Слушаю и повинуюсь

Сначала позвонили в дверь: так настойчиво и уверенно, что Джин остановил музыку, под которую разминался, и прислушался. Обычно он игнорировал незваных гостей – чаще всего те просто путали этаж и, через пару минут осознав свою ошибку, уходили. Агент связался бы сначала по смартфону, даже если случилась катастрофа космических масштабов. Остальные знали, что у Джина временный «творческий отпуск» перед загруженным расписанием. Звонок повторился, но Джин еще не настолько сошел с ума, чтобы сломя голову бежать к двери или даже включить камеру видеодомофона. Мало ли, кто мог оказаться за дверью в это неспокойное время. Так что Джин стоял и надеялся, что звонящий просто уйдет. В следующий момент запиликал смартфон, и на экране отобразился незнакомый номер. Кажется, одно старое кино начиналось так же, а заканчивалось для героя довольно неприятно. – Слушаю, – коротко сказал Джин, чтобы неизвестный не успел опознать его по голосу и потом продать номер фанатам. – Курьерская служба «Космос не предел». Курьер вас беспокоит. Вам заказали доставку, я уже на месте. Сможете сейчас принять? – Кто заказал? – по пути к двери он прихватил со стола кепку, надел ее и накинул сверху капюшон толстовки. Предосторожность никогда не мешала. – От «Ким Индастриал». Сможете сейчас принять? В голосе курьера не слышалось никаких эмоций, кроме вселенского смирения со своей нелегкой должностью. Если бы Джин сейчас сказал, что дома никого нет, он покорно поехал бы со своей ношей на следующий заказ, а потом вернулся в указанное время. Но Джин не хотел так над ним издеваться. – Сейчас открою, – ответил он, выходя в коридор. Он всегда старался сделать так, чтобы его дурное настроение поменьше влияло на окружающих, а особенно на тех, кто не мог ответить из-за особенностей профессии. Просто каждый подарок родителей, так или иначе, лишал его душевного равновесия. Иногда это были формальные, малополезные подарки на какие-то странные даты и праздники. Возможно, ими занимались секретари, а его самого родители включили в список обязательных контактов. Хорошо хоть обходилось без наборов канцелярии и открыток с благодарностью за плодотворное сотрудничество. Но каждый раз Джин чувствовал себя виноватым и все пытался понять, как следует поступить. Слать ответные подарки? Закупаться сувенирами на каждой из планет тура, как безумному? Тоже завести секретаря? Просто молча все получать и не жаловаться, потому что могло быть хуже? Они могли вообще полностью игнорировать его. На этом мысль останавливалась, а обида оставалась. – Добрый день. Пожалуйста, распишитесь в накладной и чуть-чуть отойдите. Мне нужно вкатить АГ-платформу. Джин черкнул свою домашнюю подпись и сделал два шага назад, гадая, какую корзину с фруктами можно собрать, чтобы для нее понадобилась платформа с отключенной гравитацией. – Еще чуть-чуть назад, – дружелюбно сказал курьер, и Джин начал подозревать нехорошее. – Как далеко? – А вот до того угла будет идеально, – курьер махнул рукой и, после того как Джин медленно отошел еще на десять шагов, втащил в его прихожую огромный каменный саркофаг. С гулким звуком тот ухнул на пол, только чудом не проломив его. – Это посылка? – Джин на секунду забыл про маскировку, но голос, к счастью, от шока прозвучал вообще неузнаваемо. – Это прислали от «Ким индастриал»?! – Еще вот буклет и коробочка, – курьер положил их на самый верх саркофага. – Все. Отзыв о нашей службе вы можете оставить на сайте. Приятного дня. Кажется, тот стремился сбежать побыстрее от саркофага. На его лице читалось, что богачи – самые странные люди на свете. Джину пришлось перегнуться через крышку, чтобы захлопнуть за курьером дверь. Он даже попрощаться и дать тому на чай забыл, временно потеряв дар речи. Крышка показалась теплой на ощупь, так что Джин инстинктивно отодвинулся от нее подальше и вытащил смартфон. Конечно, время сейчас было не слишком подходящее, но ему требовался кто-то рядом, чтобы убедиться в собственном рассудке. Пока все походило на сон или на розыгрыш, вот только его родители редко шутили. Если быть точным – совсем никогда. – Привет, – сонно сказала Хиён на той стороне. – Слушай, мы только легли. Давай я тебе перезвоню, когда… – Мне нужно всего пару минут, – пообещал Джин, стягивая с себя капюшон и кепку. По тону его голоса Хиён, кажется, поняла, что дело не в новом рейде или светской сплетне, и мгновенно посерьезнела. – Ладно. Что-то случилось? Тебе нужна помощь? – Помнишь, мы как-то говорили с тобой про моих родителей? – на секунду Джину показалось, что он герой абсурдной пьесы. – Они только что прислали мне саркофаг. – Что прислали? – переспросила Хиён. Судя по звуку, она решила встать, чтобы налить себе воды или, может, виски. Джину и самому сейчас алкоголь точно не помешал бы. – Древний гроб, – пояснил Джин. – Огромный. – Это в связи с последними событиями? Так сказать, заранее? – уточнила Хиён странным голосом, словно не могла поверить в то, что говорит. – Это… – Мне кажется, что он не для меня. Он вроде бы занят, – задумчиво пояснил Джин. – Но я не знаю… Последний наш разговор был странным… – О, и кем занят? – Хиён издала нервный смешок. – Может, это все-таки кровать? Или солярий? Знаешь, некоторые фирмы делают кучу стилизованных видов мебели. – Если бы ты его видела, то не сомневалась бы в моей способности отличать мебель от саркофагов, – Джин сделал еще несколько шагов назад и сел на стул, не сводя взгляда с посылки. Честно говоря, тот выглядел не просто древним, а словно экспонат, украденный из музея. Складывалось ощущение, что кто-то слетал на далекую материнскую планету, зарылся в безжизненные пески и нашел заброшенную гробницу. Потом умер от страшного проклятия, но обеспечил появление этого шедевра похоронного бизнеса на пороге у Джина. Спасибо ему, конечно. – Так, – Хиён задумчиво пощелкала на той стороне клавишами ноутбука. – С ним идет буклет и коробка с перстнем? – Как ты узнала? – Джину пришлось встать, вернуться к саркофагу и взять коробочку в руки. На секунду ему показалось, что стенки сокращаются, словно дышат, но эта иллюзия быстро развеялась. Просто воображение играло с ним в странные игры последние дни. – Айдол-интуиция, – фыркнула Хиён. – Просто вбила в поисковую строку «мне подарили саркофаг». – В коробке действительно перстень, – отчитался Джин, открыв крышку. – Отвратный такой, и камень огромный, будто брусчатку покрасили акрилом. Если я такой надену, то моя фотография возглавит топ самых безвкусно одетых айдолов. И буклет есть. – Ты его не мог прочитать перед тем, как звонить? – уточнила Хиён уже не таким напряженным тоном. Видимо, она реально за него испугалась, а теперь медленно приходила в себя. – А кто тогда стал бы свидетелем чудных даров от моей семьи? – возмутился Джин, улыбаясь. Она всегда умела возвращать его в реальность. – О, прости. Внимаю. А родители тебе не звонили, чтобы, так сказать, объяснить свои дары? – Уже несколько лет ничего не объсняют. Может, наняли новую секретаршу со странным чувством юмора? Хиён опять пощелкала клавишами, а потом неуверенно предположила: – Похоже, они наоборот пытаются позаботиться о тебе. В сети пишут, что саркофаги – это новый тренд очень богатых людей. Называется «Защитник с Малахитовой планеты». – Гробом от злодеев защищаться? – уточнил Джин, пряча коробочку в карман. – Или лечь туда и закрыться? – Нет, вроде телохранителя. Маленькая планетка, платить за искусственное ядро нечем. Вот они и продают своих… богов? Ну, пишут, что богов… Хиён зевнула, а потом предложила: – Позвони Джехвану. Или он, или Хакён знают, что делать. Если вдуматься, то я вообще не знаю трендовых тем, в которых бы Хакён не разбирался. – Ты так меня деликатно посылаешь, что ли? И оставляешь наедине с неизвестным? – Это защита, а не проклятье Тутанхамона, – Хиён фыркнула. – А я ужасно хочу спать. Позвони мне через пять-шесть часов, если Хакён тебе не поможет, ладно? Если буду не на репетиции, то отвечу. – Договорились. Спасибо, Хиён. Джин отключился и пару минут раздумывал – звонить ли Джехвану или читать инструкцию. Конечно, стоило бы начать с нее, но Хакён действительно мог знать намного больше. И изложить это попроще. «Ты спишь? Я наберу?», – написал он Джехвану, чтобы не разбудить и его. Коробочка с перстнем лежала в кармане и тоже чуть согревала, так что пока Джехван писал ему ответ, Джин вытащил ее и оглядел внимательнее. Никаких надписей и инструкций на ней не было – только плотная, бархатистая ткань обтягивала грани. Внутри лежал тот самый перстень, о котором он говорил – тяжелый, аляповатый из-за камня. Погуглив «малахит», Джин убедился, что это не булыжник покрасили, а действительно добыли этот камень в недрах той самой Малахитовой планеты. «Звони». Конечно же, в такое время Джехван не спал, и Джин нажал на вызов. – Привет, – Джехван так оглушительно захрустел чипсами, что он едва чуть рефлекторно не повесил трубку. Сколько раз Джин объяснял, что это бесит, и вежливые люди так себя не ведут? – Что случилось? – Хочешь новость? Мои родители прислали мне саркофаг. Жуткий. – Они купили тебе защитника с Малахитовой планеты?! – завопил Джехван так, что чуть не оглушил Джина. – Вот это подарок! – Офигенный, да. Знать бы еще, насколько офигенный. Не объяснишь? Я, видимо, отстал от трендов. – Да ты что… – Джехван прожевал и принялся объяснять ему тоном, каким взрослые обычно разговаривают с пятилетними детьми. – Сейчас все сидят, трясутся из-за Сталкера и убийств айдолов, а у тебя будет защитник. Он же не обычный, ему на этого маньяка наплевать. За пару секунд скрутит. – Да? Что-то мало верилось в такие невероятные возможности чего-то созданного или рожденного на планете, о которой Джин ни разу не слышал. Да простят люди на таких планетах его снобизм. – Слушай, – влез в разговор Хакён, отняв телефон у Джехвана, как он обычно и делал. – Если тебе не нужно, то я могу его выкупить. Мы бы не отказались от защитника в такое время. Ты в курсе их рыночной стоимости? – Нет, конечно. Я две минуты назад узнал об их существовании, – Джин фыркнул. – Не хочу я пока ничего продавать. Сначала присмотрюсь. Они опасные? Токсичные? – Это вряд ли. Вроде никто не жаловался. Не токсичнее одержимых фанаток на форумах. Ладно, но если что помни про меня, – тоном опытного дельца сообщил Хакён, пока Джехван на фоне вопил ему, что это его телефон и его друг и нельзя ли ему продолжить общение. – Отдать Джехвана? – Нет, я ему перезвоню. Спасибо вам обоим. Сейчас только с саркофагом разберусь, – Джин отключился и сунул смартфон в карман. Ладно, может, это был первый шаг родителей к примирению? Тогда ему стоило попробовать наладить контакт с этим защитником, хотя бы из благодарности. И, может, совсем немного из чувства самосохранения. *** «Вас приветствует Совет Малахитовой планеты! Вы стали счастливым обладателем нашего потрясающего защитника. Боги покровительствуют всем и каждому, оберегают от опасностей и тревог. Больше вам не придется думать о том, как защитить себя от завистников и преступников. Не беспокойтесь ни о чем, теперь ваша жизнь в руках нашего бога». Последняя строчка звучала довольно угрожающе, но, может, для этого Совета наоборот казалась верхом счастья и безмятежности. Не хотел Джин, чтобы его жизнь оказалась в чьих-то руках, кроме его собственных. «Для того чтобы избежать проблем вам следует соблюдать всего одно важное правило – никогда не «отпускайте» вашего защитника. Кто бы вас ни просил – не делайте этого, и вашей жизни больше ничего не будет угрожать. Если вам надоел защитник, то позвоните по указанному на обложке буклета телефону, и мы заберем его, а вам вернем часть потраченных денег. Удачного пользования!». Ну, с правилами разобрались – Джин сразу морально готовился к какому-то запрету, как в классических фильмах. Не позволять намокнуть, не кормить после полуночи, держать подальше от солнечного света. Что-то вроде того. Во всяком случае, он не мог нарушить запрет случайно, и это радовало. «Для начала пользования наденьте на палец перстень, вставьте камень в углубление в крышке и поверните. Для дальнейшего взаимодействия перстень нужно носить при себе, но надевать не обязательно». Момент с перстнем радовал – Джин не мог себе представить, с чем из его гардероба тот сочетался бы. С банным халатом? Со спортивным костюмом? А так он мог повесить его на цепочку и спрятать под одеждой. Стоило тот надеть, как от камня пошло такое же тепло, как и от крышки саркофага и коробочки. Может, какие-то датчики реагировали на присутствие человека рядом? Камень легко вошел в углубление на крышке – Джин видел мельчайшие песчинки на ее поверхности, удивительным образом не свалившиеся в момент транспортировки. На него опять повеяло духом дальних странствий и поисков древних сокровищ. Интересно, кто потом убирал саркофаг? Защитник? Служба доставки? Совет этой Малахитовой планеты? Или Джину теперь придется каждый день через него перелезать, чтобы выбраться на улицу? Нахмурившись, Джин повернул камень до отчетливого щелчка, а потом медленно отошел назад под прикрытие угла. Просто так, на всякий случай – в фильмах иногда из саркофагов чем только ни плескало. Внутри запустился громкий, скрежещущий механизм, и через несколько минут крышка приподнялась и съехала на бок, открывая содержимое. Джин, честно говоря, ожидал увидеть труп. Нечто неживое, несмотря на инструкцию – может, скелет, может, мумию, на самый крайний случай, человека с собачьей головой, как в учебниках по древнейшей истории. Но внутри оказался вполне прилично выглядящий гуманоид: высокий парень, со светлыми, будто выгоревшими волосами и смуглой кожей. Его грудь спокойно вздымалась – наверное, он видел свой сотый сон. Полагалось ли его будить или нет? Или это оскорбило бы его чувства? И как с ним следовало общаться? У Джина никогда не выходили отношения с прислугой, поэтому он предпочитал, чтобы домработница приходила, когда его нет. А тут на него свалился защитник, который должен был находиться рядом все время. И вряд ли тот согласился бы на ночь возвращаться в саркофаг – Джин на его месте бы точно на такое не пошел. Пока он размышлял, подойдет ли богу с другой планеты диван для гостей, тот умиротворенно вздохнул и открыл глаза. Джин неосознанно засмотрелся на его кожу, такую гладкую и безупречную, на кошачий, точно вырезанный искусным скульптором разрез глаз. Защитник медленно сел, огляделся, а потом неожиданно осторожно вылез из саркофага, стараясь ни за что не зацепиться. На нем был длинный хитон с капюшоном серо-бежевого цвета, не слишком облегчающий задачу. Когда он выпрямился, в разрезе промелькнули длинные, обнаженные ноги в поножах из похожего на золото металла. Или, может, действительно золотые, украшенные драгоценными камнями. На руках красовались такие же наручи. Защитник произнес несколько слов на незнакомом языке низким голосом, от которого у Джина что-то срезонировало внутри, и медленно поклонился. – Привет, – голос немного дрогнул. – Я Джин. Ким Сокджин, самый красивый человек этого года… Вселенский айдол, нет? Ничего не говорит? И прости, но я тебя не понимаю. Я включу переводчик на часах? Глаза защитника дали голубой, пугающий блик, от которого Джин рефлекторно отшатнулся назад. Не хватало ему еще тут лазеров из глаз. – Господин, – помедлив, сказал защитник на чистейшем всегалактическом. – Я рад служить вам. Джин спрятался за углом и заткнул себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Причем, довольно нервно. Только этого ему и не хватало. Господин, а? Это что за фокус? Он так язык считал, что ли? Или просто в памяти нашел? – Господин? – растерянно позвал защитник. Кажется, Джин поставил его в неловкое положение своим поведением. Как, интересно, другие на это реагировали? Кричали – да, я твой господин, я тебе приказываю? Или так только в порно случалось? – Все в порядке, – пришлось вылезать и делать приличествующее ситуации лицо. – Все в порядке. Как я уже говорил, я Джин. А ты? – Я ваш слуга. Я рад вам служить, – защитник еще раз поклонился, опять заставив разрез на хитоне шевельнуться. Кто-то вообще мог оторвать взгляд от таких ног? – Ты не мог бы сесть, а? – жалобно попросил Джин, с ужасом думая, как бы ему не окосеть во цвете лет. – Пойдем туда. Там есть диван. Сядешь, запахнешься и расскажешь, как тебя зовут. Кажется, защитник хотел еще раз произнести свое удивленное «господин», но Джин взял его за локоть – кожа ощущалась теплой даже сквозь ткань – и повел в гостиную. Ему отчаянно хотелось взять степлер и застеплерить все вырезы в проклятой шмотке. Кто вообще так одевает потенциальных телохранителей? – Сядь, – велел Джин, стараясь смотреть на вазу с засушенными цветочными лепестками на столе. – Я Ким Сокджин. Это мое имя, понимаешь? А ты… Он сделал поощряющий жест рукой. – Как вы хотите называть меня, господин? – спросил защитник, глядя на него снизу вверх. Так еще хуже выходило, чем с проклятыми разрезами. Так Джин видел и длинные ресницы, и мягкие очертания губ, и все те же проклятые ноги, только сверху. – Нет. Нет! Я хотел бы знать твое настоящее имя, – ему хотелось с хохотом убежать в спальню и запереться там, но гордость не позволяла. В конце концов, он был вселенским айдолом. Ему ничего не стоило управиться и с целой армией защитников. – Намджун, – подумав, сказал защитник. – Называйте меня Намджун, Южный бог. – Уже лучше, – взаимопонимание налаживалось. – А фамилия? У тебя есть фамилия? Ну, имя рода? Еще одно слово после имени? Если ему придется выходить куда-то с Намджуном, нужно будет его как-то представлять. И желательно – не личным рабом. Во имя собственной репутации. Намджун мягко улыбнулся и покачал головой. На его щеке обозначилась ямочка, в которую бодро ухнуло все возможное нейтральное отношение Джина к ситуации. Ладно, тогда с фамилией проблему решать придется ему. – Будешь Ким Намджун, – велел он. – Как насчет другой одежды? У тебя есть еще что-то в твоем гро… саркофаге? – Нет. Мне мало что нужно, – заметил Намджун. Нет, может, ему и так жилось совершенно нормально, но Джину точно понадобится офтальмолог с этим хитоном. – Я принесу тебе одежду, ладно? И ты переоденешься. А свою ты потом сложишь для… для торжественных случаев? Намджун кивнул, показывая, что поступит именно так, и Джин быстро прошел к шкафу в спальне, выудил оттуда серый домашний костюм, который тоже прислали ему родители в подарок. С размером секретарь не угадала, выбрала слишком большой, так что Джин его ни разу не носил. – Вот, держи, – Джин сунул костюм в руки Намджуну и выскочил в коридор, потому что того, конечно, при переодевании ничуть не смущало его присутствие. Стоило вспомнить дыхательную гимнастику, ведь ему предстояло жить с Намджуном минимум до того дня, как угроза его жизни не пропала бы вместе с нуждой в телохранителях. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Полное очищение разума. Личная безопасность и примирение с родителями превыше всего. *** Когда Джин, выждав, вернулся в комнату, то сразу понял – он обречен. Спортивный костюм никак не исправлял ситуацию. Мягкая ткань только подчеркнула широкие плечи, узкую талию и все такие же чудовищно длинные ноги. Собственная одежда Намджуна куда-то словно испарилась. – Господин? – тот поднялся с дивана и снова поклонился. – Вы довольны? – Нет… О, то есть да, – Джин, кажется, начинал понимать, как люди сходят с ума. – Тебе очень идет. А где твоя одежда? – Я ее убрал в хранилище, – объяснил Намджун, словно Джин все знал об этом «хранилище». – Господин, мне убрать туда мой саркофаг? – Да, пожалуйста, – Джин оперся спиной на стену и проследил, как Намджун вернулся в прихожую и красивым взмахом руки просто заставил гигантский кусок камня исчезнуть. Может, он и с другими проблемами так справлялся? Самое ужасное во всей этой ситуации заключалось в том, что, несмотря на шок, совесть все еще подавала голос. Родители только что купили ему живого человека… бога…. Не важно! Они подарили ему бесправного раба, и Джину придется что-то с этим делать. – Господин, – снова возник рядом Намджун. – Могу я получить от вас нужную информацию? – Наверное, – не стал спорить Джин. – Пойдем сядем. Только сначала ты расскажи мне о себе. Я плохо понимаю, что происходит. Я тебя не покупал – это все мои родители… – Хорошо, – Намджун умудрялся двигаться одновременно плавно и красиво, но при этом очень осторожно. Джин опять усадил его на диван и сел в кресло напротив. – Я южный бог Малахитовой планеты, – определенно звук его голоса что-то задевал внутри Джина. Он чувствовал себя готовым даже заново прослушать информацию из буклета, которую, судя по всему, и собирался пересказать ему Намджун. – Моя задача – беречь и хранить вашу жизнь. Это мой наивысший приоритет. Мне нужно меньше спать, чем обычному человеку, меньше есть и пить. Я сильнее и быстрее других, мое тело быстрее регенерирует. Какая бы ни была угроза, я сделаю все, чтобы защитить вас. Никто еще таким голосом, так проникновенно глядя в глаза, не рассказывал Джину, что будет его защищать. Чувствуя, как голова начинает медленно ехать, а сердце устраивает незапланированный приступ тахикардии, он уточнил: – Ты всегда будешь со мной? – Да, господин. Вы можете представить меня своему окружению, как вам будет удобно. – Люди ведь поймут, кто ты, да? – Джину хотелось бы сохранить историю с саркофагом в тайне, но вряд ли вышло бы обманывать окружающих достаточно долго. – Такие, как я, известны по всей вселенной. Думаю, что долго хранить тайну не выйдет, – Намджун скрестил руки, и Джин заметил, что из-под края рукава видны наручи. – Намджун, а ты не хочешь снять это? – спросил он, указывая на украшение. Оно выдало бы защитника в первую очередь, к тому же сам Джин с ума бы сошел, если бы таскал на себе нечто подобное. На этот раз улыбка Намджуна вышла немного печальной, хотя Джину могло и показаться. – Я не могу, господин. Это мои цепи. Они всегда со мной. – О, – если бы Джин мог, он бы не стал задавать этот вопрос. Ему показалось, что он спросил нечто отвратительно бестактное и теперь Намджун вообще не будет с ним говорить. – Прости, я не хотел. – Вы же не знали, господин. Ничего страшного не произошло, – Намджун чуть наклонил голову, а потом спросил: – Могу я выйти на улицу? Когда вы заснете? Звучало странно и угрожающе. – Зачем это? – Джин пока с трудом понимал, кого ему нужно будет сейчас спасать – мир от Намджуна, или Намджуна от мира. – Мне нужно понять, от чего вас стоит защищать. Этот мир плохо мне известен. Мои предыдущие хозяева жили в другой части галактики, там все выглядит совсем по-другому. Теперь хотя бы его вопрос обрел смысл – и даже казался логичным. Но Джину все равно не нравилась мысль о том, что Намджун без него выйдет на улицы и будет там искать потенциальные опасности. – Есть другие способы изучить этот мир, – наконец в голову пришло простое и гениальное решение. – Тут есть интернет, ты узнаешь все, что нужно, а? А на улицу без меня не стоит, ладно? – Интернет? – вопросительно повторил Намджун. Похоже, под другой частью галактики он имел в виду разнообразнейшие халифаты, в которых часть современных технологий находилась под жесточайшим запретом. – Это вселенская сеть… – начал Джин и осекся. Вряд ли это помогло бы Намджуну понять. – Так… В общем, это доступ ко всей мировой информации, понимаешь? Как огромная бесконечная книга. Намджун медленно кивнул, и Джин заметил, как в его глазах мелькнуло что-то похожее на тщательно скрываемое предвкушение и восторг. – Ладно, я покажу тебе, откуда можно получить доступ, – Джин рефлекторно убрал упавшие на лицо волосы. – Слушай, а какие приказы ты выполняешь? Есть какие-то ограничения? Ему очень хотелось бы услышать про ограничения – ну, вроде того, что Намджун никого не убивает и убивать не будет, или займется охраной и просить его готовить бессмысленно. Что-то понятное и определяющее его положение в жизни Джина. – Господин, – Намджун чуть наклонился в его сторону. – Вы можете приказать мне абсолютно все. Я ваш покорный слуга. Пол качнулся под ногами, и только усилием воли Джин вернул его на место. Это прозвучало так… искушающее, и одновременно ужасно. Джин вовсе не собирался приказывать ему «абсолютно все». Тем более, что в глазах Намджуна скользнула какая-то тщательно скрываемая эмоция. – Ох, жуть. В смысле, я понял, – Джин прерывисто вздохнул. – Ладно. Пойдем, я покажу тебе твой диван и доступ в интернет. – Конечно, господин, – Намджун снова встал и поклонился. Причины его поклонов для Джина пока оставались загадкой. Вроде бы он не кланялся постоянно, но вот в ответ на что? Диван в гостевой выглядел вполне прилично. Джин иногда и сам спал в этой комнате, когда особенно плохо себя чувствовал. Это помогало ненадолго сбегать от самого себя. Вроде как диван был не его, боль не принадлежала ему, как и повседневные тревоги. – Здесь в шкафу белье, – Джин показал полку, а потом зачем-то спросил: – Постелить? – Я смогу сам, господин, – Намджун ответил ему мягкой улыбкой. – Господин, у вас раньше не было слуг? Звучало, как «я у вас первый», и у Джина что-то в голове тонко свистнуло, ломаясь. – Да, такое впервые, – со всем возможным, собранным по каплям достоинством ответил Джин. – Вот тут дверь в медиа-комнату. Если чем он и гордился, кроме своего уверенного тона в такой ситуации, так это этим местом. В крошечном помещении стоял вертящийся офисный стул с высокой спинкой, а все стены вокруг занимали экраны. На них Джин иногда пересматривал свои выступления, чтобы исправлять ошибки и самосовершенствоваться, но чаще вместе с Джехваном, Хиён и другими такими же увлеченными геймерами ходил в рейды. – Это… – начал Джин, тут же с ужасом понимая, что ему понадобится достаточно много времени, чтобы объяснить Намджуну, как этим пользоваться, но тот опять сверкнул синим в глазах – выглядело все так же устрашающе, а потом сообщил: – Я понял, как этим пользоваться. Вы можете идти спать, господин. Я могу чем-то еще вас порадовать? Джин потер вспыхнувшие уши, попятился и торопливо сказал: – Нет. Все отлично. Я и так очень рад. Получай информацию. И ушел. Очень быстро ушел. Буквально сбежал, наконец, в свою спальню. Почему-то хотелось привинтить к двери хотя бы простенький замок. Не столько от Намджуна, сколько от себя и своих желаний. А ведь раньше слово «искушение» казалось ему слишком пафосным и далеким от реальности. Ну, должен же был словарь однажды ему отомстить. *** Пробуждение вышло тяжелым – никак не получалось открыть глаза и оторвать от подушки голову, тяжелую, как саркофаг защитника. Джин полежал несколько минут, глядя в потолок и прикидывая, чего ему хочется больше: обнаружить Намджуна в гостевой комнате или не обнаружить. С одной стороны – ему не пришлось бы думать об этических аспектах покупки живых людей, а с другой – кто бы тогда его защитил? Со вздохом он откинул одеяло, спустил босые ноги с кровати и долго смотрел на себя в стоящее напротив кровати зеркало. Даже друзья иногда подшучивали над его одержимостью отражением, но сейчас Джин не поднимал себе настроение собственным безупречным видом, а пытался понять – достаточно ли прилично выглядит для разговора с Намджуном. Пижаму он купил совсем недавно и не успел еще поставить неотстирываемых пятен или порвать, так что все еще смотрелся представительно. Как господин. Джину становилось тошно от одной мысли об этом. Кажется, ему срочно требовалась пара хороших советов, но Хиён сейчас, скорее всего, репетировала со своей группой, а вот Джехван мог оказаться свободен. «Ты мне очень сегодня нужен. Это по поводу защитника. Я его не продаю пока», – подумав, написал он Джехвану. Потом набрал сообщение своей стилистке: Намджуну требовалась одежда для выходов на улицу, если уж тому предстояло защищать его от опасностей. Да и просто одежда для обычной жизни. «Буду через пару часов», – написал Джехван. «Подъеду к трем», – отчиталась стилистка. После таких титанических усилий захотелось лечь и еще немного поспать, но Джин отмел эту соблазнительную мысль. Он и так почти все прошлую неделю надирался со знакомыми и часами спал. Агент именно для этого и выбил ему короткий отпуск, чтобы не распугивал фанатов отекшим лицом. В квартире царила тишина. Джин постарался оглядеть комнаты чужим взглядом – достаточно ли уютно? Могло ли кому-то вроде Намджуна тут понравиться? Последнее время самому Джину тут никак спокойно не жилось, но, наверное, дело было в его воображении. Комнаты ему обставлял дизайнер, пытаясь найти баланс между требованиями Джина и эстетичностью окружения для журнальных и видеосъемок. Может, он просто сделал все слишком красивым? А все слишком красивое, кроме, разумеется, Джина, иногда казалось еще и безжизненным. Тишина натолкнула его на другую мысль. Защитник так и остался у себя или даже, может, не покидал медиа-комнату. Может, нужно было разрешить ему выходить? Джин поспешил в гостевую, пытаясь на ходу вспомнить, что он вчера говорил, и надеясь, что выход в туалет или за едой входил в список разрешенного. Входил ведь? Он не мог так облажаться в первый день. В гостевой наметились кое-какие изменения: например, цветочный комплект белья, расстеленный на диване, – но в целом все выглядело так, словно ночью тут никто не спал. Возможно, потому что один бессовестный господин жутко затупил. Дверь медиа-комнаты была приоткрыта, и по вспышкам света Джин понял, что работают все мониторы. – Намджун? – позвал он, приближаясь крошечными шагами. Тот ведь не умер, а? Он же не бабочка, чтобы так быстро скончаться без еды и воды? – Да, господин, – немедленно отозвался тот, и Джин зачем-то с облегчением открыл дверь нараспашку. Открыл и оцепенел, как кролик перед удавом. Он не мог точно сказать, что напугало его больше. Во-первых, работали все мониторы – с левой стороны крутились записи с его концертов, десятки его танцующих и поющих изображений, словно ужасная атака клонов или логово одержимого фаната. По центру с утроенной скоростью шли образовательные ролики на самые разные темы. Справа в новостях показывали последнее место преступления Сталкера: окровавленные простыни, разбитое окно, разбросанные по комнате вещи. Намджун повернул к нему голову: лицо, словно высеченное из камня, бликующие синим глаза, – идол с небольшой планеты, обладающий силой, о которой Джин так мало знал. Но кое-что пугало еще сильнее. На клавиатуре перед ним лежало письмо, полностью состоящее из вырезанных из его же фотобука букв, а на нем – обожженная белая роза. А Джин все не мог вспомнить, куда же сунул эти чудовищные дары после первой попойки. Эту метку обреченного. Ну, точно же – в шкаф с гостевым постельным бельем, куда редко кто заглядывал. – Простите, господин, я нашел это на полке, – Намджун склонил голову и перестал выглядеть так пугающе. – Я смотрел новости – это же метка, которую Сталкер посылает своей следующей жертве? На экранах показывали реконструкцию произошедшего, как нож входит в серое тело объемной модели. Джин совсем немного знал последнюю жертву – за неделю до нападения они обменялись контактами и договорились как-нибудь пообедать при случае. Желудок спазматически сжался, и Джин, развернувшись, бегом добрался до ближайшей ванной. Ноги и руки точно окунули в жидкий азот, настолько холодными они ощущались. Защелкнув замок, Джин только и успел наклониться над раковиной и открыть кран с холодной водой, молясь, чтобы его не вывернуло. Только приступа сейчас и не хватало. Должно было со временем стать легче, но спазм не проходил, скручивая его все сильнее и сильнее. Судя по ощущениям, желудок резало ножом, а внутренние органы стояли в очередь на эвакуацию из тела. – Господин. Джин шарахнулся от неожиданности, едва не поскользнувшись на забрызганном водой кафеле – Намджун возник в закрытой ванной комнате прямо за его спиной, успев осторожно поймать его за локоть. И если бы его снова не согнуло от боли, он обязательно спросил бы, как же так вышло. Пока Джин старался не дать пищеводу вывернуться наизнанку, Намджун, убедившись, что больше падать и отбиваться Джин не собирается, начал колдовать над ним – одной рукой он чуть нажал на область солнечного сплетения, а второй осторожно, по кругу, начал поглаживать по спине. Желудок прекратил выступления в ту же секунду, оставив Джина только удивленно открывать и закрывать рот. – Проклятый гастрит, – наконец, вырвалось у него, когда Намджун совершенно бесстрастно усадил его на невысокий пуфик, набрал воды в стакан для полосканий и буквально впихнул в руки. Джин посидел, набираясь сил и прислушиваясь к себе, потом неуверенно встал на ноги, используя подставленную Намджуном руку, как поручень. Полоскание помогло избавиться от кислого привкуса во рту, но наклоняться и сплевывать было очень страшно. Казалось, одно неверное движение, и желудок продолжит свое сольное выступление. Не дождавшись повторения, Джин быстро ополоснул еще и лицо. – Как ты сюда попал? – спросил он, чувствуя смертельную усталость. Он словно плохой актер так долго играл свою роль и обманывал, а прокололся на мелочи, когда неудачно спрятал подарки Сталкера. – Я же дверь закрыл. – Это меня не удержит. Я должен защищать вас. Я не позволю, чтобы с вами что-то случилось. Джин и сам не понял, как так произошло, что тот успел очень аккуратно обнять его и прижать к себе – к мягкой ткани спортивного костюма, к теплу своего тела, к запаху южных специй от кожи. – Я в дерьме, – тихо сказал он, чувствуя, как больше не может держать это в себе. Хоть кто-нибудь должен был знать. – Я скоро умру. – Вы сказали кому-то, господин? Полиции? Вашим друзьям? Родителям? – спросил Намджун таким спокойным, таким сочувственным тоном, что Джин едва не сорвался. Только усилием воли, стиснув руки в кулаки, он сдержал приближающуюся истерику. Помимо собственной репутации, он должен был еще и думать о том, что владел Намджуном, и тот делал все по своей этой рабской инструкции, а не из собственных побуждений. – Нет, – Джин медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. – Почему, господин? – в голосе Намджуна не слышалось никакого упрека, только понимание и желание помочь. – Полиция растреплет прессе, пресса превратит мою жизнь в ад. Другие, вон, говорили, и что, помогло им? Только жизнь испортило. Друзья будут волноваться, а сделать ничего не смогут. Будут думать, не убивают ли меня прямо сейчас, а потом все время вспоминать последний момент, бесконечно размышлять, где могли помочь. Пусть все случится для них внезапно, а не тянется бесконечно долго. А родители… Из груди все-таки вырвался прерывистый вздох. Джин не помнил, что точно сказал им, но он, напившись, иногда мог набрать чей-то номер и… ну… высказать все, что накипело. В тот раз, похоже, он звонил отцу. Значит, поэтому они и решили прислать Намджуна. – Родители купили тебя, – он не знал, как объяснить, что совсем этого не просил. Тогда ему хотелось просто… Просто, чтобы с ним снова начали говорить. Сказали, что делать. Сказали, что все снова будет хорошо. – Вы в безопасности, господин, – Намджун снова прижал его к себе, согревая своим теплом и спокойствием. – Они все сделали правильно. Я никому не позволю причинить вам вред. Его уверенность в собственных силах поражала. И – Джин никак не мог избавиться от внутреннего напряжения – немного пугала. Он действительно плохо представлял границы возможностей Намджуна. Тот описал их, как достаточно скромные, но эти блики в глазах, эта способность мгновенно заставить чужое тело прийти в себя… О таком в буклете не говорилось. Хотел бы Джин верить, что при появлении Сталкера Намджун щелчком пальцев отправит того к праотцам. Но маньяк убивал, и убивал – полиция, межпланетные специальные агенты, телохранители ничего не могли сделать. А вдруг он тоже был идолом с другой планеты? Только злым идолом? Хотя Джин не смог бы поручиться, что и ему достался добрый. Красивый – да, спокойный – да, но кто знал? *** Ткань под пальцами казалась такой мягкой. Джин редко задумывался о том, вкладывали ли его родители какой-то смысл в свои регулярные подарки или просто следовали ими же и придуманным правилам приличия? Например, в их кодексе чести полагалось дарить подарки на все важные даты родственникам, даже если вы не разговариваете уже много лет. А, может, они действительно старались? Ведь это он был плохим сыном, а они – образцовыми родителями? Пусть домашний костюм и был ему великоват, но создавал ощущение уюта. Хотя, возможно, для такого эффекта к нему должен был прилагаться Намджун. Часть дальнейших событий выпала из памяти, но Джин по ней совершенно не скучал. Каким-то образом он переместился из ванной в свою кровать, в настоящий кокон из одеяла, пледа и запасного одеяла. Он надеялся, что Намджун довел его сюда, а не донес. С первым его гордость как-нибудь справилась бы, а вот со вторым – вряд ли. – Сделать чай, господин? – Намджун возник в дверном проеме на пару секунд, дождался его кивка и тут же исчез на кухне. Почему-то Джин не сомневался в том, что Намджун уже прекрасно осведомлен, какой именно чай он любит, какой крепости и температуры. Прочитал его, как читал телеэкраны, пульты и прочую технику. После появления в запертой ванной это не так уж и пугало. Гнездо было устроено таким удобным образом, что Джин мог откинуться на подушки и, чуть наклонив голову, почувствовать под щекой гладкость одеяла. Хотелось остаться в нем на пару лет, тем более что Намджун уже показал себя прекрасным поваром и сразу после того, как желудок Джина прекратил протестовать при мысли о еде, приготовил отличный омлет. Так что провиант точно не стал бы проблемой. – Скоро приедет мой друг и моя стилистка. Нужно прийти в норму, – зачем-то озадачил Намджуна Джин, когда тот вернулся с чаем – идеальным, конечно, – хотя стоило, наверное, вообще промолчать. Теперь же Намджун сел на кровать, подогнув ногу, и спросил: – Что значит для вас «прийти в норму»? – Взять себя в руки, перестать болеть, выглядеть так, словно никогда не болел. Вроде как – у меня нет сердца и проблем, – попытался объяснить Джин, но дождался только непонимающего взгляда. Вздохнув, он попытался перефразировать и использовать какие-то общие метафоры. – Представь, что я рыбка в большом аквариуме, – звучало ужасно, но Джину уже втемяшилось в голову, что он должен обязательно донести свою мысль. – И если я хочу дольше прожить, то должен делать вид, что я здоровая рыбка без проблем. Иначе что происходит с больными рыбками? – Их уничтожают другие рыбки, – ответил Намджун, нахмурившись. – Но вы же сказали – приедет ваш друг. – Друзья тоже не должны знать. Они не будут есть больную рыбку, но могут переволноваться и сами заболеть. Намджун так прищурился, словно услышал что-то невероятно глупое, но ничего не сказал. Или, может, Джин неверно истолковал выражение его лица. – Помочь вам одеться, господин? – спросил он, с готовностью поднимаясь на ноги. – Нет, я сам. Время еще есть. Кокон, омлет, чай и Намджун рядом постепенно делали свое дело – придавали сил. Джин даже снова начал ловить свое отражение в зеркале, чтобы посмотреть, насколько его перекосило от очередного приступа гастрита. – Господин, для вашей защиты мне нужно кое-что узнать, – голос Намджуна звучал очень мягко. – Позволите мне спросить? – Конечно. Намджун сейчас вел себя так, будто его в саркофаге выслали прямиком из детективного агентства – он явно составил какой-то список вопросов, на