***
— Не могу поверить, что мы проделали весь этот путь, а ты всё ещё... Ренч раздражённо всплеснул руками. — Я просто говорю! К твоему сведению, я их и не смотрел никогда! – возразил он, дожидаясь, пока Маркус откроет дверь гаража. – Я просто знаю, какие они! — Откуда же ты знаешь, какие они, если ты их не смотришь? – усмехнулся Маркус, явно наслаждаясь их глупым спором. Дисплей Ренча показал ему «злые глаза» — две опущенные вниз линии. — Просто потому что я, чёрт тебя дери, знаю, какие они! Все так делают! Вроде как... – он осёкся, когда вошёл в гараж и увидел Маркусов подарок. Рядом с его рабочим верстаком стояла старая классная доска, которую он когда-то давно притащил сюда. На ней гигантскими буквами, ровным, тонким почерком было написано: «Счастливого Рождества!» Надпись была идеально изогнута для того, чтобы указать на стоящую рядом с доской большую коробку. Она выглядела реально огромной: высокий разноцветный прямоугольник, длиной выше пояса Ренча, завёрнутый в красную и зелёную обёрточную бумагу, перевязанный атласной лентой, идущей по бокам и образующей бант наверху. — Ого, – выдохнул анархист, осторожно подходя к коробке. – Так красиво завернуто... — Ага, – фыркнул Холлоуэй, закрывая за собой дверь. – Обычно так подарки и оформляют, представляешь? — Боже мой, Маркус, – промямлил Ренч, медленно обходя коробку с разных сторон и игнорируя насмешку друга. – Этот ящик, он... огромный. — Где-то я уже это слышал. — Заткнись нахрен! Не смей портить Рождество своей сраной порнухой! – шикнул механик, не отрывая взгляда от подарка. — Ну и что? – нетерпеливо спросил Марк. – Ты вообще собираешься его открывать? Или так и будешь глазеть на обёртку? А Ренч всё ещё колебался. — Я ... просто пытаюсь угадать, что это. Такое чувство, что ты запрятал сюда грёбаного мелкого... — Нет, слишком высокий для младшего. Ему уже как минимум восемь. Анархист потёр руки и набросился на подарок. Маркус наблюдал за ним, сжимая и разжимая руки в предвкушении. Сначала Ренч развязал ленту и отбросил её на пол, а затем оторвал первый клочок бумаги сбоку. — О... господи, – снова рвётся бумага. – Не может быть... — Ещё как может! – радостно воскликнул Маркус. — Твою ж налево... Охренеть, ты серьёзно?! – от накатившего восторга механик стал подпрыгивать на месте, не в силах сдержать свою безграничную радость. — Ага! – улыбнувшись, сказать Холлоуэй, перенимая его восхищение. — Охренеть, Маркус! – голос Ренча почти что сорвался на визг. От волнения он разорвал оставшуюся часть обёрточной бумаги, пока коробка не оказалась полностью раскрытой: пред ним предстал здоровенный робот-охранник, украшенный пёстрым логотипом Хаума. Анархист отодвинул переднюю панель. Это совершенно новый бот безопасности. — Я... я не верю! — С Рождеством, Ренч! – воскликнул Холлоуэй, хлопнув его по плечу. – Твой мальчик возродился! — Маркус, как, чёрт возьми, ты это провернул?! – механик был едва в состоянии контролировать себя и даже не пытался скрыть своё неописуемое счастье, переводя взгляд с Маркуса на робота. – Ты же еле-еле раздобыл того, первого! — У меня есть свои секретные способы. Не беспокойся об этом, просто займись своим новым другом. Он очень нуждается в покраске. — Ох чёрт, Маркус, спасибо тебе огромное! – крикнул Ренч прижимаясь к Маркусу. – Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо! Маркус рассмеялся и обнял Ренча в ответ. — Не за что, приятель. Механик слегка отстранился, чтобы встретиться с сияющими