещивает руки на груди. — Не пристанут, не переживай. Если что, руки в кулаки и «бам» — нокаут. Как учили, — говорит Хедер, что до этого молча, с задумчивым видом, разглядывала на постере низковатого, но хорошо сложенного парня; видимо, это был Йоргенсон. Астрид тяжело вздыхает. Подруги поняли её без слов. — Астрид, ты наша моральная поддержка. Наш талисман, — начинает лепетать Рапунцель, — Пожалуйста, поехали с нами! Ты и так уже давно не ездила с нами никуда! — Да, Ас, в этот раз ты нам нужна. Будешь представлять нашу команду за пределами трассы, — вторит Мерида, — Займёшь нам места в клубе, как мы выиграем, — и игриво дёргает бровями. — Или проиграем, но да ладно, — пожимает плечами Астрид, опять вздыхает, но с улыбкой, — Так и быть, поеду… И она поехала. Скрепя сердце, но всё же. Куда она денется от подруг. Ну, съездить на пару часиков, посмотреть на машинки, катающиеся по песочку. Всего ничего. Все уже готовились. На трибунах как всегда аншлаг, не протолкнёшься. Астрид как члена команды, хоть и косвенного, отвели в подобие вип-зоны. Диванчик, бар, колонка для музыки, приглушённый темнотой фиолетовый свет лампочек. В придачу ко всему — балкончик с видом на трассу; может поболеть за подруг издалека. — Ни пуха ни пера, девочки, — говорит подругам Астрид. — К чёрту! — вопят в ответ они, посылают ей воздушные поцелуйчики и уходят. Через пятнадцать минут они уже будут сидеть по машинам и ждать начала гонки. А пока Астрид скучает: включает свою музыку с коммуникатора на колонке, находит апельсиновый сок и потихоньку пьёт его, сидя на диване и смотря в зеркальный телевизор, откуда велась трансляция с камер по периметру трассы. Сок ей понравился, хотя она его почти не пьёт. Наливает ещё и ещё, не замечая подвоха: она пьянеет всё сильнее. Она точно забыла, что на таких гонках нигде нет безалкогольных напитков: либо берёшь с собой, либо пьёшь алкоголь. С апельсиновым соком было смешано что-то, чего она на вкус как алкоголь определить не могла. Вероятно, это просто джин с апельсиновым соком. Но Астрид уже об этом не думает. Ей стало весело. Прибавила громкость музыки, потанцевала немного, посмотрела телевизор, выключила его, пошла на балкончик. — Задайте им жару, девки! — вопит что есть мочи Астрид, истерично смеётся. Лицо красное, горячее, глазки блестят. В голове возникает мысль пойти проветриться на улицу, ибо ей жарко. Она выходит на лестницу, пару раз чуть было не падает, в итоге вообще резко оказывается в каком-то тёмном помещении. В нём такой же фиолетовый свет, полутьма, как и в её временном пристанище. На диване сидел какой-то парень, который смотрел в коммуникатор и что-то там то ли читал, то ли печатал. На незнакомце Астрид смогла углядеть своим зорким зрением большие лыжные очки на глазах, толстый бомбер, похожий скорее на округлый пуховик, обычные джинсы, берцы. Астрид почему-то сразу этот парень понравился. Она даже не знает, как его зовут, сколько ему лет, какой у него голос, его отношение к алкоголю, вкус в девушках... Стоп, а почему она об этом резко задумалась, о вкусе?.. — Ой, а кто это у нас тут такой одинокий сидит? — улыбается мило Астрид. Незнакомец поднимает на неё голову. — Джек, если что, на гонке. Прайс-лист эскорт-услуг этажом ниже, если не помнишь, — поясняет спокойный, равнодушный голос. — Я, между прочим, порядочная девушка, — Астрид подходит к дивану и плюхается рядом с парнем. — Порядочные девушки в час ночи спят дома. И не пьют алкоголь в огромном количестве, — слегка ухмыляется парень. Рядом с ним лежит бутылка с зелёной жидкостью внутри. — Я просто отмечаю скорую победу подружек. Потом они меня отвезут… — Или они тоже напьются, как ты, и уснёте вы все вместе на другом краю Элписа. — Не греби всех под одну гребёнку, малыш, я не такая, правда. Просто бывают моменты, — Астрид вертит правой рукой, — Когда, ну, хочется оторваться даже порядочным девушкам. — Не спорю… А тебя как зовут? — Астрид. Хофферсон. — М-м-м, — мычит парень, слабо улыбнулся, — Приятно познакомиться… Я Иккинг. — Какое красивое у тебя имя, — мило смеётся Астрид, строит невольно глазки, — Никогда такого имени не слышала. — У меня на Родине у всех редкие