***
Он открыл глаза. Перед ними был бесцветно-серый потолок. Все тело было тяжелым, ватным и пустым. Все, кроме головы. В ней не было ваты. В ней было что-то другое. Или кто-то другой. Кто-то светлый, добрый, улыбчивый, голубоглазый. Кто-то Алиса. Каждый звук этого имени отражался в сознании солнечным лучиком, разбивая, развеивая облака, что затянули все его “я”. Со стороны раздался шум шагов. Открылась дверь. Он повернул голову на шум. В нее вошла девушка в белом халате. Увидев, что на нее смотрят, она выскочила из комнаты и через пару минут вернулась со старым мужчиной, тоже одетым в белый халат. - Вы помните, как Вас зовут? - мужчина обратился к нему. - Шляпник. - Простите? - Так меня звал заяц, и кот, и Алиса. - А как Вас звала Ваша семья? - Мужчина делал какие-то пометки в своем листе. - Таррент, Таррент Хайтопп. - Врач кивнул. Вроде как в этот раз даже одобрительно. - Сколько Вам лет? - Где-то около 30. Но я не могу быть уверен в цифрах. На моей памяти они подводили меня чаще всего. - Хорошо. Мы оповестим Вашу семью, что они смогут навестить Вас в ближайшее время. Отдыхайте. Может у вас есть какие-нибудь вопросы? - Алиса? Вы не знаете Алису? - В глазах Тарранта загорелась надежда. - Какую именно Алису? - Мою Алису? Алису Кингсли? - Нет, увы, не знаю. - Спасибо, - Шляпник отвернулся к потолку. Больше его ничего не интересовало. Врач молча вышел из палаты. Несколько раз приходили медсестры. Еще один раз врач. Потом еще один раз. Вроде как между ними приходил сон. Но он был неправильный. Пустой. Скучный. Серый. Как потолок в его палате. А потом пришли они. Его семья. И Таррант заплакал. Он плакал в последний раз, когда прощался с Алисой. Когда он прощался с Белой Королевой, он уже не плакал. Она сказала, что он закончил все свои дела в Стране Чудес и должен вернуться к родным. Тогда он не верил, что они живы и что он должен уходить. Но мартовский заяц его убедил. И Чешир. Таррант с грустью отдал ему свой цилиндр, словно расставаясь с тем последним, что держало его в Стране Чудес. А потом был серый потолок. Бесцветно-серый потолок. Теперь есть его семья. Все рыжие, кудрявые и в веснушках. Весенняя, солнечная семья. . За те два часа, на которые их впустили в палату Тарранта, они буквально наполнили ее светом и жизнью. От них он услышал так много доброго и родного, так много всего того, что случилось, пока Шляпник был в Стране Чудес, что голова могла пойти кругом. Но не пошла. Крыша уехала уже давно и пойти кругом уже ничего не могло. Все то время, что Таррант восстанавливался от многолетнего сна, они приходили каждый день и рассеивали своим светом больничную скуку. Возвращение домой стало самым счастливым днем за много лет. Возможно, по своей счастливости он даже мог сравниться с днем, когда он встретил Алису. И когда Алиса вернулась. И когда она пришла за ним. И когда упала голова Бармоглота. Теперь в список лучших дней он внес и этот. День, когда он полностью осознал, что вернулся. И он сказал об этом. Вечером. За этими словами было всеобщее удивление. Но оно не смутило Тарранта. Он все им рассказал. О Стране Чудес. О Чешире и Зайце. О Белой и Красной королевах. О Бармоглоте, Бравном дне и Алисе. Его Алисе. Ее светлых волосах, болезненной, но такой тонкой красоте, несгибаемом характере. Старшие братья и сестры слушали молча. Младшие - с восхищением. По щекам матушки скатилась одинокая слеза, которую она смахнула платком. - Как говоришь, зовут ту девушку? - Дед посмотрел на Тарранта. Весь рассказ он только кивал в такт рассказа внука. - Алиса. Та самая Алиса. Алиса Кингсли! - Кингсли, значит? - дед улыбнулся. - Ты знаешь, как найти Алису? - Шляпник подскочил на месте и упал перед дедом на колени. - Знаю ли я как найти Алису? Боюсь, что не смогу дать тебе ответа. Только несколько