глазами Маркуса своими восклицательными знаками. — Ты лучший, ты просто лучший! Холлоуэй вновь захихикал. — Да, я старался. — Ты! Ты понимаешь, что ты... – начал Ренч, отскакивая от Маркуса и бросаясь к своему новому роботу. – Правда лучше всех, Маркус, я серьёзно. — Ну, я ж ведь знаю, каково тебе было, когда мы взорвали Ренча-Младшего. Так что, я подумал, что такой подарок будет самым лучшим вариантом. Маркус устроился за соседним столом, с улыбкой наблюдая за тем, как механик взволнованно вытаскивает робота из коробки, порхая вокруг него, как колибри. — Так вот он где! Смотри-ка, твой сынулька приехал домой на Рождество! Они оба задорно рассмеялись, после чего Холлоуэй спросил: — Слушай, я ловлю этого малыша уже дважды. Как думаешь, могу ли я считать себя его вторым отцом? Ренч смущённо вздохнул. — Господи, конечно можешь. Он прыснул и широко развёл руки. — О, вы только гляньте на меня! Я встречаю Рождество дома, с семьёй, как нормальный человек! Они оба засмеялись, но в этот раз уже более спокойно, нежели ранее. Анархист-таки перестал скакать вокруг робота-охранника и встал напротив Маркуса. — Я серьёзно, М, это полный крышеснос. Хотелось бы мне тоже вручить тебе что-то такое... прикольное. И показать, что я знаю тебя лучше, чем все остальные, но... Холлоуэй вздохнул. — Ну, чел, придумаешь что-нибудь в следующем году. Да и знаешь, ты вовсе не обязан. — Я уже понял. Фу, ты такой хороший человек. Аж тошнит от тебя. — Вау. Кажется, эта семья меня притесняет, – сказал Маркус, двигаясь по направлению к роботу. – Ладно, тогда я просто заберу своего сына и уйду. Ренч встал между ними и положил руку на грудь Маркуса, останавливая его. — Чувак, я шучу. Я люблю тебя. Пожалуйста, не трогай его. Маркус поднял руки вверх, как бы сдаваясь. — Хорошо, хорошо. Мог бы сказать это как-то эмоциональнее, но и так сойдёт. — О! Стой, второй раунд, – Ренч театрально откашлялся. – Маркус Холлоуэй... Хактивист заржал, как ненормальный, просто от того, с каким пафосом механик произнёс его имя: так торжественно, прям как в никчёмном ромкоме. — Нет, харэ! Анархист снова закашлял, только уже громче и ещё торжественнее, не позволяя себя прерывать. — Маркус Холлоуэй, – начал он заново. – Позвольте мне изъясниться в моём восхищении Вами. — Остановись!.. — Нет уж, дай мне договорить! – воскликнул механик и начал сначала: с дурацким акцентом, возвышенным и горделивым, что звучал ещё смешнее и абсурднее, искажаясь через войсчейнджер маски. Прям как в старой викторианской драме. — Я слишком долго любовался Вами издалека! Я боле не смогу этого выносить! Маркус со смехом откинул голову назад. — Боже, прошу, хватит! Смех Маркуса только раззадорил Ренча ещё сильнее. — Маркус Холлоуэй! – его дисплей на мгновение показал два улыбающихся анимешных домика, и механик не смог удержаться от визгливого смешка. Длилось это считанные секунды, прежде чем Ренч одним движением сорвал маску с лица, драматично опустился на одно колено и прижал её к сердцу, словно шляпу. — Я должен признаться Вам в моей вечной-бесконечной любви! — Мне так жаль, – начал Маркус, постепенно успокаиваясь и переставая гоготать во всё горло. – Мне правда очень жаль. Ты, кажись, переигрываешь. У тебя прямо талант! Ренч лишь посмеялся над очередным уколом, принимая всё, что ранее говорил Маркус, только как поощрение. — Моя любовь смеётся мне в лицо! Как мне жить дальше?! — Перестань. О боже, а то мне уже кажется, что ты серьёзно. Маркус хоть и продолжал