имена… Вообще, я не хочу о себе рассказывать, — вдруг говорит Иккинг серьёзно, — Я здесь инкогнито. — Инкогнито?.. — щурит правый глаз Астрид, глядя на парня, — Ты с кем-то здесь, как я? — Можно и так сказать, — вздыхает Иккинг. — Ты сказал про Джека… Ты с Фростом дружишь что ли? — лицо Иккинга сразу исказилось в осознании, лишь губами проговаривает плохое слово. — Ну, да… Я механик. — Погоди… Ты случаем не тот самый «Драконий Калека»?.. Раз ты механик и дружишь с Фростом, то ты он. Ты инкогнито, сидишь фиг знаешь где… Всё сходится. — Ты прекрасно мыслишь для сильно пьяной девушки, — поджимает губы Иккинг, даже немного усмехается. Он совсем не умеет держать язык за зубами, да и инкогнито из него такой себе. — Ну, спасибо, конечно, но я не настолько пьяна. Иккинг вздыхает, и снимает с себя большие лыжные очки. Они выглядят по-дурацки, и он это знает, но всё равно их надел. Вертит их в руках недолго, следом кидает куда-то в сторону; пластик, что ему будет. Открывает следом стеклянную бутылку с напитком. Астрид широко раскрыла глаза, внимательно смотрит блестящими глазками на Иккинга, что преспокойно отпивал понемногу непонятную воду. Он не сразу замечает на себе пристальный взгляд девушки, а заметив, сам оказывается в недоумении. — Ты чего?.. — Это что, кола с водкой?.. — Нет… — Зелёная кола с водкой?.. — Д нет же!.. Это тархун, — Астрид, кажется, ещё больше сломалась. — Тархун?.. — Да. Трава такая. Из неё лимонад делают. Он так и называется — тархун, — Иккинг опять немного его отпил. — Он не алкогольный? — Конечно нет. Я не пью алкоголь. У меня на него типо аллергия, — поясняет парень. И Астрид заулыбалась также широко, даже чуть прижалась к Иккингу, мило хихикает. — А ты куришь? — Нет… А с чего такой вопрос?.. — Просто я устала от этих всех плохих парней, понимаешь?.. Дымят как паровозы, бухают как не в себя, — лепечет Астрид, потом немного раздражённо бурчит, — Меня бесят плохие парни… Но мне очень нравятся хорошие парни, — и лучезарно улыбается, глядя на Иккинга. В его зелёных глазах (Астрид давно не видела зеленоглазых, правда не считая Хедер) мелькнул какой-то огонёчек. Левый уголок его губ немного дёрнулся вверх, создавая этакую нервную ухмылку; видимо стесняется. — Считаешь меня хорошим парнем? — Ну, да. Ты не пьёшь, не куришь… Мне лично большего и не надо, — Астрид похожа на ласковую кошку под действием валерьянки: сидит совсем близко, почти что трётся об Иккинга, мило улыбается, в глазах блеск, — Расскажешь немножко о себе?.. Я никому не скажу. Иккинг напряжённо молчит, глядя на Астрид. Она выглядит так таинственно при полутьме; красива, хоть и пьяна. — Ну, раз ты просишь, — усмехается слабо он, — С чего бы начать?.. Я с Олуха… И он начал рассказывать о себе: как перебрался из деревушки на Пандоре в главную столицу Элписа — Бэйсик-мун, почему именно выбрал механику вместо присмотра за драконами, и каким образом сдружился с Фростом и его компанией. Астрид слушала его с огромным интересом, приобнимала его за плечо, а он её за талию; то и дело попивали с одной бутылки тархун, смеялись с глупых шуток друг друга. — А тебе какая музыка вообще нравится? — интересуется Астрид после небольшого затишья. Они общаются, может, уже час. — Я меломан, — чуть пожимает плечами Иккинг, — Всё подряд слушаю, что понравится. А ты? — Тоже самое. Недавно, вот, начала слушать одного парня. Кини Го Нори. — А, слышал, — кивает активно он, — Альбом вышел. Добавил в плейлист, но так и не прослушал. Времени вообще нет. — Может сейчас послушаем?.. Погнали ко мне, — Астрид встаёт с дивана, Иккинг тут же выпучил глаза от удивления. — В каком смысле? — Ну, это, в комнату. Думал, что ко мне домой? — она заливисто смеётся, — Не-не-не… Интересно, гонка закончилась, не? — тихо говорит она сама себе, но быстро подошедший Иккинг услышал её, тоже тихо отвечает: — Не должна, но всё равно тихо как-то. Выйдя на лестницу, оба посмотрят в даль, и увидят… Ничего. Ни машин, ни людей на трибунах. Тишина. Будто всё испарилось во мгновение ока. — У меня глюки, или никого нет?.. — моргает Астрид в недоумении. — Похоже, все либо уехали на автопати. Либо полицаи были и всё схлопнулось, — предполагает