дней назад от моего дорогого друга пришло письмо, что дочь самого смелого человека снова ушла в море, став во главе команды. - Отец, не надо лишний раз волновать Тарранта. Он только вернулся… - Матушка подошла к креслу, в котором с трубкой расположился старший из Хайтопп. - Я не волнуюсь о нем, но могу быть благодарен дочери моего старого, но ныне покойного приятеля, что хотя бы она смогла заставить Тарранта вернуться домой. - дед выпустил клуб дыма в потолок. - Эх, она была такой крохой, когда я в последний раз был с Таррантом в Америке. Вроде как ей было около года. А тебе тогда было около тринадцати. И ты так был увлечен этой девочкой. А мы все смеялись, что жених растет! Эх… Ну а дальше, ты знаешь. На этом моменте в комнате все замолчал. В тринадцать лет Тарранта стал жертвой пожара, что практически уничтожил шляпную мастерскую их семьи. После этого мальчик впал в кому. Врачи не давали никаких прогнозов. И вот сейчас, спустя двадцать лет он просыпается и рассказывает об Алисе, которую видел во сне. Шляпник только улыбается. Хотя, только ему одному это кажется забавным, ведь те двадцать лет в стране чудес он не считает упущенным временем. И точно не считает таковым время, проведенное с Алисой. С его Алисой.***
- Обязательно зайдите в шляпную лавку шотландцев с верхней улицы. - Почему именно туда? - Алиса смотрела на женщину, у которой покупала сувениры. - У них в прошлом году вернулся средний сын. После этого, он такие чудеса творит, что такой эффектной девушке, как Вы, там точно будет, на что посмотреть! - Торговка окинула взором смелый, по местным меркам, костюм Алисы. и подмигнула ей. Брюки, ремень с яркой пряжкой, яркие ботинки, солнечные очки из Китая, болтающиеся на шее под шелковым шарфом. Что ж, если при таком внешнем виде, эта женщина уверена, что ее можно чем-то удивить, то стоит последовать совету.***
Шляпная лавка семьи Хайтоп была наполнена людьми. Шляпы, веера и перчатки. Под заказ и по вдохновению. Женские и мужские. Скрип полов, стук каблуков и швейных машинок, веселый смех, сомнение и уверенность в глазах покупателей. Таррант был в окружении семьи и их общего дела. Счастье, полное и абсолютное счастье, которое наполнял каждый его день. С момента своего пробуждения, возвращения домой и возобновления работы, он радовался. Он радовался тому, что он живой. Что его снова наполняют эмоции, счастье, желание творить и вытворять. Все были удивлены тому, как ловко он работает с материалом, как тонко обрабатывает каждую строчку и насколько безумны его идеи. Но это всем пришлось по вкусу и семейное дело заиграло новыми красками на фоне серого Лондона. “Та самая шляпная”, “Рыжая шляпная лавка”, “Дом тех самых шотландцев”, “Шляпная Хайтопп” - по-разному называли этот островок вечного вдохновения и радости. Днем было много дел. Вечером их становилось меньше. И только ночью, когда их не было совсем, Шляпник садился у окна и смотрел на длинную улицу, что вела вниз, упиралась в пекарню и, разбиваясь на две, исчезала за прямыми углами домов. А если на улице был туман, который стирал очертания всего вокруг, Таррант мог допоздна вглядываться в другой конец, надеясь увидеть знакомые очертания друзей. И иногда он видел. Он видел тен Абсолема, уши кролика, слышал смех Чешира. В такие ночи он рисовал. Он рисовал каждого из них. Чаще всего Алису. Свою Алису.***
