Маски не скроют наши чувства.

      Руки, защёлкивающие замок двери спальни, бесконтрольно дрожат, ноги еле удерживают равновесие, дыхание сбивается. Дрим облокачивается на стену, чтобы не упасть. Течка. Масочник ковыляет до кровати, сразу же падая на неё. Знакомая склянка с обезболивающим судорожным движением опрокидывается, и безвкусная тягучая жидкость начинает стекать по языку в глотку. Дрим смотрит на свои руки, пытаясь нормализовать движения. Как же его всё это раздражает. Так не вовремя Может, кто-то захочет оказать тебе услугу? — отзывается демон в голове. …было бы неплохо В комнате раздался знакомый сдержанный стук, когда по стеклу балконной двери внезапно постучали. хах…как знал. — Открыто, знаешь же. — Тайкен уставше сворачивается на кровати, отвернувшись от гостя, чтобы спрятать лицо, — что-то случилось, Панз? Наёмник не ответил. Дрим услышал, как альфа втянул воздух, по которому уже начали гулять феромоны. — У вас течка. М-мне зайти позже? — голос подрагивает от волнения. — …подойди. — …Простите? — Подойди. Я что, неясно выразился? Шаги по полу громкие, нарочито уверенные. Это забавляет Дрима. Он усмехается, надевая маску, покоящуюся неподалёку, и поворачивается в сторону подошедшего к кровати блондина, хмурящего брови. — Оценишь это, как способ доп. оплаты? — хитрый голос слегка вздрагивает от запаха альфы. Такого сладкого и одновременно горького от сигарет. Дрим ненавидит этот запах дыма, но сегодня он готов его терпеть. Омега подползает ближе к Панзу, отчего тот непроизвольно приближается в ответ, садясь на кровать. — пойдёт. — сглотнув слюну, сказал наёмник.       Тайкена тащат под себя, нависнув сверху. С него все ещё неуверенно стягивают толстовку, любуясь подтянутым телом. К нему наклоняются, кусают, оставляют красные отметины. Дрим не чувствует прикосновения, он размеренно дышит, ожидая, когда его пёс наиграется. Панз тоже стягивает с себя белую кофту и теперь развязывает ремень на чужих брюках. Масочник выдыхает, когда грубая рука проходится по возбуждённой плоти. — Ах.быстрее, Панз. Ещё мгновение, и они оба обнажены, разве что лицо Дрима всё так же скрывается под неизменной маской. Этот секс холодный, бесчувственный. В нём нет неконтролируемой страсти, нет поцелуев, нежности — нет ничего из того, к чему Дрим успел привыкнуть. Это пустышка. Просто способ удовлетворить себя, а не партнёра.       Надев презерватив, Панз входит в Дрима без растяжки, что должно было вызвать жуткую боль, но она лишь слегка ощутима. Тайкен только машинально обвивает ногами спину альфы, притягивая его ближе. Зад вскоре перестаёт ныть, и теперь по телу проносятся еле заметные волны удовольствия, от чего Дрим откидывает голову назад. Он не издаёт звуков, только тяжело вздыхая. Я уже и забыл, что ты тихий — смеётся Дримон. Помолчи, хорошо? Да ладно тебе, Дрим — Демон говорит мучительно знакомым басом, пародируя голос Текно. Совсем не похоже Почему же? Я ведь полностью скопировала его голос — демон, не имеющий пола, всё так же, не задумываясь, меняет окончания глаголов. Пусто. То, как ты говоришь. Пустой голос. Без чувств …Вы люди слишком сложные. Вы выдумали понятие «чувствовать». Зачем? Чтобы потом вот так страдать? — Демон возвращает свой привычный хрипящий бас. Это хоть что-то. Лучше чувствовать боль, чем вообще ничего. Хотя ты даже не представляешь, как много хорошего и приятного можно почувствовать. Не руками. Мне этого не понять Я знаю. Пока блондин разговаривал с демоном, он не заметил, как его перевернули и прижали маской к подушке. — Твою мать, грх, — Ноги Дрима пробирает дрожь, когда грубые руки сжимают его бёдра сильнее, а член заходит слишком глубоко, проходясь по простате. Дрим цепляется за простынь, — ну же. Панз…ещё.       Спину целуют, и Тайкену до тошноты противны эти поцелуи, но он не сопротивляется, нехотя выгибаясь на встречу. Укусы почти не ощущаются, пока зубы наёмника не находят загривок Дрима. Альфа сделал это скорее инстинктивно, чем по собственному желанию, но масочник на такие действия закусывает губу и скалится. Дрим все равно знает, что его нельзя пометить. Толчки такие грубые, что, кажется, вот-вот повредят тонкую кожу, а сине-фиолетовые пятна на бёдрах и талии и покраснения от укусов ещё неделю будут Дриму напоминанием об этой вынужденной мере. В этом сексе не было ничего, что было бы хоть отдалённо похоже на секс с ним. Твою мать. Я опять об этом думаю.       Прошли всего четыре недели, после ухода Блэйда. Сердце до сих пор ныло, вспоминая всё: его руки, которые казались грубыми и жёсткими, но могли дарить незабываемое тепло и нежность, его лицо, что так легко, но не так заметно меняло эмоции, его глаза кроваво-красного оттенка, в которых плескались бурные чувства, стоило только Дриму появиться. Тело, не обращая внимания на тяжёлые мысли, изгибается, достигая разрядки. Мышцы сжимаются, пульсируют, Панз делает последний толчок и кончает следом.       Дрим раскидывается на кровати. Беловолосый заваливается рядом от усталости, но он сам понимает, что на большее у него нет полномочий. Панз лежит ещё минуту, а потом поднимается, молча натягивает свою одежду и скрывается на балконе, с которого через секунду слышится свист трезубца. Тайкен сворачивается в клубок, притягивая к себе подушку. Я разбужу тебя, если случится приступ — Демон щебечет лёгким женским голоском. Таким приятным, знакомым, что блондин улыбается. Дримон говорил голосом матери Дрима каждый раз перед сном. Это его успокаивало. Демон был единственным другом Тайкена, который всегда, абсолютно всегда был с ним, никогда не предавал, только толкал вперёд. Без Дримона блондин ни за что не вернул бы свои земли. Тайкен засыпает под действием обезболивающего, слушая спокойный голос Дримона. Масочник не увидит снов этой ночью, что его несомненно обрадует. Демон иногда прав. Лучше пустота, чем боль.