которые хотел услышать ответы. И первый Джин знал: это спросил бы любой полицейский. – Где вы нашли метку? – Там, на балконе в гостиной, – Джин махнул рукой. Сил на настоящие эмоции уже не хватало, так что он достаточно отрешенно вспомнил тот вечер. Он вошел в квартиру, зажег свет в комнатах, чтобы не спотыкаться о многочисленные декоративные столики и пуфики. А потом по ногам вдруг мазнуло сквозняком, хотя Джин ненавидел открытые окна и балконные двери и мог бы поклясться, что перед уходом все закрыл и проверил. Бездумно сдвинув дверь в сторону, он увидел нечто белое на столе. Пока он вспоминал, застыв и сжимая в пальцах ручку любимой кружки, Намджун успел сходить на балкон и осмотреть потенциальное место преступления. – Дверь была взломана, господин? Входная или балконная? – Нет. По совету своего агента – он соврал ему и сказал, что волнуется из-за сасэнок – Джин вызвал специалиста. Тот сказал, что следов взлома нет, да и электронный замок был последней модели с какой-то невероятной защитой, и Джин был готов поверить в то, что проклятый Сталкер взлетел на его поднебесный этаж или заполз по стене небоскреба, как ящерица или паук. Как нечто отвратительное и пугающее, в общем. – Можно попасть на балкон из соседних квартир? – Нет, – перед покупкой Джин отдельно уточнил этот вопрос: только ненормальных обычных сталкеров ему тут не хватало. – Система видеонаблюдения ничего не засекла? – Намджун указал на равнодушно мигающую красным огоньком миниатюрную камеру. – Она не работает, – Джин вздохнул. – Понимаю, что это глупо, но камеры – имитация. – Почему не настоящие? – Я боюсь, что кто-то получит доступ к записям. Так что пусть пугают людей с дурными намерениями, но ничего не пишут. Профессиональная паранойя. – Господин, а много людей в вашей части мира пишут чернилами или их аналогами? – Намджун понимающе кивнул и снова присел на кровать, и Джин, ненавидя себя, потянулся к его руке. – Не очень, но обычную записку или надпись на подарке проще набросать ручкой, – то, как Намджун мягко сжал его пальцы, не попытавшись отодвинуться, одновременно грело душу и усиливало чувство вины. – И много людей писало вам записки? – продолжил придерживаться своей линии допроса Намджун. – Не вспомню даже под угрозой смертной казни. А это важно? – Мне пока сложно сказать, – Намджун задумался. – Господин, я буду проверять намерения других людей, которые будут появляться рядом с вами. Вы разрешаете? – Проверять это как? – звучало очень тревожно. Не начнет же Намджун допрашивать всех окружающих? Или создавать какие-то неловкие ситуации? – Я могу засечь чужие мысли. Не целиком, только намерения, – пояснил Намджун, и, видя, как у Джина вытягивается лицо, быстро добавил. – Только не ваши, господин. Ваши мысли для меня закрыты. Джин не стал уточнять – добровольно закрыты или просто недоступны из-за каких-то правил или перстня. Последний он повесил на цепочку на шее, чтобы не оставить где-нибудь. – Ладно, тогда проверяй, – согласился он. – Мне нужно переодеться – выйдешь? Подожди в гостиной. – Хорошо, господин, – поклонившись, Намджун скрылся за дверью. Не хватало еще, чтобы тот одевал его или делал нечто такое же унизительное. Если бы не Сталкер, Джин сразу же отпустил бы его, несмотря на предупреждение, или вернул продавцу. Хотя если бы не Сталкер, то Намджун бы здесь и не появился. Официальных встреч сегодня не намечалось, так что Джин ограничился дизайнерской футболкой-поло и джинсами. Джехван стерпел бы и его домашнюю одежду, а вот стилистка – нет. Намджуна он нашел перед шкафами с книгами: тот, привычно наклонив голову, рассматривал корешки. Джин никогда не использовал книги, как часть дизайна, просто покупал по рекомендациям, надеясь когда-нибудь прочитать. Но так никогда и не открывал – времени еле-еле хватало на сон. – Ты можешь брать любые книги, если захочешь – сказал Джин на всякий случай. – Мои книги – твои книги. Намджун обернулся – на его лице промелькнула улыбка, другая, не обычная его мягкая и покорная, а живая и настоящая. – Спасибо, мой господин, – он опять поклонился, и Джин сделал себе мысленную пометку попросить его больше так не делать. Или хотя бы не делать с такой частотой. За секунду до звонка в дверь Намджун вдруг тихо заметил: – Вы очень красивы, мой господин. Вам идет эта одежда. А потом его лицо снова стало прежней мягкой маской. Хотел бы Джин понимать, что произошло, но нужно было открывать дверь. *** Сначала он увидел брендированные пакеты китайского ресторанчика, расположенного неподалеку, а уже потом Джехвана с Хакёном. – Спасательный отряд прибыл, – отрапортовал Джехван. – Взяли много лапши и курицу «кунг пао». – А Хакён тут зачем? – уточнил Джин, стараясь звучать не настолько грубо, насколько хотелось. – Я хочу посмотреть на него и помочь тебе, чем смогу, – Хакён немного оттеснил его назад. – Не злись, если скажешь, то я сразу же уйду… Ого! Джин обернулся и увидел, что Намджун оторвался от книжного шкафа и беззвучно возник в коридоре. В руке он держал подарочное издание «Диалогов» Платона с золотым тиснением и таким тяжелым переплетом, что им можно было бы отбиться от небольшой армии. Хакён чуть попятился назад, тоже оценив боевой полиграфический потенциал. Но в чем-то тот, конечно, был прав. Если Джин хотел воплотить в жизнь появившуюся у него идею об освобождении от клейма рабовладельца, то ему требовалась вся возможная помощь. – Джехван, Хакён, это мой защитник – Ким Намджун. Намджун, это мои друзья и коллеги. Они не представляют для меня опасности. Намджун поклонился – вполовину от того, как обычно кланялся Джину. От этого на секунду стало приятно, но пришлось самого себя одернуть. Похоже, внутри каждого цивилизованного человека все-таки жил неумытый рабовладелец, раз психика так привычно перестраивалась. – Привет, – выдавили его «друзья и коллеги» нестройным хором. – Сможешь сделать нам всем чай? – спросил Джин. Намджун кивнул и, снова блеснув синим из-под век, удалился в сторону кухни. Интересно, в другой части вселенной люди отличались более крепкими нервами или менее развитой фантазией? Джин уже в который раз не знал, пугаться ему или восхищаться происходящим. – В столовую, – велел он оцепеневшим гостям. – Это что было? – уточнил Джехван осипшим голосом. – Думаю, он выяснял, какой чай вы предпочитаете, – пояснил Джин. – Он так все выясняет – как пользоваться техникой, вкусы, предпочтения… Он вздохнул, не в силах объяснить свои эмоции по этому поводу. – Все в порядке. Мы понимаем – к такому невозможно привыкнуть, – Джехван похлопал его по спине и начал выставлять на стол коробочки с лапшой. – Сейчас поешь и расскажешь, хорошо? От запаха острой еды желудок ощутимо сжался – после приступа в сторону коробочек не стоило даже смотреть. Джин покачал головой и обессиленно опустился на ближайший стул. – Я не знаю, что с этим делать. И я не ем – сегодня на диете. Посмотрите, и так отек. Джехван с Хакёном вроде бы понимающе закивали, но явно не отказались от плана накормить его лапшой. Если бы они знали про гастрит, то не стали бы настаивать, но Джин никогда им не говорил и не собирался сообщать в будущем. Намджун все так же бесшумно появился около стола с подносом, виртуозно расставил чашки, дополнительный заварочный чайник и еще несколько емкостей, о наличии которых на кухне Джин и не подозревал. – Можешь вернуться в гостиную, – Джин вздохнул и потер лоб. Голова начинала ныть где-то в области затылка. – Как пожелаете, мой господин, – Намджун прошел совсем близко к нему, мимолетно коснувшись рукой больного места. Джин моргнул и ощутил, как голову точно омыло прохладной волной, погасившей источник боли. Он об этом точно не просил – пусть это была и очень полезная, но все-таки самодеятельность от Намджуна. И что тот решил бы делать дальше? Прикасаться к нему на людях? А если бы это попало на фото? – Ух ты, молочник, – Джехван поболтал внутри содержимое. – Он у тебя и разные чайные традиции знает? – Не спрашивай, – Джин снова потер лоб, на этот раз пытаясь сообразить, с чего начать. Но Хакён его опередил. – Слишком человек, да? – спросил он, задумчиво рассматривая дверной проем, в котором скрылся Намджун. – Встретил бы на улице, принял бы за туриста? – Вроде того, – с облегчением признал Джин, а потом перешел на едва слышный шепот. – Раз вы оба тут, то должны будете мне помочь… В дверь снова позвонили, и Джин раздраженно вздохнул. Только он настроился на просьбу о помощи, как приехала стилистка. – Минуту, – сказал он и вышел обратно к входной двери. Намджун тут же перетек за его плечо. – Привет. Там такие пробки – с ума сойти можно. Ничего, что я раньше? Если ты против, то придется посидеть внизу. Ты видел там открылось новое кафе? Шикарные пирожные! – Джейми привычно влетела в квартиру, сообщила сразу все, что пришло ей в голову, осмотрела его с ног до головы, осталась довольна увиденным и только потом споткнулась взглядом о Намджуна. – Ой. – Джейми, это мой защитник – Ким Намджун. Намджун, это Джейми, моя стилистка. Она не представляет для меня опасности. Намджун опять поклонился, чем немного ее смутил. Поклон глубже не стал, а вот чувство вины Джина, опять поймавшего себя на сравнении, только усилилось. – Джейми, мне нужно, чтобы ты подобрала одежду для Намджуна. Для работы, для официальных мероприятий, уличную и домашнюю. Все, вплоть до белья, хорошо? И сразу закажи, чтобы к вечеру доставили. Завтра у меня расписание, – Джин постарался выглядеть бесстрастным. – Намджун, позволь ей, пожалуйста, снять мерки. И если у тебя есть предпочтения в одежде… – В голове сам собой всплыл хитон с разрезами. – … Можешь о них сообщить, ладно? – Отлично. На какую сумму мне рассчитывать? – Джейми потерла руки, и Джин немного посочувствовал Намджуну. – Не стесняйся, – он постарался побыстрее скрыться обратно в столовой. – Я в тебя верю. – О, я тебя не подведу, – бросила она ему в спину. – Так, идем сюда. Отлично. Сейчас я все обмеряю. Начнем с белья. Если бы Джин мог, он бы отключил себе часть головы, чтобы ничего не представлять и не думать. От греха. – Одеть его решил? – спросил Джехван, подцепляя палочками лапшу. – А с ними никакой одежды не идет в комплекте? – Он же не игрушка в коробке, – фыркнул Хакён. – Наверное, что-то местное на них надето. И все. Пусть господин старается. – Давайте вернемся к помощи, – взмолился Джин. Кажется, он покрылся красным пятнами. – Пожалуйста. – Все так плохо? – Джехван сочувственно кивнул. – Не нравится роль рабовладельца? Ладно, мы слушаем. – Мне нужно узнать все про этих защитников. Не слухи, не куски инструкции, а достоверную информацию. Я хотел бы… – Джин замялся, понимая, какая последует реакция. – Я хотел бы его отпустить. Это рабство, этого быть не должно. Но в буклете написано, что отпускать их нельзя – может, он умрет сразу после этого. Или еще что плохое случится? Мне нужно понять, что делать. – Или он тебе шею свернет после такого героического поступка, – когда Хакён действительно волновался, он становился просто запредельно серьезным. – Мы ведь не знаем, что происходило на их планете. Может, они не боги, а какие-нибудь преступники? Может, это их пожизненное? – Вот поэтому и нужна информация. Ты что, не слушаешь? – Мне кажется, что невозможно найти такие сведения, – Хакён пожал плечами. – Иначе их бы все знали. Это не значит, что мы не попытаемся, но вряд ли получится – на многое не рассчитывай. Научных монографий пока никто не издавал. – Понимаю я, – теперь идея вовсе не казалась такой уж и хорошей. – Давайте остановимся на степени достоверности чуть выше, чем «один парень сказал другому, а мой друг в толпе услышал», хорошо? – Кажется, я знаю, откуда начать. У меня есть знакомые активисты, может, кто-то и защитников защищает, прости за каламбур, – Джехван пододвинул ему лапшу. – Поешь все-таки. Ты бледный – отложи диету до вечера, а? Джин покорно открыл коробку и вдохнул пряный запах соуса и специй, чувствуя, как сдается. Он пожалеет об этом, вот точно. – Видели, что в новостях показывали сегодня? – разговор привычно свернул на Сталкера. Джин не винил Джехвана – айдолы больше ни о чем другом в последнее время не могли разговаривать друг с другом. Как с заживающей ранкой – все время хочется чесать ее и сдирать корочку. Желудок протестующее застонал, так что Джин кинул ему сверху лапши, чтобы занялся делом. *** «Ну и кто, по-твоему, виноват?» – всегда спрашивали родители, когда Джин в очередной раз делал что-то запредельно глупое и сам же от этого потом страдал. И оказывались правы – а кому еще он мог предъявить претензии? Хорошо если бы нашелся такой человек, даже за деньги, но Джин не знал, как составить вакансию. Кто ему требовался? Козел отпущения? Мальчик для битья? Нечто среднее? Пресса бы с ума сошла, если бы он нанял кого-нибудь на подобную должность. Хотя они и так вцепятся в него, когда узнают про Намджуна. Наверное, родители слишком беспокоились за его жизнь и не подумали про репутацию. Или просто не посчитали его карьеру чем-то значительным. Они вообще были искренне уверены в том, что Джин выбрал не ту карьеру, не ту команду, не тех друзей. И это они не знали о его коротких, ничем не закончившихся романах. Иначе осудили бы и их. Но в чем-то они оставались правы. Джин и сам не мог сказать, какого же дьявола он передумал и все-таки съел эту проклятую лапшу. Он ведь прекрасно знал, чем все закончится, но все равно вел себя точно одержимый, отчаявшийся человек с аллергией, который набрасывается на запрещенные продукты, рискуя не только здоровьем, но и жизнью иногда. С другой стороны – чем больше он затыкал себе рот лапшой, тем меньше становилась вероятность проболтаться. Желудок почти сразу же ответил на порцию теста с острым соусом медленно распускающейся внутри болью, но, конечно, это Джина не остановило. Ему отчаянно требовалось есть еще и еще, чтобы только кивать и не принимать активного участия в разговоре. А потом – чтобы держать отчаянно подпрыгивающий желудок на месте. У Джехвана была своя запутанная теория про происхождение Сталкера, – за последнее время Джин слышал ее раза четыре, – которая включала в себя тяжелое детство, сложную юность, неудачу в творческой карьере и одержимость успешными айдолами и, в общем, состояла из вещей, которые Джин тоже мог предположить после просмотра двух серий любого криминального сериала. Но рассказывал Джехван ее всегда очень эмоционально – Джин посоветовал бы ему выступать на сцене с миниатюрами, если бы его рот не был занят китайской едой. Через полчаса желудок уже не просто ныл, он бился в настоящей истерике. Боль и жар то накатывали невыносимыми волнами, то так же медленно отступали, вроде бы успокаиваясь. Но Джин давно не верил затишьям, ведь малейшее движение запускало пытку по новой. Минуты тянулись бесконечно, пока он все-таки не выдержал и не прервал эту увлекательную беседу про убийства. – Я очень рад, что вы пришли меня поддержать и помочь, – сказал он, стараясь не шевелиться лишний раз. – Но у меня завтра очень тяжелый день. – Да, да, – закивали оба. Их взгляды на секунду стали обеспокоенными, но Джин в этот раз контролировал себя лучше, чем в предыдущие. Вряд ли кто-то догадался бы, что ему плохо. Даже обошлось без испарины. – Если я что-то узнаю, то позвоню. Или приеду, – Хакён похлопал его по плечу, вызвав очередной раскаленный всплеск внутри. – Спасибо, – Джин выдавил из себя вполне натуральную улыбку. – Если что – звоните мне, я попробую приехать с Намджуном, ладно? Вдруг понадобится помощь. – Пока наступило затишье, – Джехван повторил жест Хакёна, многократно усилив пытку. – Может, его машина сбила. Я все время думаю – ну почему с хорошими людьми происходят страшные случайности, а с плохими – нет? – Да, было бы чудесно, – Джин проводил их до двери, мысленно умоляя поскорее убраться. – Вот и я говорю… – воодушевился Джехван, но тут Хакён дернул его за рукав, и он не стал развивать мысль. – Было бы чудесно, да. – Спасибо еще раз, – Джин подождал, пока они начнут спускаться, а потом облегченно закрыл дверь и медленно пошел на кухню. Если бы он переживал приступ в первый раз, то, наверное, уже стонал бы и просил скорую, но так как такое происходило постоянно, у него была разработана целая схема борьбы. В нее входили две таблетки обезболивающего, два пакетика какой-то жуткой дряни для желудка, по вкусу напоминающей перемолотый в пыль кусок бетонной стены, и крепкий сон. Пока это помогало, и Джин не хотел думать, что с ним случится, когда схема даст сбой. Закинувшись всем сразу и запив лекарства тремя стаканами воды, Джин так же медленно и плавно зашел в гостиную, где Джейми колдовала над стилем Намджуна. Тот увидел выражение его лица – совершенно не обманувшись маской – и уже хотел подойти, но Джин резко махнул рукой: – Нет. Стой на месте. Не надо меня трогать руками при гостях и других людях. Так делать нельзя никогда, ясно? Мне повторить? Прозвучало очень грубо, так что даже Джейми остановилась и удивленно посмотрела на него. – Слушаюсь, мой господин, – Намджун кивнул. – Как вам будет угодно. – Вот и хорошо. Что с одеждой? Я собираюсь лечь и отдохнуть – это полезно для цвета лица. Закончишь без меня. И… Что это, ради всего святого?! Джейми! Вы с ума сошли? Они как раз находились на странице с шерстяными кардиганам и уже успели заказать три штуки с геометрическими узорами и один с вязаными ламами. Джин с трудом представлял, как будет находиться рядом с Намджуном, одетым таким образом. – Ты сказал выбирать то, что нравится, – Джейми скрестила руки на груди и явно приготовилась сражаться за этот ужас. – Но не ламы же! – возмутился Джин, чувствуя, как от повышения голоса желудок совершил очередной кульбит. – Не вещь, а катастрофа. Меня журналисты сожрут. Этот кардиган попадет во все новости! Ему показалось, что Намджун немного погрустнел, но, возможно, так просто тени легли на лицо. – Это домашняя одежда, – Джейми сделала рукой жест, обрубающий все возможные аргументы. – Домашняя. И она ему нравится. Ты спать шел? Так и иди. Не мешай мне работать. – Ламы. Ты смерти моей хочешь, – простонал Джин, отступая в спальню. – Если бы я тебе не доверял… Дверь тогда за собой захлопни, когда закончишь. И не обрушь мою репутацию. – Ты будешь доволен, не сомневайся, – пропела она, возвращаясь к планшету с заказом. Отгородившись от них дверью, Джин облегченно вздохнул и скривился. Лицо уже устало держать даже спокойное выражение, что уж говорить про улыбку. Откинув одеяло, он забрался в постель прямо в одежде, стараясь скрутиться так, чтобы утихомирить происходящую внутри катастрофу. Перед глазами опять вспыхнуло лицо Намджуна – и зачем вот он запретил ему подходить? Зачем привязался к этим ламам? Пусть бы носил дома хоть вечернее платье и каблуки, если ему так нравилось. Желудок и не думал успокаиваться, как и мысли о том, насколько быстро люди вживаются в роль рабовладельца. Он никогда так не разговаривал ни с кем, зачем он вообще сорвался на Намджуне сейчас? Потому что мог? Потому что тот не подал бы на него в суд, в профсоюз и не слил бы прессе? Как далеко простирались границы его человечности? Может, ее и не было вовсе? Один страх быть пойманным? Может, родители все-таки были правы? И он вел себя в последнее время, как конченый эгоист? И с каждым днем становилось все хуже и хуже? Может, он заслуживал Сталкера? Поворочавшись и найдя, наконец, нужное положение, Джин все-таки заснул, полный ненависти к себе и всей своей жизни. Ему показалось, что кто-то положил ему ладонь на лоб, утешая и туша боль, но, скорее всего, это, как и все хорошее, было сном. *** Кто-то настроил ночник – Джин все собирался, но никак не успевал это сделать, поэтому просто не использовал его. Мягкий свет окутывал комнату, делая ее намного уютнее и безопаснее, чем на самом деле. Джин приподнял голову, чувствуя, как ноют глаза от слишком долгого сна, и обнаружил, что Намджун успел перенести сюда из гостиной кресло и небольшой столик и с комфортом устроился напротив его кровати со стопкой книг. Наверное, он мог узнать их содержание просто сверкнув своим волшебным взглядом, но ему явно доставляло удовольствие перелистывать страницы и никуда не спешить. В свете ночника он выглядел умиротворенным и ничуть не обиженным поведением Джина, если, конечно, умело не скрывал свое состояние. Он мог просто профессионально придерживать внутри любые негативные эмоции. – Сколько времени? – спросил Джин. Во рту еще чувствовался мерзкий привкус лекарств, но желудок пока молчал и не устраивал больше выступлений. – Почти девять, мой господин, – Намджун отложил книгу на столик. – Хотите поесть? Или, может, сделать вам чай? От мыслей о еде Джин внутренне содрогнулся, а вот от чая он не отказался бы, но просить Намджуна не хотелось. Только не после того, как устроил скандал из-за кардигана и попытки помочь. – Джейми ушла? – стараясь не разбудить уснувший вулкан, Джин медленно сел. В голову точно насыпали пару килограммов песка. – Да. Коробки с одеждой я перенес в комнату, которую вы мне выделили. Вы будете выбирать мне одежду? – Нет, – Джин поморщился. – Ты же изучал современный мир? Выбирай себе для сопровождения что-нибудь уместное, хорошо? – Хорошо. Вы не ответили про чай, мой господин. – Спасибо, но не хочу, – Джин помялся, а потом спросил: – Я тебя обидел? – Вам сложно меня обидеть, мой господин, – Намджун чуть улыбнулся уголками губ. – Нет, – хотелось почему-то ударить себя за тупость. А какого ответа он ожидал? – Нет, Намджун. Если отмести все эти отношения, правила приличия – ответь мне правду. Я тебя обидел? Прозвучало очень напористо – казалось, будто он бьется о каменную стену – такую же непробиваемую и невозмутимую. – Нет, не обидели, – Намджун посерьезнел. – Можно обнять вас, мой господин? – Это по каким-то твоим внутренним инструкциям так положено? – Джин ощутил, как дрожит – вроде бы не от холода и не от эмоций. – Господин мой, есть вещи, которые вы приказываете мне сделать. Есть вещи, которые я буду делать, чтобы защитить вас даже ценой моего существования. А есть вещи, которые мне хочется сделать, поэтому я спрашиваю разрешения. – Обними, – коротко согласился Джин, все равно подозревая какой-то подвох. У Намджуна все выходило так просто. Даже когда с ним себя вели отвратительно и мерзко. Тот буквально перетек к нему на кровать, бережно прижал спиной к своей груди и скрестил руки, точно защищая от окружающего мира. Джин закрыл глаза, стараясь выгрести из головы все ненужные мысли – только и успела змеей проскользнуть внутрь надежда, что никто не снимает его окна с дрона. Но шторы были плотно задернуты. – Вы купили кардиган с ламами? – спросил Джин, вздыхая. Он не представлял, как загладить свою вину перед ним. – Да, мой господин, – нечитаемым тоном над его головой ответил Намджун. – Хорошо, – Джин замялся, а потом в одно слово выдавил: – Прости меня, пожалуйста. Я сорвался, вы не были виноваты. Это твое решение, я же позволил выбирать, а потом сам… Намджун вздохнул – Джин ощутил, как поднялась и опустилась его грудь. – Вам не за что просить прощения, мой господин. Вы страдали. – И что, это повод? – возмутился Джин и тут же испуганно замер, но желудок молчал. Хмыкнув у него над ухом, Намджун осторожно взял его ладонь в свою и начал объяснять так терпеливо, словно утешал ребенка: – Это было внезапно и неприятно, но вы беспокоились о своей репутации и чувствовали себя слишком плохо, чтобы говорить вежливо. Но ничего страшного не произошло. – Ты меня ненавидишь? – обреченно уточнил Джин, еще больше встревожившись от этих вроде бы ободряющих фраз. – Вы хороший человек, мой господин. Я вас не ненавижу. Этому голосу хотелось верить, особенно почему-то в теплом полумраке комнаты, когда его ладонь грела ледяные пальцы Джина. – Можно я спрошу, мой господин? – Намджун не демонстрировал ни малейшей усталости, хотя Джин всем своим весом навалился на него. – Конечно. – Почему вы не хотите, чтобы я лечил вас при других людях? Джин поискал в этой фразе упрек, но, так и не обнаружив его, пояснил: – Другие… Нет, не просто другие, а недружелюбно настроенные ко мне люди, вроде репортеров, могут истолковать твой жест неправильно. И написать какую-нибудь мерзость, вроде того, что у нас с тобой отношения. – Отношения это мерзость? – Намджун, кажется, следовал за его мыслью дословно. – Нет, отношения – это хорошо, и отношения с тобой – это, наверное, тоже просто замечательно, но неприятно, когда, во-первых, пишут о том, чего нет. А во-вторых, так все выворачивают… Пачкают… Джин представил, как завтра впервые появится на мероприятии с Намджуном. Как все увидят его наручи, как все и все сразу же поймут. Интересно, кем его назовут сначала – извращенцем или рабовладельцем? – В общем, веди себя так, как будто ты настоящий телохранитель. Лучше у меня поболит на пару минут больше, чем утром выйдут какие-нибудь жуткие статьи. Намджун явно переваривал информацию. Никогда еще Джину не приходило в голову, в каком же ужасном и сложном мире он живет. Кругом враги, нужно всегда оставаться бдительным и идеальным. Неудивительно, что родители не хотели ему такой жизни, а собирались сделать его частью бизнеса, где… Где кругом были враги и требовалось сохранять постоянную бдительность. Джин фыркнул. Принципиальная разница выходила. – Я вас понял, господин мой. Намджун пожал его пальцы, а потом задал еще один вопрос: – У кого-нибудь есть ключ-карта от электронного замка? Может, гостевая? – Нет, только у меня. Похоже, Намджун вернулся к своему расследованию. Его вопросы точно полицейские писали и, конечно, Джин не раз и сам их обдумывал. – Вы носите ее с собой? Кто-то имеет доступ к сумке? Вы выпускаете сумку из виду? От ужаса Джин даже на секунду забыл все слова – а вот о таком он задумался впервые. А ведь действительно – он кидал свои вещи в гримерке и дальше не видел, пока не заканчивалось выступление или концерт. Но, вроде бы, гримерки запирались. Наверное. – Да кто угодно из персонала, – честно признался он. – Ужас какой. Как-то же можно… Хотя как… – Я позабочусь об этом. Не волнуйтесь, – Намджун опять задумался ненадолго, а потом снова спросил: – Может, все-таки чай и что-нибудь легкое? – На твой выбор, – Джин действительно почувствовал, что проголодался. Но стоило Намджуну выпустить его из рук, как снова стало холодно и мерзко от самого себя. Закутавшись в одеяло, он вышел на кухню и устроился на высоком стуле у стойки. Намджун двигался точно небольшой вихрь – быстрее и увереннее, чем даже самый опытный шеф-повар. Руки летали над поверхностями: резали, мешали, мыли. И на мгновение, успокоенный этой магией, Джин даже поверил, что все будет хорошо. *** Джин проснулся за десять минут до будильника – организм решил дополнительно поиздеваться и провернуть этот трюк, который всегда бесил до неконтролируемого скрежетания зубами. Почему нельзя было дождаться сигнала? Но раздражение придало ему бодрости – мысленно ругаясь с самим собой, Джин оделся в домашнее и включил кофеварку. Намджуна он вчера отослал обратно к мониторам и гостевому дивану, чтобы тот хотя бы немного отдохнул. Одновременно с сигналом будильника затрезвонили в дверь. И почему Джин не сомневался, что Джейми придет на десять минут раньше? Ее чувство времени отличалось от обычного человеческого – она или приходила раньше, или бессовестно опаздывала. Намджун тут же возник в коридоре, все в том же домашнем костюме, так что Джин проинструктировал его на всякий случай: – Переоденься во что-то подходящее для телохранителя. И называй меня босс, а не господин, чтобы все поверили. Попробуем хотя бы на время всех обмануть. – Как пожелаете, босс, – Намджун кивнул вместо поклона и вроде бы ушел, но Джин, пока открывал, слышал его шаги совсем рядом. Почему-то это успокаивало. – Я купила тебе кофе, без сахара, – Джейми сунула ему стакан в руки и направилась прямо в гардероб. – Сегодня фансайн, да? – Да, агент прислал тебе информацию о контрактах? – А они менялись? – Это ты мне скажи, – Джин закатил глаза и повернулся к дверям, чтобы поздороваться с остальными. Джейми каждый раз умудрялась задавать самые странные вопросы, но одевать его в нужные бренды в нужных сочетаниях. Возможно, ей просто нравилось создавать впечатление ветреной и рассеянной особы. Йерин, его визажистка и парикмахер, неслышно просочилась за ней, мягко улыбаясь, как и всегда. Она явно чувствовала себя неловко от того, что они появились не совсем в нужное время. – После перерыва я должен выглядеть потрясающе, – предупредил ее Джин. – Идите в гостиную. – Я постараюсь, – Йерин осветила все еще одной недолгой, теплой улыбкой. – Нас уже ждут, я попросил приготовить тебе место для отдыха. Само мероприятие трехчасовое, с одним перерывом. О, кстати, доброе утро, – со вздохом сообщил Сон У. Он выполнял обязанности персонального ассистента всего третий месяц, а уже немного устал от жизни. Джин прекрасно понимал его и старался поддерживать по мере сил и возможностей, а еще держать в тайне тот факт, что из всех кандидатов они с агентом выбрали его за спринтерский забег со стаканчиком кофе до места собеседования. Ассистент, который умел так быстро перемещаться, мог помочь в самый трудный момент. – Ладно. Давайте тогда поторопимся. Первое время агент требовал, чтобы рядом с Джином постоянно находилось побольше людей. Парикмахер, стилист, визажист, специалист по колорированию, по маникюру, двое телохранителей, ассистент, помощник ассистента, два младших менеджера, в обязанности которых входило собирать письма и подарки от фанатов, шофер, еще какие-то люди. Потом Джин сумел отстоять свое личное пространство и сократить количество людей в команде до троих самых стойких и нужных. Сон У водил машину и занимался организацией его жизни, Джейми и Йерин приводили в порядок. От остальных Джин с облегчением избавился. В конце концов, у каждой вселенской звезды находились свои странности. Джин вот, например, не собирался превращать свою жизнь в проходной двор. Младших менеджеров предоставляли на площадках, где проходили мероприятия, телохранители все равно только мешали и раздражали своей неповоротливостью, а на маникюр он ездил в салон. Джин привычно выключился из происходящего, пока Джейми и Йерин занимались своим делом и превращали его в лучшую копию самого себя. Он нуждался в этом после такого долгого отдыха. – О, привет, Намджун, – прожурчала Джейми. – Отлично выглядишь. Это Йерин – наша волшебница кисточки и расчески, это Сон У – ассистент, организовывает нашу жизнь. – Приятно познакомиться. Я готов, босс, – сказал Намджун каким-то новым голосом, более уверенным, чем обычно. Свободным, наверное. – Отлич… но, – Джин подавился слогом и сделал вид, что так и задумал. – Я очень доволен. Намджун оперся о косяк и начал следить за происходящим, а Джин, мысленно кляня слабость своего духа, постарался незаметно его оглядеть. Не без вчерашней помощи Джейми Намджун обзавелся черными блестящими ботинками, черными брюками, в очередной раз подчеркивающими проклятые длинные ноги, черным пиджаком и совершенно немыслимой для такой простой вещи черной водолазкой. Светлые волосы на этом фоне выглядели почти белыми. Когда Джину удавалось выкинуть из поля зрения ноги, туда тут же лезла обтягивающая грудь водолазка, мягкий ворот, обхватывающий шею. Кажется, фансайн обещал быть не самым легким. Зато наручи полностью скрылись под длинными рукавами. – Джин? Джин? Босс? – Джейми пощелкала пальцами у него перед лицом, хотя Джин уже не раз просил так не выводить его из раздумий. – Прости, но ты совсем выпал из реальности. Перстень останется на шее? – Да, он мне нужен, – Джин все-таки сумел сосредоточиться. Возможно, их обман удался бы. Смартфон завибрировал, и Джин снял трубку – звонил агент, слишком рано для хороших новостей. – Слушаю. – Ты с ума сошел? – зашипела на него трубка. – Тебе что, статей мало? Его агент, Мун Сонхва, ненавидел, когда пресса раньше него узнавала важную информацию. Джин ощутил, как желудок совершил неприятный кульбит, и перешел на свой самый дерьмовый тон: – Ты не забыл с кем разговариваешь? Может, объяснишь, что случилось? Или я вешаю трубку. У меня сейчас из-за тебя цвет лица испортится! – Защитник. Джейми сказала, что ты получил защитника, – немного сбавил обороты Сонхва. Джин ненавидел говорить этим надменным тоном, но только он и приводил в норму впавшего в ярость агента. «Ну, спасибо, Джейми». Джин не собирался так быстро ставить в известность всех окружающих, пусть даже работающих с ним в одной команде. – И что? – Ты понимаешь, что с нами сделает пресса? – снова начал шипеть Сонхва. – Они же разорвут тебя на части. Это же настоящее рабовладельчество. Какой-нибудь жуткий халиф, а рядом твоя фотография. Что мы будем делать? – Если никто не будет больше болтать, то ничего не выплывет, – Джин бросил раздраженный взгляд на Джейми, которая немного сникла. – Вот и все. У меня новый телохранитель. – Ладно, делай, как знаешь, но я должен знать о таких вещах первым, понимаешь? Подготовлю какой-нибудь ответ на случай, если пресса что-нибудь пронюхает. Ты сам его купил? – Это подарок. – О, отлично. Скажем, что сначала ты не знал, что он против своей воли тут, а потом начал искать способы его освободить, верно? – Говори, что хочешь, – Джин почувствовал себя уже заранее уставшим. – Понадеемся на лучшее, верно? – Я не могу надеяться. Мне нужно иметь запасной план. Постарайся сегодня на фансайне, чтобы у нас были хорошие статьи. – Ладно, – Джин повесил трубку и несколько секунд смотрел на смартфон так, словно там мог возникнуть совет всей его жизни. – Ладно. – Извини, я не знала, что это секрет. Ты ничего не сказал, – тихо заметила Джейми. – Просто постарайся больше ничего никому не говорить. Ты же никому, кроме Сонхвы, не говорила? Дождавшись отрицательного мотания головой, он вздохнул, поднялся на ноги, нацепил свою дежурную улыбку и с фальшивой бодростью сказал: – Ну, кто хочет кофе не из стаканчика перед первым после перерыва рабочим днем? *** После того, как ему досталась метка, все привычные действия и расписания превратились в пытку. Джин старался как обычно разбивать все происходящее на этапы, но внутри что-то ждало нападения. Атака на машину – почему бы и нет? Взрыв в торговом центре во время мероприятия? Безумец с ножом, поджидающий на темной парковке? В какой-то момент Джин даже пытался отследить и заранее обезвредить все опасности. Сонхва давно предлагал ему беспилотный автомобиль – те реже попадали в аварии и умели спасать пассажиров даже в самых безвыходных ситуациях. Джину все никак не удавалось себя заставить: когда его кто-то вез, он чувствовал себя намного лучше. Словно о нем заботились, а не честно исполняли работу. Он не представлял, как сядет в машину и не увидит на водительском сидении человека. Но сегодня все шло не просто хорошо, а идеально. Намджун мягко, но непоколебимо оттеснил Сон У от водительского места и сел за руль. Вел он для кого-то, узнавшего про технологии совсем недавно, очень уверенно и спокойно. Сон У всегда торопился и тревожился из-за светофоров, водитель, нанятый агентом до него, любил резко ускоряться и также резко тормозить, что вызывало вспышки тошноты даже у самых крепких желудком. Намджун полностью управлял ситуацией, и даже вроде бы улучшал ее. Джин не мог точно сказать, когда тот творил свою магию – мог бы носом шевелить хотя бы для остальных. – Ух ты! Никогда не проезжали этот перекресток так быстро! – прокомментировал Сон У, когда их внедорожник буквально пролетел половину нужного расстояния до торгового центра. – Новичкам везет, – заметил Намджун и улыбнулся. Джин почувствовал, как у него заныло внутри от того, насколько тот сейчас был не похож на себя вчерашнего. Он не просто играл, он словно на время стал свободным, обычным наемным телохранителем, у которого есть своя жизнь. Они подъехали к черному входу, около которого уже, конечно, собрались фанаты. Джин уже собирался выйти, но Намджун сделал ему знак оставаться в машине. – Этот телохранитель нравится мне больше предыдущих, – прошептала Йерин, когда Намджун, выбравшись на улицу, открыл Джину дверь и повел, довольно успешно и при этом тактично закрывая от всех рук, протянутых в его сторону. – Предыдущие разве что по рукам не били. Джин улыбался и старался вести себя, как обычно, хотя ему начало казаться, что от волнения у него намертво заклинило плечи. Ему нравилось общаться с фанатами, он всегда заряжался их любовью, их энергией, ловил их взгляды и чувствовал себя лучше. Но только не сейчас – мысли все вертелись вокруг потенциальной опасности, которая может подстеречь в любой момент. Самую первую жертву Сталкер скинул с огромной высоты, кого-то зарезал в квартире, кого-то переехал на автомобиле. Кто знает, что он припас для него? Бомбу? Яд? Они быстро пошли по коридорам, и Джин ощутил, как Намджун, словно случайно, чуть прижался к нему теплым плечом, чтобы напомнить о своем присутствии. – Ты отлично справляешься, – тихо сказал он, надеясь, что сумеет тоже поддержать Намджуна. У того, наверное, голова шла кругом от новизны. – Спасибо, босс, – это короткое слово срывалось с губ Намджуна уже не первый раз, но он словно снова и снова пробовал его на вкус. Для того, чтобы найти гримерку, им пришлось выскользнуть из служебных помещений и пройти вдоль каких-то бутиков. Джин краем глаза заметил на втором этаже до боли знакомую толстовку и раздраженно застонал. – Что-то не так? – тут же уточнил Намджун. – Сасэнки, – Джин постарался сразу же вернуться к привычной улыбке, но голос никак не удавалось взять под контроль. – Ходят на каждое мероприятие, стараются оторвать от меня кусок, но агент хочет, чтобы я просто не обращал внимания… – У них не самые чистые намерения, – заметил Намджун, чуть наклонив голову, и Джин вдруг увидел, как группка девушек разворачивается и уходит. – Ты что-то сделал? – едва слышно уточнил Джин, не зная в ужасе он или в восторге. – Изменил их намерения. Ничего плохого. Просто пойдут домой. – Это со всеми работает? – Джин почему-то представил, как Намджун начнет управлять ими всеми, словно владелец большого кукольного театра, и содрогнулся. – Нет. Но они молоды, и их намерения легко изменить. На всякий случай Джин обернулся, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, но Сон У и девушки шли в отдалении, не успевая за его быстрым шагом. И хорошо. – Ладно. Спасибо. Только сначала спрашивай, хорошо? Если дело не экстренное и не нужно предотвратить опасность. – Хорошо, босс, – Намджун кивнул и снова сосредоточился на окружении. Он чем-то походил на незыблемую скалу, которая встала между Джином и жестоким миром с его высокими волнами и шквальным ветром. Мечтал ли Джин о таком? О ком-то, кто положит на алтарь его спокойствия свою жизнь? В гримерке он бросил свои вещи, позволил Йерин чуть подправить косметику и прическу, и тут же вышел за Сон У – фансайн скоро начинался, так что стоило получше приготовиться. Младшие менеджеры уже сновали между расставленных стульев – проверяли, все ли на месте, расставляли воду и отмечали места для прессы. Джин закрыл глаза и вслушался в собственное дыхание – слишком быстрое для абсолютного спокойствия. Его пытались научить упражнениям, но в голове ничего не осталось, так что Джин просто постарался медленно выдыхать и не так часто вдыхать. Где-то за пресс воллом гудели голоса заходящих фанатов – такие радостные