Пожалуй, в Лондоне скорее удивлялись отсутствию дождя, чем его сплошной стене. Алиса забежала в первое попавшееся заведение, в котором могла переждать ливень. Пекарня “Сладости и радости” была насквозь пропитана сахарной пудрой и карамелью. Пышная дама за кассой - хозяйка этого сахарного рая, приветливо улыбнулась девушке. - Как же ты промокла, дорогуша! - воскликнула женщина. - Да-уж... Погодка у вас тут не сахар, - улыбнулась Алиса в ответ. - У вас не найдется чая и какого-нибудь печенья? - Найдется и то, и другое, и теплый плед! Присаживайтесь за столик, сейчас все принесу! Какое печенье предпочитаете? - Люблю миндальное, с шоколадом, - Алиса сняла промокшую куртку и повесила ее рядом с камином. Посетителей было немного, поэтому она могла выбрать любой приглянувшийся ей столик. Сев поближе к источнику тепла, девушка прикрыла глаза. Открыла она их, когда хозяйка радушно поставила перед ней чашку, ароматно пахнущего чая с медом и корицей и миндальное печенье. - Сделала такой же набор, как любит мальчик из шляпной мастерской. Такой чудной! Рыжий, в веснушках - типичный Хайтопп! Откуда Вам известна эта фамилия? - Алиса посмотрела на хозяйку с сомнением. Она знала одного такого рыжего и в веснушках, который сума сходит по чаю и печенью, тому же, так полюбившемуся ей, миндальному с шоколадом. - Да их знает весь город! “Те самые шляпники”! - их сейчас и так называют. Из мастерская находится выше по улице. Алиса посмотрела в окно и увидела, колышущуюся на ветру цветастую вывеску с цилиндром. Особенно надеяться не на что не выходило, но скорее всего она пришла именно туда, куда ее отправила женщина из сувенирной лавки. “Те самые шляпники”? - подумала Алиса, - “Это может быть... хотя бы любопытно”. Дождь и не думал прекращаться, но хотя бы сменился на мелкую морось. Поблагодарив хозяйку кафе и взяв с собой еще один пакетик любимой сладости, Алиса пошла выше по улице, туда, где с вывески деревянного цилиндра стекала вода. *** Колокольчик отметил звонким голосом нового посетителя. Девушка стояла у входной двери и оглядывалась вокруг. Все цветное, яркое, броское. Такое, которое скорее бы прижилось в Китае или Америке, но никак не в сером Лондоне, от чего казалось каким-то неуместно чудным. Как вся Страна Чудес. Это сравнение вызвало улыбку у Алисы. По винтовой лестнице в центре залы спустилась рыжая и кудрявая девушка в зеленом платье с цветной отстрочкой и пестрым фартуком. - Добро пожаловать в шляпную лавку семьи Хайтопп! Чем я могу вам помочь? - У вас тут как в стране Чудес! - Алиса обвела взглядам весь зал и снова улыбнулась девушке. - Мой брат тоже так говорит! - она рассмеялась. - А еще он говорит, что ему скучно в сером Лондоне и что иногда он понимает Абсолема, который вечно курил и хандрил! - А кто такой Абсолем? - Это было уже второе знакомое за один день имя. Что вряд ли могло быть совпадением. Алисе хотелось на это надеяться. - Огромная синяя гусеница! Которая окуклилась и стала бабочкой! - голос был детским и из-за угла выскочила маленькая, но такая же кудрявая девочка. - Которая любила курить трубку и сидеть на большом грибе? - Алиса присела, чтобы быть на одном уровне с глазами ребенка. - Ой, а Вы тоже были в стране Чудес? - Кингсли кивнула. Детские глаза загорелись. - А Бармоглот был очень страшным? А Красная королева правда имела ооооогромную голову? А Чеширский кот много-много улыбался? А Вы видели, как он исчезал в воздухе? - Бормоглот был не очень страшным, но очень слюнявым, Голова у нее была как пять перьевых подушек, Кот очень любит улыбаться и иногда улыбка остается с вами дольше, чем он сам! - Алиса отвечала на все детские вопросы без запинки и с улыбкой. - А Вы случайно не Алиса? - Случайно именно она, - девушка кивнула. - Та самая Алиса? Которая сразила Бармоглота в Бравный день и любит миндальное печенье? - Интересно у тебя расставлены приоритеты, - Алиса рассмеялась так, как не смеялась давно. - Опять ты мешаешь гостям! - с лестницы спустилась женщина, которой было около пятидесяти. Она была такой же рыжей и кудрявой, как и обе девочки. - Нисколько она мне не мешает, - Алиса посмотрела на спустившуюся женщину и снова повернулась к ребенку. - Скорее это сделал меч, чем я, но я там была. Будешь