смеяться, но однако почувствовал, как обстановка в комнате плавно изменилась. Так медленно и неуловимо, когда они оба прекратили ржать, и странное выражение промелькнуло на лице Ренча: брови, ранее сдвинутые в фальшивом суровом выражении, поднялись в удивлении на мгновение, прежде чем механик встал на ноги. Он прервал зрительный контакт между ними и двинулся, чтобы снова надеть маску, но резко заколебался, стоя почти неподвижно. Маркус посмотрел на него, пытаясь отыскать некий смысл во внезапной перемене. — Ренч? — Э-э... да. Во всяком случае, – анархист смотрел куда угодно, но только не на Маркуса, уже наполовину отвернувшегося от него. – На чём мы там остановились? На лице Холлоуэя промелькнула вспышка понимания. — Ага, – он перестал опираться на стол и сделал полшага в сторону друга. – Ренч. — Ах, ну да, точно, – показушно вспомнил механик, игнорируя понимающий тон Маркуса. — Это действительно отличный подарок, Маркус, спасибо тебе большое. Анархист отвернулся к роботу и хотел было взять наконец свою маску, но вдруг почувствовал, что рука его остановилась: он посмотрел вниз и увидел руку Маркуса, удерживающую маску на месте. Он посмотрел в его глаза, что смотрели на него чересчур мягко, и застыл в ожидании худшего. Его тревога была написана на лице. — Ренч, – повторил Маркус, ожидая того, что друг отвернётся. – Ренч, чел, извини, я не... – он замолчал, стараясь быстрее подобрать нужные слова, пока механик не успел вмешаться и, смеясь, сослаться на шутку. — Ренч, слушай, это не... То есть я... Тьфу ты, почему же это так сложно... – Холлоуэй на мгновение прервался и взглянул на своего друга, что стоял напротив него молча и неподвижно, как будто бы ждал, когда это всё уже закончится, как будто бы он уже признал своё поражение. Маркусу нужно было как можно быстрее ответить, дать ему понять, что какая бы ужасная сцена сейчас ни разыгрывалась в его голове, она ни в коем случае не произойдёт в реальности. Но в то же время он был так же растерян и дезориентирован. Хакер вздохнул. — Чёрт с ним, – прошептал он себе под нос. – Ренч, – мягко позвал его. Одна рука легла на плечо анархиста. Всё в языке тела Ренча истерично кричало о том, что он уже готов бежать, он очень хочет сбежать. Рука, удерживающая маску Ренча, медленно поднялась, пока не коснулась его щеки и мягко подтолкнула его развернуться к нему. Механик подчинился, не сопротивляясь прикосновению, плавно двигаясь туда, куда его подталкивали, словно плывя по приливу. Маркус посмотрел в его голубые глаза. Ренч был удивлён, испуган, это было ясно. Но его встревоженное лицо не выражало никакого протеста. Рука скользнула от его щеки к подбородку, чуть приподнимая его вверх. Холлоуэй опустил глаза, уставившись на чужие губы, собираясь с духом, дабы сделать то, что в данный момент необходимо. Поцелуй был медленным, неуверенным, и им обоим казалось, что он едва держится, как одуванчик, дрожащий на ветру, и всего один сильный порыв ветра способен полностью унести его. Сердце Ренча стучало в бешеном ритме, гулко отдаваясь эхом в ушах, словно ревущий ураган, сотрясающий здание. Он стоял неподвижно, боясь пошевелиться. Его разум кричал, чтобы он сию же секунду замедлился, насладился моментом, прежде чем окончательно потеряет его. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он, вообще-то, должен поцеловать Маркуса в ответ. Поцелуй был нежным и коротким, и Маркус, в конце концов, отстранился от друга. Его собственное лицо вспыхнуло алым пламенем. Лёгкий розовый румянец пробежался и по щекам очарованного механика. Хакер внимательно наблюдал за ним, пока они оба молча стояли друг напротив друга. Видеть Ренча без маски было так странно и непривычно. Анархист всё никак не решался открыть глаза. — Если я сейчас посмотрю наверх... – наконец начал он, – клянусь Богом, если я посмотрю наверх и увижу над собой какой-нибудь сраный рождественский веночек, я разнесу здесь всё к чертям собачьим. Маркус от души засмеялся с явным облегчением. — Неа. Ничего над тобой нет. Он улыбнулся, забавляясь реакцией Ренча — тот открыл глаза, быстро подняв голову к потолку, как будто его честных слов было недостаточно. — Просто обычный поцелуй. Жаль разочаровывать тебя. Механик вздохнул так, словно с него сняли тяжёлый груз. — Маркус, о Боже, – выдохнул он, снова закрывая глаза и пряча лицо в ладонях. – О Боже. Это... я... О Боже... Маркус захохотал, внезапно почувствовав себя намного легче, чем раньше. — Да, согласен. — Я... я... твою ж мать, мечтал об этом, – уверенно сказал Ренч. — Да ну? – вскинув брови, фыркнул Холлоуэй. — Да. — И как давно? — С тех пор, как я, блин, увидел тебя впервые... А потом я узнал тебя лучше, и... чёрт, всё стало намного хуже, чем я мог предположить... Маркус улыбнулся, и он уже было собрался спросить у него ещё кое-что, но в этот момент его телефон громко завибрировал. Ренч всё ещё выглядел почти что испуганным, как будто бы он забыл, что в мире, как бы, есть и другие люди. Он подошёл к своему роботу-охраннику. — Это мои родственники, – пробормотал Маркус, читая новое входящее сообщение. – Наверное, мне лучше сгонять к ним на пару часиков. — Окей. — Окей. Да, – Маркус наблюдал за тем, как Ренч заискивающим взглядом осматривает помещение, ищет, чем бы ещё таким интересным заняться. — Но знаешь, это было... — Подожди, – прервал его анархист, внезапно застыв на месте. — Что? — Обожди минутку. — Ну жду. Ренч болезненно вздохнул и положил руку на бота безопасности. — Значит, ты сделал мне идеальный рождественский подарок. — Без лишней скромности, я... — По всей видимости, ты отлично меня знаешь. — Уверен? — А ещё знаешь что? Ты выглядишь очень мило в этой своей дурацкой водолазке. — Спасибо за комплимент? — И ещё у нас был первый поцелуй. На Рождество. — Ага. — Маркус, ты понимаешь? Мы живём в грёбаном фильме грёбанного Холлмарка. А я – его сраный главный герой. Ренч стал нарезать круги по гаражу, игнорируя Маркуса, согнувшегося в три погибели от смеха на заднем плане. — Точно! Я – тот тупой босс-трудоголик, или как его там... А ты –мой весёлый коллега, который показал мне истинное значение Рождества во всей его ванильной красе. А я просто позволил этому случиться. От смеха у Холлоуэя из глаз брызнули слёзы. — Не думаю, что Холлмарк снимает фильмы о хакерах-анархистах со странными межрасовыми романтическими сюжетами. Ренч оживился. — И это единственное, что спасает нас от позора! – он обвиняюще ткнул пальцем в Маркуса. – Единственное. Хакер снова рассмеялся. — Ну, вот и круто. А теперь иди и поработай над своим новым сыном, раскрась его хорошенько, разрисуй как следует... – он направился к двери, а Ренч склонился над роботом. – Мне нужно идти, но... Мы же поговорим?.. Позже? — Да, – ответил механик с кривой, но довольной ухмылкой на лице и снова надел свою маску. – Ты знаешь, где меня найти.Часть 1
9 декабря 2020 г. в 21:27
— Чувак, что ты тут делаешь? Надеюсь, ты не забыл, что сегодня Рождество?