и предвкушающие. Люди ждали его столько времени, и он не мог обмануть их надежды из-за какого-то ублюдка, играющего в бога. – Пора, – сказал Сон У, и Джин вышел на небольшой подиум, как всегда улыбаясь. Они любили его улыбку и его самого больше, чем кто-либо во всей вселенной. И все-таки лица то и дело превращались в расплывчатые цветные пятна, а звуки становились невыносимыми. Хорошо хоть какая-то часть его знала, что говорить, как шутить и сумела неплохо начать фансайн. Дальше от него требовалось только подписывать диски, глядеть в глаза и снова, снова, снова улыбаться. Первая девушка в очереди, селестианка с нежно голубой кожей, села напротив и начала говорить – что-то очень трогательное, судя по доверчиво распахнутым глазам и взволнованному синему румянцу – а Джин все никак не мог сосредоточиться. Так прошло еще человек десять – с этой планеты или с других, Джин ничего не запомнил – и менеджеры сделали крошечный перерыв, чтобы он мог выпить воды. Намджун тихо подошел и, наклонившись к уху, сказал: – Здесь нет никого, кто хотел бы причинить вам вред, босс. Все в порядке. Его голос творил удивительные вещи с Джином – резонировал где-то внутри, настраивал на спокойный лад. Может, в этом тоже заключалась магия защитника? – Спасибо. Можешь вернуться на свое место, – ответил Джин, делая глоток воды. Его вдруг действительно отпустило – плечи расслабились, зудящие в голове мысли затихли, а внутри все окатило прохладой. На следующей девушке в очереди была надета футболка с постером его последнего фильма, и Джин кивнул ей, приглашая подойти. Кажется, у него нашлись силы и желание все-таки отплатить фанатам за их любовь. Он чуть повернул голову, чтобы бросить быстрый взгляд на Намджуна, спокойно оглядывающего толпу и, кажется, даже забывающего шевелиться. Мог ли он и ему отплатить за все? За то, что заметил и сказал? За то, что не ждал вопроса или просьбы? Хотел бы Джин знать точно, но и без этого у него появилась пара идей. *** Джин так увлекся, что оставшиеся два с половиной часа пролетели, как несколько минут. Он одновременно ощущал усталость от стольких людей и безумную, искрящуюся внутри энергию. Если бы он был лампочкой, то истерично мигал бы, пока несчастные владельцы не позвали бы электрика. – Нам пора, – Сон У подал ему салфетки, чтобы промокнуть лицо. – Вроде бы все прошло безукоризненно, и, босс… Он понизил голос и чуть увел Джина вперед от невозмутимо шагающего рядом Намджуна: – Он стоял и не двигался три часа. Все точно нормально? Может, ему дать стул? Хотя бы на пару минут. – Мы сейчас поедем домой, – Джин обернулся, но так и не смог прочитать по лицу Намджуна что-нибудь, свидетельствующее о самочувствии. – Вернетесь с менеджерами? Хочу заехать к Синби. – О, хорошо, – Сон У торопливо и смущенно закивал, словно опять забыл, что это не кодовое обозначение интрижки, а вполне уважающая себя владелица магазина. – На завтра назначена фотосессия. Потом перерыв перед концертом… Сонхва доволен тем, как продаются билеты. Сказал, что, возможно, будет еще одна площадка. Сборный благотворительный концерт, новый зал в одной из Ультра Башен. – А что, он сомневался? – Джин постарался изобразить, что оскорблен одним только предположением. – Люди сходят от меня с ума. Прозвучало как-то слишком зловеще в контексте ему одному известной ситуации, так что он с усилием заткнулся. Вообще стоило уточнить про Башни – они пытались организовать там концерт уже полгода, но никак не получалось. Может, после благотворительности все стали бы сговорчивее? Забрав свои вещи, он позволил Намджуну конвоировать его к машине. Тот вел себя так, словно ничего удивительного или нового в происходящем для него не было. Сколько раз он так сопровождал какого-нибудь халифа, защищая его от отравленных стрел врагов и заговорщиков? – Сейчас скину адрес в навигатор, – сказал Джин, садясь на штурманское сиденье в машине. – Нужно будет кое-куда заехать. – Хорошо, мой господин, – отозвался Намджун, плавно трогая машину с места. В очередной раз внутри Джина что-то расплавилось от этого обращения и от того, как естественно Намджун вернулся к нему, когда их никто не слышал. Если бы Джина не раздражали собственные реакции, он даже бы порадовался, насколько хорошо Намджун понимал его. Понимал ли? – Ты сегодня отлично справился, – Джин сцепил руки в замок, чтобы не отвлекаться на лишние мысли. – Надеюсь, что удастся отсрочить тот момент, когда пресса раскопает твое происхождение. – Все будет, как вы пожелаете, – Намджун благодарно кивнул и чуть улыбнулся. – Пресса не обратила на меня особого внимания. – Ты опять что-то сделал? – уточнил Джин. – Просто отвел им глаза, – Намджун так спокойно говорил, будто речь шла не о вещах, которые многие люди считали невозможными. Джин и сам бы не поверил в такое, если бы сам не видел. – Такие воздействия не вредят людям? – Нет, мой господин. Я не стал бы вредить людям без вашего приказа. Отвод глаз проще, чем изменение намерений. Люди многого не замечают. Джин не стал фокусироваться на той части, в которой говорилось о том, что он мог бы приказать Намджуну кому-то навредить, потому что он уловил нотки печали в его голосе. Правда, тот быстро вернул себе прежнее спокойствие, с явным удовольствием управляя машиной на достаточно загруженных улицах города. Откинувшись на подголовник, Джин полуприкрыл глаза, чтобы как можно незаметнее наблюдать за мельчайшими изменениями в его лице, найти бреши в обычном спокойном выражении. И не пожалел. В первую очередь он заметил почти полное отсутствие выражения глаз – они казались неподвижными, высеченными, как у каменного идола. Может, так Намджуну было легче сосредоточиться, а, может, глаза отражали его внутреннее состояние. Он весь день простоял на ногах, использовал свои способности – не усталость ли стерла все эмоции? Пока они парковались около магазина Синби, Джин вдруг поймал еще одно выражение – почти неуловимо сморщенный нос, когда машина едва вписалась на парковочное место. Почему-то Джину стало легче, словно бы идеальность Намджуна никак не давала ему покоя, и только сейчас тот стал более живым и понятным. – Идем, – велел он, не дожидаясь, пока ему откроют дверь. Намджун снова подстроился и пошел рядом с ним, готовый оградить от любой опасности. И тем более неожиданным стал для него огромный книжный магазин Синби, где Джин закупался в моменты, когда ему казалось, что появилось время для чтения. – О, привет, – сама Синби выскользнула из-за прилавка, очаровательная в строгом синем платье с кружевным воротничком и, увидев Намджуна, смутилась. – Добрый день. Познакомишь нас? Ты так давно не приходил. – Мне бы прочитать то, что купил до этого, – простонал Джин, протягивая к ней руки для дружеского объятия. – Привет. Это Ким Намджун, мой телохранитель. Тот после секундного раздумья все-таки поклонился, заставив ее покраснеть. – Приятно познакомиться. – И мне, – она скрестила руки и чуть наклонила голову. – Подобрать что-нибудь? – О, пусть он выбирает, – Джин легкомысленно пожал плечами. – Надо же ему чем-то занять время, пока я живу своей скучной жизнью. А я пока посижу в твоих прекрасных креслах, ладно? – Принести чаю? – уточнила Синби, никак не отреагировав на его звездный тон. Намджун бросил на него быстрый взгляд, чуть более долгий, чем обычно. Словно пытался что-то понять. – Нет, главное, чтобы меня не сфотографировали журналисты, если вдруг я засну, – Джин с удовольствием спрятался в закутке между двумя огромными шкафами, вдохнул запах книжных страниц и вытащил смартфон, чтобы спокойно посмотреть отзывы на сегодняшний фансайн. – Выбирай, Намджун, не стесняйся, все, что понравится в этом океане книг. Если что – Синби поможет сориентироваться, ладно? – Да, босс, – нечитаемым тоном ответил тот, но Джин снова заметил человеческий проблеск в его глазах. Он надеялся только, что это означало радость, а не нечто другое, более неприятное. Наверное, кто-то из его друзей стал бы спорить и пытаться отказаться от внезапного подарка, еще и мотивированного так странно. Намджун прекрасно понимал – у него вряд ли выдастся спокойная минутка для чтения во время разъездов. Но ничего не сказал – по своей инструкции ли? Или просто опять каким-то шестым чувством понял истинные намерения Джина? Его искреннее желание отблагодарить за все? Джин вздохнул и сосредоточился на отзывах – пресса, в основном, отмечала его сияющую кожу и уверенный вид, хотя и называла «рассеянным» в первые полчаса. Ни в одной заметке не нашлось места для Намджуна. В кадр попадали разве что его спокойно сложенные руки. Это обнадеживало. Только Джин успел выдохнуть, как на фанатских сайтах обнаружил несколько восторженных постов, в которых обсуждали нового «обалденного» телохранителя. Вздохнув, Джин погасил экран и сунул смартфон в карман. Ладно, с любовью фанатов он ничего не мог поделать. Немного этой любви сегодня досталось и Намджуну – и вряд ли фанатки обладали доступом к базам данных, способным разоблачить защитника. Глаза сами закрывались, так что Джин ненадолго разрешил себе отключиться. В конце концов, сегодня беда прошла стороной. *** Его разбудило легкое прикосновение к плечу – Джин резко дернулся, на секунду вообще забыв, где он и что происходит. – Все в порядке, босс. Пора возвращаться домой. Намджун присел рядом – к счастью, на корточки, а не на колени, – заглянул в лицо и чуть нахмурился. Его маска опять на секунду исчезла, превратившись во что-то более человеческое, что-то настоящее. Правда, Джин так и не смог понять причину этого беспокойства или, может, недовольства? Может, Намджун привык совсем к другим хозяевам? – Купили книги? – хриплым со сна голоса спросил Джин, вставая на почему-то внезапно ослабевшие ноги. Намджун показал ему небольшой пакет и ненавязчиво придержал за локоть – лицо снова постепенно становилось привычно спокойным. – А почему так мало? – Джин старался не звучать слишком обвиняюще, но ему вдруг показалось, что он выглядит невероятно глупо со своим щедрым предложением. Но выяснять отношения при Синби ему не хотелось. – Этого достаточно, – мягко сказал Намджун и неожиданно погладил его по локтю, незаметно и почти неуловимо. – Ладно. Спасибо, Синби, – Джин ощутил, как внутри плеснуло обжигающей приятной волной, так что по спине побежали мурашки. – Не за что. Всегда тебя жду. Правда, раньше ты тут не спал – стареешь, что ли? Джин фыркнул и оскорбленно заметил: – Как ты смеешь сочетать старость и меня в одном предложении? – Виновата, – Синби так старательно пыталась сделать серьезное лицо, что изо всех сил втянула щеки. – Исправлюсь! Хорошего вечера. – Спасибо еще раз, – Джин бросил быстрый взгляд на часы и убедился, что проспал почти два часа. Неудивительно, что тело никак не хотело двигаться бодро и уверенно. – Увидимся. В машине почему-то оказалось слишком душно, и даже приоткрытое окно не спасало. Джин заметил, как бережно Намджун устроил на сидении не только его, но и свой пакет с книгами, и перестал нервничать. Вряд ли кто-то из халифов вообще задумывался о душевном состоянии своего раба. В голову полезли нелепые мысли о том, как будет здорово отпустить Намджуна, а потом попросить его остаться. Дальше все потонуло в грезах, словно в облаке мыльных пузырей. Осталась только мысль, что все обязательно сложится хорошо. В такой приятной дымке Джин доехал до дома, выбрался из машины и разве что не полетел на свой этаж. Эйфория начиналась от одной коротенькой мысли о том, что фансайн закончился, больше в ближайшие несколько часов ему не придется находиться среди незнакомых и потенциально опасных людей, а потом растекалась в одно огромное «все хорошо». В квартире Намджун исчез в гостевой – своей – комнате, чтобы оставить там книги, а потом так же быстро вернулся. – Но мои книги все еще твои книги, – на всякий случай напомнил ему Джин, а потом, подумав, сказал: – А твои книги – это твои книги, хорошо? – Как пожелаете, мой господин, – Намджун снова по-настоящему улыбнулся ему. – Приготовить еду? – Если тебе не сложно, – Джин устроился на высоком кухонном стуле, чтобы наблюдать за Намджуном со стороны. Наверное, он сам выглядел, как безумный фанат. – Там на холодильнике рекомендации диетолога. Сделай что-нибудь на свой вкус. – Хорошо, мой господин. Его руки опять задвигались слишком быстро для человека, и Джин, как и в прошлый раз, чуть не заснул под их мерное движение. – Похоже, я слишком расслабился и потерял всю выносливость, – пожаловался Джин, потягиваясь. – Вроде бы всего лишь один фансайн, а я никак не могу проснуться. – Вы переживали, мой господин, – тактично заметил Намджун. – Это отнимает много сил. Его «переживали» немного успокоило – хотя «испугались» и «колотились как в припадке» больше подходило ситуации. – Намджун, спасибо тебе, что ты… – Джин постарался вести себя так же тактично. – Спасибо за то, что поддержал, что не стал ждать моего приказа или… Спасибо, в общем. Намджун остановил вихрь из продуктов, мисок и ножей, бросил на него какой-то новый, снова нечитаемый взгляд, в котором почему-то ощущалось много боли, положил руку на его и очень тихо и уверенно сказал: – Мой господин, ваша безопасность в моих руках. Вам не нужно просить. Я все сделаю. Джин даже не сразу понял, как ответить, выдавил скомканное: – Спасибо, мне иногда трудно говорить… Если душа реально существовала, то она вся стекла в пальцы, накрытые чужой ладонью. – Но вы говорите, господин мой. Вы можете сказать, о чем угодно. Или спросить, если что-то беспокоит. – Хорошо. Я постараюсь. Намджун снова вернулся к приготовлению ужина, а Джин, зачем-то сжав кисть в кулак и сохранив часть чужого тепла, принялся выбирать из тысячи вопросов. – Тогда, может, ты расскажешь, как стал богом? Ну, как так получилось? Улыбнувшись краем губ, Намджун как-то привычно начал рассказывать: – По легенде, однажды Всеобщей матери стало очень холодно. Ветры гнали тяжелые тучи, а северный ветер кусал и кусал нежную кожу. Тогда она решила, что нужен тот, кто будет согревать и нести тепло. Она взяла утреннюю росу, южный ветер, острые специи и белый, обожженный солнцем песок. Так появился я. – Звучит очень красиво, – Джин покивал. – А кто такая Всеобщая мать? – Эта та, кто создала мир. Поначалу ничего не было – только бесконечная темнота ее юбок. Потом из ее любви родилась Вселенная. Звучало очень утешающе, но Джин хотел бы услышать что-нибудь более близкое к реальности. – А как ты стал защитником? Это ты помнишь? Улыбка пропала, и несколько секунд Намджун молчал – не то вспоминая, не то подбирая какую-то более-менее подходящую ложь. – Я помню, что спал, – видимо, он все-таки решил сказать правду, потому что слова давались ему с большим трудом. – В своем саркофаге. – В том, каменном? – уточнил Джин. – Нет, в другом. Каменный – это уже после. Тот был прозрачным, это я тоже отчетливо помню. На меня надели… – он сделал жест рукой, показывая свои наручи. – И я стал защитником. – Получается, на тебя напали? И сделали… – на язык просилось «рабом», но Джин повторил: – Защитником? – Да. Потом они сказали, что была разрушительная война между богами, которая поставила планету на грань вымирания. И раз мы виноваты, то сами и послужим ее восстановлению. – А разве… – а вот эта история Джину совершенно не нравилась. – Разве вы, боги, не могли все восстановить? Разве ваших сил… – Мы прогневали Всеобщую мать и должны были быть наказаны, – кажется, для Намджуна все звучало логично. Но Джина все не отпускало ощущение нескладности этой новой сказки. – А ты никогда не хотел… – наконец, подобрался к главному вопросу Джин. – Ну… – Не спрашивайте, господин мой. Я не отвечу, – тихо заметил Намджун, ставя перед ним тарелку со стейком, каким-то хитрым, пряно пахнущим соусом и овощами на гриле. Вздохнув, Джин подцепил фасоль и отправил в рот. Он так надеялся, что все будет проще, чем ему представлялось. – Поешь тоже со мной, – попросил он, и Намджун, замешкавшись, начал накладывать и себе. Ладно, он надеялся, что Джехван или Хакён найдут информацию, которая может помочь. Раз в этом Намджун не мог облегчить ему жизнь. *** Следующее утро далось ему легче, чем предыдущее. Проснулся он по будильнику, чувствовал себя свежим и бодрым – ни следа вчерашней усталости и сонливости. Скорее всего, Джин просто сбил себе режим вынужденным отпуском, вот и реагировал острее, чем обычно. Стоило войти в привычный ритм, как все обязательно бы наладилось. Намджун успел проснуться раньше и сделать завтрак – Джин не удивился бы, если тот подключился к его будильнику, чтобы лучше подстраиваться под расписание. – У нас есть время до начала съемок. Пойдешь со мной? – спросил он у Намджуна, когда выпил свой утренний кофе и ощутил себя еще более полным жизни. – Конечно, господин мой. Я всегда рядом с вами. Джин только понадеялся, что не слишком расстраивает его своими просьбами вместо приказов. Ему никак не удавалось найти в себе хотя бы какую-то отправную точку, чтобы не сойти с ума в этом безумии. Человек завоевал космос, но так и не научился не делать из других людей рабов. И кто бы подсказал, как поступать. Может, давно уже стоило просто сказать «я тебя отпускаю»? А все сомнения вызывало желание обладать Намджуном со всеми его способностями и покорностью? Жаль, что Намджун не мог рассказать, что именно произойдет после этих простых слов: будет ли ему угрожать опасность? Или, может, Джин горько пожалеет о своем решении? Стараясь вытеснить все сомнения и мысли на время, Джин натянул свою самую неприметную серую толстовку, светлую кепку и солнечные очки, чтобы не привлекать к себе внимания. Утром в парке слонялись целые толпы таких, как он – старались вести здоровый образ жизни и преодолеть, хоть бегом, хоть шагом, запланированное расстояние. – Я могу просто отвести глаза людям, – напомнил Намджун. – Я уже привык. Лучше тоже переоденься во что-то повседневное. Вы заказали толстовку? – Да, мой господин. Намджун никак не выразил свое отношение к такому пренебрежению своими способностями, но Джин понадеялся, что не сильно его обидел. Правда, очередное напоминание о них заставило подумать о самом главном аргументе «против» немедленного освобождения Намджуна. Он не представлял, какую силу выпустит в мир – может, она с легкостью уничтожит всю планету? Джин надеялся, что кто-то, ведущий учет всех грехов и слабостей, простит ему некоторое количество рабских дней Намджуна в обмен на безопасность планеты. – Это мое любимое место, – наконец выбравшись из своей головы, сказал Джин, когда они бодрым шагом дошли до парка, а заодно умудрились миновать большую его часть и добраться до пруда, у которого Джин раньше любил сидеть в одиночестве. Конечно, это было до того, как его пообещал убить жуткий маньяк. – Тут очень тихо, – заметил Намджун, оглядываясь. – Да, за это я его и люблю. Никаких людей, никакого шума. Джин выбрал себе место на берегу, а потом предложил: – Ты можешь погулять тут… Понимаю, может, звучать глупо, но я бы хотел, чтобы ты просто немного отдохнул. Ты ведь постоянно со мной… Намджун чуть наклонил голову, словно пытаясь до конца понять, чего Джин от него хочет. – Ну, тебе не обязательно уходить далеко. Но ты можешь сесть, можешь лечь, можешь погулять. Здесь очень красиво и спокойно, можно выкроить минутку для себя. Намджун сделал не очень уверенный шаг в сторону, и Джин, поняв, что тот так и будет оглядываться, лег на землю и закрыл глаза, притворяясь совершенно незаинтересованным. Голова гудела, подкидывая все новые и новые страхи и сомнения. Ему вдруг представилось, что в один прекрасный день его, ничего не понимающего, выдернули из постели, надели бы жуткие наручники и заставили бы служить кому угодно. Кто знает, что делали с Намджуном в халифате? Как использовали его силы? Его самого? – Господин мой, можно я спрошу? – Намджун неслышно присел рядом. – Спрашивай, – Джин не стал открывать глаза, предчувствуя очередной допрос. – Вы счастливы? – прозвучало неожиданно, но с закрытыми глазами Джин легко представил, что говорит сам с собой. – Иногда я думаю, что да. Я хотел независимости больше всего на свете. Хотел стать звездой – а знаешь, сколько еще людей хотят? Миллионы. Я прошел шоу на выживание, подписал контракт с лейблом, потом стал самостоятельным айдолом, разве что агента нанял. Мечта сбылась. – Ваш голос звучит не так уж и радостно, – Намджун где-то вовне вздохнул. – Просто… Мне кажется, что я потерял очень многое и с каждым днем теряю все больше. – И что же теряете? – Нечто человеческое? Все сложнее становится быть человеком, а не картинкой из журнала. – Почему? Намджун задавал вопросы так, словно ему действительно хотелось слышать ответ и именно от Джина. Он не пытался убить время или накопать сенсационный материал для статьи, его действительно интересовали его размышления. Ну, или это было частью его рабского кодекса правил. – Когда ты привыкаешь быть картинкой все становится проще. И если ты внезапно возвращаешься к чему-то человеческому, то не всегда сможешь вернуться, понимаешь? – Думаю, что да, – впервые Намджун горько хмыкнул. – Та история про рыбок – она про это, да? – Да. Я очень люблю своих друзей, но мне нужно держать лицо, иначе я больше не смогу притворяться, понимаешь? – Не до конца. – Если я вспомню, как быть собой, мне уже не захочется быть кем-то другим. – А если быть собой на сцене? – Тогда меня сожрут. – Ваш мир такой жестокий? – Намджун снова вздохнул. – Ты не представляешь, – Джин открыл глаза и сел, стараясь выглядеть бывалым обитателем жуткого мира шоу-бизнеса. – Ладно, ничего страшного. Маньяк пугает меня гораздо больше. – Больше… Это прозвучало почти как вопрос, но Джин предпочел сделать вид, что ничего не услышал. В кармане джинсов завибрировал смартфон, так что у него появился законный повод уйти от разговора вообще. Номер на экране высветился незнакомый, но Джин все равно открыл сообщение, сам не зная почему. Наверное, его вело тщательно скрываемое желание разрушить самого себя до основания, чтобы что-то изменилось. «Осталось сто девяносто два часа». Сердце подпрыгнуло в груди, неприятно ударившись о горло. – Что случилось? – Намджун заглянул ему через плечо и констатировал: – Это сообщение от Сталкера. Отсчет пошел. Можно ли узнать чей это номер? – Наверное, – Джин с трудом сглотнул. – Полиция смогла бы точно, но я все еще не собираюсь к ним обращаться. Думаешь, ты сможешь? – Могу попробовать, – подумав, сказал Намджун и опять дал синий блик глазами. – Но мне нужно будет вернуться к компьютеру. – Тогда уже после фотосессии. Я никуда не тороплюсь, – Джин невесело улыбнулся. – У меня еще целых сто девяносто два часа. Кажется, он действительно сейчас маньяка боялся больше и даже не соврал. *** Фотосессии всегда успокаивали, а особенно – рекламные. Для них не требовалось особенных душевных усилий, только навыки, которые Джин бережно оттачивал много лет. Он знал свои удачные ракурсы, свою коммерческую улыбку и мог продать что угодно и кому угодно. К тому же с этим фотографом он работал уже не в первый раз. И съемка считалась очень выгодной: контракты с компаниями, производящими алкогольную продукцию, не доставались айдолам просто так. Сонхве пришлось использовать связи, чтобы заполучить его – и Джин старался изо всех сил. В самом начале он пообещал себе, что будет стоять так же неподвижно и стойко, как Намджун, но через час почти сдался. Поза оставалась одной и той же – разве что менялась рука, в которой Джин держал бутылку с напитком, и рубашки. А через час и десять минут начало так сильно сводить бедро, где-то сбоку, что Джин едва не завопил на весь съемочный павильон. Пришлось все-таки немного отдохнуть и поразмяться, пока не свело еще какие-нибудь мышцы, о которых Джин раньше ничего не знал. – Посмотришь снимки? – предложил ему фотограф – его все называли Энди, и Джин прямо сейчас никак не мог вспомнить его фамилию. Он работал с удивительной легкостью и с таким восхищением реагировал на получившиеся фото, словно впервые видел такие модельные таланты. – Да, конечно, – Джин подошел к монитору. – О, посмотрите, какой красавчик. Сразу хочется немного выпить, верно? – Не то слово. Вот выпьем и хоть ненадолго почувствуем себя мистером Галактика, – Энди фыркнул. – Если ты повернешь кисть немного в мою сторону, то бутылка будет выглядеть еще лучше. – Понял. Как заказчик? – Джин еще раз оглядел самого себя. Улыбка казалась вполне натуральной, выражая ничем не замутненную радость от выпивки. А может, он вовсе и не играл. – Наблюдает за съемкой из офиса. В полнейшем восторге, – заверил его Энди. – Продолжим? – Конечно. Намджун все это время стоял в стороне и разве что не сканировал помещение своим магическим взглядом. Но от этого становилось спокойно на душе, и Джин мог снова дышать и думать не только о медленно истекающем сроке. Сто девяносто два часа – разве это так много? Это ничтожно мало. Улыбаясь, наклоняя голову и поворачивая кисть так, чтобы выгодно смотрелся не только он, но и бутылка в его руках, Джин видел, как Сон У проверяет свой телефон, чтобы ничего не забыть. Ему досталась не лучшая работа на свете, но он подходил к ней серьезно и по-настоящему наслаждался тем, что делал. Надо было обязательно сказать ему, какой он замечательный ассистент. Джейми и Йерин что-то тихо обсуждали между собой, но то и дело поглядывали на него и ободряюще улыбались, хотя Джин снимался не в первый раз. Может, Намджун был прав? И Джин просто забыл, чего хотел на самом деле? Отстранился от всех хороших друзей и коллег, потому что слишком боялся? Хотя, конечно, Намджун ничего такого не сказал – он просто спрашивал, но в этих вопросах Джин ощутил некоторое осуждение. Может, оно ему и почудилось, конечно. Жаль, что к статусу хозяина не прилагалась телепатическая связь с защитником – Джин начал входить во вкус со всеми этими потрясающими способностями, и, естественно, теперь ему чего-то не хватало. Под самый конец съемки он настолько насмотрелся на окружающих и настолько проникся мыслями о скорой гибели, что почти начал составлять завещание. Иногда, в минуты особенной слабости, он думал, как же остальные проживут без его невероятного таланта и потрясающей доброты? Будут ли о нем говорить хорошо, или пресса все равно что-нибудь раскопает или все переврет? Когда вся эта бесконечная жалость ко всему живому привычно свернула на мысли о родителях, съемка, наконец, закончилась. Джин смог снова немного размяться и даже отправить сообщения тем своим друзьям, кто работал поблизости – Сандылю и Хиён. Ему отчаянно требовалось выпить и побыть с кем-то рядом. Вот только он не представлял, куда ему на это время деть Намджуна. – Босс, – вопросительно начал тот, увидев его озадаченное лицо. – Могу я помочь? – Слушай, сейчас я собираюсь напиться, – сразу перешел к делу Джин. – Ты можешь поехать домой. Тебя Сон У отвезет. А меня такси. – Я хотел бы остаться и лично обеспечить вашу безопасность, – Намджун чуть наклонил голову, как бы извиняясь за возражение. Конечно, Джин мог бы ему приказать, но ему и так было достаточно стыдно за своего внутреннего рабовладельца, так что он вынужденно согласился. – Ладно. Тогда ты идешь со мной. Сон У, езжайте по домам. Я встречусь с друзьями. На самом деле, меньше всего Джину хотелось, чтобы Намджун видел его привычно надравшимся. Но прямо сейчас ему требовалось снять стресс – если бы он мог себе позволить новый загул, то устроил бы его прямо сейчас. Но Сонхва и так сильно пошел ему навстречу. Контракты и концерты ждать не стали бы. О еще одной причине отправить Намджуна домой Джин вспомнил, только когда они оказались в вип-кабинке крошечного бара, затерянного внутри бесконечных развлекательных рядов в центре города. Хозяин бара всегда защищал частную жизнь своих клиентов, поэтому Джин предпочитал напиваться только тут. Хиён и Сандыль с таким откровенным любопытством уставились на Намджуна, что захотелось спрятать его в отдельной кабинке. Чего они ожидали – фокусов? Магии? Второй головы? – Ни слова. Ни слова никому про Намджуна, – прорычал Джин, падая на свое место. – Давайте пить, я так больше не могу. Мне очень нужно. – Настолько все плохо? – сочувственно спросила Хиён. – Родители? Или волнуешься из-за концерта? – Ты не представляешь, – с истерическим смешком ответил Джин, чувствуя, что вроде бы смог донести свою мысль. – Если не выпью, то рехнусь прямо здесь. – Ни слова больше. Начнем с шотов, потом перейдем на космо-соджу, – Сандыль похлопал его по плечу. Его взгляд стал предельно внимательным, словно он ожидал от Джина каких-то откровений. Конечно, ничего кроме кривоватой улыбки он не получил, поэтому понимающе вздохнул и удвоил число шотов. Намджун так и остался стоять прямо у ширмы, отделяющей вип-кабинку от остального зала. В его лице ничего не менялось, в позе тоже – просто статуя идеального телохранителя. Спустя пару минут такого поведения остальные просто перестали обращать на него внимание. Однажды Джин дошел до жуткого модного консультанта, который улучшал жизнь всех, кто к нему обратится. На что он надеялся? Хотел просто занять время и проверить, существуют ли такие волшебные всезнающие люди. Оказалось, что не существуют, конечно. Но консультант долго расписывал ему, как можно с легкостью снять стресс самыми разными способами. О некоторых Джин слышал впервые – да и зачем ему была нужна эта информация, если он совмещал приятное с полезным. Ему отлично помогал алкоголь. Он поднимал настроение, делал все проблемы незначительными и придавал жизни удивительную легкость. Главное – довести себя до нормы, а потом чуть превысить ее, тогда с утра не хотелось открутить себе голову и оставить на балконе проветриваться. После Джин всегда брал такси и добирался до дома. Иногда вызывал Сон У, если понимал, что сейчас натворит дел. А то как-то раз он едва не сломал электронный замок на двери, сломать который – по заверениям фирмы – было невозможно. В этот раз выпивка шла особенно легко, закуски казались удачнее, чем обычно, к тому же Хиён увлекательно рассказывала, как пыталась тестировать новую, еще даже не вышедшую для всех игру, но, похоже, умудрилась нарушить все законы мира и всерьез озадачить разработчиков. С ней иногда происходило нечто подобное, и каждый раз она умудрялась создать уморительную историю. Потом Сандыль описывал свою новую песню – так вдохновенно, что Джин сразу же ощутил насколько та прекрасна. Наверное, они ожидали откровений от Джина, но того хватало только на кивки и короткие реплики для поддержания разговора. Впрочем, как и обычно. За свою жизнь он выслушал кучу откровений своих друзей, но сам поделился разве что отношениями с родителями, да и те описал так поверхностно, что иногда становилось стыдно. Но что он мог с собой поделать? В затылке все равно гудело едва ощутимое чувство вины, но Джин сейчас пытался собрать себя из кусков, чтобы не сорваться в критический момент, и он не мог думать о Намджуне. Тот просто занимался своим делом. Вроде как это должно было обеспечить ему душевный комфорт, верно? Норма, наконец, набралась, так что Джин для верности опрокинул в себя еще три стаканчика космо-соджу и несколько неидентифицируемых по составу коктейлей ядовитых цветов. А потом он стал таким легким, словно все тело наполнил веселящий газ, и чьи-то руки осторожно поставили его на ноги и куда-то повели. Вроде бы, Джин успел попрощаться, но точно не сказал бы. Он даже не мог вспомнить – велел ли Намджуну забирать себя и везти домой, или тот воспринял маячащее впереди алкогольное отравление, как смертельную опасность, и поэтому взял инициативу в свои руки. Главное, что мысль о Сталкере стала крохотной и незначительной. Даже смешной немного. Кто вообще в здравом уме боялся смерти во цвете лет? *** Сегодня Намджун сделал для Джина больше, чем тот сам для себя делал. Он остановил пьянку вовремя. Довольно пугающее открытие. Пока они поднимались в лифте, эта мысль все копошилась и копошилась внутри мозга, разве что дыру в черепе не начала проедать. Джин и сам не выбрал бы лучший момент для прекращения возлияний – голова только чуть отяжелела, желудок не начал ныть, как обычно при превышении нормы. А вот антистресс-эффект уже давал о себе знать. Наверное, в обычном состоянии Джин испугался бы – сколько вообще Намджун знал о нем или мог узнать? О чем действительно думал? Что мог с ним сделать, если бы захотел? Но алкоголь смазывал сомнения, делал их несущественными и ненастоящими. С привнесенной им легкостью Джин решил, что вот он, Намджун, идет рядом, заботится о нем и старается сделать его жизнь лучше, и главное – однажды отплатить ему тем же. Никакой моральной дилеммы, только круговорот добра в природе. Уже в квартире Джин переключился на новую навязчивую идею – ему до безумия захотелось принять ванну. С пеной, такой розовой, привезенной Джейми из тура по Благословенным планетам. От нее тоже все сразу налаживалось: проблемы на время отступали, а в теле появлялась легкость. Джин старался двигаться осторожно и не прислушиваться к собственным внутренностям, пока чувствовал себя хорошо, чтобы случайно не потревожить постоянно дремлющую внутри боль. – Ты оставайся тут, а я иду в ванную, – велел он, выворачиваясь из рук Намджуна. Мир без поддержки оказался гораздо менее устойчивым, чем Джину самонадеянно казалось, но упрямство в нем часто пересиливало здравый смысл. – Хочу принять ванную. А ты тут… Кажется, он повторялся, но зато донес свою мысль предельно четко и даже восхитился собственной способностью на нетрезвую голову расставить все по местам. И так безупречно логично. В ванной он прикрутил капсулу с пеной к дозатору, запустил программу «Антистресс» и начал стягивать с себя футболку и джинсы. Руки действовали не так ловко, как обычно, но Джин постарался никуда не торопиться. Куда ему было торопиться? На сто девяносто два часа вперед? Или сколько там осталось? Мысли в голове снова панически затрепыхались, даже более истерично, чем обычно, под влиянием алкоголя обретя кристальную прозрачность и отчетливость. Джин не хотел умирать – не хотел умирать от рук неизвестного маньяка, не хотел умирать вообще никогда. Разве не за этим в том числе идут во вселенские айдолы? Разве люди не удовлетворяют так свою жажду признания и бессмертия? В воздухе запахло цветами и немного морем – программа послушно превращала розовую жидкость из подаренной ампулы в горы невесомой пены. Такая техника стоила целое состояние – она умела не только расслаблять, но и лечить синяки, растяжения и царапины. Правда, последнюю функцию Джин пока не использовал – просто радовался, что она есть. Мало ли, концерт выдастся особенно тяжелый. Или неизвестный маньяк сделает из него отбивную, но способную дотащить себя до ванны. Одной рукой Джин уперся в стену, а второй попытался высвободиться из особенно цепкой штанины. Мысли растеклись каким-то одним невнятным пятном, на душе стало немного спокойнее от этой неоформленности, и тут ладонь поехала по скользкой стене, в животе что-то ухнуло, словно туда с размаху упал кусок льда, и Джин почему-то очень ярко представил, как бьется лбом прямо о край ванной. Туда он и летел в общем-то, когда Намджун успел поймать его. – Ты… ты… – задыхаясь от ужаса, выдавил Джин. – Ты опять это сделал? Опять прошел сквозь дверь! Зачем… ну вот зачем ты это сделал? Ох, кошмар какой… – Вы могли удариться, – дипломатично заметил Намджун, ставя его на ноги и все еще придерживая за локоть. – Господин мой, позвольте попросить... – Может, ты выйдешь? – Джин вздохнул и, противореча своим же словам, схватился за его руку крепче. – Я раздеваюсь, вообще-то. Спасибо, конечно, за спасение моей жизни, но я… Я… Он старался смотреть Намджуну куда-то в область груди, чтобы не встречаться взглядами. Мало ли что он бы там прочитал. – Простите, господин мой, за вторжение. Помочь вам раздеться? – Этого еще не хватало, – простонал Джин, мечтая не то провалиться сквозь все этажи вниз, не то забыть обо всем и сделать вид, что никакого рабовладения не происходит. – Проси и выходи, а? Наконец, отцепившись от его руки, Джин раздраженно сдернул с себя джинсы и остался в одних плавках. – Разрешите помочь вам помыться, – послушно попросил Намджун, и Джин, все-таки взглянув ему в лицо, заметил проблеск очередной нечитаемой эмоции в опущенных глазах. – Нет. Это противоречит моим принципам, – Джин снова вздохнул. – Я и сам помоюсь. Можешь помочь мне сесть. Просто подстраховать, а? Я немного испугался. Насчет немного Джин соврал – лед все еще лежал в желудке, покалывая острыми гранями, а ноги подгибались. От влажного пара немного кружилось перед глазами, так что Джин, держась за Намджуна, торопливо разделся полностью и сел в горячую воду. В голове мелькнуло что-то короткое, навеянное алкогольными парами и невразумительное, про стыд, но Джин никогда не стеснялся и не собирался себя стесняться. Он только понадеялся, что Намджун хотел бы увидеть его без одежды, как и все остальные вокруг. И это добавило к его жизни пару приятных секунд. – Господин мой, – Намджун говорил так мягко и вкрадчиво, словно пытался выторговать у Джина его бессмертную душу. – Позвольте хотя бы немного помочь? Разрешите помыть вам голову и спину. И подстраховать, когда вы будете вылезать из ванной. – Зачем это тебе? – Джин так устал от голоса собственной совести. Почему он вообще должен был постоянно об этом думать. – Объясни, и я разрешу. – Мне хотелось бы позаботиться о вас после того, как вы так сильно испугались, господин мой. Ванна расслабляет. К тому же… Взгляд у него стал особенно пристальным. – Вы хотели порадовать меня – сначала привезли меня в книжный, потом отвели в парк. Это очень великодушно с вашей стороны, господин мой. Позвольте мне помочь сейчас, и это тоже меня порадует. Звучало так соблазнительно, что будь Джин более трезвым, он отказался бы. Обязательно отказался бы. – Ладно, – бездумно согласился алкоголь. – Только голову и спину. – Конечно, – Намджун так плавно встал на колени рядом с ванной, что Джин залюбовался. Ненавидел себя, но залюбовался. Одновременно с этим заныли колени, представившие каково это упереться в кафель. – Закройте глаза, мой господин. Использовать ваш обычный шампунь? – Да, – коротко согласился Джин, выполняя просьбу, и вздрогнул, когда Намджун осторожно запрокинул его голову, придерживая за подбородок и затылок. Чужие пальцы осторожно нанесли шампунь – вроде бы ничего такого в самой процедуре не было, в конце концов, Джин миллион раз оказывался в парикмахерском кресле. Но Намджун умудрялся сделать все совершенно по-другому – может, играла роль личная заинтересованность? Может, дурманящий запах и все еще циркулирующий по сосудам алкоголь? Пальцы перебирали пряди волос, поглаживали, массировали ноющие виски, изгоняли еще только надвигающуюся боль и страх прочь. Раньше Джин не задумывался, насколько у него чувствительная голова. Мир вокруг медленно закружился, как на карусели в детстве. Не открывая глаз, Джин чуть откинулся назад, вслед за руками. Намджун продолжал массировать ему голову, то нажимая сильнее, то касаясь совсем невесомо. Пальцы переместились на затылок, где, по ощущениям, сосредоточились все волнения и дурные предчувствия, спустились ниже к шее, не переставая массировать и поглаживать. Джин с трудом подавил рвущийся наружу довольный стон, а потом почувствовал, как начинает задремывать. Намджун убрал руки, и тут же Джину на макушку