миндальное печенье? Алиса отдала еще теплый бумажный пакет с печеньем ребенку. Девчушка с восторгом поблагодарила гостью и унеслась наверх. С криками: “Алиса принесла печенье!” - Извините ее. Она очень шумная и очень любит сказки! - женщина подошла ближе к Алисе. - Не думала, что вы тоже знаете сказку про Страну Чудес! - девушка в фартуке улыбнулась. - Мой слегка безумный брат все время про нее рассказывает. - Безумцы всех умней! - Алиса огляделась по сторонам еще раз по удивленные взгляды женщин. - А зонты у вас есть? - Какие именно Вас интересуют? - уточнила девушка. - Алиса! Мужской голос ворвался в зал. Он стоял наверху все той же винтовой лестницы. В цветном цилиндре с длинной лентой, с пятном чая, растекающимся по зеленой рубашке. Стоял и смотрел на Алису. Он стоял и не верил, что это не сон. - Шляпник! - Алиса улыбнулась. Рыжий, с торчащими во все стороны непослушными кудряшками, в своем глупом цилиндре и этой глупой, наивной, счастливой улыбкой. Воцарилась тишина. Женщины переводили взгляд с удивительной гостьи на взволнованного мужчину и обратно. А они смотрели друг на друга. Во взглядах было все: счастье и грусть, надежда и неверие. По щеке Алисы скользнула слеза, за ней вторая, третья. Она никогда не плакала. Когда жизнь подкидывала ей лимоны - делала лимонад, подкладывала свинью - отбивные. Но почему только слезы сейчас могли выразить всю ту грусть, что скопилась в ней после возвращения из страны чудес? Таррант сорвался с места. По винтовой лестнице, запнувшись об ковер, путаясь в ногах. Он подбежал, остановился в полуметре, протянув руку и боясь коснуться девушки, образ которой был его вдохновением и счастьем уже двадцать лет. - Алиса… моя Алиса? - если слышный шепот. - Та самая Алиса! - Девушка подносит его ладонь к своей влажной щеке. - Алиса, - Таррент падает на колени, прижимаясь лбом к ее коленям, как безумный шепчет ее имя. Никто не пытается его поднять или успокоить. Слезы девушки разбиваются о поля цилиндра и впитываются в его ткань, оставаясь темными пятнами. Сверху доносится такой знакомый шепот: “ А я тебе говорила, что она та самая?”, “А если она не та самая?” “Точно та самая Алиса!”.***
Свадьба была спонтанной. Просто потому что откладывать дальше ее никто не хотел. Таррант был в зеленом костюме. Он абсолютно отказался одевать черный, заявляя, что он идет не на свои похороны, а на самый главный праздник в его жизни! -А я думала, что самым главным был Бравный день! - Алиса улыбается. -Он входит в список лучших дней, но этот - самый лучший! Сама Алиса в белых брюках, блузке и шляпе с фатой, декорированными зеленой с золотым вышивкой. Когда Таррант показал ей эти парные костюмы, девушка потеряла дар речи от восхищения. Он сказал,что подготовил их в первый год, после своего пробуждения. Тогда же, в его мастерской, был их первый поцелуй. Тогда же они решили, что больше не расстанутся ни на миг. Возможно, именно поэтому их домом стал корабль. Художник и авантюристка, два безнадежных путешественника покоряли мир, искали приключения на свои головы и успешно их находили. Как-то Алиса сказала, что она с радостью бы осела в каком-нибудь городе, например в Венеции. Но не навсегда. Лет на пятнадцать-двадцать, пока дети не подрастут и не встанут на ноги. “Когда это еще будет?” - улыбнулся тогда Шляпник, представляя как их семья, вместе с маленьким сыночком или дочкой прогуливаются вдоль венецианских каналов, катаются на гондолах, раскрашивают карнавальные маски. “Если врач мне не наврал, то месяцев через восемь,” - серьезно ответила ему тогда девушка. Спасибо отточенной реакции, что она успела поймать за ворот, чуть не упавшего от этой новости за борт Шляпника. Судя по его мечтательной улыбке, этот день вошел не в список лучших, а в список самых лучших дней его жизни.