Иккинг, прикладывая невольно пальцы к подбородку. — Если бы были полицаи, Иккинг, мы с тобой уже бы ехали в бобике* и потом проживали бы остаток ночи в обезьяннике, — усмехается девушка. — И то верно… Зато никто нам не помешает послушать музыку, — улыбается широко Иккинг, — У тебя на пятом этаже комната, да?.. — Астрид кивает, и он берёт её за руку и ведёт за собой. Девушка несколько смущается, но виду не подаёт. Да и краснеть некуда, лицо и так красное до ужаса. Поднимаются по скользкой лестнице вверх, вместе смотрят по сторонам. Слишком тихо, слишком темно… Слишком красиво. Прожекторы всё ещё освещают трассу, песок сильно изъезжен, на трибунах лежат разноцветные перчатки, плакаты со словами поддержки, где-то разбросаны конфетти. Кажется, будто место покидали в спешке. — Видимо, мы очень глухие, — комментирует Иккинг. — Согласна. Говорю же, если накрыли, то нас бы точно поймали. — Может полицаи ленивые попались, — усмехается парень. — Фиг их всех знает… Может кто из моих звонили мне?.. — Мне бы точно позвонили. А тут тишина… Может ИХ поймали? — Д ну, у твоих и моих самые быстрые тачки на всём Элписе, — фыркает она, чуть закатив глаза. — Я бы не был так уверен, — чуть качает головой Иккинг, глядя мельком на Астрид, — Если наряд приехал большой, тут никто не отвертится, даже наши… Машины отберут, и про гонки можно забыть. — Звучит так, будто ты этого и ждёшь, — ухмыляется Астрид. — Ну, да. Так и есть. Я очень задолбался сидеть безвылазно в гараже с тремя машинами. Да, это машины моих лучших друзей. Но иногда просто хочется всё послать и податься на Артемиду к драконам в заповедник, — делится мыслью Иккинг, немного бесится. — Как по мне хорошая перспектива. Природа, драконы, пейзажи прекрасные… — Да… Может так и сделаю. Сначала узнать бы, куда все делись. — Давай мы немного отложим это. Послушаем музыку, разойдёмся, отоспимся дома, — перечисляет Астрид с тихой ноткой грусти; не хочет она домой — понравился ей Иккинг, отпускать его ой как не охота. Наконец поднимаются на нужный этаж, пытаются отдышаться. Разговаривать по пути вверх было определённо плохой идеей. Спустя минуты две заходят в комнату. Ничего не изменилось, всё на своих местах, что удивительно. Астрид спешит взять в руки коммуникатор. — Ничего. Ни звонка, ни эсэмэски, — говорит она. — Странно всё это… Может на форуме что написали, — думает Иккинг, присаживается на диван: точно такой же, как и стоящий у него в комнате. Астрид садится к Иккингу, причём вплотную, набирает кое-как на своём коммуникаторе — «форум Гонки на Краю». Замолкли в ожидании; переглядываются между собой, опять смотрят в экран, и так пару раз подряд. «Нас спалили полицаи округа Блур-тауна. Среди нас был какой-то человек, что всё им рассказал. Участники пока в бегах, мы скрылись у себя на базе. Все, кто остались, просьба: немедленно возвращайтесь по домам. Upd. Все участники успешно скрылись. Результат гонки аннулируется. Когда будет следующий заезд — пока неизвестно. Следите за апдейтами». — Ну вот и ответ, — цокает языком Иккинг. — Раз наши сбежали, почему нам тогда не написали? — парень пожимает плечами, — Может были уверены, что мы сбежим?.. — Возможно… Раз мы всё узнали, то можно теперь и музыку послушать. Астрид кивает на это, включает проигрыватель и открывает альбом с треками. Играет какая-то приятная мелодия, где переливались звуки воды, ноты гитары, щебет птиц. Потом начинается сам текст, Иккинг внимательно его слушает, пока Астрид качает головой, тихо поёт вслух: «Сидим дотла. Слепят нас фары, в ударе я тихо глажу тебя. Я так хочу запомнить миг, который сейчас я отдам в никуда»** — Грустновато, — констатирует Иккинг в конце композиции, — Но красивая. Мне понравилось. — Ты ещё «Любовь и заикание» не слышал, — ухмыляется Астрид. — У тебя достаточно грустной музыки, как я погляжу. И правда: все плейлисты Астрид назывались приблизительно одинаково: «Грустное», «Очень грустное», «Грустноватое», «Депрессия» и так далее. — Ну, да. Они красивые по-своему. Душе спокойней что ли, — объясняет Астрид, чуть пожав плечами, — Слушай. Песня начиналась мрачновато, на фоне будто трещало что-то: то ли костёр, то ли что-то другое. Спустя