полилась теплая вода. Стало так щекотно, что он от неожиданности фыркнул и не сдержал короткого смешка. Где-то в окружающей карусели Намджун замурлыкал какую-то мелодию, медленную и успокаивающую, точно колыбельная. Сполоснув волосы, он промокнул их полотенцем, а потом потянулся через Джина, чтобы взять мочалку. Запахло ягодами – очередное попадание, любимый гель, который он покупал в ненормальных количествах. На этот раз даже уточнять не стал. – Неужели тебя это действительно радует? – тихо уточнил Джин. – Очень, – в голосе Намджуна действительно слышалось удовлетворение. – Я буду рядом, мой господин. Вам ничего не угрожает. Руки закружили по плечам и спине, намыливая и разминая закаменевшие мышцы. Ему показалось, что в этих прикосновениях больше Намджуна, чем во всех его словах и спокойствии. Они утешали, но в них чувствовалась тревога. Мог ли Намджун защитить его от всего? И мог ли предсказать, чего стоило опасаться? По телу опять побежали мурашки, ринулись куда-то по спине вниз и затерялись в теплой воде. От массажа по плечам растеклось такое приятное, согревающее чувство, что Джин понадеялся на отсутствие реакции гораздо ниже, потому что в иной ситуации, в каком-нибудь параллельном мире не отказался бы от совсем других прикосновений, от ощущения тепла кожи, хотел бы прижаться, забыться, больше ни о чем не думать. Но не в этот раз. Не в этой жизни. Эта мысль подействовала отрезвляющее, чем ледяной душ. Джин вздохнул и открыл глаза, перехватив мочалку у Намджуна. – Дальше я сам. Поможешь мне выбраться из ванной минут через десять, хорошо? – Конечно, господин мой, – мочалку Намджун отдал не сразу, на несколько дополнительных секунд сжав в пальцах. – Сделать вам чай? – Да, пожалуйста. Чай сейчас точно не повредил бы. Джин стек обратно в воду, когда Намджун вышел, и попытался убедить себя, что ничего страшного не произошло. Он не натворил никаких глупостей и смог удержаться от… Ну, от чего-то точно смог, наверное. Совесть говорила, что за душевную слабость ему светит ад. Самый настоящий. *** Приоткрыв один глаз, Джин оглядел спальню, стараясь на всякий случай не шевелить головой – после вчерашнего это могло окончиться печально. Он не помнил, как переоделся в пижаму и лег, даже чая не помнил, но надеялся, что совершил все оставшиеся действия сам, как взрослый, адекватный, не полагающийся на рабов человек. Джин медленно, ради эксперимента повернулся на бок, но голова все еще оставалась совершенно ясной и трезвой. Если Намджун умел убирать похмелье, то цены ему не было в таком случае. Он и после освобождения мог помогать страждущим и зарабатывать на этом миллионы. Впервые спальня показалась Джину не такой уж и неуютной – может, дело было в новом покрывале, которое Намджун вчера зачем-то достал из шкафа. Может, в том, как живой свет из щели в шторах золотил пол и выключенный экран телевизора на стене. Может, в шагах Намджуна на кухне рядом и запахе свежесваренного кофе и чего-то умопомрачительно вкусного на завтрак. – Доброе утро, господин мой, – поприветствовал его Намджун. В этот раз он выбрал для себя синие джинсы, темно-зеленую футболку и мягкую синюю не застегнутую рубашку поверх. Может, Джин и ошибался, но тому явно нравилась свобода в выборе одежды, раз он старался так часто ее менять. – Доброе, – Джин забрался на высокий стул за стойкой и обнаружил на тарелке тосты с авокадо. Рядом с каждым лежала очищенная долька апельсина. – Ох, это что-то новое. – Ваш диетолог выслал более подробные рекомендации по моей просьбе, – Намджун опять чуть поклонился, похоже, извиняясь за самоуправство. – Вам не нравится? – Нет, все чудесно. Потянувшись, Джин неуверенно уточнил: – Есть новости о сообщении на моем телефоне? – Неутешительные, – Намджун сел напротив. Рядом с ним стояла нетронутая тарелка с его порцией завтрака. – Чтобы отправить это сообщение некто воспользовался услугами специальной фирмы. Незаконной, разумеется. Сообщение было передано по зашифрованному каналу. Моих сил недостаточно, чтобы отследить отправителя. Сотрудники фирмы ничего не знают – они достаточно равнодушны в своей работе. Простите, господин мой. – Ты разговаривал с сотрудниками фирмы? – уточнил Джин, даже не удивляясь. – Когда ты… Намджун пожал плечами, словно речь шла о чем-то обыденном. Его явно куда больше волновало, что он не смог помочь больше. – Ладно, чего-то подобного я и ожидал, – постарался подбодрить его Джин. – Полиция ведь проверяла другие сообщения. И тоже ничего не обнаружила. Кажется, это наоборот только расстроило его сильнее: – Нет, я должен был обнаружить… Я же понял, как это работает, но что-то… Что-то помешало, и я совсем ничего не понимаю. Нынешние технологии кого угодно свели бы с ума – у Джина сердце сжалось при мысли от того, как отчаянно Намджун сражался с современностью ради него. Но Сталкер жил в этом мире, а для Намджуна все оставалось чужим. – Спасибо тебе за то, что попытался, – он похлопал его по ладони. – Съешь что-нибудь, пожалуйста. А то мне неловко. Намджун кивнул и откусил кусочек от своего тоста, все еще чуть хмуря брови. Хотелось бы Джину сказать ему что-нибудь достаточно ободряющее, но в голову ничего нормального не приходило. У них в мире жили другие боги. – Завтра концерт. Нужно будет встать очень рано – с утра генеральная репетиция, а вечером выступление, – сказал он, стараясь переключить его внимание на текущие дела. – Я уже отвык от реальных репетиций. – Разве вы не репетируете постоянно? – послушно поддался Намджун. Он чуть улыбнулся, показывая, что разгадал коварный план Джина, но все-таки задал вопрос. И кто с кем тут играл? – Нет, в основном в виртуальной реальности. Сначала все оттачиваем там, потом прогоняем перед концертом, чтобы довести до совершенства, – Джин закинул в рот апельсин. – Ты видел когда-нибудь виртуальную реальность? – Нет, – это прозвучало нейтрально, но Джину все равно показалось, что он еще немного Намджуна расстроил. Почему у него не получалось ничего сделать нормально? – Но я понимаю, что это такое. Видел в образовательных роликах. – Сейчас мы разделаемся с концертом и отсчетом этим проклятым, и я покажу тебе сферу в Ультра Башне. С ее помощью можно посмотреть какое угодно место во вселенной. Даже не существующее. – Спасибо, господин мой, – Намджун кивнул, а потом, так и не поднимая взгляда от тоста, тихо спросил: – Вы не думали о том, чтобы спрятаться на время отсчета? На секунду Джин испугался, что его защитник окончательно потерял веру в свои силы, но тот вроде бы просто старался сформулировать вопрос не так обидно. Не услышав ответа, Намджун с тревогой вгляделся ему в лицо и уточнил: – Я обидел вас, господин мой? Простите, это всего лишь один из вариантов, чтобы я мог защитить вас с большей эффективностью. – Нет, не обидел. В голову лезли дурацкие, какие-то киношные ответы про «не дам себя сломить», «пусть видит, что я не боюсь», но они не имели никакого отношения к реальности. Настоящего ответа Джин не знал. – Я просто не знаю, Намджун. Что-то во мне сопротивляется такому варианту, понимаешь? Может, я боюсь, что это не поможет. И что бы я ни сделал, этот Сталкер меня переиграет, потому что знает таких, как я. А, может, боюсь, что он выберет другую жертву, и даже в этом случае я окажусь недостоин. Совсем глупо, да? – Нет, господин мой. Вам просто страшно. Намджун сказал это так просто, что Джин сначала хотел поспорить: никакого страха он не испытывал большую часть времени. Верно ведь? Даже вот какую складную версию с недостойностью сконструировал – всем психотерапевтам для разбора. – Думаю, что я недооценивал его, – Намджун кивнул собственным словам и отошел, чтобы принести кофе. – Я буду начеку, чтобы он ничего вам не сделал. Просто не думайте об этом, отвлекитесь на что-нибудь. Отсчет минует вас, обещаю. – Ты только не очень расстраивайся, если ничего не выйдет, ладно? – зачем-то ляпнул Джин, а потом в ужасе замолчал. Он что, это вслух сказал? Намджун с каким-то особенно громким стуком поставил чашку с кофе на столешницу, потом обошел стойку и, прежде чем Джин успел его остановить или хотя бы подать голос, опустился перед ним на колени. – Я сделаю все, – так жестко сказал он, точно расписывался кровью за каждое слово. В его взгляде снизу вверх читалось так много гнева и боли, что Джин только кивнул, не зная, как ему реагировать. Он так сильно его задел? Или эта ситуация уже случалась? Что происходило с защитником, который не смог спасти своего господина? – Спасибо, – выдавил он. – Только встань с пола, пожалуйста. Подниматься у Намджуна выходило на редкость грациозно – сам Джин не был уверен в том, что не начал бы тяжело кряхтеть и вздыхать. – Я тоже сделаю все, что в моих силах, – наконец, нашел нужные слова Джин. – Я тебе обещаю, Намджун. Все будет хорошо. Тот коротко улыбнулся, но эта улыбка не выглядела настоящей. Хотел бы Джин не терять веру в лучшее и не огорчать своего защитника, но, похоже, первая же неудача серьезно пошатнула его доверие. Теперь он мог думать только о том, что хотя бы один из них должен был выжить. Несмотря ни на что. *** Телефон начал попискивать как раз в тот момент, когда Джин переоделся в толстовку и джинсы и собирался еще раз прогуляться до парка. «Я еду к тебе. Буду минут через десять», – писал Джехван. – «Есть тот, кто может помочь. Но она не знает, почему я ее позвал. Ты только не убивай меня». – Ты с ума, что ли, сошел? – задал Джин риторический вопрос экрану, а потом ответил коротким «ок». Джехван вряд ли решил бы его подставить, Джин только надеялся, что эта загадочная «она» действительно разбиралась в защитниках. В голове мелькнула подленькая мыслишка о том, что, возможно, ему придется отпустить Намджуна прямо сейчас и остаться без защиты от Сталкера, но Джин задавил ее усилием воли. Хватит. Он и так слишком поддался всему этому антигуманному образу жизни. – Сейчас приедет Джехван, – сказал он Намджуну. Тот занял свое привычное кресло, перетащив его в гостиную, и наслаждался купленной книгой. – Хорошо, господин мой. Мне нужно что-то приготовить? Или подготовить? – Нет. Все и так хорошо. Если что-то понадобится, то я скажу. Правда, сколько бы Джин ни старался, он так и не чувствовал себя уверенно, когда приказывал. Может, это приходило с опытом? Или с количеством прислуги? В голове опять возникла немного безумная идея о том, не предложить ли Намджуну после освобождения постоянное место телохранителя? Тот отлично справлялся. В дверь позвонили, но, прежде чем Намджун успел пойти открывать, Джин велел: – Оставайся тут. Я сам. Не стоило сразу же шокировать неизвестного эксперта по защитникам явлением оного. Правда, когда Джин пошел к двери, ему все равно показалось, что Намджун тихо прокрался следом. – А вот и мы, – Джехван сначала пропустил вперед своего эксперта, а потом зашел и сам. Выглядел он не очень уверенно, и теперь Джин понимал почему. Джехван умудрился привести к нему не просто активиста или защитника, а саму Чон Соми, яростную Соми, которая еще в прошлом месяце организовала такую громкую акцию протеста, что несколько крупных корпораций нехотя согласились выслушать требования и подумать над их исполнением, а не вызвали охрану и повышвыривали вон всех несогласных. – Привет, – Соми подергала себя за косичку – сегодня она выглядела, как совершенно безобидная студентка первых курсов, ее кукольное личико и удивленно распахнутые глаза только усиливали впечатление. – Я тебя знаю, ты – Сокджин, вселенский айдол, с твоей помощью мы закрыли три сбора на спасение центаврианских дельфинов. Ну, в чем дело? Чем я могу помочь? Что за секретность? – Идем, – Джин вздохнул и провел ее в гостиную, где Намджун делал вид, что никуда не вставал и все время только читал. Один рукав у него чуть задрался, открывая часть наруча, но Соми, видимо, откуда-то знала его и внешне, потому что почти сразу же выпалила: – Вы что, шутите? Нет, серьезно?! Вы что, хотите, чтобы я вам что – помогла вот это вот легализовать? – Я серьезно. Это все очень конфиденциально, – заметил Джин. – И без оскорблений, пожалуйста. Намджун, это Чон Соми. Она друг. Кажется, Соми уже подбирала пару выражений для происходящего, потому что гневно покраснела, но тут же махнула рукой. – Ладно. Пойдем поговорим, но без него, – ее палец ткнул в сторону Намджуна. – Господин? – мягко уточнил тот, наклоняя голову. – Без него, – еще раз повторила Соми. – Он все равно ничего не может сказать и не будет говорить. Выражение лица Намджуна стало на секунду растерянным, а потом каким-то нехорошим, и Джин поспешил приказать: – Намджун, займи моего друга Джехвана. Поиграйте с ним во что-нибудь. Там на полке лежали нарды с Сатурна, но они громко орут, не пугайтесь. – Конечно, господин, – Намджун поклонился. – Во что бы вы хотели сыграть? – Приставка работает? Поиграем в гонки, – быстро сориентировался Джехван, которому, судя по выражению лица, было жутко интересно поучаствовать в разговоре с Соми, но он честно принес себя в жертву интересам Джина. – Вот и отлично. Джин проводил Соми в соседнюю комнату и приготовился выслушать про себя то, что и так знал. Но она успела взять себя в руки, поэтому довольно спокойно начала: – Ну, как это объяснишь? Работорговля? Решил обезопаситься из-за маньяка? И чем я-то помогу? – Родители решили, – Джин скривился. – Мне это совершенно не нравится. Они купили его без моего ведома. – Тогда в чем проблема? Отпусти его и все. Нельзя владеть другими людьми, – Соми вздохнула. – Я думала, что все это творится только в халифатах. А вдруг кто-то узнает о нем и тоже решит купить, раз уж любимый айдол подал пример? Ты же понимаешь, что начнется, если обо всем этом пронюхают журналисты? – Я и хочу, – огрызнулся Джин. – Но я не знаю, что будет потом. Ты знаешь хоть один случай, когда их отпускали? Может, он умрет? Или за ним вышлют убийцу? Или он зловеще расхохочется и уничтожит всю планету, а? Соми открыла рот, чтобы возразить, но тут же пошла на попятную: – Ладно, допустим, ты прав. Тогда что ты хочешь от меня? У меня других идей нет. – Ну, не лекции о вреде рабства, – не удержался Джин. – Я бы хотел, чтобы ты рассказала, что знаешь о защитниках, кроме проклятого буклета. И, может, помогла бы мне поискать еще информации. Я не могу отпустить его, пока мы не поймем, какими будут последствия. – Волнуешься о себе или о нем? – садясь на диван, уточнила Соми. – Больше о нем, – Джин сел рядом. – Я в замешательстве. Не знаю, как сделать все правильно. Если бы я мог, я бы сразу… – Да, да, я уже поняла. Так… – Соми вытянула ноги в смешных ярких босоножках и пошевелила ими. – Что знаем мы, активисты? Планета распродает своих богов ради искусственного ядра. Это и так всем известно в сети. История весьма мутная, как ты понимаешь. Сначала все решили, что это такой рекламный трюк. Но те, кто работает в халифатах, подтвердили, что защитник подчиняется беспрекословно, никаких ограничений на приказы у него нет. Он раб своего господина. Тогда мы попытались что-то сделать. – Безрезультатно? – Конечно. Понимаешь, проблема в том, что во Вселенском суде по правам гуманоидов – а один из нас, Ким Сухен, может, видел его, довел дело до суда, – защитник выступает, как свободная и очень возмущенная личность. Говорит о своем праве оказывать услуги и наниматься на работу. Его господин демонстрирует трудовой договор – телохранителя, домоуправителя или персонального ассистента. И что тут скажешь? Дело закрыто. Мы не можем доказать рабство, хотя все о нем знают. – То есть Намджун начнет все отрицать и утверждать, что просто нанялся ко мне на работу? – уточнил Джин, не зная, что чувствует по этому поводу. Соми чуть нахмурилась. Кажется, она подозревала, что на этом его добрые намерения и закончатся. – Именно. Если беспокоишься о проблемах с законом, то их не будет. Защитник даже имеет при себе документы о пересечении границ планеты с рабочей визой. Возможно, он берет все нужные бумаги прямо из воздуха. – Хитро придумали. А что ты еще знаешь об их способностях? – Ходят слухи… Соми замялась. – Ну, ты и сам знаешь про силу и скорость, но говорят, что они умеют управлять людьми, читать мысли и творить прочие жутковатые вещи. То есть у них есть какая-то сила, но ее источник неизвестен. – Думаешь, что они не боги? – Думаю, что история очень странная, – призналась Соми. – Я поищу побольше о них, но… Если серьезно… Ты веришь в богов? – Я не знаю, во что мне верить, – Джин хотел бы рассказать ей об умениях Намджуна, но решил все-таки держать язык за зубами. – Он рассказывал мне о себе – прямо настоящую легенду, про то, как его создала Всеобщая мать. Звучало… Ну, как обычный миф. – Ну, может, конечно, и бог. Но я все равно сомневаюсь… – Что бы ты сделала на моем месте? – Ну, несколько минут назад я думала, что отпустила бы его и дело сделано, но теперь… – Соми нахмурилась. – Ты знаешь, что кроме твоего защитника на территории нормальных государств видели еще троих? – Нет. И что с ними случилось? – Никто не знает. Они просто исчезли и больше не появились ни в халифатах, ни вне их. Прозвучало очень зловеще. Может, хозяева тоже решили их отпустить? – Тогда, пожалуйста, поговори с кем-нибудь, кто сможет узнать? Если я буду знать, как его защитить, я постараюсь сделать все правильно. – Ладно, – Соми ободряюще ему улыбнулась. – Все будет хорошо. И не такие проблемы решали. Я поспрашиваю, поищу информацию, позвоню Сухену. Найду тех других хозяев. Если бы Джин не видел ее с факелом на баррикадах, он, может, и не поверил бы. Но сейчас у него появился сильный и, главное, упрямый союзник. Это давало надежду на то, что Намджун однажды станет свободным. *** Уже у самой двери Соми повернулась и с легкой полуулыбкой сказала: – Только я это делаю не столько из врожденного гуманизма, сколько в надежде на помощь в будущей акции. По рукам? – Я так и знал, что вы, активисты, – страшные люди, – Джин закатил глаза. – Не вопрос, помогу, чем смогу. Главное, чтобы мне голову не пробили на какой-нибудь баррикаде. – Выберем что-нибудь попроще. Я позвоню. Закрыв за ней дверь, Джин вернулся в гостиную и застал Джехвана с Намджуном на середине какой-то головокружительной трассы. – Как успехи? – спросил он, улыбаясь от того, насколько сосредоточенным и серьезным выглядел Намджун. – Я выигрываю, но он, похоже, поддается, – с сомнением похвастался Джехван. – А у вас как? – Дело двинулось, – округло описал ситуацию Джин. – Будешь чай? – Нет, я, наверное, уже поеду, – Джехван с сожалением поставил игру на паузу. – Завтра репетиция, Хакён меня убьет, если я сегодня не буду соблюдать режим. Спасибо, Намджун, это было здорово. Тебе нужно как-нибудь сходить с нами в рейд. Нам как раз не хватает мага. Намджун задумчиво кивнул и перевел взгляд на Джина. Ему наверняка требовалась расшифровка такого щедрого предложения, и Джин обязательно бы ему пояснил, если бы не торопился выпроводить Джехвана домой. Честно говоря, его даже обрадовала такая торопливость. – Или хочешь, чтобы я остался ненадолго? – неуверенно спросил Джехван в дверях. – Если тебе неуютно или одиноко… – Нет, все в порядке. Спасибо, что привел Соми – она обещала помочь, но тоже пока ничего конкретного не сказала. – А если ответов нет? – уточнил Джехван. – Может, просто оставить его тут? Пусть делает, что хочет? Ну, работает телохранителем, а в оставшееся время делает, что хочет? Джин зачем-то вспомнил нежные прикосновения к собственной голове и содрогнулся. Как он мог объяснить Джехвану, что у Намджуна не было никакого собственного времени? А его желания могли оказаться вовсе не такими уж и его. – Это плохая идея. Джехван уже развернулся к двери, а потом, вдруг вспомнив что-то, резко развернулся и спросил: – Слушай, а ты ведь тоже участвуешь в благотворительном концерте, да? Может, споешь с нами? Перезапишем что-нибудь старенькое, а? – Я… – только работы над перезаписью Джину сейчас и не хватало, в оставшиеся часы его жизни. – Может, в другой раз? Это же не последний концерт. Прозвучало печально, и Джехван тоже, скорее, расстроился, чем обиделся. – Ладно. В другой раз так в другой. Ты точно в порядке? Вокруг такое творится – ты если что звони, хорошо? Иногда всем надо просто что-то тупое сказать в трубку. Или пожаловаться. Разве не для этого существуют друзья? – Конечно. Если что, то я позвоню, – Джин попытался как-то по-человечески улыбнуться. Он считал, что друзья существуют совсем не для этого, а остальные словно решили доказать ему, что он не ценит их хорошее отношение и одиноким чувствует себя исключительно по собственной вине. – Будьте осторожны, ладно? Возможно, единственной целью появления Джина на свет были вот эти несчастные часы? Пока Сталкер наблюдал за ним и охотился на него, остальным ничего не угрожало. – Будем, – Джехван помахал ему рукой. Когда вообще вдруг в жизни Джина все стало так странно? Раньше он мог с легкостью рассказать о своих друзьях, целях и мечтах. А сейчас будто застрял в стеклянном куполе вдвоем с защитником с проклятой Малахитовой планеты. – Господин мой, – Намджун подошел так неслышно, что Джин вздрогнул от неожиданности. – Простите, что напугал. Вы мне не доверяете, господин? – Что? – почему-то вдруг показалось, что Намджун его прямо сейчас и укокошит. – Вы говорили с той девушкой обо мне. Но без меня, – пояснил тот, вовсе не собираясь ничего делать. Кажется, его всерьез задело происходящее, и он опять погрустнел. – Вы не доверяете мне? – Намджун, я просто хотел бы… Хотел бы все изменить для тебя, понимаешь? Но ты сам сказал, что не будешь говорить на эту тему – вот я и пытаюсь узнать у других. – Не стоит вам ничего узнавать, – как-то неожиданно сердито для его обычного понимающего тона заметил Намджун. – Вам не нравится мое присутствие здесь? – Нравится, – Джин схватил его за руку, вдруг иррационально испугавшись, что тот просто уйдет. – Мне все нравится, Намджун, но я хочу по-другому. Чтобы никто ни от кого не зависел. Намджун только пожал плечами, а потом, снова закрывшись своим привычным спокойствием, спросил: – Чем я могу порадовать вас, мой господин? – Я и так очень рад, – заверил его Джин. – Сейчас мы… Сейчас… В голову, как назло ничего не лезло, да и в парк больше не хотелось. Разве что в нарды поиграть с Намджуном? – Господин мой, вам не обязательно думать обо мне. Если вы хотите отдохнуть, я не буду вас тревожить, – считав его замешательство, пояснил Намджун. – Тогда я посмотрю сериал в спальне, а ты занимайся, чем захочешь, ладно? – Джин с облегчением выдохнул. – Намджун, тебе нужно, чтобы я еще что-то тебе разрешил? Для полного счастья? – Все в порядке, мой господин, – тот выглядел вполне счастливым. Даже не верилось, что несколько минут назад он вроде бы рассердился. – Только позвольте спросить. – Конечно. Мысленно Джин уже прихватил с собой упаковку с орешками и предвкушал, как хотя бы на несколько часов забудет обо всем. Кто-то, наверное, посчитал бы расточительством так тратить последнее время своей жизни, но Джин никогда не составлял список дел на такой случай. Чего бы он хотел? Послать сасэнок по известному адресу? Сказать родителям, как они его обидели и как он их любит, несмотря на это? Послать всем друзьям покаянное сообщение о том, какой он плохой друг и какие хорошие они? Вот только это ничего бы не изменило. – Для вас так важно отпустить меня? – пробился к нему голос Намджуна. – Конечно. Ты этого заслуживаешь, – Джин ждал еще вопросов, но Намджун только кивнул, обдумывая услышанное, и вернулся в свое кресло. Больше от сериала Джина никакие вопросы не отделяли. Разве что размышления о собственной безграничной трусости, которая не позволяла ему закончить все дела, а подталкивала просто лежать и ни о чем не думать. Кинув орешки на кровать, Джин вытащил телефон и нашел в списке контактов номер матери. Стала бы она его слушать? Или, может, стоило пропустить часть со списком обид и сразу перейти к главному? «Только одну серию», – пообещал он сам себе, прекрасно зная, что врет. Сериалы никогда так просто не отпускали в реальную жизнь, жаль, что не могли от убийцы спрятать. *** Джин ненавидел ранние подъемы. Может, кто-то и чувствовал себя с утра бодрым и свежим, но только не он. Конечно, этому способствовал еще и сбитый режим, но Джин предпочитал просто жаловаться на свое неумение стать «жаворонком» и ничего с этим не делать. Проснувшись, он попытался придать себе сил прохладным душем, но разогнать туман в голове так и не сумел. Джин натянул самый свой мягкий и удобный спортивный костюм, отчего туман только стал гуще, похожим на большое, облако. Откуда-то из него периодически выныривал Намджун, сменивший черную водолазку в костюме на такую же, но синюю. – Завтрак, мой господин? Помочь вам одеться, мой господин? – Поедим там. Уже и сам оделся. Сейчас приедет Джейми с моим гигантским кофе, – Джин потер глаза. Он знал, что к вечеру ему станет лучше, а во время концерта он вообще будет искрить от чужой любви и энергии. – Ох, ненавижу дни концертов. Конечно, это неблагодарно с моей стороны, но вот прямо сейчас жутко ненавижу. Ему подумалось, что у Намджуна, наверняка имелась в запасе какая-нибудь бодрящая магия, но почему-то не хотелось ничего менять. Иногда Джину казалось, что он не заслуживал всего происходящего –любви, подарков, успеха. Тренировки, даже до полной потери сил, все равно не искупали этой несправедливости, так пусть хоть в дни концертов его тошнило бы полдня. – Что мы сегодня делаем, мой господин? – спросил Намджун, и Джину пришлось немного рассеять туман и сосредоточиться на ответе. – Сегодня концерт, – вроде бы, он уже говорил об этом или ему только так казалось через пелену дурного самочувствия. – Мы приедем на место, прогоним пару раз весь сет-лист. А вечером всех поразим выступлением. – Что мне делать, господин мой? – Местный начальник охраны покажет тебе зал, расскажет об их системе безопасности, чтобы ты мог успешнее меня охранять. Только без синих вспышек, Намджун, ладно? – Хорошо, господин мой. И не отваливался же у него язык постоянно повторять это «господин». Джин поймал себя на совершенно несправедливом раздражении и постарался успокоиться. Он просто не выспался, вот и все. Все в том же тумане он открыл дверь своей команде, получил стакан с кофе и был отконвоирован в машину. Хорошо, что все прекрасно знали, как справляться с ним в таком состоянии, иначе Джин не гарантировал бы приличного поведения. Намджун все так же аккуратно и быстро доставил их к концертному залу – не самому большому в карьере Джина, он зато технически превосходил многие площадки. Джин вынырнул из пелены только один раз, когда ему показалось, что в толпе фанаток кто-то попытался сжать его задницу. Но Намджун и тут успел перехватить чужую руку и достаточно деликатно увести в сторону. – Спасибо, – тихо сказал ему Джин, оказавшись в служебном коридоре. – Спасибо, Намджун. – Никаких проблем, босс, – с улыбкой отозвался тот. – Я здесь для этого. – Кстати, – Джейми похлопала его по плечу. – Поздравляю, Намджун, у тебя образовались свои фанаты. – Что? – переспросил Джин, одновременно начиная паниковать и с трудом сдерживая смех. – Ты уверена? – Конечно. Во-первых, его три раза сфотографировали, пока мы шли. Во-вторых, я им вчера на фансайт сама перечислила пятьдесят кредитов. Джейми закатила глаза, точно удивляясь его непонятливости. Джин только надеялся, что это не рассекретит Намджуна раньше времени – а так даже у Сон У были свои почитатели. Его называли «самым быстрым ассистентом» и умудрялись сфотографировать так, что даже Джину становилось чуть-чуть завидно. – Я… – Намджун растерянно взглянул на Джина – в его глазах мелькнуло виноватое выражение, словно в появлении фанатов была и его вина. – И что мне делать? – Наслаждайся, – Джин постарался улыбнуться ему максимально искренне. – Все в порядке, Намджун. У моей команды так или иначе появляются свои фанаты. Потому что… – Потому что мы классненькие, – хором отозвались девочки и даже уткнувшийся в телефон Сон У. – Понятно? – Джин чуть сжал кончики его пальцев, быстро, чтобы никто не заметил. – Не парься. – Хорошо, босс. Они дошли до гримерок, чтобы оставить вещи. Джину нравилось, что дверь в его персональную «гримерку звезды», как называл такие Сонхва, располагалась прямо в общей: так он не чувствовал себя безвозвратно отделенным от своей команды. Танцоры уже умудрились не только приехать, но и начать разминаться – вот уж кому не мешали ранние подъемы. – Добрый день, – невысокий пожилой мужчина в строгом костюме привычно просочился к ним, игнорируя громкие возгласы со всех сторон, летающую из рук в руки косметику и прочие признаки рабочего процесса. – Я начальник охраны, Чхве Джиен. Мы рады видеть вас в нашем концертном зале. – Добрый, – Джин кивнул и дежурно улыбнулся. – Это мой телохранитель, Ким Намджун. Пожалуйста, введите его в курс дела. Намджун поклонился, чем всерьез озадачил мистера Чхве, но тот махнул ему рукой и принялся прокладывать себе обратный путь сквозь творческую атмосферу гримерки. Джин проводил взглядом идеально прямую спину Намджуна и тихо вздохнул. Он только надеялся, что его не убьют прямо во время репетиции, пока того нет. Но срок же еще не вышел? Туман сгустился, но, несмотря на это Джин поднялся на ноги. Нужно было начинать репетировать, иначе они ничего не успели бы. Такие дни всегда пролетали удивительно быстро. Иногда хотелось успеть повторить какой-то номер еще раз, но время словно сыпалось сквозь пальцы. Вот и сейчас – не успел Джин прогнать самое начало, еще раз вместе с постановщиком шоу поговорить со звукооператором и дать указания осветителям, как зазвонил телефон. На экране высветилась не только фотография, но и время. За обсуждениями они потеряли два с половиной часа. – Репетируешь? – спросил Сонхва вместо приветствия. Голос у него звучал подавленно. – Да, все в порядке, – поспешил успокоить его Джин. Он помнил, что сегодня тот занимался похоронами последней жертвы Сталкера – их связывал один контракт, и Сонхва, конечно, не мог остаться в стороне. – Я сегодня не приеду. Ты уж прости, что я все по телефону и по телефону. – Ничего, я уже большой мальчик, – Джин фыркнул. – Занимайся там другими делами. Я не пропаду. Стало ужасно неприятно от мысли, что, возможно, скоро Сонхве придется устраивать еще одни похороны. Сможет ли он вообще это выдержать? – Ладно. Тогда я позвоню, как разделаюсь со всеми проблемами, ладно? Сон У в курсе всего ближайшего расписания. – А потом я свожу тебя в какой-нибудь секретный бар и вместе напьемся, – предложил Джин, стараясь сделать хотя бы что-нибудь. – Секретный бар. Звучит, как шпионская тема. Конечно, вам, звездам, полагаются секретные бары и прочие крутые вещи, – Сонхва чуть повеселел. – Удачного концерта! Еще позвоню. – Не сглазь, – велел Джин и сбросил звонок. Ладно, пора было возвращаться к следующему номеру, и если сейчас его фортепиано не оказалось бы на нужном месте, то он вполне мог кого-нибудь убить – Босс, – один из танцоров неуверенно подошел к нему, не зная, видимо, бить ему земные поклоны или нет. Он работал с ними совсем недавно. – Тут такое дело… – Что-то не так? – Джин чувствовал себя готовым разобраться с любой проблемой. Туман после разговора с Сонхвой полностью рассеялся. – Нам… Мы не уверены, но… – он так медленно подбирал слова, что избыточная энергия Джина того и гляди превратилась бы в раздражение. – Мы… – Выкладывай, – чуть подтолкнул его Джин. Краем глаза он зацепил скользящего по залу Намджуна. Начальник службы безопасности что-то эмоционально объяснял ему, размахивая руками для верности. Наверное, все шло по плану. – Нам кажется, что размеры сцены в виртуальности были чуть другими, – выпалил танцор. У него чуть покраснели уши. – Но мы укладываемся, просто я хотел, чтобы вы тоже знали. Иногда возникали и такие проблемы. – Никто не свалится? – уточнил Джин. Танцор обернулся к своим, а потом помотал головой. – Ну и хорошо. Фортепиано, наконец, заняло свое место на сцене, и Джин выкинул из головы все лишнее. Для Сонхвы он должен был постараться изо всех сил. *** Намджун подошел к нему в тот момент, когда он уже стоял на платформе. Концерт вот-вот должен был начаться. Джин чувствовал привычную наэлектризованность от макушки до пяток – он видел, как постепенно заполняется зал, как его фанаты начинают доставать разноцветные баннеры. Воздух буквально искрил от чужого ожидания и предвкушения. – Босс, я буду рядом, – тихо сказал он. – Надеюсь, что не на сцене, – легкомысленно пошутил Джин, чуть оборачиваясь к нему. Намджун улыбнулся: – Не на сцене. Я все изучил. Не волнуйтесь. – Ладно, – Джин отвернулся и сделал глубокий вдох. Никакой Сталкер не испортил бы ему этот момент, эти секунды триумфа, когда платформа вынесет его на сцену концертного зала. Джин еще помнил те дни, когда у него появились первые фанаты. Это было после того, как реалити-шоу вышло в эфир. Просто однажды три девочки около съемочного павильона вдруг подняли плакат с его именем, и Джин ощутил такое счастье и такую благодарность, что нес их с собой все эти годы. Зачем люди становились звездами? Айдолами? Многие ведь считали, что из-за денег, но Джин с легкостью бы от них отказался. Чего хотели такие, как он? Любви? Признания? Хотели сказать «вот я, посмотрите, я есть, я такой, любите меня изо всех сил, потому что я в этом нуждаюсь»? Словно дрессированные собачки учили трюки, чтобы получить вознаграждение? Снова вдохнув и выдохнув, Джин закрыл глаза и ощутил, как платформа поехала вверх. На его первом выступлении в зале едва ли набралось бы человек пятьдесят – они скооперировались с еще одним певцом, так что, наверное, фанатов тоже пришло поровну. Джин еще помнил, как раздавал на улице листовки на свои выступления, как потом ждал, что это даст хотя бы какой-нибудь результат. – Вы готовы? – спросил откуда-то сверху его собственный голос в записи с наложенными эффектами. Потом фанатов становилось все больше и больше. Джин не успевал запомнить их всех, хотя обещал себе знать лица своих самых верных поклонников. Они ведь действительно любили его. Джин иногда сам не понимал, как это работало – вдруг совершенно незнакомые люди начинали всерьез беспокоиться за него, верить, желать ему успехов и стараться изо всех сил помочь. Но, как и в обычной жизни, стоило кругу фанатов стать больше, как в него просочились странные, а иногда и откровенно неприятные личности. Больше Джин не чувствовал единения с ними всеми, но, наверное, так было и правильно. В его с поклонниками экосистеме наметились разные круги – семейный, дружеский и тот круг дальних родственников и их непонятных знакомых, от которых всегда ждешь подвоха. – Кого я должен любить в этом мире? – продолжал голос. – Себя, себя! – скандировал зал, а потом, увидев его силуэт, издал удивительно слаженный визг. – Ким Сокджин, Ким Сокджин, Ким Сокджин! Джин поднял руку с зажатым в ней микрофоном. Платформа плавно остановилась – все танцоры застыли на своих местах. Оставалось только дождаться первых нот. Время замерло в этой секунде, вспыхнуло сверхновой, заполнив Джина изнутри бурлящей волной восторга. Тот, кто ни разу не стоял на сцене перед людьми, никогда бы не понял этого ощущения. Его нужно было пережить хотя бы один раз. Джину невероятно повезло – он ощущал его снова и снова, с каждым концертом. Многие и этого не имели. Номера шли одни за другим – все выходило не просто легко, а само собой, точно через Джина тек поток. Фортепиано появилось на сцене в нужный момент, смена костюмов прошла идеально, и Джин даже не запутался в блестящих нитях на пиджаке, как случалось раньше. Может, он стоял на сцене в последний раз? Хорошо бы поклонники запомнили его таким – счастливым, удачливым, легко исполняющим песни и улыбающимся. Джин так сильно старался улыбаться, что заболели щеки. Качались в воздухе сияющие серебряным светом лайтстики, взвивались баннеры – смешные, трогательные, полные искреннего восторга. Джин улыбался и махал рукой в их сторону, показывая, что все заметил и оценил. В очередной раз скрывшись под сценой, чтобы сменить костюм на простую футболку и джинсы, он огляделся. Намджуна он нигде не видел, хотя тот обещал находиться рядом. Кто-то из команды вытер ему лицо и дал в руки бутылку с водой. До него как-то запоздало дошла мысль о том, что уже прошла ровно половина концерта. Наступил момент немного расслабиться и поболтать с залом. Это Джину всегда удавалось лучше всего. – Как настроение? – спросил он, снова взлетев на платформе вверх, на сцену. – Вам понравилось? – Даааааа! – выдохнул зал. Кто-то протягивал к нему руки, и Джин, чуть наклонившись, легко прикоснулся к кончикам пальцев своей ладонью. – И у меня отличное! Я вижу, что вы приготовили мне кучу баннеров! Эй, привет Нептун-3! Давно вас не было видно! Воздуха в груди точно стало меньше, а сам Джин раздвоился. Пока одна его часть продолжала идти вперед по длинному «языку» справа от основной сцены и говорить все хорошее, что приходит в голову, и немного заготовленных шуток, другая искала Намджуна в темноте рядом со сценой. Сталкер мог быть здесь, наблюдать, как хищник выслеживать жертву, чтобы прыгнуть на нее в нужный момент. Как во вспышках света заметить опасность? Сердце бешено заколотилось где-то не на том месте – сместившись выше и почти выскакивая из горла. Щелкали телефоны, снимая его совсем близко, чьи-то лица бледнели и исчезали в темноте. Его фанаты. Или кто-то незнакомый? Кто-то, пытающийся его убить? По спине точно провели ледяной рукой, и от этого прикосновения мышцы закаменели. До конца сцены оставалось еще шагов двенадцать, так что Джин повернулся спиной и помахал особенно трогательному баннеру. «Я вышла замуж три месяца назад. Это мой первый концерт вместе с мужем!», – он знал этот почерк. Одна из первых фанаток? Семь шагов. Почему-то вспомнилось, как Намджун спрашивал, писали ли ему записки? Конечно, писали. Все фанаты писали ему записки, как же иначе. Он опять панически оглядел темноту, совсем непроницаемую на вид. Джин сделал еще один шаг, и вдруг не ощутил под ногой ничего. Пустоту. Как там сказал этот танцор? Виртуальная сцена отличалась от реальной? Пока один Джин падал, стараясь все еще улыбаться, второй панически кричал внутри – сейчас он сломает себе спину, или свернет шею, или останется без ног. Идти по сцене неизвестной длины спиной вперед: наверное, он совсем лишился рассудка от ужаса. Все происходило какие-то секунды, а Джин словно застыл в вечности этого падения, понимая, что даже отмеренные ему часы не доживет. Он все никак не мог вдохнуть или выдохнуть, заледенев от ужаса. И вдруг внутри этой вечности чьи-то теплые руки уперлись ему в спину, чуть ниже лопаток, выталкивая из кошмарного момента, из растянувшейся секунды обратно на сцену. Его поймали, точно в игре на доверие, впервые в жизни. – Испугались? – спросил первый, профессиональный Джин у охнувшего зала и подмигнул, пока второй находился чуть ли не в полуобморочном состоянии. Его лицо на большом экране выглядело безупречным и счастливым, как и всегда. – Сегодня я ужасно рассеянный – даже не смог точно рассчитать сколько шагов до конца сцены. Вам придется посчитать вместе со мной! Он бросил быстрый взгляд назад, но Намджун все еще скрывался в тенях вокруг сцены. Облегченно вдохнув полной грудью, Джин продолжил заигрывать с фанатами. Куча нервных клеток умерла в нем во время падения, но он надеялся, что будет не так уж