Услышав знакомый голос, Ренч обернулся и увидел Маркуса. Тот вальяжно спускался по лестнице хакерспейса, игриво улыбаясь ему.
— Неужели я похож на того, кто празднует Рождество, М? – спросил механик, возвращаясь к своей работе. Ощущение одиночества наконец развеялось. – Напиться на чужой вечеринке, это я ещё могу. Но я не из тех, кто проводит время с семьёй, становится таким... мягким, пушистым. Нет.
— Тогда почему бы тебе не пойти домой, отдохнуть, посмотреть какой-нибудь дерьмовый новогодний фильм... Это же праздник, чел. Используй людские традиции как предлог для расслабухи. Мы все так делаем. – сказал Маркус и подошёл к Ренчу сзади.
— Да, да, – механик глянул на друга через плечо. – Эй, а как же ты? Почему ты здесь?
— Потому что я знал, что ты наверняка будешь отвисать здесь, – усмехнувшись, изрёк хактивист с самодовольной улыбкой на губах.
Ренч тихо рассмеялся.
— Да ты что? Разве ты не должен сейчас торчать со своей семьёй?
— Я навещу их позже, – сказал Маркус, подходя к механику ещё ближе. – Над чем ты вообще здесь работаешь?
— В основном занимаюсь обновлениями наших джамперов. Больше заняться нечем. – Ренч указал на спутанные провода разобранного разведустройства, что были беспорядочно разложены на столе вместе с другими техническими мелочами. – А вообще, я уверен, что сейчас где-то стопудово напивается много богатых и влиятельных людей... – экран его маски показал две буквы О, когда тот умоляюще глянул на друга.
— Э-э, слушай, мы присоединимся к ним в Новом году, – буркнул Маркус, отмахнувшись от столь заманчивого предложения. – Отдохни, пойдём со мной. – он сделал несколько шагов назад, к лестнице, жестом приглашая Ренча следовать за ним.
— И куда мы пойдём? – спросил анархист.
— В гараж.
— Зачем нам в гараж?
— Потому что я спрятал твой рождественский подарок в гараже.
Ренч резко замолчал.
— ... А?
— Это не машина.
— Я не это собирался спросить...
— Я понял, но... он в гараже. А я просто не хочу, чтобы ты думал, что это машина.
— Окей, окей.
— Потому что это серьёзно не машина. И это было бы, типа, разочарованием, ага?
— А то, – теперь же Ренч полностью сосредоточился на Маркусе, позабыв о разобранном джампере, что так и остался валяться на столе в виде кучки проводов. – Я просто хотел сказать...
— Хотел сказать что-то по типу «Чувак, я в шоке» или «О, а я ничего тебе не приготовил», верно? Мне всё равно, чел, просто пошли! – воскликнул Холлоуэй, поворачиваясь к Ренчу спиной и поднимаясь по лестнице.
— Ладно, ладно, я иду! – крикнул механик ему вслед, быстро пересекая комнату и догоняя его. – Что-то ты шибко волнуешься.
— Вовсе нет. – Маркус повернулся к нему, озорно улыбаясь.
— Ага, точняк, – Ренч слегка подтолкнул его вверх по лестнице. – И ещё, скажи мне такую вещь. Тебе что, остро необходимо носить водолазку и пальто в Калифорнии? Я, конечно, понимаю, что сегодня Рождество, все дела, но ты выглядишь как горе-любовничек из дерьмового сериала Холлмарка.
Холлоуэй вздохнул.
— Мне очень жаль, что ты совсем не разбираешься в моде. Жаль, что ты видишь искусство прямо перед своим носом и даже не узнаешь его. Это так... трагично...
Они подошли к входной двери, и Маркус поклонился, театральным жестом пропуская Ренча вперёд. Он последовал за ним, и механическая дверь быстро закрылась за ними, укрыв хакерспейс от посторонних глаз.
— И ещё. Перестань смотреть фильмы Холлмарка.