сорок шесть секунд Иккинг слышит фразу, которую Астрид тихо проговорила вслух вместе с исполнителем: «… пока комок внутри меня не требующий нежности… жив»*** Дальше он не вслушивался в повторяющиеся слова: «любовь и заикание». Парень сильно призадумался, но потом, когда песня закончилась, всё же опомнился. — Интересная, — кратко отвечает Иккинг, — Сильный текст… Она из старого альбома? — Да, — кивает Астрид. Она немного погрустнела, и Икк это заметил. — Ну, не грусти, Ас. Давай шутку расскажу. — Не хочу, — чуть поджала губы Астрид. — А что тогда ты хочешь? Ответом ему стал смачный поцелуй в левую щёку. Потом ещё один, ещё два. Астрид буквально вцепилась в него мёртвой хваткой; быстро уселась на Иккинга; одной ладонью держит его за щёку, другую запустила в его волосы. Такие чистые, мягкие, ухоженные, шелковистые каштановые волосы… А дальше она ничего не помнит. Просыпается у себя дома как ни в чём не бывало. Только вот на тумбочке стоит бутылка тархуна, а ещё лежит бумажное письмо, на удивление написанное от руки. Лениво встаёт с кровати, раскрывает листочек и принимается читать несколько кривоватый, сильно наклоненный вправо почерк — явно мужской:Привет, Астрид. Если ты это читаешь, значит ты проснулась. Это твой вчерашний друг с гонки, Иккинг. Если ты меня, конечно, помнишь. Если не помнишь, то я могу в кратцах рассказать. Ты случайно зашла ко мне в комнату. Сразу рассекретила меня, хотя я был якобы инкогнито. Увидев у меня в руке бутылку тархуна, ты подумала, что я пью зелёную колу с водкой. Ты даже не знала, что такое тархун. Ты сказала, что тебя бесят плохие парни… Потом мы узнали, что всё схлопнулось, и мы оказались совсем одни. Потом стали слушать твою музыку… Ты поцеловала меня сорок восемь раз (да, я считал). Если вдруг эти сорок восемь поцелуев ушли в никуда, то я не против. Но если что, то просто скажу: «… пока комок внутри меня, не требующий нежности»…
И она вспомнила. Потом ей позвонила мама; Иккинг всё слышал и решил вызвать такси, чтобы отвезти её домой. Вспомнила, как страстно целовала его на заднем сидении такси, а он лишь шептал: «Астрид, прекрати», но не отталкивал её, хотя мог бы. Потом забежали в продуктовый, Иккинг купил тархун, и потом только они пошли к Астрид домой. Мама на удивление ничего не сказала. Иккинг всучил ей бутылку тархуна и ушёл… А как письмо оказалось здесь?.. Астрид спешит посмотреть на коммуникаторе список вызовов. Мало ли, может остался номер его телефона. Надо же извиниться. Терпел её, пьяную, терпел её лобзания всё это время… И находит какой-то неизвестный номер. Через великую силу решается позвонить… — О, а вот и ты! Только о тебе подумал! — звенит радостный голос, — Как ты, Астрид?.. — Привет, ну… Всё хорошо, — Астрид глупо улыбается, чуть краснеет. — Ну и отлично. Как насчёт того, чтобы прогуляться по парку и поболтать за бутылкой тархуна? — Можно, — задумчиво тянет Астрид, — Но для начала мне надо узнать, что с моими девками вчера было. — А, хорошо… Ты же… Прочла моё письмо?.. — Да. А ты, видимо, тот ещё драматик-романтик, — Иккинг заливисто на это смеётся. — Я же хороший парень, Астрид… Для тебя — хоть звезду с неба. — Что-то как-то быстро, — скептично заявила Астрид с ухмылкой. — А сама вчера такого наговорила, что я был красным как помидор, наверное, до конца всей ночи. — И что же я такого наговорила?.. — Ну… Что я тебе нравлюсь. Что ты веришь в Фортуну, давно хочешь тепла и ласки, — Иккинг вдруг начинает заикаться. Астрид кажется это очень милым, — Прости, на нервной почве. — Ничего, всё в порядке… Ладно, давай встретимся часов в двенадцать около Сабат-Плазы. — Сейчас двенадцать, Астрид, — усмехнулся слабо Иккинг. — Хорошо, тогда в четыре. Пойдёт? — Угу… А ты какие цветы любишь?.. — Та-а-а-а-к, — тянет Астрид, и Иккинг нервно смеётся на это. Спалился окончательно и бесповоротно, — Цветы?.. У меня аллергия на цветы. Лучше тархуна возьми. — Как скажешь… Буду с нетерпением ждать встречи с тобой. — Я тоже, Иккинг. До встречи. Хорошие девочки могут любить хороших мальчиков. И Астрид это доказала в точности, влюбившись так быстро в хорошего парня… Причём хорошего среди плохих. Это же надо такому случиться!..