сильно по ним скучать. *** Вторая половина концерта, по ощущениям, промелькнула еще быстрее, чем первая. Джин все так же улыбался и старался изо всех сил, ведь его поклонники не были виноваты в его панических приступах, но ощущения наэлектризованности больше не было. Внутри радость мешалась с только что пережитым ужасом, в коленях чувствовалась неприятная слабость, а за своими шагами он наблюдал пристальнее, чем танцоры. Размеры сцены в виртуальности были чуть другими, вот что сказал тот танцор. Чуть. Джин мог бы поклясться, что даже в приступе паники помнил про расстояние до края. В самом начале карьеры на одном из концертов он засмотрелся на счастливые лица фанаток, точно так же промахнулся мимо края сцены и, упав, сломал себе руку. Роликов его падения вышло несколько десятков, каждый с разного ракурса, а следующие концерты в туре пришлось давать с гипсом и ощущением собственной неидеальности. Больше Джин себе такого не мог позволить. Что же случилось в этот раз? Почему он не проверил сцену? Решил, что все как обычно? Иногда виртуальные слепки концертных залов или стадионов действительно немного отличались, но никогда настолько сильно. Он почти свернул себе шею – упади Джин спиной вперед с такой высоты на оборудование, да или даже просто на пол, завтра он пришел бы в себя в реанимации. Если пришел бы. Джин даже не сразу понял, что на сегодня все уже закончилось – фанатки все еще скандировали его имя, платформа плавно опустила под сцену, и он еще несколько секунд ждал, когда ему дадут смену одежды. Вместо этого все вокруг зааплодировали и принялись восторженно вопить. – Это было круто! Ты продумал это? Почему нам не сказал? Джин даже не сразу понял кто и что говорит – его словно обложило ватой со всех сторон, и голова окончательно поплыла. Хорошо, что Намджун успел поддержать его за локоть и мягко повести вперед, а не то Джин просто сел бы на пол и заткнул уши руками. – Видео уже в соцсетях. Кто-то даже успел нарезать гифок, ты представляешь? – Джейми нагнала их у гримерок. – Нет, признайся – ты репетировал? Приезжал сюда без нас? – Просто немного сымпровизировали, – наконец, выдавил Джин, стараясь улыбнуться. – Но я, кажется, не рассчитал эффект. Хорошо, что Намджун был рядом. – Ох, да. Я чуть от ужаса не умерла. Предупреждай нас в следующий раз, ладно? А то придется включить в счет сеансы у психотерапевта. – Конечно. Просто не хотел портить вам сюрприз, – Джин и сам удивился, насколько же спокойно и весело на этот раз прозвучал его голос. Такими темпами он мог вести курсы по профессиональному вранью для звезд и журналистов особенно мерзких газетенок. Через гримерку Джин прошел уже без поддержки Намджуна, стараясь не смотреть на танцоров. Понял ли тот новенький, что сейчас он вовсе не играл? Или решил, что Джин сам изменил виртуальный слепок ради пиара? – Нам нужно пару минут поговорить, и я к вам вернусь, ладно? – Джин вслепую махнул рукой и заскочил в свою гримерку с такой скоростью, словно за ним прямо сейчас гнался Сталкер с ножом. Йерин, уже собиравшаяся помочь ему снять макияж, кивнула и вернулась на свое место. Хорошо хоть сегодня никто из знакомых или коллег не пришел к нему на концерт. Обычно Джин немного болтал с ними и обязательно фотографировался. Он воспринимал это, как часть работы. Родители ни разу не осчастливили его своим появлением, но зато Джехван или Сандыль обычно выкраивали для него время в расписании. Или кто-то малознакомый, но известный заглядывал. Сейчас все боялись Сталкера, так что никаких гостей на сегодня Сон У не планировал. – Господин мой? – спросил Намджун, плотно прикрывая за собой дверь. Джин помнил, что хотел поблагодарить его от всей души, но почему-то вместо этого протянул руки и издал какой-то едва слышный шипящий звук, точно из воздушного шарика выходил воздух. Тот, как и всегда, все понял правильно. Сделал быстрый шаг к нему, обнимая и прижимая к себе. Джин пытался дышать, но вдох выходил отчего-то в два приема, а вдоль спины опять окатило холодом пережитого ужаса. – Все в порядке, – Намджун положил ладонь ему между лопаток, согревая своим теплом. – Я рядом. Я всегда буду рядом. Я вас поймал, господин мой, вы не падаете. – Испугал-ся, – все так же в два приема выдавил Джин. Его колотило от дрожи. – Уже падал. – Я не позволю вам упасть. Нечего бояться, – голос у Намджуна звучал уверенно, как и обычно. – Вы меня потеряли в темноте? Я же обещал, что буду рядом. – Запаниковал, – уже спокойнее признал Джин, выравнивая дыхание. – Просто запаниковал. – Вы сегодня сделали стольких людей счастливыми, – вдруг задумчиво сказал Намджун, все еще держа его в руках. – Вы так талантливы, господин мой. Это словно свет звезды. – Хочешь меня отвлечь, сменив тему? – спросил Джин и нервно хихикнул. – Да, я такой. Я вселенский айдол, помнишь? Это моя работа. – Хочу поделиться, – терпеливо пояснил Намджун, чуть улыбаясь. – Сегодня я тоже наслаждался концертом. – Спасибо, – не найдя никакого подвоха, Джин вздохнул и вывернулся из его рук. – Ладно, нужно доработать уже до конца. В глаза бросилась сумка, и ведомый смутной мыслью Джин вытащил свои виртуальные очки и перчатку. – Я только проверю слепок, ладно? – спросил он, как будто Намджун мог ему запретить. – Если там такая большая разница, подумаем, как прищучить зал и одновременно сделать вид, что все шло по плану. – Конечно, господин мой, – Намджун кивнул. Джин вышел в программу, выбрал режим без движения и оказался на виртуальной сцене. От точности копии ему на секунду опять поплохело, но он быстро взял себя в руки. Неужели какой-то козел плохо сделал свою работу? Он медленно пошел вперед, повторяя свой маршрут – в висках вдруг заныло, точно он резко поднялся на ноги. Впереди, на самом краю «языка» что-то лежало, и Джин предполагал, что. «Этого не может быть. Тебе кажется. Просто кажется». Пространству в реальности действительно не хватало приличного куска, но Джина это уже не слишком волновало. Он смотрел на обожженную белую розу и записку из букв, лежащие на том месте, где его нога соскользнула с края. Джин еще успел заблокировать виртуальную копию для всей команды перед тем, как с едва слышным сипом стянул очки и отшвырнул в сторону. – Что случилось? – тут же встревожился Намджун. – Сталкер, – едва слышно ответил Джин, пытаясь успокоить вставшее поперек горла сердце. – Это его штучки. Там его метка на краю сцены. Это он… Как он… – Я посмотрю? – спросил Намджун, протягивая руку к очкам. – Вечером. Нужно выходить. Иначе кто-нибудь решит, что мы с тобой тут трахаемся, – совсем перестав следить за словами, ляпнул Джин. – Ох, прости… – Все в порядке, – Намджун убрал очки и помог ему избавиться от перчатки. – Я вас понял, господин мой. Хорошо бы, ведь Джин сам себя сейчас не понимал. *** Стараясь больше не смотреть в сторону сумки с вещами, Джин переоделся в свой мягкий репетиционный костюм и открыл дверь, чтобы впустить Йерин. Та усадила его на стул и принялась уверенными, аккуратными движениями снимать макияж. А ведь когда-то Джин делал это сам, а если забывал, то утром мог обнаружить свою кожу в плачевном состоянии. Джейми подсела к Намджуну и принялась пытать его расспросами: – Вы репетировали это падение? Долго? Без нас? – Спроси у босса, – Намджун ответил ей такой дьявольской улыбкой, что она с тихим вздохом отступила. – Между прочим, у падения теперь есть свой хэштег, – через минуту заметила она. – Скоро оно будет популярнее, чем я, – Джин закатил глаза и вытащил свой смартфон из сумки. – Эй, мы же договорились, что ты не смотришь соцсети, – Джейми погрозила ему пальцем. – Просто хочу перевести немного денег фансайту Намджуна. Думаю, что он это заслужил сегодня. А им понадобится хорошая техника для съемок. Сонхва не одобрил бы их несерьезное отношение к фанаткам, которые в теории могли найти слишком много ненужной информации о Намджуне. Но почему-то Джину хотелось, чтобы тот тоже ощутил на себе искренний интерес и обожание его поклонниц. Разделил бы это с ним хотя бы так. Джейми фыркнула в ладонь, а потом сделала хитрое лицо и спросила: – Я могу сделать звезде предложение? – Если оно не матримониальное, то да, – отозвался Джин, пытаясь угадать, чего она хочет. Конечно, он подозревал, в чем дело, и двумя руками поддерживал ее задумку, но решил дослушать. – Как насчет выпить с нами? Сегодня первый концерт после долгого перерыва, он прошел отлично… Разве не повод? – Вы просто хотите, чтобы я оплатил вам выпивку, – фыркнул Джин. – Ах, это коварство гуманоидов. – Хотим, но отпраздновать вместе тоже хочется, – Джейми сложила руки в умоляющем жесте. – Пожалуйста, пожалуйста. – Ладно, уговорили. Джин махнул рукой, чувствуя, что сейчас ему действительно не помешает выпить чего-нибудь. Особенно, если они собираются в «Желтую змею». Иногда там появлялись убойной силы напитки. – В Змею? – уточнила Джейми, а потом выскочила в общую гримерку, чтобы торжествующе завопить: – Он с нами! Собираемся быстро! – Все, я закончила, – Йерин в последний раз протерла ему лицо. – Нанеси вечером крем из зеленой банки, ладно? Только не забудь. Джин кивнул и тут же выкинул ее слова из головы. Сегодня он вряд ли вспомнил бы что-нибудь к вечеру. Во всяком случае, не собирался. Намджун поднялся на ноги, показывая, что готов сопровождать его и дальше. Возможно, Джину казалось, но тот выглядел обеспокоенным еще одним посещением бара – ну, когда-то ему пришлось бы узнать, что у его нынешнего господина с алкоголем длительные и нелегкие отношения. Последнее время только алкоголь и позволял забыть о Сталкере хотя бы на минуту, избавиться от постоянно зудящего внутри ожидания смерти, разжать тиски, которые постоянно охватывали грудь, так что даже дышать становилось тяжело, и погасить панику. Оправдание было жалким, но Джин цеплялся за него из последних сил. Разве он не мог позволить себе немного самообмана? Остальные-то ничуть этого не стеснялись. – Все в порядке, босс? – тихо спросил Намджун, когда они выходили с вещами. Самые стойкие фанатки все так же ждали его и пытались обратить на себя внимание. – Да. Сейчас расслаблюсь в баре, и все будет вообще прекрасно. Джин помахал им, пока Намджун конвоировал его в машину с невозмутимостью робота. Для себя он выделил из толпы ту, которую интересовал Намджун, двух близняшек из отдаленной звездной системы, записавших ему песню, и землянку, вступившую в фан-клуб одной из первых. Насколько сильно их расстроит нападение Сталкера на него? Сев в машину, Джин на секунду зажмурился изо всех сил, пытаясь изгнать из головы ненужные мысли. Они ехали в «Желтую змею», чтобы отпраздновать первый концерт после перерыва. Почему дурацкий мозг не хотел сфокусироваться на этом? Намджун продолжал водить, как настоящий бог, так что даже пробки для него не стали проблемой. Он просто объехал их какими-то переулками с такой легкостью, словно подрабатывал много лет таксистом. «Желтая змея» располагалась на таких задворках, что никому в голову не пришло бы там искать Джина или даже кого-то из его команды. И в этом заключалось ее неоспоримое достоинство. Старая, мигающая, еще неоновая вывеска отпугивала всех нормальных людей, а двое четырехруких вышибал – ненормальных. Вторым достоинством Змеи были огромные залы для больших компаний. Джин впервые попал сюда со знакомым актером, а потом начал использовать и для таких вот спонтанных пьянок со своей командой. – Пришли отдохнуть? – владелица, двухметровая, краснокожая марсианка, встретила их лично. Она просила называть и себя Змеей, так что Джин не знал ее настоящего имени. – Да, и усиленно. Все за мой счет, – Джин кивнул ей на Намджуна. – Это мой новый телохранитель. Он пить не будет. Тот поклонился, и по выражению ее лица Джин понял, что Змея точно поняла, кто перед ней. – Проходите. Сейчас все принесут. У нас появилась новая настойка – мягче, чем предыдущие, но эффект впечатляющий, – сказала она после короткой заминки. В чем Джин не сомневался, так это в ее молчании. Иначе она давно озолотилась бы на откровениях и потеряла бы бар. Намджун привычно встал около двери, а Джин сел между Джейми и Сон У, но тут же пожалел о своем выборе. – Завтра нужно посмотреть сцену и поговорить о выступлении на благотворительном концерте, – немедленно сказал тот. – Нас ждут там в полдень. – Слушай, я тебе куплю все, что скажешь, только оставь меня на сегодня, – взмолился Джин. К счастью, перед ним уже поставили огромную миску с лапшой и стопку с плутонским хересом, так что он просто притворился ужасно занятым едой. Сон У страдальчески вздохнул и, судя по направлению взгляда, решил продиктовать всю информацию Намджуну. Джин же предпочитал выкинуть из головы недовольного ассистента, недовольный желудок и просто пить, есть и поддерживать тосты за удачно прошедший концерт и собственный профессионализм. Одновременно с этим он пытался незаметно наблюдать за своей командой, стараясь отпечатать каждого в памяти, – Джейми и Йерин, например, пили только коктейли с крохотным содержанием алкоголя, каждый раз выбирая их исключительно с эстетической точки зрения, по цветам. Они искренне радовались, что снова могут помогать ему – наверное, они заботились о карьере Джина в некоторых моментах больше, чем он сам. Танцоры всегда больше ели, чем пили, а новенький первые минут десять чувствовал себя очень некомфортно, пока Джин не поймал его взгляд и не улыбнулся, показывая, что все в порядке. Тот явно не думал ничего плохого о падении, может, просто боялся, что сказал о виртуальной сцене слишком поздно, но, похоже, постепенно успокоился и влился в общее веселье. Джин выбирал действительно увлеченных – пока он методично вливал в себя местный виски, стараясь односложно отвечать на все заданные вопросы, остальные обсуждали технические моменты и пытались улучшить свои выступления. Хотел бы Джин сейчас тоже об этом думать. Об этом, а не о менее приятных вещах. – Босс, – рука Намджуна легла на плечо ровно в тот момент, когда выпитого стало достаточно для такого же эффекта, как и в прошлый раз. Во всяком случае, Джин так предполагал. – Оставь меня пока в покое, – велел Джин резче, чем собирался, но Намджун вернулся на свое место около двери. Разве что Джейми бросила на него удивленный взгляд. К счастью, перед ним уже стояла стопка с той самой новой настойкой. Джин закинул ее в себя, ощущая сильный, будто химический привкус. И сознание отчетливо поплыло. *** Сегодня он точно порадовал бы родителей – им доставляло удовольствие отмечать его промахи и ситуации, в которых он причинял себе вред из чистого упрямства. Желудок изматывающе болел, иногда оглушая сильными вспышками, все время с того момента, как Джин впервые заметил боль сквозь алкогольную пелену, всю дорогу домой и весь бесконечный подъем на лифте. Намджун тащил его на себе очень осторожно и не говорил ни слова, чем только усиливал чувство вины. Он явно пытался подлечить его, устроив ладонь на животе, но Джин только мычал и отталкивал руку в сторону. Если уж он устроил себе этот фестиваль боли, то и досмотреть стоило до конца. Жаль, что ноги отказывались держать его ровно, поэтому он никак не мог совсем попросить Намджуна отпустить его. У двери квартиры Джин вдруг ощутил такое бессилие, что если бы мог, то лег бы на пол и бился о него всем телом в припадке. Точно почувствовав его состояние, Намджун тихо сказал: – Господин мой, давайте зайдем и я полечу вас? – Нет, – Джин с трудом перевалился через порог и согнулся, стараясь немного облегчить приступ. – Мне нужно в душ. Потом переодеться. Потом делай, что хочешь. – Но… – на этот раз Намджун заупрямился, что было совсем некстати. – Не вынуждай меня тебе приказывать, ладно? – попросил Джин. – Я совсем не хочу этого делать. Особенно сейчас. Наверное, голос у него звучал совсем плохо, потому что больше Намджун ничего говорить не стал, только уточнил: – Вам помочь с душем и переодеванием, господин мой? – Да, помоги. Несмотря на боль, Джин ощутил невероятное облегчение – почему-то ему показалось, что сейчас Намджун все равно будет спорить. А ему только чувства вины от приказов не хватало к нынешнему состоянию. Алкоголь плохо влиял на его эмоции – они сразу же начинали бесконтрольно плескать во все стороны, задевая окружающих. Потом наступал черед пьяных звонков и сообщений, а следом – часы, утопленные в жалости к себе. Джин ненавидел эти моменты, но почему-то каждый раз упорно себя до них доводил, словно внутри жило нечто, желающее ему зла. Он и сам не заметил, как они добрались до ванной, и Намджун помог ему раздеться. Новая настойка действительно делала свое дело – голова все еще плыла, ноги подгибались, а послание от Сталкера стало таким же далеким, как приснившийся дурной сон. Хотел бы Джин гордо помыться сам, но его хватило только на вялое растирание мочалкой, так что Намджуну пришлось переставлять его под теплые струи воды, а потом так же осторожно вынимать обратно. Боль по-прежнему грызла изнутри, теперь только равномерно усиливаясь от каждого движения. Джин даже взял несколько пауз, чтобы просто постоять, уперевшись лбом в стену душевой кабины. В лице Намджуна читался немой вопрос, зачем же такое терпеть, но Джин предпочел сделать вид, что ничего не заметил. С горем пополам они добрались до спальни и с такими же перерывами в четыре руки надели пижаму. Наверное, на пару секунд Джин отключился – может, заснул, может, потерял сознание. Первое от второго в таком состоянии ничем не отличалось. Когда он открыл глаза, то уже лежал на кровати, опираясь спиной на Намджуна, и его ладонь круговыми движениями гладила его по животу. Боль сворачивалась в спираль где-то под его пальцами, постепенно истончаясь, утихая и, наконец, исчезла. Он словно разматывал огромный клубок, и чем меньше тот становился, тем лучше себя чувствовал Джин. Это казалось настоящим чудом. Джин так привык к этой боли, к тому, что она появлялась иногда в самые неожиданные моменты, а иногда – расплатой за нарушение родительских правил, что не думал получить избавление. Некстати вспомнилось, как мама в детстве так же гладила его по спине и по животу, когда он болел. И почему-то ее прикосновения тоже облегчали боль, пусть она и не была богом с далекой планеты. В глазах защипало, и Джин сердито зашмыгал носом, пытаясь все-таки остановить приступ алкогольной истерики. – Господин мой, что-то не так? Боль не уходит? – встревожился Намджун. У него даже голос немного дрогнул. – Нет, это просто… Это из-за алкоголя, – на этом стоило остановиться, но Джина уже понесло дальше. – И из-за родителей. – Что вас расстраивает? – Намджун продолжил водить ладонью. – Я не хотел бы об этом говорить, – в голову пришла спасительная мысль – поменяться с Намджуном местами и снова лечь спать в гостевой. А еще заблокировать от самого себя телефон до утра. – Не говорите об этом, – мягко согласился Намджун. – Говорите о чем-нибудь другом. Может, вам станет легче? Звучало так соблазнительно, словно Джин оказался свободен от того, чтобы как-то реагировать на сказанное. Да, и Намджун вряд ли расскажет его историю прессе. – Ты только никак не реагируй, пока я говорю, хорошо? – попросил Джин, запрокидывая голову, чтобы заглянуть Намджуну в глаза. Тот серьезно кивнул. – Ладно… Ладно… В интервью он всегда говорил, что его родители не в восторге от карьеры вселенского айдола, но стараются его поддерживать. Ложь всего лишь наполовину. – Ладно, представь себе мальчика, единственного сына своих родителей. Будущего наследника прибыльного бизнеса. Родители любили его и хотели для него только лучшего – старались дать всестороннее образование, например. И в это образование входила музыка – для общего творческого развития, не больше. Но мальчик полюбил музыку сильнее, чем от него ожидалось. Он бредил ей, он жаждал новых занятий. Поначалу его родители радовались успехам и прилежности в занятиях. Вот только они не верили, что это всерьез. Мальчик рос, музыка росла вместе с ним, и в какой-то момент он сам начал писать мелодии – примитивные, но свои. Джин вздохнул и снова ощутил под пальцами старенькие клавиши домашнего пианино. Так рассказ шел легче – он уже описал многое, а до сих пор еще пьяно не рыдал и никому не звонил. Намджун все гладил и гладил, точно собирая боль из каждого уголка тела, где она успела спрятаться. – Так вот, однажды этот мальчик сказал, что не хочет управлять бизнесом, а отправляется на прослушивания. Ты мог бы подумать, что родители отругали его или наказали, но нет. Они еще какое-то время убеждали его и просили одуматься, ведь им нужен был наследник. В носу защипало ещё сильнее, так что Джин поспешил продолжить. – И тогда они просто перестали с ним разговаривать и реагировать. Нет, ну не совсем, конечно. Они говорили «добрый день», говорили «передай соль» и ничего сверх этого. Будто он стал им настолько неприятен, что превратился в назойливого чужака, с которым они вынуждены делить дом. Основное они уже проскочили, так что Джин замедлился. Боль ушла, но он не мог заставить себя остановить Намджуна, ведь у того были такие теплые руки. – Тогда настала его очередь пытаться поговорить и объяснить им. Объяснить, что музыка важна, что без нее у него ничего в жизни не сложится, а бизнес убьет его своей жестокостью. Ну, мы не можем его осуждать – он тогда не знал, насколько жесток выбранный им путь. Но родители не слушали его. Так что он собрал вещи и уехал на прослушивание. Хотелось бы закончить эту историю, но она тянулась и тянулась. Каждый праздник секретарь присылала Джину подарки, но больше ничего не случалось. Даже выслушав его истерику, отец не сказал ничего. Выслушал, сбросил звонок. Все, как в лучших домах бизнес-элиты. – И все. Продолжения не будет, – закончил Джин, судорожно вдыхая. Намджун убрал руку, а потом внезапно погладил его по голове. – Послушаете меня, господин мой? – спросил он, явно ожидая любого ответа. – Говори, – Джин закрыл глаза, не зная, что сейчас будет. Кто-то назвал бы его неблагодарным, ведь у него были такие возможности, о которых люди мечтали всю жизнь. Ему просто стоило пойти на компромисс, задвинуть музыку в сторону, оставить в качестве хобби, и учиться управлять компанией. Но Джин всегда чувствовал, что этот путь приведет его к быстрой гибели. Кто же знал тогда, что такие пути поджидали его везде? – Думаю, что это было жестоко со стороны родителей так обращаться со своим единственным сыном, – осторожно начал Намджун. – Он привык, что его любили, – вырвалось у Джина, и Намджун еще раз погладил его по голове, словно понимал, насколько это тяжело после стольких лет любви оказаться в полнейшем вакууме – дыру от их недостающей любви Джин до сих пор затыкал обожанием фанатов. – Да, я понимаю. Но люди совершают ошибки, а потом не могут их признать – из-за гордости, из-за страха, из-за кучи нелепых убеждений. – Такой ценой? – Иногда еще более высокой. Таковы люди, господин мой. Я видел их достаточно. Но эти родители, они любят своего сына по-прежнему, пусть и надеются ужасными способами показать ему, как он неправ. – С чего ты взял? – Джин издал нервный смешок. Хотел бы он верить в это так же, как и Намджун. Но спустя столько лет формальных подарков его вера несколько поистерлась. – Достать защитника нелегко. Я не говорю про недешево – это само собой, но для таких родителей не проблема. Нелегко и незаконно, давайте будем говорить честно. Если они решили это сделать, значит, поверили в угрозу и испугались. Посчитали вашу жизнь дороже собственной репутации, в случае если все откроется. – И моей репутации, да… – захотелось прекратить этот бессмысленный разговор и заткнуть уши, чтобы не дать Намджуну снова посеять в нем надежду. Иначе потом он только больнее ударился бы об реальность. Но язык опять болтал, что хотел: – Почему они оставили меня? – все-таки алкоголь не шел ему на пользу. Джин опять зашмыгал носом и с благодарностью принял у Намджуна платок. – Просто, понимаешь, они всегда были рядом. Держали меня за руку, а потом оставили одного на пустой дороге, посреди ебучего темного леса. Совсем одного! И я бреду куда-то, больше не зная куда! Вышло даже чересчур громко. – Я не знаю, господин мой. Но я верю, что они сожалеют. Просто боятся это признать. – Хорошо бы, – Джин высморкался, а потом почувствовал, как Намджун выскользнул из-под него и, подхватив под спину, переложил на подушку. – Пора спать? Глаза сами собой закрывались, и Джин вздрогнул, когда ощутил прохладное прикосновение к лицу. – А? – спросил он, приоткрывая один глаз. – Зеленая банка, – напомнил ему Намджун, сосредоточенно нанося крем ему на лицо. – Спите, господин мой. – Спасибо, – тихо сказал Джин, снова закрывая глаза. Ему показалось, что он провалился сквозь пол и полетел куда-то к центру планеты. Может, так было бы лучше. *** Утро встретило его солнечными лучами, просочившимися в щель между шторами, и полным отсутствием похмелья. Намджун все-таки смог бы неплохо устроиться в современном мире – люди пили много, а на работу с утра вставать приходилось в любом случае. Может, тот мог бы заряжать воду? Или снимать похмелье дистанционно после освобождения от его проклятой доли защитника? – Господин мой, приготовить завтрак? – спросил Намджун откуда-то со стороны кухни. – Нет, сначала посмотрим сцену, – несмотря на удивительную легкость во всем теле, Джин все-таки не рискнул бы пока что-то есть. – Тебе нужно будет опять поговорить с начальником охраны, чтобы знать схему зала. На этот раз заранее сможешь, без спешки. – Хорошо, – Намджун зашел в спальню, и в какой-то момент воздух у Джина встал поперек горла. К водолазкам он уже привык, но сегодня Намджун выбрал темно-синий костюм, а к нему белую рубашку и синий галстук. Выглядел он так, словно случайно зашел в квартиру с подиума, где туда-сюда дефилировали самые красивые люди системы. – Пойду в ванную, – выдавил Джин, поспешно сбегая подальше. И, судя по собственному покрасневшему лицу и ушам, сделал это очень вовремя. Конечно, по всем законам подлости, ему достался не просто самый потрясающий защитник во всей вселенной, но и тот, от внешности которого подгибались ноги, а в голову лезли совсем непрофессиональные картинки. И все равно у них ничего бы не вышло. Вся доброта и забота Намджуна могла быть – а, скорее всего, и была – частью его обязательного поведения. Поддержка, умение убрать боль и контроль безалаберного хозяина оставались функциями. Об этом стоило помнить, чтобы потом не стало мучительно больно от собственной глупости. Он принял холодный душ, чтобы изгнать из тела и головы чересчур раскаленные мысли и желания. Кожа после крема из зеленой банки выглядела сияющей и свежей. Наверное, не стоило так долго игнорировать эту рекомендацию. Прокравшись обратно в комнату, чтобы не встретиться с Намджуном по пути, Джин натянул джинсы и темную толстовку. Сегодня им не нужно было репетировать – только обговорить выступление и выторговать себе хорошие условия, если они не будут такими изначально. Джин вздохнул и подумал, что впервые скучает по Сонхве – тот всегда отлично справлялся, а потом любил похвастаться собственными умениями одновременно дипломата и торгаша. Жаль, что сейчас он был вынужден заниматься совершенно несвойственными для себя делами, а Джину придется отвоевывать свое место под солнцем самому. Конечно, он мог объяснить Намджуну, что делать, но тот и так выполнял слишком много обязанностей. – Нам туда, – сев в машину, Джин махнул рукой в сторону двух гигантских башен, которые сложно было бы пропустить даже при большом желании. Ультра Башни возвели в честь столетия этого города несколько лет назад, и Сонхва потратил кучу времени, чтобы попытаться договориться о концерте. Их концертный зал считался самым продвинутым в этой части вселенной, любой бы захотел там выступить. Но владельцы раз за разом отказывали, так что Джин начал подозревать их в тайном антифанатстве. Ну, или может он когда-то наступил на ногу кому-то из верхушки, вот тот и затаил злобу. Других причин вроде бы не было. И вот каким-то образом, в самый неудачный момент случился этот благотворительный концерт. Джин чувствовал какой-то подвох, но пока не понимал, чего именно ему стоит опасаться. – Волнуетесь? – вдруг спросил Намджун, чуть скашивая на него глаза. Джин наоборот старался не смотреть в его сторону, чтобы не залипнуть на том, как движется грудь под белой тканью. Получалось так себе. – Немного, – стоило сказать что-то еще, иначе Намджун решил бы, что провинился. – Знаешь, все хотят выступить в Башнях. Но меня пока туда не звали. У них там невероятно круто. На одной наверху есть вертолетная площадка, а на другой – потрясающее пространство для имитации реальности. Как-нибудь сходим туда, как я и обещал. – Как скажете, мой господин, – Намджун чуть улыбнулся. – Получается, что вы выступите там в первый раз? – Да. И надеюсь, что условия хороши, – Джин вздохнул. – Они могут предложить плохие? – Намджун всегда спрашивал так, словно ему важен ответ. Джин никогда не мог устоять перед таким. – Иногда во время таких концертов тебя могут попытаться задвинуть. Поставить не в той очередности, дать недостаточно времени… Вроде как пригласили, но заодно немного облили холодной водой. И хорошо, если не с помоями. – А какие условия хорошие? Джину показалось, что чем больше Намджун узнает, тем сильнее его удивляет такая реальность. Наверное, халифы и те жили проще. А, может, наоборот он видел сходство в таком количестве ритуалов и церемоний, малозначимых в других сферах. – Чем позже я выйду и чем больше спою, тем лучше, – коротко описал ситуацию Джин. – Если мне предложат одну песню и ближе к началу, то вежливо пошлю их. Не знаю, что меня ждет. – Побыть с вами? – понимающе уточнил Намджун. – Нет, Сон У уже там, – Джин постарался выглядеть уверенным. – А ты займешься моей безопасностью, как и всегда. Постараюсь больше не падать. – Я все равно вас поймаю, – так легко и спокойно заметил Намджун, что сердце, по ощущениям, пропустило удар. – Ладно, – согласился Джин, усердно смотря в окно. Он все пытался как-то корректно сформулировать для Намджуна, что водолазки еще готов терпеть, а вот белую рубашку уже нет. Они заехали на подземную парковку Башен – охранники тут не просто выглядели внушительно, но еще и вооружены были точно следили за военной базой. К счастью, айди Джина обеспечило им беспрепятственный проезд внутрь. На Намджуна никто даже внимания не обратил – почему-то слабым местом таких вот постов оставался стафф. Никто особенно не следил за телохранителями, стилистами, менеджерами – на них подавался отдельный список и на этом все. Джин надеялся, что Сталкер все-таки побоится связываться с вооруженными до зубов охранниками, потому что, по расчетам, где-то в момент этого концерта его время и истекало. Если, конечно, он ничего не напутал. Намджун опять тенью скользил рядом – Джину пришло в голову, что этого ему будет не хватать, когда Соми решит проблему с освобождением. Может, Намджун захочет тихую жизнь на какой-нибудь небольшой зеленой планете, а не сомнительную должность телохранителя рядом с ним. Лифт донес их до нужного этажа и выпустил в большой, светлый холл. Джин заметил Сон У, разговаривающего по телефону на другом его конце, и принялся прокладывать себе дорогу сквозь стафф других артистов. Видимо, сегодня назначено было всем. Его собственный телефон начал сигналить где-то на полпути – Джин как раз отвлекся, чтобы поискать Джехвана и Хакена, но не увидел ни их, ни логотипа их агентства поблизости. – Добрый день, это начальник охраны Хо Ёну, – представился кто-то отрывисто. – Ким Сокджин, – в тон ему отозвался Джин, чувствуя вспышку раздражения. Он не хотел бы разговаривать сегодня с людьми, для этого и нанимали Сон У, верно? – Ваш ассистент не отвечает, а у нас тут чрезвычайная ситуация, – продолжил начальник охраны. – Слушаю. Что случилось? – в голове почему-то опять мелькнул Сталкер. Неужели он оставил еще один знак для него? И теперь все узнают? – Ничего страшного – задержали тут одного чересчур ретивого фаната. Я бы хотел перенести встречу с вашим телохранителем. Пока будем оформлять проникновение, куча времени пройдет. Конечно, вы можете подождать… Голос у него звучал жутко устало и смиренно. Наверное, их достали такие вот ретивые фанаты и куча бумажной работы после. – Перед концертом будет время? Если да, то я не против, – уточнил Джин. Ему не хотелось бы отпускать Намджуна сюда одного, да и оставаться без защиты стало бы не самой гениальной идеей. – Да, конечно. Все покажем, все расскажем. У нас самая современная система, там не так уж много нужно от гуманоида, – повеселел тот. – Спасибо за понимание. – Не за что. Работа, я понимаю, – Джин надеялся, что этого фаната придержат на пару дней. Его все не отпускала мысль, что это мог быть Сталкер. Мог же тот так глупо попасться? Прямо накануне срока, а? Могло же Джину повезти по-крупному? Сон У, наконец, закончил разговор и начал махать рукой и подпрыгивать, чтобы привлечь их внимание. Джин закатил глаза и продолжил движение сквозь толпу. Ладно, хотя бы Намджун сегодня останется рядом. *** Никогда еще переговоры не проходили так легко. Или у Джина проснулся дар дипломатии или ему просто повезло. Конечно же, он склонялся ко второму варианту. Он и так уже обнаружил в себе артистический талант, не говоря уже про потрясающую внешность, – куда ему было еще и в переговорщики подаваться? Постановщик концерта оказался худым, восторженным любителем глиттера. Джин начал волноваться, как бы не ослепнуть от переливающихся бликов на скулах и переносице. – Ваш выход предпоследний. Мы надеемся на пять песен, – начал тот и одним этим покорил Джина. Такие условия он собирался выторговать себе сам, а оказалось, что его и так ждали и умасливали, как могли. После этого он выслушал все гениальные идеи постановщика, пока тот махал руками то в одну сторону от сцены, то в другую. «Все вокруг сделаем белым». Джин никогда не отказывался от белого цвета. Тот удивительно шел ему. Хотя, ладно уж, и все остальные цвета тоже. «Позади будет расти дерево, а в финале с него начнут срываться белые листья». Джин только надеялся, что дерево будет не настоящим, а не то пятью песнями он не отделается. «И в самом финале вы исчезнете в луче белого света». Если Сталкер исполнит свои угрозы, то именно так все и произойдет. Но, кажется, такое полное согласие постановщика вполне устраивало. Его так увлекла покорность исполнителя, что он даже не сразу вспомнил, что нужно представиться, а перешел к описанию своих грандиозных замыслов. – Ваш райдер у нашего менеджера, так что все будет сделано, – заверил тот под самый конец. – В лучшем виде. Сколько времени нужно будет на репетицию перед главным прогоном? – Сорока минут хватит, – Джин постарался не продешевить с одной стороны и не показаться слишком жадным с другой. Судя по реакции, он уложился в тот промежуток, который ему и собирались выделить. Намджун во время переговоров стоял внизу и старался получше осмотреть все проходы и без начальника охраны. Если бы Джин занимался выдачей наград, то и он сам, и Намджун получили бы какие-нибудь вычурные медали за профессионализм. А вот Сон У, занятый исключительно пересказом происходящего Сонхве по телефону удостоился бы только обычной золотой звезды. – Вы довольны, господин мой? – спросил Намджун, когда они возвращались к лифтам, оставив Сон У разбираться с бумагами и объяснять Сонхве, куда их понесло дальше. – Да, все прошло отлично. Думаю, что время немного отдохнуть, – Джин поймал себя на том, что ему постоянно хочется сделать что-нибудь для Намджуна. Это походило на навязчивую идею, на подлый торг с самим собой. Что-то вроде – ну да, я его хозяин, но зато купил книжек и отвел в парк. Даже в голове звучало отвратительно. – Поедете в бар? – уточнил Намджун вроде бы своим обычным тоном, но Джин уловил легкую напряженную нотку. – Нет. Хочу показать тебе одно замечательное место. Надеюсь, что понравится. – Хорошо, господин мой, – Намджун кивнул. Он доставил их с одной подземной парковки на другую, в нескольких кварталах от Башен, с рекордной скоростью. Конечно, в здании музея современных искусств не стояло вооруженной охраны, только целый ряд экскурсионных беспилотников, но здесь Джину нравилось гораздо больше. – Раньше я бывал тут чаще, но расписание стало слишком загруженным. Разве что все это безумие его немного скорректировало, – объяснил Джин во время еще одной поездки в лифте. – Это музей? – уточнил Намджун, указывая на монитор с рекламными роликами выставок. – Да. Но здесь есть и частные галереи. Одна из них принадлежит моей старой подруге, – Джин зачем-то споткнулся на слове «подруга» и уточнил: – Просто подруге. – Я понял, господин мой, – Намджун кивнул. Его глаза отражали тщательно скрываемое предвкушение, и Джин никак не мог перестать ловить этот взгляд. – Ким Сокджин, – стоило открыться дверям лифта, как Дара с вечным высоко забранным хвостом уже шла им навстречу. – Я так и думала, что только выставка с твоими фотографиями заставит тебя прийти. – А как иначе? Должен же я посмотреть на что-то прекрасное, – отозвался Джин своим самым высокомерным тоном, а потом фыркнул и осторожно обнял ее. – Познакомься, это Ким Намджун, мой телохранитель. А это Сандара Пак – владелица галереи. – Лучшей галереи в этом здании, – она фыркнула. – Хотите посмотреть постоянную экспозицию? – Я пойду к своим фото, а Намджун просто походит и посмотрит, ладно? – Конечно. Если нужна будет экскурсия, ищите меня в дальнем зале, – Дара еще раз с улыбкой обняла его. – Мои фото в центральном зале, его видно из любого другого. Так что я всегда буду на виду, не переживай. Намджун кивнул и двинулся вправо, следуя указателям. Ему, кажется, действительно понравилось здесь, так что Джин немного успокоился. Не многие посчитали бы музей достаточно увлекательным местом, и ему не хотелось, чтобы Намджун радовался просто из чувства долга. Собственные фото Джину не слишком нравились. Иногда ракурс выходил неудачным даже на журнальных съемках. А эта выставка полностью состояла из кадров, сделанных фансайтами с самого первого концерта. В самом центре зала рассыпался на сияющие точки и снова собирался обратно его портрет. Удивительно, как кому-то удалось сделать такое хорошее фото на полупрофессиональную технику. Джин смотрел на собственное лицо, на несвойственное ему выражение одухотворенности, и ему казалось, он снова слышит Намджуна. Как тот сказал? Это словно свет звезды? Фото превращалось в сотни звезд и снова становилось целым. Когда-то Джин постоянно чувствовал внутри этот свет, и он заставлял его не останавливаться, биться за свою мечту, сражаться за то, чтобы этот свет выразился в музыке каждый день. И куда все это делось? Почему сейчас он забыл об этом? В какой-то момент ему в голову даже приходила мысль все бросить, сказать родителям, что они правы, и вернуться домой. Остальным он соврал бы, что устал от славы и полностью выразил себя. – Это очень красиво, – тихо заметил Намджун за его спиной. – Да, фанаты постарались. Иногда они видят меня лучше, чем я есть, – заметил Джин, не зная, напрашивается ли на комплимент или действительно так считает. – Они видят вас на сцене таким. – Когда-то я и сам себя таким видел, – вышло совсем уж печально, поэтому Джин постарался объяснить. – Но не сейчас… Мне страшно. Я думаю, может, это ошибка. Может, из-за моей ошибки сейчас все и происходит? – Думаете, он