***

      Дни, недели, месяцы, год тянулись своим чередом. Тайкен перестал их замечать уже давно. Работа над тюрьмой, королевские дела, развлечения, прогулки с друзьями, тяжёлые ночи, в которые Дрим иногда не спит, часами смотря с балкона на неподвижный лес, ожидая заметить мелькнувший красный плащ или блеск короны. Одиночество и паранойя съедали масочника, а он, не зная и не имея никого, с кем можно было быть собой, тонул в этих чувствах, копя в себе отчаяние и злость. Любовники, что снова стали обыденной рутиной правителя, вызывали больше отвращения, чем раньше. Масочник непроизвольно не мог позволить себе спать с кем попало, ради выгоды. Почему-то это казалось предательством, плевком в лицо Текно Блэйда, который теперь вызывал у Дрима весьма неоднозначные чувства. Любовь и ненависть боролись где-то глубоко в его сердце, как в глупых сопливых романах, которые Тайкену искренне не нравились. Хотелось вернуться назад, во времена, где никакой Л’Мэнбург не мозолил глаза, никакие дети не выносили мозги своими дисками и питомцами, когда Тайкен мирно попивал кофе в замке, лениво валяясь на диване и читая книгу, пока Текно был рядом, рассказывая об очередном сражении из прошлого. Кажется, тебе пора успокоиться и подумать над чем-то другим — Демон скрипит в голове. Тайкен смотрит в потолок уже полчаса. Да-да.я помню — Дрим раскидывает руки на кровати. — Нужно поискать человека для «любви», иначе я так и утону в этих мыслях Джордж? …думаешь?       Раньше, до Текно, человеком для «любви» был Сапнап. Этот вспыльчивый пироманьяк был таким заботливым и милым, что легко вызывал у Дрима чувство комфорта. Не удивительно, что он, наконец, обзавёлся теми, кто его действительно любит, а не просто «использует». Это, конечно, вызывало неудобства для Дрима, но Сапнапа он любил и уважал его выбор, так что был искренне рад за друга. После был Фанди, но эти отношения продлились так недолго, что даже грустно вспоминать об этом рыжем мальчишке. Джордж же до сих пор был одинок, отстранён от всех людей. Что же, ему действительно подходила роль «короля», как и Эрету. Оба они могли спокойно прогуливаться по замку или парку, ни с кем не разговаривая. Однако, в отличии от Эрета, во взгляде Фаунда не было так много тоски и задумчивости. Он выглядел искренне счастливым и довольным своим положением. Он...должно быть...неплохой выбор — Дрим закусывает губу. — Это всё равно странно ощущается. Демон молчит. Я имею в виду, что… Чёрт с ним. Не попробую, не узнаю.