какое-то наказание? – Намджун встал рядом, с явным удовольствием наблюдая, за фото. – Такие, как он, появляются просто так. Он не наказание, он сам ошибка. Как торнадо, сметающее вокруг все живое. В торнадо нет ничьей вины. Люди просто оказываются не в том месте, не в то время. – Звучит ужасно, – вздохнул Джин. – Почему бы мне не оказаться в том месте, а? – Все будет хорошо, – пообещал ему Намджун. Джину показалось, что тот хотел взять его за руку, но просто качнул ладонью рядом. Хорошо, потому что мало ли кто мог оказаться в галерее. Хорошо, но немного обидно. *** Иногда Джин совсем забывал, зачем стоит на сцене, и отчего фанаты ему так дороги. Это знание застилали безумные сасэнки, попытки избежать излишнего внимания журналистов и хитрые расчеты собственного места в иерархии, а также нужных для сохранения статуса действий. Такие вещи рано или поздно высасывали всю радость из происходящего. Джин еще походил по собственной выставке, сделал несколько фото для аккаунта в социальных сетях и сфотографировался с заглянувшей Дарой. – Передай авторам выставки, что они меня очень вдохновили, – попросил он. – Временами я теряю смысл собственного существования, а тут он внезапно нашелся. – Искусство всегда помогает, – согласилась Дара. – Приходите еще. Твой телохранитель может приходить один, я пришлю ему пропуск. – О, спасибо, – Джин уже устал удивляться тому, насколько его друзья рады его видеть и всегда готовы помочь. Словно он никогда от них ничего подобного не ожидал, просто надеялся, что они не будут его игнорировать. Вот такие вот низкие требования от окружающих. – Не хочу упускать такого внимательного посетителя, – Дара легкомысленно махнула рукой. Намджун, сделав два шага в сторону, рассматривал какую-то абстракцию, собранную из логотипов разных концертов Джина – лицо у него отражало серьезные внутренние переживания. – И потом, вдруг ты тоже заглянешь вместе с ним. Давно тебя не видела. – Сейчас вся индустрия в панике из-за Сталкера, – слова с трудом проходили сквозь горло. – И расписание безумное. Но я обязательно приду. Джину еще захотелось сказать, что она может взять себе любые из купленных им картин, если вдруг что-то случится, но он сам себя остановил. Походило на завещание и вызвало бы кучу ненужных вопросов. – Да, я понимаю, – Дара тепло сжала его руку. – Не волнуйся слишком сильно. Рано или поздно полиция его найдет. Тем более, что он пока затих. Джин покивал, стараясь выглядеть спокойным. Затих, да. Знаком он показал Намджуну, что пора уходить, и тот занял свое место рядом с ним. – Испортил тебе момент, да? – спросил Джин, пока они шли к лифту, попрощавшись с Дарой. – Дара обещала прислать тебе постоянный пропуск. – Вы очень щедры, мой господин. И ваши друзья тоже, – Намджун коротко и почти незаметно поклонился. – Я успел посмотреть все, что хотел. – И со мной еще понянчиться, – заметил Джин. В лифте обещали, что через месяц сюда приедет фотовыставка «Такие разные гуманоиды». Месяц казался каким-то нереальным сроком. – Ваши фотографии были потрясающими. Авторам удалось поймать ваше сияние, – тихо заметил Намджун и замолчал, точно запирая внутри еще какие-то идеи. Как Джин ни старался, он не смог сдержать улыбки. Его охватило приятное умиротворение – он справился с концертом, зашел к Даре, показал Намджуну еще одно место в этом городе. Сегодня он превзошел сам себя. Разве что рубашка все еще немного расшатывала его спокойствие, но в лифте он мог просто смотреть в отражение в стенах и делать вид, что больше некуда пристроить взгляд. – Мне понравились картины, – заметил Намджун, перед тем как лифт выпустил их на парковку. – Они успокаивают. – Есть еще одна замечательная галерея с копиями старых работ. Многие из них бесследно пропали на материнской планете, но даже копии впечатляют, – Джин чуть развернулся к нему. – Я был там раз пять. Кое-что выглядит странно для современного мира, но иногда кажется, что нарисованные люди живые, а в пейзажи можно забраться через крохотное окошко рамы… Один из экскурсионных беспилотников с грустным писком пытался встроиться в парковочную линию, но, видимо, сбоил. – Не знаю, успеем ли мы до концерта в Башнях, но, если меня не убьют, обязательно нужно туда сходить. Расскажешь мне свои впечатления, может, я увижу какую-то новую сторону… На Джина напало то малоадекватное состояние, когда он не то просто сильно радовался и нес чушь, не то пытался задушить панику от истекающих часов бессмысленной болтовней. А может, ему просто хотелось, чтобы Намджун еще раз сказал, что он щедрый господин, как бы это плохо ни звучало? Он услышал звук мотора и шелест шин где-то совсем рядом, и вдруг его кинуло в сторону, к машинам сотрудников – парковка закружилась перед лицом, ладонь проехалась по покрытию. Раздался жуткий звук удара и визг тормозов, эхом покатившийся под потолком. Джин, пошатываясь, поднялся на ноги, чувствуя, как внутри нарастает панический, ослепляющий, оглушающий гул. Экскурсионный беспилотник дернулся к нему. Где-то там, впереди, в свете фар медленно вставал Намджун – левый рукав пиджака разошелся по шву, а на безупречно белоснежной рубашке появились грязные пятна. – Отойдите за колонну. За колонну, быстро! – крикнул он, но Джин никак не мог даже дышать начать нормально. Он попятился, уперся в чью-то машину и постарался заглушить орущий, гудящий и гремящий завод в голове. Беспилотник еще раз резко сдал назад, точно взбесившееся животное, развернулся к нему, смяв морду какому-то собрату, и ослепил Джина светом фар. Мотор издал разъяренное рычание, а колеса с визгом оттолкнулись от покрытия. «Сейчас я умру. Раньше срока», – мелькнуло в голове, и в этот самый момент Намджун нереальным прыжком оказался между ним и беспилотником, опять сверкнул синим бликом из глаз, а потом двумя руками изо всех сил ударил по капоту машины. Джин будто в замедленной съемке видел, как задние колеса беспилотника оторвались от земли, а металл смялся, точно бумага. С хрустом сломалось что-то внутри, передние колеса искривились, а потом все закончилось. На парковке снова стало тихо. Джин слышал только хриплое дыхание Намджуна и грохот сердца в ушах. – В порядке? Не пострадали, когда я вас откинул? – спокойно спросил Намджун, обхватывая себя рукой поперек тела и чуть сгибаясь. – Я… Нет. Нет, все в порядке, – выдавил Джин. – Хорошо, – устало выдохнул тот и, прихрамывая, подошел к водительской двери. Никакого водителя внутри, конечно, не оказалось, только очередная проклятая роза и записка –точно этот ненормальный маньяк производил их на какой-то фабрике. – Рядом с вами кнопка тревоги. Нажмите ее, – велел Намджун, пряча во внутренний карман чудовищные находки и хромая в его сторону. – Я постою здесь. Пока Джин поворачивался на дрожащих ногах – словно застрял внутри желе – тот оперся спиной о колонну, за которой предлагал спрятаться, и прикрыл глаза. Когда на всю парковку завыл сигнал тревоги, Джин, наконец, ощутил заливающий его с ног до головы ужас. Он едва не погиб сегодня. Здесь и сейчас. На проклятой парковке, от безумного беспилотника. Закрыв рот ладонью, Джин постарался подавить истерику. Ему сейчас стоило быстро придумать, что соврать полиции. И ни истерический хохот, ни такие же рыдания не помогли бы. *** Первыми, конечно, прибежали двое совершенно ошарашенных парней из службы безопасности самого музея. Пока они ждали, Намджун успел ногой толкнуть машину в колонну так, чтобы происходящее укладывалось в рассказ «свихнувшаяся машина попыталась задавить вселенского айдола, но тот вовремя выскочил из-под колес». Джин постарался оставить за скобками происходящего и силу удара Намджуна, и то с какой легкостью тот, морщась, впечатал несчастный беспилотник в стену. – Что за хрень?! – совершенно искренне спросил Джин у оторопевших охранников, убеждающих его, что не понимают, как такое вообще могло произойти. – Вы что, не следите за этими… штуками? За этими потенциальными убийцами, а?! Играть истеричного нарцисса даже не пришлось – Джин снова распался надвое, и его айдольская половина точно знала, как безобразно себя вести, чтобы только запутать дело. – Вы знаете, сколько стоит это лицо? Какого хрена случилось с вашим беспилотником, а? Пока один охранник выдавливал извинение за извинением, другой кинулся обратно, чтобы посмотреть произошедшее на камерах. Джин бросил быстрый взгляд на Намджуна, но тот ответил ему спокойным взглядом. Значит, никто не связал бы сегодняшний неслучившийся несчастный случай со Сталкером. Спустя несколько минут на парковке оказалось столько народа, что у Джина голова пошла кругом. Прибежали еще охранники и затюканный, тощий программист с выпученными глазами смертника, приехала полиция – три экипажа, Джин даже загордился – и даже машина скорой помощи. С самой верхотуры спустилась директор всего музейного комплекса и три ее совершенно идентичные, точно напечатанные на принтере секретарши. Одно радовало – прессу охрана музея блокировала на подходах. Кому бы хотелось распугивать посетителей историями о беспилотниках-убийцах? С одной стороны Джину приносили извинения и клялись, что это нелепая случайность, о которой не стоит говорить журналистам, с другой – суровый и недружелюбный офицер пытался составить внятную картину произошедшего. – Камеры сбоят, – страшным шепотом признался один из охранников. – Видно, как беспилотник едет, как пытается сбить, но там столько помех… Что-то с проводкой, возможно. Или с самой техникой. Недавно сработала система пожарной безопасности, может… На него зашикали, и он совсем сник и спрятался за программиста, который все ходил вокруг беспилотника и оглядывал искореженный металл и провода с суеверным ужасом. – Я не знаю, что произошло, – все на той же волне возмущения объяснял Джин. Переиграть в такой ситуации было не лишним. Все знали, что знаменитости – истеричные, самовлюбленные мудаки. Сколько бы Джин ни занимался благотворительностью, все равно других эпитетов от пользователей сети так и не дождался. – Мы шли с моим телохранителем от лифта к машине. Видели, что этот беспилотник пытался припарковаться, но никак не мог, понимаете? Потом телохранитель откинул меня, сам с трудом увернулся… И я спрятался за эту колонну. Какие еще подробности? Все произошло слишком быстро! Полицейский устало покивал, а потом уточнил: – Вам не поступали угрозы в последнее время? Может, кто-то хотел бы причинить вред? – У меня в почте с десяток ненормальных, присылающих кровавые письма, пряди волос и описывающих свои кровожадные фантазии, – Джин закатил глаза. – Спросите у моего ассистента. Обычно мы информируем о них полицию сразу же. Мало ли что. Не думаю, что среди психов нашелся бы компьютерный гений. – Мы проверим, – сухо пообещал ему полицейский. – Вашему телохранителю нужна медицинская помощь? Намджун так и остался стоять совсем рядом с той колонной, о которую двинул беспилотник. Разве что сделал два шага в сторону от крохотной девочки-фельдшера, приехавшей со скорой, и помотал головой, показывая, что осматривать его не нужно. Каждый раз, когда Джин думал, насколько сильно Намджуна ударило машиной, внутри что-то останавливалось. Но вряд ли тот согласился бы даже на одну поездку в больницу. – Нет, он тоже успел увернуться, – соврал Джин, а потом со вздохом признал: – Если он вводит меня в заблуждение относительно своего состояния, то я сразу же вызову скорую, хорошо? – Конечно. Вы слышали о Сталкере? – полицейский что-то отмечал и отмечал в своем блокноте, словно у него там было приклеено судоку. – А кто не слышал? – отозвался Джин и сделал обеспокоенное лицо. – Думаете, это его рук дело? Вы же сообщите мне, если это он?! Я ведь могу уже идти? – Можете. Мы сразу же сообщим. Машина будет внимательно обследована, – его тон звучал вроде бы обыденно, но Джин ощутил какой-то намек. Словно его подозревали вместе со всеми. – Что случилось? Я бежал… – задыхаясь, Сон У вцепился ему в руку и немного отвел в сторону. – Это Сталкер? Она же всмятку… Всемилостивые духи… – Слушай, избавь меня ото всех. Я дам показания после. Мне нужно увезти Намджуна домой, – тихо сказал ему Джин. – Пожалуйста. Устрой все. – Не проблема, – Сон У кивнул, и вдруг его лицо изменилось. Стало более серьезным и спокойным, точно он быстро натянул маску. – Я менеджер мистера Кима, все вопросы с этого момента прошу решать со мной. Требуется ли его присутствие еще? У него плотный график. Кажется, следующим аргументом стала бы стоимость часа времени, так что Джин подошел к Намджуну и осторожно взял его под руку. – Идем, – велел он. – Обойдутся без нас. Сон У со всем разберется. – Не сомневаюсь, – тихо заметил Намджун, стараясь не сильно хромать. – Он хороший ассистент. – Наверное, – Джин открыл пассажирскую дверь. – Садись сюда. Я поведу. Пришлось сделать очень строгое лицо, чтобы Намджун не вздумал возражать. На секунду замешкавшись, тот все-таки сел и позволил пристегнуть себя к сиденью. Джин не особенно любил вести машину, но заставлять Намджуна после такого еще и садиться за руль было совсем бесчеловечно. – Может, в больницу? – нервно уточнил Джин, выруливая со стоянки. – У меня есть знакомый, он работает в приемном покое… – Все в порядке. Мне нужно отдохнуть немного, – Намджун говорил вроде бы своим обычным голосом, да и выглядел спокойным, но взгляд у него стал отсутствующим, направленным куда-то вовнутрь. – Ладно. Поверю тебе, – движение, к счастью, было не слишком загруженным, поэтому они спокойно ехали к дому и не стояли ни в каких пробках. Вынужденные задержки Джин вряд ли бы выдержал. Ему вспомнился взгляд полицейского – может, тот подозревал его в режиссуре этого нападения, ну, например, для увеличения собственной популярности, и почему-то стало так смешно, что Джин разразился совершенно неуместным и пугающим смехом. Намджун сначала никак не отреагировал, и это напугало сильнее, чем его сосредоточенный взгляд. Но через пару минут вспышек неконтролируемого хохота и сдавленных стонов, он протянул руку и накрыл его пальцы на рычаге переключения скоростей. Смех затух сам собой, и Джин благодарно кивнул и сосредоточился на дороге, стараясь не думать было ли это божественным воздействием или просто результатом поддержки. Но в любом случае он просто обязан был сейчас позаботиться о Намджуне, как тот заботился о нем. Иначе он себя не простил бы. *** Из машины Джин спешно выбрался первым, чтобы помочь Намджуну выйти. Тот даже не стал возражать и так тяжело оперся на протянутую руку, что Джин поспешил подставить еще и плечо. Этот вариант – сложить на себя Намджуна и тащить домой – больше не выглядел странным или оскорбительным. Телефон постоянно вибрировал: похоже, ему писали и звонили сразу все, но у Джина не было времени отвечать. – Мне кажется, что сегодня мы слишком много ездили в лифтах, – заметил он, покрепче обхватывая Намджуна поперек талии. Тот вроде бы дышал медленно и спокойно, но все равно мелко вздрагивал, когда Джин случайно прикасался к поврежденной стороне. – Сегодня больше чем обычно, – Намджун вздохнул. Тишина показалась такой невыносимой, что Джин в панике нашел в голове мало-мальски подходящую шутку и тут же ее выпалил: – А ты знал, что на день рождения лифтера могут прийти только шесть гуманоидов общим весом не более шестисот двадцати пяти килограмм? Намджун бросил на него удивленный взгляд, на секунду позабыв про свое спокойствие, а потом фыркнул и слабо улыбнулся. – Дерьмовая шутка, – признался Джин, облегченно выдыхая. – Умел бы быстро придумывать смешные вещи, пошел бы в юмористы. – Вы к себе слишком строги, – Намджун коротко поморщился, а потом снова стал образцом сдержанности. Вот только Джин ему больше не верил. Они вышли на этаже – почему-то Джин ожидал еще одного послания, но все выглядело подозрительно мирно – и зашли в квартиру. – Скажи мне сейчас честно, как ты себя чувствуешь, – Джин хотел бы попросить, но вышел приказ. – Повреждения неприятные, но не смертельные. Мне нужно часов восемь на восстановление, – точно робот послушно отозвался Намджун. – Я бы поспал, если вы позволите, господин мой. – Может, в больницу? – еще раз уточнил Джин, сбавив тон. – Мой друг работает в приемном покое сегодня. – В этом нет никакой необходимости, – звучало очень уверенно, но Джин все равно не слишком поверил. Мог ли он как-то помочь Намджуну? Может, стоило вызвать врача на дом? Юнги, конечно, не бросил бы свой приемный покой, но посоветовал бы кого-нибудь толкового и молчаливого. – Слушай, в ванне есть режим регенерации, – вдруг пришло в голову спасительное решение. – Если тебе не повредит теплая вода, то, может, от этого станет легче? Намджун бросил на него нечитаемый взгляд, а потом неуверенно кивнул. – Я помогу тебе раздеться, – Джин медленно повел его в ванную комнату. – А если нужно, то и еще чем-то помогу, ладно? Считав на лице Намджуна тень сомнения, он быстро добавил: – Это меня порадует. – Хотите вернуть мне мои же слова? – с кривоватой улыбкой уточнил Намджун. – Запрещенный прием. – Нет, меня это действительно порадует, – Джин постарался быть искренним. – Я чувствую себя так плохо, ведь ты пострадал из-за меня… Если я позабочусь о тебе, мне станет лучше. – Ладно, – Намджун кивнул, с трудом преодолевая порог в ванной. Джин прислонил его к стене и бережно высвободил из испорченного пиджака. Крови он на ткани не заметил, и это немного разжало панические тиски вокруг ребер. Потом он запустил программу регенерации и вставил нужную капсулу, чтобы ванна была готова к тому моменту, как Намджун разденется. Рубашку еще можно было спасти, но Джину все равно захотелось ее выкинуть, чтобы ничего не напоминало о сегодняшнем дне. – Не больно? – спросил он, расстегивая пуговицы. – Нет, все в порядке, – Намджун снова окатил его этим загадочным взглядом, который Джин не мог расшифровать. Злился? Удивлялся? Или ему просто было больно, вот и становилось труднее контролировать выражение лица? Стянуть рубашку и при этом не навредить оказалось не так легко, как сперва подумалось Джину. Разум отказывался фиксировать повреждения, пока Джин помогал с брюками и бельем, усиленно смотря в сторону, чтобы не увидеть ничего лишнего. Не то, чтобы он стеснялся, просто не понимал, насколько Намджуну сейчас было некомфортно, и не хотел усугублять ситуацию. – Держись за меня и садись, – велел Джин, все-таки бросив быстрый взгляд на Намджуна. По левой стороне его тела, от ребер и до середины бедра растекался синяк ужасающего вида. Только сам Намджун знал, что скрывалось под ним – сломанные кости? Поврежденные внутренние органы? От одной мысли об этом у Джина чуть качнулся пол под ногами, но он вытеснил страх из головы. Только вдвоем рухнуть им тут не хватало. Намджун осторожно опустился в воду и вытянулся во весь рост. Наручи на его руках и ногах выглядели очень тяжелыми и неудобными, и Джин только надеялся, что они не прореагируют с электронными деталями ванной. – Руки тоже спрячь под воду. Программа идет двадцать минут, потом я помогу тебе помыть голову, – Джин отодвинул одежду в сторону и сел на пол рядом с ванной. – Удачно я решил тогда купить именно такую технику. Намджун что-то согласно промычал и закрыл глаза – его лицо на секунду стало очень человеческим, усталым и измученным. Вода в ванной окрасилась в молочно-белый и пузырилась, точно кипела. Выглядело пугающе. – Вот зачем ты это сделал? – вдруг спросил Джин. Дурацкий вопрос для кого-то в его ситуации, но он мучительно рвался наружу, словно от ответа что-то изменилось бы. – Моя задача защищать вас, господин мой, – ровно отозвался Намджун. – Но ты мог бы… отпрыгнуть, а? Зачем ты позволил ему сбить себя? – звучало так, словно Намджун был виноват в собственной травме, поэтому Джин постарался переформулировать: – Разве это было необходимо? – У беспилотников высокая маневренность. Так он быстрее бы поехал в вашу сторону, его требовалось притормозить немного. Это ничего не изменило, конечно. – Прости, что вел себя, как идиот, – Джин провел ладонью по лицу, пытаясь избавиться от внезапно навалившейся гудящей, ватной усталости. – Ты велел спрятаться, а я… – Моя вина, мой господин. Я не узнал о ваших реакциях, – Намджун посмотрел на него и так понимающе улыбнулся, что Джину захотелось двинуть кулаком в стену посильнее. – Ты спас мне жизнь сегодня, – пережив вспышку гнева на самого себя, Джин тихо вздохнул. – Я задолжал тебе. Он потянулся к его голове, точно всерьез собирался погладить, и с трудом остановился. Что за хрень? Он же не собаку благодарил. – Вы ничего не должны мне, господин мой. Намджун скосил глаза на его руку и чуть пододвинулся, разрешая дотронуться. Может, он просто нуждался в человеческом тепле после случившегося? А Джин тут с ума сходил? Волосы у него на ощупь были такими же мягкими, как и на вид, и Джину безумно захотелось, наконец, разорвать эту несправедливую связь между ними. – Давай сделаем так – взамен я дарю тебе одно желание. Можешь просить, что захочешь? – откуда эта странная идея возникла, Джин не знал, но она могла сработать. Вдруг Намджун попросил бы свободы. И тогда больше не было бы этого «господин мой», не было бы чувства вины. Пусть даже не было бы больше Намджуна рядом. – Господин мой, вы позволите сохранить это желание? Я хотел бы его обдумать. Разочарование ощущалось таким же острым, как порез от бумаги на пальцах. Почему он просто не мог попросить? Ванна запищала, показывая, что цикл закончился, а потом запустила обычную капсулу – с запахом цветов и моря. Джин встал на колени, повторяя недавнюю позу Намджуна – пол, конечно, тут же впился в ноги – и снял со стены душ. – Я помогу помыть голову, а потом принесу халат, хорошо? На удивление Намджун не стал опять спорить или уточнять, порадует ли это его, просто сел и выпрямился. Джин отвел глаза от его показавшихся из пены и воды колен. Кажется, у него начали появляться какие-то ненормальные фетиши, вроде смуглой гладкой кожи, капель воды, стекающих… – Вам тяжело со мной? – прервал поток мыслей Намджун, пока Джин наносил шампунь ему на волосы. – Мне непривычно. Но с тобой моя жизнь стала намного более… – Джин вздохнул, снова подбирая слово. – Спокойной? Уютной? – Спасибо, господин мой, – Намджун открыл глаза, и у Джина в барабанные перепонки бахнуло ударом сердца. Он держал его голову в своих руках, и это взгляд снизу вверх не делал процесс проще. Показалось таким логичным наклониться и поцеловать в приоткрытые губы, но Джин с особой жесткостью удавил эту идею в зародыше. Смыв шампунь, он поднялся на ноги и велел Намджуну: – Посиди тут. Я схожу за халатом. Один из банных халатов Джин специально купил на пару размеров больше, чтобы немного тонуть в нем после расслабляющих ванн. Намджуну в таком должно было быть комфортнее с его синяками. Намджун опять погрузился в себя, поэтому спокойно позволил помочь себе встать и укутать в халат и даже не отреагировал, когда Джин отконвоировал его в спальню. – Возьмем эту пижаму. Пижаму он тоже брал с запасом – вот и пригодилось. Намджун все еще покачивался в трансе – синяки на его теле остались точно такими же. Может, производитель обманул его с ванной? – Сегодня ты спишь на моей кровати, она мягче. Это мгновенно вывело Намджуна из его расслабленного состояния – взгляд стал тревожным, а сам он откровенно напрягся. – А вы? – уточнил он. – Я лягу на диване… – начал Джин, почти силком укладывая его под одеяло. – Раньше я спал там иногда. – Пожалуйста, господин мой, – Намджун никогда раньше не звучал так встревоженно. – Лягте здесь. Мне будет тяжело оставаться тут, если вы будете на диване. Пожалуйста. Хорошо хоть место хватало на двоих, потому что Джин совершенно не рассчитывал на такую реакцию, но сил спорить он в себе не нашел. – Ладно. Джин почему-то почувствовал себя ужасно неловко, но постарался быстрее убрать одежду из ванной, запустить цикл очистки и натянуть свою пижаму вместо пропахшей страхом толстовки. Он забрался под одеяло, и только хотел спросить у Намджуна, не будет ли тот против, если взять его за руку, как почти мгновенно вырубился. Наверное, и к лучшему. *** Где-то между сном и явью Джин поймал удивительное ощущение парения. Тело плыло в невесомом тепле, ленивое и расслабленное, но при этом не тяжелое. Ничего не болело, голову наполнял такой же легкий пар, а руки и ноги словно оказались сотканными из дыма. Джин сам себе напоминал подхваченный ветром сухой лист, скользящий над поверхностью воды, а потом взлетающий все выше и выше. Он ощущал запах специй, едва уловимый, точно часть этого ветра, южного ветра. Так пах Намджун, когда обнимал его в ванной и обещал защитить. Как и тогда Джин вспомнил рынок на одной из планет – шумный, раскинувшийся в небольшом городе в самом центре пустыни. Как-то раз в гости к родителям приехала дальняя родственница, из тех что появляются только один раз в жизни, а потом навсегда пропадают, точно растворившись на снимках семейных альбомов. Она привезла с собой шкатулку с конфетами – чрезмерно сладкими, острыми и обсыпанными пудрой со всех сторон. От ткани, которой шкатулка была обшита, пахло точно так же. Специями, жарой и обещанием незнакомого, непонятного пока чуда. Со вздохом Джин открыл глаза, понимая, что сейчас на него навалится вчерашний день и необходимость решать возникшие после нападения проблемы, и оцепенел. Они не просто лежали с Намджуном рядом. Джин лежал на боку и обнимал его так, как всегда своих бывших – закинув руку на плечи и прихватив немного мягкой ткани пижамы между пальцев, а Намджун, тоже повернувшийся во сне к нему лицом, осторожно удерживал его за поясницу, и от его пальцев шло то самое приятное, расслабляющее тепло. «Ну как ты доволен, господин?» Пар в голове не слишком способствовал ясному мышлению, поэтому Джин с паническим мычанием дернулся назад подальше, вроде бы понимая, что дальше только край кровати. Мгновенно проснувшийся Намджун, кажется, неправильно оценил вспышку паники, потому что легко удержал его на месте с успокаивающим: – Все в порядке. Вы в безопасности, господин мой! – Нет! – Джин попытался вывернуться, но вовремя остановил себя – его брыкания могли задеть Намджуна, которому после вчерашнего не стоило добавлять синяков. – Нет, Намджун. Тот быстро поймал его лицо в ладони, а потом мягко сказал: – Я не причиню вам вреда. Вы в безопасности. – Не в этом дело, – наконец, смог сформулировать Джин, почувствовавший себя мышью перед питоном. Взгляд у Намджуна стал настолько обволакивающим, что побороть его не смог бы даже самый волевой человек на свете. – Что случилось? – спросил Намджун, отпустив его и снова откидываясь на подушку. – Я не должен был, – попытался объяснить Джин и убрать руки от чужих плеч. – Прости, я перешел границу, мне не стоило… – Вы спросили, – вдруг сказал Намджун так просто, будто все происходящее было чем-то обыденным, а потом пояснил: – Вы спросили ночью, можно ли обнять меня? Я сказал – да. И вы разрешили мне обнять себя. – О, – только и смог выдохнуть Джин, обмякая. Его рука так и осталась на Намджуне. – Я спросил… Как заставить свою сонную часть, способную спрашивать такие вещи, заткнуться навсегда, он не знал. Но очень бы хотел научиться. Спросил он, маньяк его раздери. – Мне было уютно и тепло, – Намджун улыбнулся. – Все в порядке, господин мой. Ну вот и что Джин мог с ним поделать? Ему тоже было уютно и тепло, вот только сейчас он себе ночному со всей силы дал бы по голове. – Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Джин, пытаясь извлечь из происходящего хоть какую-то пользу. – Возможно, это будет звучать обидно, но я ни в коем случае не хотел бы… – Вы можете говорить, о чем угодно, господин мой, – Намджун, кажется, хотел просто еще немного поспать, поэтому прервал его попытки заранее извиниться и сгладить все неловкости. – Ладно. Мог ли он просто не делать жизнь Намджуна слишком тяжелой? – У тебя же было много хозяев… господ… господинов? – звучало отвратительно. – Достаточно много, – Намджун кивнул. – А кто-то из них когда-то… – слова не хотели выстраиваться в предложения. – Кто-то из них когда-то приказывал тебе делать… нарушать твои личные границы… то, чего ты не хотел? – Приказывали ли они мне спать с собой? Когда мне не хотелось? – чересчур понятливо расшифровал Намджун и слишком легко для такой темы ответил: – Да, такое было. Но не слишком часто. Джину показалось, что в левом ухе у него загудело, как после взлета космического корабля. – Не слишком часто? Ох, Намджун, это же чудовищно… – Мне приказывают, я делаю. Это моя основная задача. Прежде чем говорить что-то сочувственное, несмотря на то что Намджун не выглядел страдающим или задетым этой темой, Джин втянул в себя воздух и постарался быстрее реализовать то, что задумал. – Намджун, мне нужно прямо сейчас тебе приказать, хорошо? – дождавшись кивка, он продолжил. – Если вдруг я сделаю что-то, нарушающее твои границы или твое понимание об уместном… Вроде тех приказов, когда тебе не хотелось, понимаешь? Ты должен сказать нет, ясно? Если тебе не нравится, ты говоришь – нет. Договорились? – Хорошо, господин мой. Я понял приказ. Джин подождал немного, ожидая, что тот, наконец, уберет его руку с себя, а потом подозрительно уточнил: – Ты издеваешься надо мной, а? – Нет, господин мой. Я же сказал – вы спросили, я разрешил. Мне все еще уютно и тепло. На этот раз его улыбка выглядела немного озорной, точно происходящее его забавляло. Жаль, что это не отменяло тех вещей, которые происходили с ним в прошлом. – Намджун, мне очень жаль, что тебе приказывали такое, – сказал Джин, неуверенно погладив его по плечу. – Это так ужасно, я понимаю… – С вами происходило такое? – совершенно нейтральным голосом спросил Намджун, но его глаза стали вдруг встревоженными. – Ну, не совсем такое, – Джин вздохнул и прижался лбом к его пижаме. – Это несравнимо. Как-то один директор канала положил мне руку на бедро, пока я смотрел сценарий, а еще партнер по съемкам в дораме, когда мы напились, решил, что удачной идеей будет припереть меня к стене и поцеловать. Говорю же – несравнимо. Глупости. Это действительно ужасно, Намджун. Если бы я мог… – Вам было страшно? – Намджун погладил его по голове, чуть задержал ладонь на затылке. – Да, немного. Я просто не знал, что делать. А когда я пугаюсь, то иногда выходит так, как на стоянке. Я замираю и не могу быстро и адекватно отреагировать. Точно грызун в свете фонаря, понимаешь? Но я серьезно хочу помочь тебе, если могу, а? Намджун еще раз погладил его и облизал губы. Ему явно не хотелось обсуждать такие вещи, но Джин не собирался оставлять все так, как есть. – Господин мой, то, что случилось – это часть моего пути защитника. Мне приказывают, я подчиняюсь. Это часть наказания, если хотите. Я не принимаю это близко к сердцу, понимаете? Меня гораздо больше заботит ваша безопасность или моменты, когда меня не было рядом, чтобы защитить. Понимаете? – Ты вытесняешь происходящее, чтобы защитить себя? – уточнил Джин. – У меня есть консультант, она… – Нет, – возможно, Намджуну иногда хотелось его треснуть, но он умело сдерживался и просто становился еще мягче и спокойнее. – Я знаю, что произошло, но это не имеет значение. Не трогает меня. Есть вещи, которые эмоционально намного важнее для меня. А это… Это слишком незначительно. – Мне все равно жаль, – тихо заметил Джин. Ему не верилось, что он не только услышал нечто настолько личное от Намджуна, но и заговорил сам. Про директора, и про того актера он никому и никогда не рассказывал, и вряд ли Намджун тоже делился подобными моментами с кем-то. – Спасибо, господин мой, за вашу заботу. На секунду стало тяжело дышать и жутко защипало в носу, но Джин взял себя в руки. – Знаешь, я ведь обычно ни с кем так откровенно не говорю, – сказал он, стараясь быстрее миновать этот момент. – Даже с друзьями. – Почему вы не говорите с друзьями о тяжелых вещах? Джин закрыл глаза и попытался ответить сначала себе. Потому что они могут в любой момент стать конкурентами? Потому что сольют прессе? Потому что всем наплевать? – Не думаю, что им это нужно, – ответ звучал округло, и Джин объяснил: – Они и сами с таким сталкиваются каждый день. Зачем им еще проблемы? У каждого своих хватает, лучше поговорим о хорошем. – Они были бы не против поговорить не только о хорошем, – уверенно сказал Намджун, словно уже каждого просканировал. Хотя, может, и просканировал, кто знает. – Я против. Глаза сами собой начали слипаться, так что Джин спросил: – Мы ведь можем еще немного поспать? – и, дождавшись утвердительного ответа, постарался расслабиться и заснуть. Вот только через минуту раздался звонок в дверь. Такой настойчивый, словно полиция решила не только наведаться к нему, но и арестовать. *** Джин, крадучись, подошел к двери и немного подождал – вдруг неизвестный ошибся квартирой, как иногда случалось. В последний раз такие надежды не оправдались и принесли ему Намджуна. Что могло бы произойти сегодня, он не стал бы даже предполагать. Включив видеодомофон, он увидел на площадке невероятно бодрую Соми в джинсовой куртке и такой же кокетливой юбке и незнакомого мужчину рядом с ней. Внутри почему-то все оледенело. Неужели все закончится прямо сейчас? – Господин мой, я открою, – мягко заметил Намджун, подходя. Он успел надеть джинсы и мягкий пуловер и двигался нормально, не так как вчера. – Подожди, – Джин схватился за край его одежды, но сам себя остановил. Они же только что говорили о границах, что он сделать-то собирался? – Намджун, можно я посмотрю на синяк? – Конечно, – тот сам чуть задрал пуловер, показывая совершенно неповрежденную кожу. – Его нет. Я же говорил, что повреждения не требовали врачебного вмешательства. Так я открою? – Скажи им, чтобы подождали на кухне. Сейчас оденусь и приведу себя в порядок, ладно? Джин только надеялся, что правозащитник, которого привела Соми, не начнет сразу же раздражать Намджуна и задавать ему личные вопросы. Кровать в спальне выглядела такой уютной. Джин даже покатал в голове идею поговорить с Соми, а потом снова лечь спать, но с сожалением от нее отказался. Раз уж Намджун восстановился, они могли потратить это время с большей пользой. Возможно, уже сегодня вечером Джин отпустит его, так что стоило подарить ему еще кое-что из воспоминаний. Джин всегда считал подарки важным делом, поэтому для своих друзей выбирал их очень тщательно. Но Намджуну он хотел не просто отдать какую-то вещь – пусть даже книги радовали того сильнее всего – но и поделиться какими-то впечатлениями. Вряд ли Джехван пошел бы с ним в музей – у него самого времени едва хватало на сон и тренировки. Джину тоже не помешало бы к ним вернуться. Он не прибавил в весе за время отдыха – спасибо стрессу – но все равно чувствовал себя тяжелее и неповоротливее, чем раньше. Когда он вышел на кухню в поло и очередных джинсах, Соми и ее друг уже сидели на высоких стульях у барной стойки, а Намджун успел сделать не только чай для нее и кофе для него, но и наполнить небольшое круглое блюдо крохотными закусками. – Доброе утро… день, – Джин взглянул на часы на стене и узнал, что они проспали до трех дня. Ну, хоть Намджун успел восстановиться. – Простите, после вчерашнего я не отвечал на звонки. – Мы тут именно из-за вчерашнего, – Соми взволнованно всплеснула руками. – Это все становится слишком опасным. – Что? – озадачился Джин. – Нет, вчерашнее… Оно…. – Такое случается не в первый раз, – заметил правозащитник, а потом слез со стула, чтобы пожать Джину руку и представиться. – Я Ким Сухен. Занимаюсь вселенским правом и защитой гуманоидных существ. Вы кому-то еще озвучивали свои намерения отпустить защитника? Он выглядел достаточно представительно – в деловом костюме, с аккуратной, простой стрижкой и очень серьезным взглядом. Джин зачем-то, походя, отметил, что тот очень красив и в другой жизни мог бы вполне заняться айдольской деятельностью или стать актером. – Ким Сокджин, вселенский айдол, – на автомате отозвался Джин. – Это Ким Намджун, мой защитник. И я совсем не понимаю, о чем вы. Никому не озвучивал, кроме Соми. – Поговорим наедине? – неуверенно спросила та. Намджун, застывший около стены, явно ее напрягал. – Нет, Намджун должен тоже знать, – Джин вздохнул. – И участвовать в разговоре. Но если он не захочет о чем-то говорить, то не будет. – Хорошо, – Сухен вернулся к своему кофе и покружил чашку в пальцах. – Такие нападения…. – Нет, – Джин и сам сел на стул, тут же получив кофе от Намджуна. – Вчерашнее нападение не связано с Намджуном. Это точно. Только со мной. Это личное, я бы просил вас не говорить никому об этом. – Но сейчас же только Стал… О, – Соми так округлила рот и глаза, что стала похожа на девушку из комикса. – О. Мне очень жаль. Это я виновата, я решила, что это ужасно похоже на истории с защитниками…. Прости. Сорвала Сухена, тебя побеспокоила… – Ничего. Лучше расскажите, что можно сделать для Намджуна, – Джин очень надеялся, что они оба не любят общаться с прессой о маньяках. – Есть хорошие новости? – Я бы так не сказал, – Сухен так смотрел в чашку, словно надеялся увидеть там будущее. – Я работаю с этой ситуацией уже несколько лет. Примерно с того момента, как защитника впервые купили в нашей части вселенной. До этого информация была закрыта, никто ничего не знал. Намджун скрестил руки на груди и не сводил с него взгляда, словно только словами Сухен мог ему как-то навредить. – Я пытался помочь, но защитник и сам обычно не хочет свободы, так что у нас в суде ничего не вышло. Тогда я понял, что информации недостаточно и посвятил кучу времени поиску источников на самой Малахитовой планете. И что же я узнал за это время… Сухен покачал головой, точно не зная, стоит ли рассказывать, но потом с усилием продолжил. – Есть одна реальная история, в которой господин отпустил своего защитника. Тот покинул его, просто переместился куда-то по своему желанию. Больше никто не видел этого защитника, а с самим господином через три месяца – я говорил с ним где-то через месяц после освобождения – случился несчастный случай. Ничего подозрительного. – То есть если я отпускаю Намджуна, то ему и мне грозит опасность? От кого-то с Малахитовой планеты? – Мои источники говорят, что на планете не прощают тех, кто освобождается. Больше ничего не известно. Но это «не прощают» звучит достаточно угрожающе. И есть еще информация для размышления – за последнее время в нашей части вселенной пропали несколько защитников. Их господа в порядке, но каждый жаловался, что перед исчезновением защитника они потеряли перстень. Джин инстинктивно прикоснулся к своему, спрятанному под футболкой. – Может, они сбежали? – спросил он. – Украли перстень и сбежали? – Мы не можем это отрицать, но их тоже больше никто не видел. На Малахитовой планете в бешенстве из-за их исчезновения, то есть не они зачищали защитников. Пропажу сразу же заменили – появилось еще несколько новых защитников. Это вся реакция. Звучало очень запутанно и странно. Джин взглянул на Намджуна, но тот опять натянул непроницаемую маску. Мог ли он подвергнуть его опасности, отпустив? Или это просто еще одна сказочка для совести? Держу его в рабстве для его же блага? – Могу я задать пару вопросов? – спросил Сухен у Намджуна. Джина одновременно царапнуло и порадовало такое его поведение. Рабовладелец внутри, конечно, смертельно оскорбился. – Можете, – все так же нейтрально ответил Намджун. – Вы Ким Намджун, номер семнадцать в регистрационном списке, да? – Да. Еще и списки. Номера. Джину захотелось побиться головой о столешницу, и Соми сочувственно похлопала его по руке. – Как вы относитесь к потенциальному желанию вашего господина отпустить вас? Повисла нехорошая тишина. Глаза у Намджуна потемнели, а потом он медленно сказал: – Отрицательно. – Думаете, кто-то из ваших коллег-защитников мог сбежать, забрав перстень с собой? – продолжил Сухен, точно не замечая сгустившегося от напряжения воздуха. Джин вот с трудом мог сделать вздох и не обращать внимания на это «отрицательно» от Намджуна. – Нет. Такого не может быть. – Вы существуете в единственном экземпляре или над вами были поставлены опыты по клонированию? Или еще каким-то образом получена точная биологическая копия организма? – Никаких опытов. Я один. – Хорошо. Вам нужна какая-то правозащитная помощь от меня? Консультация? Или представительство в судах или других организациях? – Нет, – Намджун пожал плечами, и все напряжение тут же рассеялось. – Спасибо за ответы, – Сухен сделал несколько пометок в телефоне. – Пожалуй, это все, что мы можем пока сказать. Проникновение на планету нам недоступно, а от помощи они все отказываются. – Но тот отпущенный защитник ушел? То есть он не хотел оставаться со своим господином? – уточнил Джин, мало понимая, откуда взялся странный вопрос про копии. – Мы не знаем, отчего он ушел, – Сухен разочарованно вздохнул. – Его господин, пока был жив, говорил, что сказал ему «отпускаю», тот поклонился ему и исчез. Вот и все. Джин бросил еще один взгляд на Намджуна, но тот по эмоциональности решил сегодня поспорить со стеной, на которую опирался. Неужели он тоже просто исчезнет? И насколько был велик риск? Хотел бы он знать ответы на эти вопросы, чтобы принять правильное решение. *** Больше всего Джин ненавидел себя за то облегчение, с которым провожал Сухена и Соми. Никто пока не отнимал у него Намджуна, вот что оно значило. Когда же в нем вообще успело прорасти это желание владеть другим человеком? – Мне жаль, что мы не дали полной информации, – сказал Сухен в дверях. – Я постараюсь найти еще хоть что-нибудь. Будьте осторожны пока и никому не говорите о своих намерениях. – Хорошо, – Джин постарался выдавить улыбку, а потом все-таки спросил то, что давно его тревожило. – А вы сами как поступили бы? – Сложно сказать, – Сухен наклонил голову, точно прислушиваясь к самому себе. – Сейчас его статус его защищает от его же собственной планеты. Если вы отпустите, то подвергнете опасности. Нам нужно больше информации. Возможно, какое-то безопасное место. – Ладно, тогда пока оставлю все, как есть. – Это не делает тебя плохим человеком, – вмешалась Соми, расстроенно заглядывая ему в лицо. – Пока мы не знаем всего, Намджуну лучше побыть здесь. Не стоит платить за гуманистические принципы его жизнью. Звучало лучше, чем клеймо рабовладельца, но Джин понимал – основная проблема заключалась в том, что ему нравилось находиться рядом с Намджуном, полагаться на него и ни о чем не беспокоиться. – Вы тоже берегите себя, – закрыв за ними дверь, Джин вернулся на кухню, предполагая, что сейчас придется еще раз извиняться перед Намджуном, слишком уж пугающе тот выглядел, когда говорил свое «отрицательно». Он совсем не ожидал, что тот оторвется от приведения кухни в идеальный порядок и крепко обнимет, немного напугав своей порывистостью. – Спасибо, что заботитесь обо мне, господин мой, – тихо сказал он. У Джина сжалось сердце, настолько тот казался несчастным. Наверное, он считал, что от него постоянно пытаются избавиться. – Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты освободился, – Джин обхватил его руками в ответ. – Но я боюсь сделать хуже. – Спасибо, – вздохнул Намджун. – Знаешь, думаю, что нам обоим нужно отдохнуть, – Джин вспомнил о своем недавнем обещании. – Поедем в другую Башню, я покажу тебе мое идеальное место. – Как хотите, господин мой, – Намджун улыбнулся. – Я с радостью пойду с вами куда угодно. Джину на секунду захотелось забыть абсолютно все – саркофаг, перстень, угрозы безумного маньяка – сделать этот день чистым, как лист. Будто они просто вместе с Намджуном, безо всякого перстня. Но тут же заставил себя вернуться к реальности. Пока Намджун оставался в своих оковах, Джин не мог позволить себе даже крошечной фантазии. Все оставалось таким, каким и было – несправедливым и пугающим. Они спустились к машине – окружающий мир казался ненастоящим, выстроенным точно декорация к большой постановке с несчастливым концом, но Джин почему-то точно знал, что сегодня никто на них не нападет. Это противоречило бы духу пьесы. Нет, все произойдет в указанное время и никак иначе. – Ты не думал, – зачем-то спросил Джин, пока они ехали к Башням, – отчего он отправляет и отправляет свое послание? У остальных все было по-другому. – Вы никому не сказали, господин мой, – Намджун чуть скосил на него глаза. – А он явно хочет огласки. Хочет, чтобы письмо кто-нибудь обнаружил. – Ну, хоть чего-то он от меня не получит, – фыркнул Джин, удовлетворенный этой теорией. Город расстилался впереди – такой современный, такой безопасный, такой привычный. В нем ничего не изменилось бы ни от присутствия Джина, ни от его отсутствия. Разве что гигантский баннер с новым кремом для лица чуть поменялся бы. – Господин… – позвал Намджун, но они уже припарковались – на этот раз на наземной парковке – и Джин торопливо выбрался из машины, чтобы не услышать ничего лишнего. Натянув кепку на глаза, он миновал парковку, зная, что Намджун идет следом. Только в очередном лифте он смог выдохнуть и, выбрав свой самый легкомысленный тон, спросить: – Ты видел когда-то виртуальную реальность? Ох, я же уже спрашивал… – Да, спрашивали, – Намджун скользил по нему взгляду, точно побуждая что-то сказать, но не настаивал. – Вы говорили здесь потрясающая сфера. – Прости, я сейчас плохо соображаю, – двери лифта открылись, выпуская их к уютному ресепшену с приглушенным светом. Виртуальная реальность до сих пор считалась чем-то личным. – Добро пожаловать в Лотос надежд, – девушка за стойкой профессионально улыбнулась, никак не давая понять, что узнала его. – Вы хотите заказать программу? – Да, два часа. Моя личная программа. Идеальный день. На двоих. Вот айди. – Программа будет готова в течение пятнадцати минут. Вы можете подождать на диванах. Принести вам чай? Кофе? Минеральной воды? Джин повернулся к Намджуну, но тот только покачал головой. Ладно, после сферы они всегда могли пообедать в любом из ресторанов двумя этажами ниже. – Ничего не нужно, благодарю. Из динамиков полилась однообразная музыка, которая предназначалась для расслабления клиентов, но Джину всегда напоминала саундтрек к порнофильму. – Идеальный день? – спросил Намджун, чуть улыбаясь. – Как-то мне стало очень грустно, и я пришел сюда, и вместе с их безумно дорогим специалистом собрал себе реальность из фрагментов воспоминаний. Идеальное место, паззл из самых приятных моментов… Джин чуть зажмурился, избавляясь от пощипывания в уголках глаз. Возможно, ему выдался шанс еще и попрощаться со всем сразу. – Ваша программа готова. Вы можете пройти в сферу. Они зашли в темный проем двери – Джин, как и прежде, ощутил прохладное дуновение около шеи. Внутри слабо, но все-таки привычно запузырилось ощущение чуда. А потом сфера осветилась, перенося их на песчаный берег озера. Песок Джин взял с морского побережья, а озеро и крохотный лесок из совсем раннего детства, когда они с родителями приезжали в уютный коттедж на лето. Над водой шла дорожка из плоских камней, ведущая к небольшому фонтану в самом центре озера. – Странно, да? – Джин сел на песок и вытянул ноги, чтобы носки кроссовок лизала прохладная волна. – Но я люблю фонтаны. А глубже в лесу есть водопад. Мой дурной вкус во всем цвету. – Здесь очень красиво, – Намджун выглядел таким захваченным красотой вокруг, что впервые улыбнулся широко и открыто. Так свободно. – Очень. Я могу… Он неуверенно посмотрел на Джина. – Я могу пойти туда? К фонтану? – Конечно, – Джин закрыл глаза и вдохнул воссозданный из его головы запах. Листья, морская вода, сосновые доски дома. Намджун осторожно пошел вперед, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях. Такой красивый в современной одежде. Пару раз, правда, он едва удержал равновесие, и Джин фыркнул. Ему нравилось, что и в Намджуне было что-то нормальное. Не божественное. Хотелось бы ему остаться здесь до самого часа икс, когда все решится, но вряд ли местные администраторы одобрили бы появление одержимого безумца с ножом. Или с чем там тот ходил? – Вы выглядите печальным… Как бы далеко Намджун не отходил, он все равно возвращался к нему обратно. – Я посчитал. Финальные часы выпадают на концерт, – сказал Джин. Намджун сел рядом, прижался теплым плечом, отсекая все страхи хотя бы на время. – Может, зря я согласился? Отменим концерт? Останемся дома? – Вы же так хотели выступить в Башнях. – Хотел и до сих пор хочу, но мне так страшно, – Джин зарылся пальцами в песок, точно мог так спрятаться от всего. – Сталкер доберется до меня, и я это знаю. – Я с вами. Я не дам причинить вам вред, – Намджун обнял его за пояс и прижал к себе. – Я хочу, чтобы с нами обоими ничего не случилось. Прозвучало так жалко и по-детски, что Джин привалился к Намджуну и постарался хотя бы на секунду забыться. – Съедим по стейку? – спросил он через пару секунд. – После программы? А потом ляжем спать. – Как скажете, господин, – Намджун погладил его по спине. – Вам нужно хорошо отдохнуть. Джин только надеялся, что сегодняшний день сможет вернуть ему хотя бы немного сил. *** Джин проснулся не сразу. Вроде бы, они вчера поели в ресторане, потом поехали домой, зашли в квартиру, а вот потом все тонуло в каком-то тумане. Не зря ведь говорили про вред виртуальной реальности для работы мозга. Вокруг царила непроницаемая темнота, а сам Джин ужасно замерз – может, за плотными шторами Намджун оставил открытым окно? Чуть пошевелившись, он попытался нащупать одеяло, чтобы укрыться. Плеснула вода, и руки защипало и одновременно так заломило, что Джин охнул. Несколько раз дернувшись, он с ужасом обнаружил, что почему-то лежит в полной остывшей воды ванне, а свет не включен. Стоило попытаться хотя бы сесть, как ноги тоже ожгло болью. – Да что же… – прошипел Джин, почему-то стараясь не повышать голос. Он никак не мог понять, что произошло и куда делся Намджун. – Эй. Голосовое управление. Умный дом. Свет в основной ванной. Сначала ничего не происходило, и Джин ощутил, как от ужаса у него в животе все скрутилось узлами, но потом постепенно зажглись лампы сначала рядом с зеркалом, а потом и на потолке. Еще бы это облегчило ситуацию. Джину пришлось заткнуть себе рот ладонью, чтобы не закричать в голос – он не просто лежал в остывшей ванной. Он буквально плавал в собственной крови: вдоль линии вен на руках и ногах раскрывались уродливые порезы. – Нам-джун, – тихо выдохнул он, но никто не появился. Мысли заметались в панике. Что произошло? Сталкер проник в квартиру и оглушил их? Усыпил каким-то газом? Потом оттащил его сюда, нанес эти жуткие порезы… И что же тогда он сделал с Намджуном? В любом случае нужно было выбираться из воды, перевязать раны и искать Намджуна. Джин попытался встать, но ноги не слушались, словно резиновые. С трудом перевалившись через край и рухнув лицом в коврик, он перевел дух и прислушался. За дверью раздавался какой-то постоянный, ровный шум, словно там находились какие-то люди. Может, Сталкер ошибся? Недоубил его, оставил в ванне умирать и сбежал, а Намджун спрятался и успел вызвать полицию? Вот полиция и ходила по квартире? Звать на помощь все равно пока не хотелось. Джин рвано выдохнул, перебарывая боль и слабость, и сел на колени. Сдернул два полотенца и замотал ими обе руки, на ноги уже не оставалось ткани, так что пришлось оставить порезы на них так. Несмотря на жуткий вид, кровь едва шла, так что Джин надеялся выжить до приезда скорой. С тихими, истерическими всхлипами он поднялся на дрожащие, непослушные ноги и накинул халат, тут же запачкав белую ткань кровавыми отпечатками. – Ты хорошо держишься, хорошо, – на автомате прошептал Джин, оглядывая ванну в поисках чего-то полезного. Почему он не держал тут ножей, палок или бейсбольной биты хотя бы? Это же самые полезные вещи в любой комнате дома. Выглядело чудовищно – по ванне расплывались кровавые потеки, цвет воды напоминал о размораживающемся мясе, а коврик и пол теперь покрывали жуткие следы. Если удастся выбраться из этого дерьма, придется сжечь эту квартиру дотла. – Ты молодец, – в последний раз сказал себе Джин, стараясь не думать о том, как жалко звучит, и пытаясь найти утешение хотя бы в мысли о том, что будет после. Разве ему не становилось легче от того, что Сталкер уже напал? «Достижение разблокировано», так сказать. Мозг генерировал совершенно тупые поводы для нервного смеха, так что Джин просто постарался спокойно дышать и потуже затянуть пояс на халате, чтобы ни за что не зацепиться, убегая. Сталкер все еще мог быть где-то рядом. Он толкнул дверь ванной комнаты, ожидая увидеть, что угодно… но и тут происходящее умудрилось его удивить. По его квартире ходили журналисты – деловые, с камерами наготове и той жуткой штукой, утыканной микрофонами, которая всегда напоминала орудие пыток. Они что-то записывали и снимали – видимо, успели влезть раньше полиции. Джин сделал неуверенный шаг, буквально повиснув на стене, и двинулся в сторону гостиной или, может, спальни. Его тут же ослепила вспышка, потом еще одна и еще… Мелькнула спасительная мысль позвать на помощь, наконец, но он еще не настолько сошел с ума, чтобы просить о чем-то журналистов. Одно то, что им был важен кадр, а не звонок в службу спасения, уже многое о них говорило. – Оставьте меня в покое, – наконец, рявкнул он, заслоняясь руками. – Стервятники проклятые! Стервятники единственное из цензурного пришло на ум – если снимки все-таки опубликуют, Сонхве придется начинать судебный процесс, поэтому не стоило давать поводов для ответных исков за оскорбления. Ноги и руки тихо ныли, и постоянное движение не слишком улучшало общее состояние – голова плыла, слабость охватывала все больше и больше. – Оставьте… – снова сказал Джин, сам себя обрывая. Он каким-то образом выбрался в гостиную и увидел входную дверь. Рядом с ней, все такой же огромный и старинный, стоял саркофаг, в котором лежал человек. – Намджун? Но стоило сделать шаг, как журналисты окружили его плотным кольцом – паника мгновенно ударила в голову, делая невозможной даже попытку вести себя адекватно. Намджун лежал в своем саркофаге, и что-то подсказывало, что он не сам решил отдохнуть. «Он мертв, и ты знаешь это». – Нет, – Джин помотал головой и бросился вперед. Кажется, он заехал кому-то в лицо, пытаясь увернуться от камеры, точно наступил на пару ног и ощутимо толкнул нескольких молоденьких репортеров. – Нет, этого не может быть. Едва не упав и не ударившись лицом о край саркофага, он добрался до Намджуна, не зная, что сделать и как помочь. – Намджун, пожалуйста… Пожалуйста, только не это… Голос искажался, срывался то на хрип, то на высокие ноты. Руки Намджуна, сложенные на груди, оставались холодными и неподвижными. Губы отливали синевой, а на шее виднелись не то синяки, не то пятна, свидетельствующие о том, что случилось самое страшное. – Намджун, мне так жаль… Он должен был отпустить его раньше. Просто взять и отпустить, передать Сухену, спрятать у родителей, сделать хоть что-нибудь правильное в своей гребанной эгоистичной жизни. – Намджун… Звуки за спиной затихли, и Джин замер, чувствуя на затылке чей-то взгляд. Его не просто так оставили в ванной, конечно. Это была такая игра, и вот наступил закономерный финал. По спине пополз холод, и Джин, скорее, осознал, чем услышал шаги Сталкера. – Зачем ты его убил? – спросил он, глядя на такое спокойное, такое мертвое лицо Намджуна. – Тебе нужен я, со мной и разбирайся. Спину, казалось, свело, настолько больно было стоять. – Это все мои родители. Они виноваты. При чем тут Намджун? Хотя знаешь… Теперь это все совершенно не важно. Джин повернулся, но позади никого не было. Все журналисты исчезли, только чуть мигали светильники на стенах, словно от избыточного напряжения. «Он сзади. Он опять меня переиграл», – мелькнуло в голове, а потом Джин дернулся и… проснулся. *** Никакого саркофага и журналистов рядом не оказалось, но стоило откинуть одеяло в темноте спальни, как на руках обнаружились все те же порезы, а на пододеяльнике – кровавые пятна. «Намджуна нет», – вдруг вспыхнуло в голове, и неожиданно для самого себя Джин издал такой жуткий вопль, которому позавидовала бы любая актриса из фильма ужасов. Он скинул одеяло на пол, но броситься куда-то в сторону не успел – его поймал Намджун, живой и здоровый, и прижал к себе, не давая истерически биться о стены или пол. – Тише, тише, все в порядке, – зашептал он, чуть покачивая Джина в руках. – Это просто плохой сон, все в порядке, просто плохой сон. Вы в безопасности. – Руки, на них… Мои руки, – только и смог простонать Джин, колотясь, как в лихорадке и тихо подвывая. – Он где-то рядом… Сталкер. Уходи, пожалуйста. Спасай себя. – Все хорошо. Никаких посторонних в квартире нет. Я никуда не уйду. Мы сейчас осмотрим ваши руки, ладно? – Намджун, все еще прижимая его к себе, включил ночник и свободной рукой взял его за предплечье. – Все в порядке, видите? Это просто остаток сна. Он бережно провел большим пальцем вдоль синеющих вен, по чистой, неповрежденной коже, без порезов или крови. Джин истерически выдохнул, а потом устало положил голову Намджуну на плечо и попытался объяснить: – Мне снился кошмар. Ужасный, кошмарный… Кошмар, – вышло по-идиотски, но Джин не помнил, когда так пугался. Безысходность потери из сна все еще сжимала внутренности, и он обхватил лицо Намджуна ладонями, чтобы убедиться, что тот в порядке. – Мне снилось, что тебя убили, – прошептал он. Намджун под его руками был теплым и живым. – Это… Этого не должно произойти никогда, слышишь? – Я здесь, господин мой, и со мной все в порядке, – Намджун тепло улыбнулся и чуть подался вперед. – Я буду защищать вас столько, сколько понадобится. Он находился слишком близко, и как тогда в ванной сердце рвано и громко затрепыхалось, отбивая безумный ритм где-то в горле – Джин сам не понял, кто из них двоих подался вперед, чтобы почти целомудренно прикоснуться к губам другого. Но этого совершенно не хватило. Спустя пару секунд Джин уже целовал Намджуна всерьез, жадно и так панически, словно тот мог раствориться в воздухе. А потом в голове будто сработала сирена. «Ты что делаешь, идиот?! Может, еще прикажешь ему с тобой переспать, а?» Его стоп-сигналы всегда вопили голосами родителей, но в этот раз, кажется, впервые заговорил его собственный. Джин шарахнулся назад, точно припадочный, на всякий случай закрывая губы руками, чтобы не натворить еще чего-нибудь, и стараясь найти нужные слова, чтобы извиниться. – Прости, Намджун. Прости меня, пожалуйста. Этого больше не повторится. Я испугался, очень сильно испугался… Понимаю, что это не оправдание, но я… я… Намджун бережно придержал его за плечи раскаленными ладонями, не отпуская слишком далеко, а потом задумчиво спросил: – Помните мое желание, господин мой? Он не выглядел шокированным или расстроенным, но Джин безумно боялся, что тот просто научился отлично притворяться, после стольких-то господинов. – Помню, – согласился он, дыша, как после пробежки. Все его существо требовало продолжить начатое, тянулось к теплу рук на плечах и разве что не рыдало, но он не мог позволить себе использовать Намджуна так же, как и остальные уроды в его жизни. – Я хочу потратить его сейчас, можно? Джин кивнул, пока плохо представляя, в чем подвох, но ощущая его загривком. – Пожалуйста, господин мой, закончите то, что начали. Если хотите, конечно, – Намджун выглядел таким серьезным, но взгляд у него опять стал обволакивающими, словно мед. – Ты… ты просишь? О чем ты просишь? Заняться с тобой сексом? – позабыв обо всех возможных условностях и приличиях, ляпнул Джин, у которого в одном ухе снова гудело так, словно рядом прочищал двигатели пассажирский корабль, а комната немного качнулась туда-сюда. – Заняться любовью, – поправил его Намджун, не отводя глаз. – Да, это мое желание. Если вы не хотите, то я пойму. – Разве это не одно и то же? – Джин так отчаянно цеплялся за слова, только бы не решать что-то прямо сейчас. – Нет, не одно. И вы это знаете, – Намджун чуть усмехнулся. – Так вы хотите? – Я боюсь причинить тебе вред, Намджун. Это неправильно, ты ведь понимаешь? – Вы доверяете мне свою жизнь, – тот чуть отсел и развел руки в стороны, явно стараясь поменьше влиять на него своей близостью. – Пожалуйста, доверьтесь и моим словам, господин мой. – Ты настолько этого хочешь, что используешь желание? – Да, хочу, – Намджун выглядел готовым терпеливо повторить это еще сорок раз. – А вы хотите? Джин хотел безумно расхохотаться и выпрыгнуть в окно, потому что его не готовили к борьбе с искушениями такой силы. Хотел ли он Намджуна? Он хотел так, что в голове что-то пульсировало, а сердце рвалось куда-то вон из грудной клетки, наверх, к далеким звездам. Он всегда мог соврать и сказать, что не хочет, но тогда открытым оставался вопрос – а насколько он действительно доверял Намджуну. Насколько считал его безмозглым и лишенным собственной воли и желаний? И насколько это было правдой? Кажется, он прямо сейчас собирался совершить огромную ошибку в жизни. – Хочу. Но у меня есть условие, – Джин шумно втянул воздух и постарался быть очень конкретным. – Не называй меня господином, ладно? Только по имени. – Это все? – послушно уточнил Намджун, и у него в глазах мелькнули озорные огоньки. – Никаких других ограничений? – Да, – кивнул Джин, снимая с шеи перстень и откладывая на ближайшую тумбочку, и тут же оказался втянут в еще один поцелуй. На этот раз он вымел из головы все посторонние мысли – сосредоточился только на том, насколько у Намджуна мягкие губы, на пряном запахе его кожи и ямочке на щеке. В поцелуях Намджун вовсе не собирался проявлять привычную для него сдержанность – он поддразнивал, легко подчинял себе и даже несколько раз ощутимо прихватил Джина за губу. Наверное, эта свобода пьянила и его. Джину же, наоборот, хотелось быть с ним нежным и осторожным – чуть притормозить его прикосновением к углу рта, к скулам, к тонкой коже век. Они боролись друг с другом, пока не сошлись на общем ритме. Даже если бы вселенная начала схлопываться вокруг, Джин не смог бы остановиться – он чувствовал приятное головокружение от того, что мог целовать Намджуна, касаться его, поэтому запретил себе думать о последствиях. Они упали на кровать, смахнув подушку на пол. Намджун чуть прихватил кожу на его шее, но тут же отстранился, чтобы не оставлять следов. Джин застонал, откидывая голову назад и одновременно пытаясь не слишком аккуратно стащить с Намджуна верх от пижамы. Ему отчаянно требовалось больше кожи – чтобы целовать, гладить, прижиматься сильнее. Наверное, так выглядело полнейшее умопомрачение. – Ненавижу пуговицы, – признался Джин, добившись желаемого, и яростно дернул за ворот своей пижамы. Он немного протрезвел только когда снова увидел наручи – такие тяжелые и холодные на вид. Но самым пугающим были не эти свидетельства рабства, а светлые полосы на теле Намджуна, словно того расчертил на простые линии безумный художник. – Ох, это шрамы? Откуда… – Была война. Давно, – Намджун успокаивающе погладил его по щеке и снова поцеловал, отвлекая. – Это очень старые шрамы. Еще до того, как я стал защитником. Они не болят. Джин кивнул и постарался выбросить их из головы, чтобы не портить их, возможно, единственный момент, хотя все это показалось странным – какое оружие могло нанести такие повреждения? С пуговицами на его пижаме Намджун расправился довольно быстро и тут же позволил уронить себя на кровать и накрыть своим телом. Запах специй пропитал все – Джин даже не был уверен, что снова не заснул, настолько нереальным казался здесь и сейчас Намджун со своими широкими плечами, идеальным прессом и мощными руками. Использовавший свое желание, чтобы быть с ним. Наслаждающийся каждым моментом, каждой лаской. Тихо выражающий свое удовольствие едва слышными вздохами и стонами. Джин старался коснуться его везде, губами согреть каждый кусочек и так раскаленной кожи. Только в этот момент Намджун полностью принадлежал ему, безо всяких чудовищных перстней и прочих ужасов его ненормальной планеты. Только они вдвоем. Комната расплывалась цветными пятнами, а они то целовались с исступлением смертников, то изучали тела друг друга невесомыми прикосновениями. Наручи наощупь оказались теплыми, но Джин все равно замирал на секунду, каждый раз, когда чувствовал, как они прикасаются к коже. Он стащил с Намджуна мешковатые пижамные брюки и белье и, разве что ни задержав дыхание, прикоснулся, наконец, к ногам, которые заворожили его в самый первый момент, а после только раз за разом добивали. – Мне нравится в тебе все, – задыхаясь, признался Джин, собственнически проводя ладонью по нежной коже на бедре. – Твои ноги, твои плечи, твое лицо, твои руки… Я с ума схожу с первого дня. Намджун обжег его потемневшим взглядом и мечтательно сказал: – Мне тоже нравится в тебе все. Ты самая яркая звезда в этой вселенной. Я понял это в тот момент, когда увидел тебя. Обычно у Джина не горели уши от комплиментов, но та порывистость и искренность, с которой всегда говорил Намджун, творила с ним ужасные вещи. Еще и это «ты», так сильно отличающегося от его сдержанного «господин мой». Может, все это и звучало глупо, но Джину хотелось бы слушать это снова и снова. А рука уже очерчивала колено, то снова поднимаясь наверх, то поглаживая голень. Пальцы чувствовали тонкие нити шрамов – и Джин жалел только о том, что не умеет лечить. Ниже начинались поножи – очень жесткие и неудобные на вид, закрывающие косточку на щиколотке. От поцелуев уже немного кружилась голова, и Джин не был уверен, что сможет продержаться долго. Хотелось бы провести вместе пару недель, чтобы успокоить внутри паническую необходимость обладать друг другом, но этой роскоши у них не было. – Я хочу тебя ужасно. Как… Как ты хочешь? – спросил Джин, вдруг больше не находя в себе силы спрашивать в лоб. Он быстро стянул пижамные брюки и плавки и повернулся к тумбочке, чтобы взять презерватив и флакон со смазкой. – Хочу тебя внутри, – с такой откровенностью и готовностью отозвался Намджун, что Джин ощутил, что начинает гореть весь. Обычно его парням требовалась небольшая пауза на подбор ответа – и такая открытость заставляла что-то перегорать внутри головы. – Мне нравится твое умение отвечать на вопросы, – признался Джин, пытаясь немного одолеть смущение и справиться с руками, чтобы надеть презерватив и нанести смазку. Он показался себе неловким до ужаса. Намджун фыркнул и вдруг рассмеялся, заметив его красные уши, – таким грудным, низким смехом, что Джин замер, очарованный, сразу позабыв о смущении. Если подумать, тот впервые реагировал по-настоящему – так свободно и счастливо. – У меня еще много умений, – заверил его Намджун, притягивая ближе и забирая флакон. – Позволишь? Я сделаю это лучше. – Что захочешь, – Джин потянулся за новым поцелуем, чуть охнув от того, насколько Намджун легко нанес смазку. Его пальцы на члене ощущались так остро, что пришлось экстренно перемножать в уме простые числа. – Ох, Намджун… В голове тут же возник очевидный ответ, откуда у Намджуна эта легкость в обращении с другими людьми в постели. Видимо, у Джина на лице мелькнуло некоторое подобие паники, от этой мысли. Намджун тут же взъерошил ему волосы и, нежно проведя ладонью по щеке, сказал: – Не думай ни о чем, кроме меня. Я хочу быть с тобой сейчас, ладно? Только ты и я. – Постараюсь, – Джин непроизвольно хватанул воздух ртом, когда Намджун медленно двинул ладонью вдоль его члена, а потом уверенно направил в себя, не дав даже секунды на сомнения. Его руки ощущались невероятно нежными, а ведь Джин прекрасно помнил, как от удара по капоту этими же руками, беспилотник задними колесами чуть не протаранил потолок и смялся, точно бумажный. Это осознание посылало мурашки по всему телу и обостряло каждое прикосновение. Толкнувшись до конца, Джин навис над ним на вытянутых руках, встревоженно вглядываясь в лицо, но Намджун выглядел возбужденным, а не страдающим. – Все хорошо? – на всякий случай уточнил Джин, чувствуя, что ему становится совершенно все равно, насколько он ведет себя странно. – Отлично. Дашь мне вести? – спросил Намджун, обхватывая его ногами. Поножи чуть звякнули, когда он скрестил щиколотки у него на пояснице. – Да, – Джин чувствовал себя так, словно совсем потерял умение соображать, только снова целовал, гладил, медленно двигался, подчиняясь ритму, заданному Намджуном. Тот почти не издавал звуков, но каждый возбужденный вздох стоил самого громкого стона. – Сейчас с ума сойду, – простонал Джин, в который раз потерявшись в этом обманчивом ритме. Возбуждение скручивалось в низу живота, пускало электрические заряды вдоль позвоночника, заставляло руки и ноги слабеть. – И я боюсь, что скажу… Скажу какую-нибудь глупость… – Не стоит, – тут же прервал его Намджун и для верности запечатал рот поцелуем. – Не нужно, Джин. Он впервые назвал его по имени, и от этого голова совсем поплыла. Хватило бы и меньшего – но внезапно весь мир сжался только до их сплетенных тел, и Джин кончил, чувствуя, как после него с долгожданным громким стоном срывается и Намджун. – Я… Нужно… – попытался выговорить Джин, но Намджун уже быстро поднимал с пола откинутое им одеяло и вытаскивал салфетки из ящика. – Прости, я сейчас… – Моя очередь заботиться. Не думай ни о чем, просто лежи, – фыркнул Намджун, вытирая их обоих. Судя по блестящим глазам, он чувствовал себя прекрасно, и Джин немного расслабился. В голове прояснялось, а чувство вины только начинало распускаться в груди. – Побудь со мной до утра, – попросил Джин, вслепую протягивая руку и нащупывая пижамные штаны. – Хорошо, – Намджуну за своими пришлось идти. – Но ты же понимаешь, что завтра с утра все будет по-прежнему? – Понимаю. Переживем концерт, а там может Сухен что-то придумает, – Джин протянул руки к Намджуну и уложил его рядом с собой, обняв так сильно, как только можно. Даже если бы Сухен ничего не придумал, Джин отпустил бы Намджуна. А потом они вместе что-нибудь решили. В конце концов, проблемой безумцев с другой планеты вполне могла заняться полиция. Для чего-то они же были нужны? *** Одеяло под щекой пахло Намджуном. Джин перевернулся на спину и открыл глаза, пытаясь хотя бы на секунду удержать ощущение счастья и блаженства. Но он уже чувствовал, как готова прорваться плотина под напором чувства вины и адекватного восприятия реальности. На нем каким-то образом оказалась надета новая пижама, не та, что вчера, и на секунду Джин поверил, что происходящее было сном. Правда, он не знал, чувствует ли облегчение или разочарование, но зато одной проблемой стало бы меньше. В голове тянуло, словно внутри медленно раздувался воздушный шар, и ему становилось все теснее и теснее в черепной коробке. Потерев лоб, Джин вздохнул и постарался еще раз перебрать вчерашнее. Он ведь не натворил ничего необратимо ужасного, да? Приходили Соми и Сухен, пытались помочь в меру своих сил и возможностей, Намджун, кажется, не слишком одобрял его план освобождения, так что… Мысль зацепилась за этот факт, а в груди неприятно заныло. Несколько секунд Джин плохо понимал, о чем уже догадалось его сердце и не может дойти разум. Что не так? Ему вспомнилось, как Намджун обнял его и сказал – нет, поблагодарил за то, что Джин так хорошо заботится о нем. Словно пытался доказать, что не нуждается в свободе, словно пытался показать, насколько он благодарен и… «Я хочу потратить желание сейчас». Горло стиснуло так, что Джин никак не мог вдохнуть, слепо сжимая в пальцах ткань пододеяльника. А если Намджун решил таким образом доказать свою нужность? Дать ему что-то взамен за отказ от безумных идей с освобождением? Что, если тот действовал так, потому что испугался и не видел других путей? «Хочу вас внутри». Предложил себя. – Господин мой, будете завтракать? – Намджун появился в дверном проеме так бесшумно, что Джин дернулся от неожиданности. – Что-то случилось? Чуть нахмурившись, он сделал шаг в его сторону, но Джин быстро спрыгнул с постели на пол и скрылся в ванной с поспешным: – Нет, перед репетицией я не ем. Я сейчас… Мне нужно умыться. Дверь в ванную комнату, конечно, Намджуна не удержала бы, но вроде пока Джину ничего не угрожало. Хотелось снять душ с подвеса и изо всех сил надавать им себе по голове. Как можно было попасться? Отчего Намджуну так не повезло с господином? Почему же он оказался таким же уродом, как и остальные? Обхватив себя руками, Джин постарался отвлечься от панически вопящего внутри голоса разума. Ванна оказалась совершенно обычной – никакой крови или прочих ужасов. Но вчерашний кошмар показался таким настоящим, что Джин все равно бессознательно искал в реальности следы случившегося. Сам он выглядел на удивление хорошо для будущей жертвы маньяка и для безмозглого идиота, который даже с собственными желаниями не смог справиться. Лучше бы все это как-то отразилось на лице – он заслуживал хоть какого-то наказания. Умывшись ледяной водой и почистив зубы, Джин вернулся в спальню. Намджун двигался по кухне, что-то напевая себе под нос, и так хотелось обмануться его состоянием и убедить себя – в который уже раз? – что тому нравятся его цепи. Пытаясь переключиться, Джин сел на кровать и взял в руки телефон. Количество звонков и сообщений грозило новыми проблемами – конечно, ведь ему только их и не хватало в ближайшее время. Открыв несколько наугад, он убедился, что успел провиниться перед всеми своими друзьями и командой заодно. Джехван прислал ему, наверное, штук сорок сообщений – даже выждал немного, списывая молчание на шок, а не на черную неблагодарность и эгоизм. «У тебя вообще совесть есть?» – писал он, прежде чем окончательно замолчать. Хотел бы Джин знать, но по всему выходило, что нет. Родители любили говорить ему о цене – все в жизни имело свою цену. Хочешь забыть от окружающих на сутки? Так вот она, твоя цена. Хочешь переспать с тем, кто зависим от тебя? Получай новый чек. Вот только не все в жизни легко оплачивалось. Сон У отчитывался ему короткими сообщениями, но даже они становились все короче и суше. Джейми набросала в переписку кучу стикеров и панических вопросов, а потом тоже замолкла. Джин не удивился бы, если бы его команда сегодня просто принялась игнорировать его или вообще не приехала. Он отвратительно обращался с людьми, что уж тут говорить. Голова заныла сильнее, и, точно почувствовав его состояние, вернулся Намджун. – Все в порядке? – спросил он, нахмурившись. Джин пожал плечами, он устал врать. Никакого порядка в его жизни просто не могло быть. – Сегодня последний день, – наконец, выдавил он, выбрав из причин самую очевидную. – Встретишь команду? Я пока оденусь. – Конечно, господин мой, – Намджун бесшумно выскользнул в коридор, и тут же зазвонили в дверь. Джин зачем-то отметил, что сегодня на нем опять костюм и белая рубашка. Не те, в которых он пострадал от беспилотника, просто похожие. Но все равно это выглядело дурным знаком. Натянув еще один мягкий репетиционный костюм, Джин медленно вышел в гостиную и натолкнулся на несколько внимательных, чересчур профессиональных взглядов. – Простите, что не отвечал на сообщения, – тихо сказал он. – Я…. Мне нужно было прийти в себя. Спасибо, что интересовались моим здоровьем, я очень это ценю. – Ну, ты же не обязан всегда отвечать, – Джейми пожала плечами, но все равно осталась такой же профессионально холодной и нейтральной. – Я отправила концертный костюм сразу в зал, с менеджерами. – Полиция хотела бы завтра поговорить с вами, – Сон У тоже взял очень деловой тон. – Но после вечером у нас рекламная съемка – вы сможете? – А что мне остается? Джин сглотнул и выдал свою обычную улыбку. Ладно, он тоже мог притворяться, что ничего такого не происходит. Он привык, натренировался сначала на родителях, а потом на всех остальных людях, которым было на него плевать. Может, так даже лучше? Зато, когда его не станет, они не сильно расстроятся. Им, может быть, даже станет полегче, потому что они поймут, что работали на эгоистичного мудака, который не стоил их слез. – Давайте постараемся сегодня. Тогда, может, запланируем, наконец, собственный концерт в Башнях. Джин поймал озадаченный взгляд Намджуна, но отбил его еще одной улыбкой. У него все шло просто прекрасно. Он был богат, знаменит и собирался отправиться в концертный зал своей мечты, чтобы умереть там в расцвете славы и красоты. Разве не замечательно? Только вот голова подводила немного – все еще не болела, но, по ощущениям, раздувалась вместе с тем самым воздушным шаром и все сильнее давила на шею. От этих ощущений Джин с удовольствием бы избавился, но только без помощи Намджуна. Он и так достаточно злоупотреблял его умениями. Подавив накатившую тошноту, Джин первым вышел из квартиры. Он свой ход сделал, следующий был за Сталкером. *** В машине молчание сгустилось еще сильнее, и Джин буквально ощутил, как в воздухе начало искрить. Пытаясь отвлечься, он вытащил телефон и попытался привести в порядок остатки своей жизни. Больше походило на тушение пожара с помощью пипетки и отборного мата – совсем не помогало, а только сильнее усугубляло положение. В пропущенные звонки Джин даже заглядывать не стал – на разговоры и объяснения он просто не нашел бы в себе сил. К тому же Джейми и Йерин все равно сверлили его взглядами с заднего сидения, и все объяснения следовало сначала адресовать им. Иначе Сталкер не успел бы до него добраться, потому что его милые помощницы избавились бы от него с помощью пилочек, провода от фена и ножниц. Сообщений тоже пришло больше сотни. Волновались не только его друзья и коллеги, но и люди, с которыми он работал в своей жизни пару раз. Синби написала ему несколько взволнованных сообщений и просила связаться, как только ему станет получше. Дара извинялась так, будто беспилотник принадлежал именно ей и только в ее силах было остановить нападение. Хиён вообще писала исключительно капсом и умоляла ответить, как только у него найдутся силы. Джин постарался ответить им со всей теплотой, на которую оказался сейчас способен. Ему не хотелось беспокоить своими проблемами стольких хороших людей. Многим не очень близким знакомым Джин набрал одинаковое сообщение – прихожу в себя, спасибо за беспокойство, напишу, как только смогу. Даже за это он чувствовал себя виноватым – наверное, кто-то нормальный ответил бы каждому персонально. Несколько раз он попытался набрать сообщение Джехвану, но снова и снова стирал его. Была ли у него совесть? В последнее время Джин в этом сомневался – если такое образование и болталось где-то внутри, то на его решения совершенно не влияло. А в таком случае – зачем она вообще? «Мне очень жаль». Звучало отвратительно. Пока Джин игнорировал телефон, ни о каких сожалениях речи не шло, так зачем сейчас было врать Джехвану? Тот явно всерьез психовал все то время, что Джин не отвечал. «Я мудак». По крайней мере это было правдой. Но тогда Джин не знал, что писать следующим – как мудак мог рассчитывать на прощение? Наскоро пролистав