***

      Дрим не покидал свой кабинет вот уже третьи сутки. Свет в его окнах всегда включен. Может, он и неяркий, приглушённый, но это все ещё могло изрядно навредить глазам. Масочник разбирает сотни документов по поводу SMP. Его королевство находилось под защитой Дристы, но другим императорам подобные договоры не очень нравились. Огромная территория, на которой жило человек тридцать, была весьма желанным куском торта. Тайкен уже устал подписывать отказы, согласия и предложения, пока демон говорил что лучше выбрать. От кружек с кофе ломился дубовый стол, за которым должен сидеть Джордж, но тот не являлся официальным королём, поэтому по документам у дальтоника было не больше прав, чем у кого-либо другого.       Дрим смотрит в листок, на чёрные линии текста и не может прочитать ни слова. Он зевает, измотанно откидываясь на спинку кресла. За окном стоит тихая ночь. Тайкен осматривает свой кабинет. Шкафы с сотнями книг, диван, что так манит прилечь, стол из тёмного дуба, за которым он сидит и серые каменные стены. Глаза начали предательски слипаться, и Дрим бы заснул, положив голову прямо на деревянный стол, если бы не приближающиеся шаги, что послышались за дверью. Из-под щели шёл мягкий свет ручной лампы. Тайкен дёргается к маске, что лежала на столе, но необходимость в ней пропадает в тот же миг, как блондин узнаёт голос своего позднего гостя. — Дрим? — постучал по приоткрытой двери пришедший. — Да, заходи, Джордж. Дверь открывается чуть больше, и из-за неё высовывается голова шатена. — Ты...Тебе не кажется, что пора бы пойти спать? — спрашивает Фаунд, подходящий к масочнику. — У меня ещё есть работа, да и — голос Дрима обрывается, когда лампа с глухим стуком ставится на стол. — Дрим Тайкен! Ты не спишь уже какую ночь подряд. Ты должен следить за своим здоровьем. На тебе ведь держится всё SMP. — Джордж выталкивает друга из кресла под его недовольное ворчание, — вставай, вставай. Тебе пора спать, — Очкастый забирает с дивана плед и накрывает им блондина, который мило смеётся в ответ на этот заботливый жест. — Иду, иду, Гоги. Тайкен уставше тащится за старшим, облокачиваясь на него из чистой вредности. Из-за большой разнице в росте Дрим мог понервировать Джорджа, навалившись на него всем весом, но невысокий альфа никак не реагирует на это, так что Дрим вскоре отстраняется, плетясь за другом самостоятельно.       Спальня масочника встретила приятной прохладой от открытого балкона. Дрим тут же отмечает, что в комнате витает едва заметный запах Панза. Видимо, последний искал своего короля. — Ложись, ну же. — Джордж подталкивает Дрима к кровати, и тот падает на мягкий матрас. Тело начинает болеть, а голова ныть от желания наконец-то поспать. Фаунд накрывает Тайкена только что брошенным на кровать пледом и уже собирается уходить, пожелав на прощание приятных снов, но тонкие пальцы ловят его за локоть. — Гоги...Джордж. Ты не…полежишь...со мной? — Что-то случилось? — Шатен усаживается на кровать, проходясь рукой по голове Дрима. — Кошмары участи— Тайкен обрывается, Джордж сочувственно вздыхает, снимает очки, оставляя их на ближайшей тумбочке, заваливается рядом с другом и обнимает. Чужой запах бьёт омеге в нос. Клубника или скорее клубничный чай наполняет ноздри. Дрим придвигается, чтобы вдохнуть поглубже. — Всё будет хорошо, мы всегда будем рядом. — Фаунд бережно перебирает блондинистые пряди одной рукой, а другой поглаживает спину Тайкена, — Я и Сап всегда поможем тебе. Мы всегда будем на твоей стороне. Джордж обнимает Дрима, которому даже нечего ответить. Он просто глупо улыбается, вновь ощущая такое приятное живое тепло, которое не заменит ни одно одеяло. — Спасибо, Джордж