все панические сообщения, а потом все-таки просмотрев и звонки, Джин обнаружил главное. Родители никак не проявили себя. Может, они считали, что, подарив ему Намджуна, исполнили свой долг? Или верили в его силы и решили не уточнять про его здоровье? Вроде как Намджун и так его спас, зачем спрашивать лишний раз? Ну, могли бы хотя бы секретарю своему поручить прислать какую-нибудь очередную «Корзину уточнения» или бутылку «Как твои дела?». Джин сунул телефон обратно в карман и с силой потер лицо, пытаясь вернуть себе контроль над происходящим. Он со всем справится. Да, один. Да, не лучшим образом, как и всегда, но по крайней мере сам себя он никогда не предавал. – Босс? – коротко спросил Намджун, не отворачиваясь от дороги. Сегодня он вел медленнее, чем обычно, и вроде бы пристально смотрел вперед, но при этом умудрился прожечь в Джине пару дырок молниеносными взглядами. – Все в порядке. Сейчас оставим вещи и свяжемся с начальником охраны, чтобы он показал тебе все системы, – Джин протянул руку назад, привычным жестом, известным и Джейми, и Йерин, и кто-то из них сунул ему зеркальце. – Главное, не поразить всех своим внешним видом раньше времени. Лицо выглядело не лучшим образом, глаза чуть покраснели, но, к счастью, ничто не напоминало о проведенной с Намджуном ночи. Из всех его партнеров тот оказался самым аккуратным. – Потом макияж наложим, и все будет хорошо, – мягко заметила Йерин. – Не волнуйся. – Придется натянуть капюшон поглубже, – Джин вернул им зеркальце. – Фанатки сегодня не порадуются. Но в этот раз никто их не встречал – вход на подземную парковку по-прежнему охраняли суровые люди с оружием, так что они спокойно выбрались, взяли свои вещи и пошли к лифтам. Джина немного затрясло от самой парковки, но Намджун быстро взял его под локоть, успокаивая. – Здесь безопасно, босс, – тихо сказал он. – Я слежу за всем. – Спасибо, – отозвался Джин. Только когда закрылись двери лифта, он заметил, что все это время старался даже не дышать. – Начинаю ненавидеть лифты. – Да уж. Всю жизнь ездишь вверх-вниз, – как-то неожиданно печально заметил Сон У. – Почему нужно вообще строить такие жуткие небоскребы? – Все дело в гиперкомпенсации, – фыркнул Джин, похлопав его по плечу. – Слушай, Сон У, давай-ка после концерта обсудим твое будущее? Если бы сегодня Сталкер не напал, Джин мог бы отблагодарить своего личного ассистента за то, сколько на того обрушилось в последние дни. Не повысить в должности, так увеличить зарплату. – Ладно, – тот тревожно на него покосился, но ничего уточнять не стал. Джин вроде бы почти восстановил свое хорошее настроение – они вышли на этаже, где царила привычная для сборных концертов кутерьма. Менеджеры, чужие стилисты, сами звезды сновали туда-сюда, создавая гул из голосов и сигналов смартфонов. Но, конечно, ничто в его жизни хорошо не заканчивалось – в их гримерке с отдельным помещением для Джина обнаружился не список вещей по райдеру, а куча каких-то коробок. Они громоздились у стены, стояли в грим-зоне, даже умудрились и в комнату Джина попасть. – Я… – Сон У на секунду потерял дар речи. – Сейчас я позвоню мисс Ли, она уверяла меня… Вот об этом и предупреждал Сонхва. Не стоило расслабляться и считать себя гением переговоров. Джин ощутил, как на глаза наплывает красная пелена, и велел Сон У: – Набери ее номер и дай мне трубку. Хотелось устроить такой скандал, чтобы со здания крыша слетела, но Джин постарался все-таки сдержаться. – Слушаю, – отозвалась мисс Ли, еще пока не чувствуя угрозы. – Это Ким Сокджин, – начал Джин тоном, которого и сам от себя не ожидал. Кажется, вокруг него даже температура на пару градусов упала. – Я хочу знать, почему у меня в гримерке стоят какие-то коробки. Нас тут не ждали? – Я… – она тут же начала издавать странные квакающие звуки. – Коробки… Нет, нет, нет, мы сейчас все уберем. Это какая-то ошибка. Простите! – Я жду десять минут и ухожу. – Джин не стал слушать еще одну порцию кваканья и сразу же отключился. – Что будем делать? – спросила Джейми, заглядывая внутрь. – Пока размещайтесь там, где можете, – после секундного раздумья предложил Джин. – Пусть убирают все это и извиняются. – Теперь они обязаны нам концерт, – мрачно заметил Сон У. У него на висках выступила испарина, настолько он испугался происходящего. – Да, так и есть, – Джин снова улыбнулся и прошел в свою гримерку, переступив через коробки. – Пусть только попробуют отказать, я их ославлю на весь мир. Сделайте пару снимков. – Зачем? – спросил Намджун, пока остальные играли в папарацци. – Ну как… Шантаж и угрозы – лучший способ взаимодействия с людьми, – Джин закатил глаза и сел на стул. – Иногда больше ничего не остается. Намджун наградил его очередным своим странным взглядом, но промолчал. Мисс Ли влетела в помещение с такой скоростью, словно решила побить мировые рекорды по бегу на каблуках и в деловом костюме. – Это… это… – она оглядела коробки и тут же начала звонить кому-то и на повышенных тонах требовать немедленно явиться в гримерку. Джин следил за ней, чуть откинувшись на спинку стула, и старался выглядеть максимально отстраненным. Это всегда производило нужный эффект. Мисс Ли поклонилась около миллиона раз, пока многословно извинялась и клялась, что они невероятно счастливы, что Ким Сокджин тут, что он великодушен и еще не ушел из-за подобного обращения. Правда, на помощь к ней пришел только один сонного вида парень, и вдвоем они попытались сгрузить коробки на старую АГ-платформу, ощутимо проседавшую под весом. Влезло все, но вот сдвинуть эту стену из коробок у них никак не получалось. Они так истерично ходили вокруг и панически переговаривались, что воздушный шар в голове Джина все рос и рос, и, наконец, он резко велел: – Намджун, помоги им, будь добр. – Босс? – кажется, тому совершенно не хотелось уходить куда-то из помещения. – Помоги им. У меня сейчас голова лопнет, – Джин выдохнул и помассировал виски. – Туда и обратно. Я буду тут, никуда не денусь. Вряд ли Сталкер напал бы на него при стилистах, танцорах и еще куче людей. Кажется, Намджун согласился с его логикой, потому что легко подхватил платформу за ручку и повел вперед, только чуть напрягая руки. Джин проводил его взглядом, а потом закрыл дверь в гримерку и постарался немного расслабиться. Желудок заныл, намекая на пропущенный завтрак, так что Джин пообещал себе спросить насчет еды у Сон У. Ему просто хотелось пять минут ни о чем не думать. *** В дверь постучали в тот самый момент, когда Джин уже достаточно собрался для разговора про еду и пытался поднять себя со стула мысленными уговорами. – Да, – рассеянно ответил он, надеясь, что это не мисс Ли решила принести извинения еще раз. – Добрый день, Хо Ёну, начальник охраны. Мы говорили с вами в прошлый раз, – появившийся на пороге мужчина в костюме выглядел очень представительно и подтянуто – он зашел в гримерку и вежливо прикрыл за собой дверь. Джин встал, чтобы пожать ему руку. – Сейчас мой телохранитель вернется, и вы сможете показать ему тут все. Просто у нас вышла задержка с коробками… – начал объяснять Джин, чувствуя, как желудок все сильнее и сильнее требует хотя бы чего-нибудь, напоминающего еду. – У нас тут небольшая проблема вышла, – дружелюбно сказал начальник охраны, протягивая ему планшет. – Может, вы поможете? Еще до того, как включилось изображение, Джин почему-то знал – это связано с Намджуном. Может, кто-то заметил наручи? Или защитникам нельзя было находиться в Башнях? Планшет мигнул и вывел картинку с камер внизу, на парковке. Где те самые бравые ребята в форме охраны держали на мушке Намджуна, замершего у лифта. В ушах опять загудело, а мысли рванули с бешеной скоростью. Что произошло? Неужели этот мужчина и был Сталкером? Походило на какой-то бред. – И что я должен делать по этому поводу? – сухо спросил Джин, запирая внутри всю панику. – Вы можете подняться на крышу. Там у вас назначена встреча, – начальник охраны протянул ему карточку для доступа к верхнему этажу. – Иначе, боюсь, может случиться непоправимое. Ах, вот как все произошло бы. Тон у него оставался таким же уверенным и приятным. Джину хотелось ударить его в лицо, но он постарался взять себя в руки и ответить максимально нейтрально: – Я понял. Что будет с моим телохранителем? – Скомандуйте ему не дергаться, и он не пострадает. Вот там, в углу, кнопка микрофона, – ему заботливо показали на значок на экране. Джин нажал на него, плохо понимая, что делает и как ему выпутаться из происходящего: – Намджун. Тот чуть повернулся к камере – он тоже выглядел спокойно и собрано. Отличная команда из них всех вышла все-таки. – Не двигайся, выполняй их приказы и не дай им повода стрелять в тебя. Сразу же отключившись, Джин передал планшет обратно. Карточка в ладони ощутимо повлажнела. – Выдержите пару минут, – начальник охраны покровительственно кивнул ему и вышел, говоря на ходу так, чтобы слышали остальные. – Спасибо огромное, что уделили мне время. Буду ждать вашего телохранителя в комнате охраны. Это этажом выше. – Да, и вам спасибо, – ответил Джин, закрывая дверь, чтобы сделать несколько рваных вдохов и выдохов. И что теперь? Звать на помощь? Остаться тут? «Ты же вроде планировал спасти его». Внутренний голос в последнее время говорил отвратительно правдивые вещи. Джин вытер карточку о штанину своего репетиционного костюма и вышел в общую гримерку. Танцоры ждали выхода на сцену, Джейми осматривала костюм для выступления – такой белый, что глаза немного слепило, – а Йерин перебирала кисточки. Сон У не было видно – может, он пытался сразу же закрепить успех и выбить концерт, может, просто выносил мозги мисс Ли. Участвовала ли она в плане начальника охраны? – Ты куда? – вдруг спросила Джейми, оторвавшись от изучения штанины. – Ты разве не сказал Намджуну, что будешь тут? – Я на пару минут – хочу проветриться, – Джин пожал плечами. – Скажите Намджуну, чтобы ждал меня в гримерке, хорошо? – Хорошо, – Джейми вернулась к прерванному занятию, а Джин еще раз оглядел гримерку. Что-то внутри буквально кричало – заметьте, что я не в порядке, посмотрите еще раз, пожалуйста. Но он так хорошо научился притворяться… Никто ничего не понял бы никогда. Выбравшись в коридор, Джин пошел к лифтам – начальника охраны уже не было видно. Наверное, тот обеспечил себе прекрасное алиби на время убийства. Сколько же денег ему заплатили за происходящее? Он на автомате лавировал между каких-то людей, не видя лиц и почти ничего не слыша. В груди закручивалась в водоворот огромная черная дыра, поглощающая все вокруг, и Джина вдруг накрыло мертвым спокойствием, как тогда во сне. Вот все и подошло к закономерному финалу – больше не нужно переживать и беспокоиться. Джин нажал на кнопку вызова лифта, и тут его неожиданно схватили за локоть. С трудом подавив порыв начать отбиваться, Джин повернулся и увидел Хакёна. – Эй, я зову тебя, зову, – тот улыбнулся. – Как ты? Выглядишь бледным. – Спасибо за комплимент, – Джин закатил глаза. – Пытаюсь выжить в этих джунглях. – Слушай, у меня появилась кое-какая информация, – Хакён оглянулся и понизил голос. – О твоей проблеме. Давай после концерта встретимся? – Да, да, спасибо, что помогаешь, – Джин уже почти попрощался с ним, но вдруг, вспомнив, попросил: – Хакён, передашь Джехвану, что я очень, очень виноват, пожалуйста? Он так беспокоился, а я просто обо всем и обо всех забыл… – Конечно. Он оттает, – Хакён ободряюще похлопал его по плечу. – Не бери в голову. – Спасибо, – Джин зашел в открывшиеся двери лифта и нажал на последний доступный этаж, чтобы не показывать карту раньше времени. – До встречи на генеральной. Как только двери отгородили его от Хакёна, Джин остановил лифт и с помощью карты направил его на самый верх. Он всегда хотел посмотреть на вертолетную площадку, вот и довелось. В зеркальной поверхности дверей отражался словно другой человек. Взгляд, выражение лица – Джин сам себя не узнавал, как ни старался. И все-таки где-то внутри стучала надежда – Намджун что-нибудь придумает, Намджун его не оставит. Джин пытался бороться с ней, но не сильно преуспел. Хотя, если вдуматься, это Джин спасал его сейчас ценой собственной жизни и не должен был жульничать и надеяться. Лифт выпустил его на крышу, где уже каким-то образом оказался начальник охраны со своим планшетом. Ветер ударил в лицо, и Джин закрылся рукой, выходя. Вертолетная площадка начиналась не сразу же от лифта – сначала шла небольшая смотровая, потом ступени наверх, а за ними уже покрытие для посадки, расчерченное линиями. – Я здесь, – Джин не успел сделать и двух шагов, как начальник охраны ухмыльнулся ему прямо в лицо и велел кому-то: – На месте. Кончайте на парковке. Джин бросился вперед, сам не зная, что собирается сделать – что-то грохнуло, и мир вдруг двинул его в спину со всей силы, а в ноге точно что-то взорвалось. Небо чуть качнулось над головой, и только потом встало на место. Схватившись за ногу, Джин постарался зажать рану, из которой текла кровь, и чуть отползти назад. Начальник охраны не стал убирать пистолет в кобуру, просто стоял, все так же ухмылялся и держал его в расслабленной руке. – Ну вот мы все и на месте, – сказал кто-то справа. Джин не сразу опознал голос, пытаясь справиться с болью и нарастающей внутри паникой. Но когда узнал, внутри точно что-то оборвалось. – Сонхва? – спросил он, поворачиваясь. Тот скрывался за огромным вертикальным контейнером, и теперь вышел на площадку, точно на сцену. Выглядел он намного лучше, чем в последний раз, когда Джин его видел. Наверное, сделал пару омолаживающих операций. – Так это ты Сталкер? – А ты все такой же идиот, – Сонхва закатил глаза, точно так же, как во время обсуждения расписания. – Нет никакого Сталкера. Это только таким, как ты, приятно думать, что за вами охотится одержимый персонально вами психопат. Но ты не думай – для прессы все будет по-прежнему. Останешься в памяти невинной жертвой маньяка, все как вы и хотите. В голове вдруг с болезненными щелчками начали собираться в единую картину кусочки паззла. Ну, конечно, кому айдол откроет дверь без страха даже в такой ситуации? Агенту. Даже не обязательно своему – может, кто-то предложит тебе обсудить совместный проект или что-то подобное. – Как же ты… Да как же ты мог? Ты же сам организовывал похороны! – крикнул Джин, понимая, что если сейчас не выплеснет эмоции, то сойдет с ума или просто взорвется. – Какая же ты мразь, а! Начальник охраны сделал короткий шаг к нему, а потом отвесил такую оплеуху, что гул в ушах стал сильнее и больно прокатился внутри головы. – Без оскорблений, иначе Ёну придется поучить тебя манерам. Он бесценная часть моего плана – специалист по охранным системам и компьютерам. Неуловимость сама по себе не дается, понимаешь? Джин схватился за саднящую щеку, стараясь выудить из потока мыслей способ сдать этих двоих полиции. Паззл продолжал складываться – Сонхва знал про Намджуна, даже слишком хорошо знал. Ведь Намджун сказал тогда, что будет отслеживать намерения всех вокруг – и эти двое уродов ни разу не появились вживую рядом при нем. Они связывались только по телефону. И, наверное, нашли способ помешать Намджуну найти их через сообщения. Они все знали, отслеживали каждый его шаг. – Но зачем все это вообще нужно? – Джин попытался встать, но мало того, что нога болела, она еще отказывалась подчиняться, стала вдруг чужой, слабой. – Неужели ты так нас ненавидишь, Сонхва? – Ненависть слишком громкое слово, – тот пожал плечами. – Я презираю таких эгоистичных, нарциссичных ублюдков, как вы. Заботитесь только о себе, лелеете свою внешность и скрываете пустоту внутри. Пусть и вы принесете какую-то пользу. Послужите для продления жизни людей, – он чуть прикоснулся к своему лицу. – Излечите от болезней. Просто нужно пострадать чуть-чуть перед смертью. Этому, сами того не желая, меня научили хозяева твоей игрушки. – Да какую пользу? Что полезного в моем трупе? – Джин чувствовал, как кровь просачивается сквозь пальцы. – Все, что тебе нужно знать – ты умрешь. Но перед этим тебе будет очень больно. Тащи его к вертолету, – Сонхва пошел куда-то к контейнеру. Джин шарахнулся назад, пытаясь избежать прикосновения, и крикнул, ослепнув от злости на секунду: – А может тебе просто это нравится, а? Может, нет никакого плана, а есть твои больные желания, урод? Он, скорее, почувствовал, чем увидел замах для еще одной оплеухи, и зажмурился, ожидая удара. Секунда, еще одна – удара не последовало, а на лицо легла тень. Когда Джин открыл глаза, между ним и начальником охраны стоял Намджун. Пиджак он где-то потерял, а рубашка была запачкана кровью – и дыры в ткани отвечали на вопрос чьей. – Это была ошибка, – тихо, и от этого еще более страшно сказал Намджун, перехватив занесенную руку. – Большая ошибка. Он двинул его в грудь с такой силой, что тот пролетел несколько метров с невероятной скоростью и с жутким хрустом ударился о стену, затихнув. Глаза у него остались открытыми, а лицо сохранило удивленное выражение – и Джин заскулил, отворачиваясь. Вроде бы спасение пришло, но почему-то ему становилось все страшнее и страшнее. *** Намджун на секунду замешкался, явно выбирая между атакой на Сонхву и им самим, а потом опустился рядом на одно колено и накрыл рану ладонью. Боль тут же стала терпимой, едва зудящей, а нога не такой слабой. Затолкав подальше страх от только что случившегося на его глазах, Джин посмотрел на Сонхву, который ничуть не выглядел испуганным смертью своего партнера по убийствам. Скорее, тот с любопытством изучал Намджуна каким-то нехорошим взглядом, а потом быстро нажал на какой-то детонатор в руке. Около двери лифта и технической двери служебной лестницы что-то хлопнуло, от чего они перекосились, перекрывая путь назад. Сонхва ушел за свой контейнер и спрятался там. – Господин мой, вам нужно уходить, – Намджун отвлек его от наблюдения за врагом. – Прямо сейчас. – Нет. Ты ранен, ты можешь умереть, – шар в голове, наконец, взорвался гулкой болью. Джин только надеялся, что сможет продержаться еще чуть-чуть. – Я приказываю – уходи ты. Спасай себя. – Наверное, вы забыли, – Намджун печально покачал головой. – Но я не подчиняюсь таким приказам. Он снова встал на ноги, и в этот момент контейнер начал открываться, выпуская наружу какого-то дроида. Джин видел их пару раз на технических складах, куда иногда отправлялся, чтобы выбрать со своей командой аппаратуру. – Но дверь закрыта, – Джин тоже неловко поднялся, опираясь на тут же протянутую руку Намджуна. – Куда я денусь? – Дверь я выбью. Постарайтесь – вам нужно уйти и позвать на помощь. Дроид сошел со своей подставки – металл блестел точно новый, а сам дроид напоминал кенгуру мощными нижними конечностями. Джин едва сдержал вскрик, рассмотрев странное нагрудное украшение – три малахитовых камня, впаянных в металл. Три пропавших защитника. Может, это тварь блокировала поиск Намджуна? А Джин еще думал, что технологии для того просто слишком сложные. Вот почему Сонхва не слишком переживал – у него был свой, жуткий, металлический защитник, каким-то образом получивший силу тех, что пропали. – Люблю эксперименты, – довольно заметил Сонхва из своего укрытия за контейнером. – Защитника убей, а человека притащи ко мне. Быстро. Джин не успел даже моргнуть, как железная тварь прыгнула вперед, целясь по Намджуну. Зазвенели принявшие удар наручи, но Намджун отлетел назад на несколько шагов. Он успел только бросить еще один взгляд на Джина, и в этом взгляде читалось – «спасайся». Оглядевшись, Джин попытался найти пистолет начальника охраны, но Сонхва уже оказался рядом и взял его на мушку своего пистолета. – Не так быстро, – его голос просто выбивал Джина из происходящего. Тот говорил с ним обычно, никаких зловещих ноток или отпечатка безумия – будто они все еще оставались партнерами по бизнесу. – Ты только посмотри сколько силы ушло на какую-то придурь? Тварь атаковала Намджуна снова и снова, но тот пока что защищался довольно успешно. – Чтобы такие, как ты, могли получить себе дорогую игрушку, – Сонхва покачал головой. – А ведь эту силу можно использовать совершенно по-другому. – Ты убивал защитников, чтобы использовать их силу по-другому, – Джин не спрашивал, он просто констатировал факт, инстинктивно накрыв свой перстень ладонью. – Они мусор. Рабы для утех богатых людей. Я же создам идеального воина, – Сонхва моргнул, точно просыпаясь от приятных грез, а потом велел: – Стой на месте, Джин. Не вздумай о каких-то глупостях. Иначе лишу тебя обеих ног. Дроид и Намджун пролетели мимо них, а потом вдруг выбили заклинившую дверь и вылетели на лестницу. Джин зажмурился на секунду, а потом моментально принял решение. – Даже не думай, – еще раз предупредил его Сонхва. – Тебе и так будет очень больно. Не ухудшай свою жизнь. Намджуна буквально вышвырнуло обратно на площадку – он прокатился по бетонной поверхности, едва не врезавшись в ступени, медленно начал снова подниматься на ноги. По лицу у него текла кровь. – Тебе нужен я, – Джин поднял руки, показывая, что не будет сопротивляться. – Я не буду пытаться сбежать. Делай со мной, что захочешь, но отпусти его. Он же ни в чем не виноват. – Ты все такой же идиот, – Сонхва кивнул, когда его дроид пролетел совсем рядом и снова накинулся на Намджуна. – Не знаешь, кем владеешь. Он не уйдет, пока не спасет тебя. Словно собака будет, умирая, стискивать зубы на горле врага. Так и не читаешь инструкции, да? – Я прикажу ему, – паника лишала последних сил. – Я сделаю все, что захочешь. – Он не подчинится. Джин, не валяй дурака. Просто признай, что все это твоя вина. Я же пытался сказать тебе, чтобы ты вернул его или отпустил. Кто же знал, что тебе по нраву придется работорговля. Я думал, у тебя больше совести, но… Что поделать – вы все такие. Эгоистичные ублюдки, думающие, что все пляшут вокруг вас. – Мои родители подарили его, – зачем-то сказал Джин. Дроид и Намджун оказались где-то у него за спиной, и теперь он слышал только звуки ударов, звон наручей и хриплое дыхание Намджуна. – А ты использовал его столько времени. И теперь он умрет – из-за тебя. Чего ты еще хотел? Никаких последствий? Чтобы все сошло с рук? Если бы Джин не следил за дулом пистолета, он бы ударил его в лицо. Сошло с рук? Он убивал айдолов, пытал их и теперь читал лекцию о последствиях? Откуда вообще такие, как Сонхва брались? – Что тебе стоило отпустить его. Неужели так приятно видеть, как мой дроид превратит его в кусок окровавленного мяса, а? Отпустить. Джину вдруг вспомнились слова Сухена – тот говорил, что защитник просто исчез, когда его отпустили. Если бы только Намджун исчез, а не продолжал исполнять свою рабскую задачу… – Отпустить, – Джин обернулся и оцепенел – дроид, сжимая Намджуна за шею в воздухе, тащил его к краю крыши. – Нет! Намджун! Я отпускаю тебя… Раздался чудовищный хруст, и голова Намджуна бессильно откинулась назад, а глаза закрылись. – Отпускаю… – снова повторил Джин, не в силах осознать то, что видит. – Кидай его, – велел Сонхва. Расстегнувшийся наручь упал на площадку с каким-то мертвым стуком, а потом дроид размахнулся и выбросил тело куда-то в плотную пелену облаков. Джин ощутил, как опять раздваивается точно на концерте. Наверное, он закричал, потому что в горле по ощущениям напряглось что-то, а потом оборвалось слишком сильно натянутой струной, но звука он не услышал. Вторая, новая, сторона, бесстрастно фиксирующая происходящее, вдруг холодно заметила: «А сон-то в руку». И это сломало что-то внутри, что-то большее, чем горло. Джин развернулся и слепо бросился вперед на Сонхву, словно взбешенный бык. Ему хотелось разорвать его на части голыми руками. Около уха оглушительно грохнуло, но пистолета Джин уже не боялся, он даже не видел его, схватив Сонхву за грудки и пару раз ощутимо приложив его о стену. В следующую секунду его отбросило назад, прокатило по бетону, выкрутило руку с такой силой, что казалось плечо вышло из сустава. Но боли Джин тоже не почувствовал, только вдруг неожиданный, явный вкус крови во рту. Железная тварь держала его крепко, так что даже дышать получалось с трудом. – Давай тащи его в вертолет. Гаденыш, ты у меня за все ответишь. И за Ёну, и за испорченный костюм. Ты… Здание содрогнулось. Джин ощутил эту вибрацию всем телом – она прокатилась откуда-то снизу, заставив заныть все зубы. – Что за… – сказал Сонхва, а потом вдруг выдохнул изменившимся тоном. – Это что такое? Это как вообще? Защищай меня! Давление пропало, и Джин зачем-то перекатился на спину. Ему ужасно захотелось увидеть небо в последний раз. В душу вползало осознание, что Намджуна больше нет. Совсем нет. И все из-за него. Небо выглядело таким ярким, и вдруг в облаках возникло лицо Намджуна, на том снова оказался серый хитон с мягким капюшоном, такой же, как во время их первой встречи. Джин постарался улыбнуться, чувствуя, как подкатывают слезы. Рядом с ним что-то говорили или кричали, но он не разбирал ни слов, ни даже отдельных букв. Его вдруг понесло наверх, к облакам и к Намджуну, поэтому Джин закрыл глаза и разрешил себе умереть. Что еще ему было делать в мире, где он остался один? *** Постепенно он возвращался из жуткого холода – согревался, начиная ощущать себя. Джин все ждал, когда же станет больно, но никак не мог дождаться – а ведь это было бы правильно. Темнота убаюкивала и обещала, что дальше все будет хорошо, поэтому Джин с опаской решил очнуться. Больше всего на свете он боялся увидеть больничную палату, которая еще раз подтвердила бы ему, что Намджуна нет. Совсем нет. Нигде нет, кроме воспоминаний, которые так же быстро потускнеют и предадут. Наверное, ему бы стало легче, если бы это был еще один кошмарный сон. Он тогда отменил бы все концерты, остался дома, забаррикадировал дверь и держал Намджуна в объятиях, пока проклятое время не истекло бы. Когда он открыл глаза, то первое, что увидел – Намджуна в мягком кардигане с ламами, на коленях которого он, оказывается, лежал, и потолок своей комнаты. Все это выглядело таким нереальным, что Джин опять почувствовал, как в горле образовался комок, а в глазах защипало. – С возвращением, – сказал Намджун, мягко улыбаясь. – Я умер? – спросил Джин, пытаясь определить свое положение в мире. Может, ему дали награду после смерти? Или не стали сильно наказывать за такую бессмысленную жизнь? И они вдвоем где-то там, за чертой? – Нет, ты жив, – Намджун осторожно погладил его по волосам. – А ты умер? – этот вопрос беспокоил его не меньше. Вдруг врачам удалось спасти его, а Намджун был призраком? Или фантазией его воспаленного мозга? Джин хотел бы сказать, что чувствует что-то, кроме желания заплакать, но в таком случае соврал бы. Внутри сражались сразу несколько эмоций – немного ужаса от пережитого, немного надежды, немного боли, немного растерянности, но на месте, где они все сходились, точно расстилалась пустыня. – Нет, я не умер, – также терпеливо ответил Намджун, и от этого его привычного спокойного тона Джина буквально подкинуло на месте. Он, наконец, стиснул его в объятиях, пытаясь забыть крышу, и жуткий звук ломаемой шеи, и падающее тело. Намджун пах собой, своим загадочным югом – так правильно, так реально, что Джин несколько минут пытался нормально вдохнуть, но сердце, мечущееся в грудной клетке, не давало сделать и пол-вдоха без судорожных, хриплых звуков. – Все хорошо. Ты в безопасности, все в порядке. Никто и никогда больше не причинит тебе зла. Ладонь Намджуна легла между лопаток, успокаивая и грея, и постепенно Джин сделал крохотный вдох, а за ним следующий. Вязаная ткань под пальцами ощущалась такой уютной и обычной, что это заставляло крышу отступать. – Теперь ты уйдешь? – зажмурившись, спросил Джин. Он уже заметил, что на Намджуне больше нет наручей, значит… Значит, он впервые в жизни сделал все правильно? Намджун длинно страдальчески вздохнул, а потом все так же мягко сказал: – Ладно. Давай начнем с важного. У тебя что-то болит? Ноет? Джин послушно прислушался к себе, боясь чем-то сейчас задеть Намджуна или обидеть. – Нет, все хорошо. Ничего. Хотя я был уверен, что рука и горло, ну и нога… Намджун чуть потемнел лицом и кивнул: – Все это было, но я вылечил тебя. Точно все в порядке? Пришлось еще раз внимательно себя ощупать внутренним взглядом – Джин даже тихонько напел что-то, проверяя голос. На крыше ему показалось, что он потерял способность петь навсегда, но сейчас ничего не мешало. Желудок тоже вел себя на удивление прилично, хотя стоило обратить на него внимание, как он намекнул, что не отказался бы от обеда. – Нет, все хорошо. – Замечательно, – с явным облегчением выдохнул Намджун, а потом потянул его лечь на кровати лицом к лицу. Джин успел заметить кучу букетов и открыток в комнате, но решил спросить об этом после. – Зачем мы ложимся? – спросил он. Намджун пододвинулся так близко, что они почти соприкасались носами. – Думаешь, я упаду? – Ты упадешь, я поймаю, – Намджун чуть улыбнулся углом рта. – Нет, хочу, чтобы ты в глаза мне посмотрел и ответил на вопрос. – Хорошо, – в животе неприятно ухнуло от ожидания чего-то кошмарного. Джин с сожалением отметил, что, похоже, он сам был уверен в том, что Намджун останется рядом, только если его удержат наручи. – В глаза, – напомнил Намджун, заметив, как Джин действительно пытается ускользнуть. – Итак, вопрос: ты хоть одному слову моему верил? Из всего мной сказанного? Хотел бы Джин соврать, но вряд ли Намджун сейчас поверил бы. – Скажи мне просто «нет», – Намджун вздернул брови. – Джин, я никуда не денусь, не нужно паниковать. – Ты теперь и мысли мои читаешь? – никаких сил уже не осталось прятаться от правды. – Я по лицу читаю лучше, чем если бы залез в твою голову. И я не стал бы этого делать. – Нет, не верил, но я действительно хотел, как лучше. Я же совсем не знал, что именно тебе нужно делать по своему этому контракту. Я… просто не знал… Намджун нежно погладил его по щеке костяшками пальцев. – Джин, я тебя не оставлю, что бы ты ни сказал. Я останусь с тобой, если ты меня не выгонишь, конечно. Я не раб, Джин, и не мыслю, как рабы. Это была моя судьба, мое наказание, и я старался исполнять его честно. Вот и все. Джин зацепился за эти слова, за ощущение, что впервые в жизни рядом с ним находится кто-то, действительно решивший остаться рядом. Наверное, с ним что-то было не так, раз он не мог сразу уложить это в голове. – Я тебе никогда не врал, – продолжил Намджун, немного печально вздыхая. – И – посмотри мне в глаза еще раз – тебе нужно кое во что поверить. – Ладно, – согласился Джин, поднимая глаза, но все равно оказался оглушен тихим и очень уверенным: – Я люблю тебя. Ему показалось, что он сам падает с одной из Башен с жуткой скоростью. Сердце рванулось навстречу Намджуну, а по лицу, наверное, сейчас читалось вообще все, каждый осколок мысли, который вонзался в разум. – Ох, Намджун, я тоже тебя люблю, – Джин потянулся к нему, снова сжимая в руках, точно после его признания все немедленно исчезло бы. – Я влюбился почти сразу, но я так боялся навредить тебе. Я так боялся, что причиню тебе вред. Прости, что не знал, как все сделать правильно, и что не доверял… – Это не так просто сделать, – заметил Намджун, фыркая ему куда-то в шею. – Но прости меня, что не смог защитить тебя вовремя, ведь я обещал. – Ты меня спас. А я сделал все, чтобы попасть в беду. И просто… просто скажи мне еще раз, что любишь и что я красивый, а? – Люблю. Самый красивый на свете. Самый красивый человек этого года. Моя самая яркая звезда на небе. Каждое слово наполняло Джина такой легкостью и таким счастьем. Они полежали еще немного, сплетясь руками и ногами – Джину показалось, что он начал растворяться в этом тепле, так что нужно было задать все важные вопросы, прежде чем он просто возьмет и отключится от перегрузки. – Расскажешь, что произошло на крыше? Я видел твое лицо в небе… Такое огромное… – Я немного разозлился, – сказал Намджун, покраснев. Кажется, он считал, что это недопустимо. – И вырос. – Вырос? – уточнил Джин с какой-то вспышкой ужасающего восторга, понимая, что лицо Намджуна было совсем не галлюцинацией. – Ты же был с Башню или даже выше? – Да, – согласился Намджун. Глаза у него смеялись. – И я этого робота… убрал. Он сделал такой жест рукой, точно смахивал крошку со стола. – А Сонхва? – Джин сел, обхватив себя руками. – Ты его убил? – Сейчас, – Намджун тоже устроился рядом и нажал пару кнопок на пульте, включая панель на стене. – Сегодня был пойман маньяк, внушавший ужас всем творческим людям. Под маской Сталкера скрывались двое. Один из них – известный агент Мун Сонхва… – зачастила симпатичная ведущая новостей. На экране сменялись кадры – фото Сонхвы, того начальника охраны, сам Джин с какой-то презентации, а потом видео – как Сонхву и абсолютно точно живого начальника охраны ведут в полицейскую машину. – Но… – Джин повернулся к Намджуну, и тот сразу же объяснил: – Я был зол, но мне показалось, что ты хотел бы наказать их обоих. Я могу оживить недавно убитого человека, в этом нет ничего сложного. Хотел бы Джин не испытывать восторженного ужаса при мысли о том, что способности Намджуна сейчас реально безграничны, но ничего не мог с собой поделать. Правда, когда он вспоминал, как легко Намджун вообще мог убить и не мучиться совестью, восторженный ужас перетекал в реальный. Возможно, стоило начать оберегать мир от Намджуна в первую очередь, а наоборот во вторую. – И они во всем признаются, – Намджун чуть нахмурился. – Они скажут все, что я им велел… – Кроме истории с защитниками, да? – Джин потер лоб и привалился к Намджуну плечом. – Хочешь сам разобраться? Разве это правильно? – Хочу. Я считаю, что правильно. Это мое дело. И мне нужно будет слетать на Малахитовую планету. Мне кажется, я вспомнил кое-что… Странное. – Я лечу с тобой, – Джин с большим удовольствием спрятался бы на пару недель, но после всего случившегося он не мог оставить Намджуна одного. – Это не обсуждается. – Как скажете, господин мой, – промурлыкал Намджун куда-то ему в макушку. – Сделаю все, что от меня зависит. – Не издевайся. Будешь называть меня «господином», потребую мытья головы и массажа, – Намджун так вздернул бровь в ответ на эти слова, что Джин не стал развивать тему и искушать его послушаться. – А что ты вспомнил? Джину внезапно подумалось, что Намджун начал просто с господина, а потом перешел именно на «господин мой». – Свое детство. Своих родителей. А это ведь… невозможно, – задумчиво ответил Намджун. – То есть ты всерьез верил в легенду? – вышло даже чересчур озадаченно, потому что Намджун сердито заметил: – Сколько раз мне повторить, что я тебе никогда не врал. Конечно, верил! И таким сердитым он почему-то нравился Джину еще больше. – Может, Сонхва знает? Только я совсем не понял, зачем же он убивал, – Джин вдруг вспомнил слова Сонхвы на крыше. – Он что-то говорил про лечение, про то, что мы послужим… Какой-то безумный бред? Он сошел с ума? Я ведь работал с ним много лет, у меня никогда мысли не было, что что-то не так… – Похоже, они многое знали о нашей планете. Даже больше, чем я знаю. И на нашей планете, – Намджун вдруг стал очень осторожным и ронял слова, точно те могли убить. – Умеют превращать смерть в жизнь. Если бог ранен, то его раны исцеляются… Жертва может обратить время вспять, исцелить болезнь, дать дополнительные силы богу. Похоже, он решил все технологии проверить на практике. – На вашей планете приносят людей в жертву? – переспросил Джин, опять ляпнув напрямую. У него вдоль позвоночника прокатилась холодная волна чистого ужаса. – Да, но не мне, – на всякий случай открестился Намджун, увидев его лицо. – Мне никого не приносили в жертву. – Хорошо, – выдохнул Джин, обнимая его. Он ничего не мог с собой поделать – сомнения все равно клубились где-то внутри. – Надо поговорить с Сухеном обо всем этом. – Его помощь нам бы не помешала. Желудок издал жалобную трель, снова напоминая, что не помешало бы поесть. – А сколько я лежал? – вдруг вспомнил Джин. – И откуда букеты? – Около двух дней, – Намджун невесомо прикоснулся губами к его виску, успокаивая. – Я хотел вылечить тебя полностью. Твои друзья очень волновались, но они доверились мне, потому что испугались. И ты бы видел, как Сон У взбежал на крышу, когда прибыла полиция, и его лицо... – Он быстро бегает. Придется повысить его до агента, – Джин фыркнул, представив, как тот впадет в панику от новой должности. – А мои друзья – они злятся на меня? – Не думаю. Они очень хотели тебя видеть, постоянно приходили, но мне нужно было время. Знаешь, их очень расстроило, что они не увидели, насколько тебе плохо, насколько ты в опасности. Думаю, у тебя очень хорошие друзья. Джин вспомнил свое отчаяние во время последней прогулки к лифту – наверное, во многом он сам создал ту ситуацию. У него все-таки были замечательные друзья и потрясающая команда, и не стоило больше строить от них стены. Посидев минуту в приятном молчании и представив, как два дня Намджун держал его на коленях, Джин вдруг понял, что теперь у него в запасе много таких моментов рядом с Намджуном. Даже эта проклятая планета не сможет их разлучить и все испортить. К тому же, Джин намеревался нанять кого-нибудь для защиты. Не собирался он лететь вдвоем. – Как насчет еды? – спросил Намджун. – Я кое-что приготовил, пока мы разговаривали. – Ты читаешь мои мысли, – Джин улыбнулся, вообразив летающие в воздухе тарелки и сковородки. – Умираю, хочу есть. В голову тут же пришла другая мысль, навеянная неосторожным словом – может, он зря радовался. Сухен ведь говорил, что Намджуну может грозить опасность. Не послали ли уже к ним убийц? – Что? – спросил Намджун, наклоняя голову и помогая ему встать. Джин давно не чувствовал себя настолько прекрасно. – Что-то не так? Заболело? – Думаю, не убьют ли нас твои соотечественники. Сухен же говорил про опасность… – Я смогу нас защитить. Они пока не знают моей полной силы, это нам на руку, – Намджун порылся в кармане и вытащил несколько камней из перстней. – Нехорошо, но я забрал у робота то, что он украл. – Так лучше, чем если бы этот монстр продолжал существовать. Джин вздохнул и ему стало ужасно жалко погибших защитников – они ведь просто выполняли свою функцию, как и Намджун. Но лучше этой силе действительно было оставаться у него, чем у дроида. Он пошел за Намджуном на кухню, словно впервые видя свою квартиру. Он ведь мог сюда больше никогда не вернуться, никогда не увидеть больше Намджуна, и еще много разных никогда. – Тебе идет кардиган. Хорошо, что вы купили его тогда, – Джин любил его улыбку больше всего на свете. Намджун дал ему еще один шанс. Шанс жить лучше и счастливее, чем раньше. Делать и говорить то, что хочется, а не что вынуждают. Быть тем, кем ему нравится быть. И с тем, от кого он без ума. Удивительно, что именно родители косвенно стали причиной этого шанса. Джин мысленно пообещал себе обязательно навестить их вместе с Намджуном. Вернуть долг. А пока он собирался наслаждаться новой жизнью. Раньше он боялся упасть – и самому разбиться, и остальных расстроить. Сейчас Джин привыкал верить в то, что его обязательно поймают. Намджун на кухне снова мурлыкал какую-то мелодию, уютно шумел посудой и точно находился рядом, потому что сам этого хотел, готовил, потому что ему нравилось. Разве не об этом Джин мечтал? Быть вместе, свободными, доверять друг другу, верить, что тебе говорят правду. Сколько это продлилось бы? Никто не знал. Но каждая секунда принадлежала им полностью.

Конец