уроки поцелуев от ли минхо

минхо осторожно несет поднос с печеньем в собственную спальню, тихо напевая какую-то странную мелодию. потому что хочется. потому что внутри всё натянуто до особого уровня из-за волнения. «действие чувств» — думает он перед тем, как включить какую-то незнакомую дораму, больше для рядом лежащего друга, чем для себя. кажется, хёнджин такое любит. и минхо в тысячный раз улыбнется собственным мыслям, опустит упрек, что «любить лучшего друга плохо», а затем просто распластается по всей законной половине кровати под вступительную мелодию фильма. уже через минуту минхо находит более увлекательным рассматривать красивый профиль парня, теряясь в желании распустить небрежный светлый хвост. напрягаться, вспоминая всех актеров на экране, а тем более сюжет, когда рядом лежит этот парень, банально глупо. красивый, очень красивый. хван хенджин в голове занимает все мысли. а если бы в голове можно было разбить на папки всю информацию, то для хёнджина понадобится целый отдельный стеллаж. и ответить, когда это началось, тяжело: то ли в детском саду, когда минхо уступил свою порцию конфет неизвестно почему плачущему мальчику, то ли когда в старшей школе этот же мальчик каждую переменку приносил ему клубничное молоко. чтобы хён не грустил. старший даже пропускает тот момент, когда на экране начинается какое-то оживлённое развитие отношений, потому что ловит себя на мысли, что сидеть в темной комнате, в пустой квартире, рядом с кем-то до дрожи в коленках дорогим — сказка. для приличия минхо пару раз конечно вкинет что-то едкое в адрес «глупого сюжета», но только для того, чтобы поддержать репутацию ворчливого старшего, а сам в это же время подумает, что если хвану так нравится, то он не прочь повторить сюжет в жизни. — хен, а ты целовался уже, да? — совсем тихо звучит голос хёнджина в комнате, но в сознании минхо отдается настолько громким эхом, будто он подошел к колонке, которую резко включили на максимум. — конечно, — держится изо всех сил, сохраняет маску уверенности и глушит битой желание закричать, что целовался то он много, да вот чьи-то красивые пухлые губы только во снах и приходится. — зачем спрашиваешь? — интересно какого это, — невесомо касается пальцем нижней губы, взрывая миллион огней внутри у минхо. если раньше он был уверен, что в этой жизни его ничего не надломит, то это явно было до того как в двухтысячном родился хван хёнджин. — я ни разу не целовался, так странно. — да ну нет, — искренне недоумевает внезапному откровению. — не поверю, тебя же буквально съесть хотят все наши одноклассницы, — мотает головой, — если честно, то даже пару парней из баскетбольной команды. — с ними не то, — прикрывает глаза, складывая руки в замочек. грудь медленно вздымается, наполняясь кислородом, а на фоне кажется главная героиня наконец-то признается в чувствах какому-то странному парню. — научишь? ступор. именно так может описать минхо то, что происходит с его сердцем. с полной уверенностью, что внутри остались только осколки. пару секунд, а может и минут, не может понять насколько серьезно сказаны слова. возможно стоит просто свести все в шутку, глупо смеясь, а потом включить на фон фильм с джимом керри, чтобы не так неловко. ну или просто выпрыгнуть в окно из своей же комнаты. второе круче. неоновая подсветка в углу начинает мигать, а глаза хёнджина напротив становятся абсолютно темные и стеклянные, будто вот-вот захнычет от того, что ли буквально завис от сказанного, отказываясь принимать сигнал реальности, а ведь хенджин прошел огонь, воду и медные трубы пока решался на эту просьбу. в сознании давящая пустота, а перед глазами только максимально нужные и желанные губы, а еще красивая родинка, которая манит даже больше. хотя нет. в сознании только ярким красным шрифтом бегущая строка «значит со мной то?». — минхо-хен, ну, — щелкает пальцами у глаз, возвращая крупицы понимания в настоящее, заставляя накинуть план последующих событий. поцеловать хенджина? прекрасно. уверен в этом ли минхо? только в каком-то из своих снов. старший все еще считает это все одной большой шуткой. — эй, я могу попросить и кого-то другого… — конечно, давай, — выходит слишком резко и быстро, видимо ревность, накидывающая картину хвана, что нелепо просит того же джисона научить его целоваться, играет в этом фильме главную роль, пока рассудок где-то на восьмой строчке в титрах. — я имею ввиду, что помогу, да. начнем? «давай, хен» — срабатывает не хуже красной тряпки для быка, раз отбрасывая все сомнения минхо быстро шипит что-то о том, чтобы младший усердно все запоминал и старался повторять. рука легко сжимает талию сбоку, а горячее дыхание ощущается на собственных губах слишком приятно. — не спеши, целуйся медленно. в голове набатом шумит, что в принципе, вбросить внезапное признание в любви было бы неплохо, но все-таки решает дождаться конца вечеринки, чтобы вроде как красиво. медленно двигается ближе, оттягивая губами чужие, стараясь продлить сладостный момент, что раньше был так желаем. хенджин садится удобнее, сжимая колени ладошками, что слегка дрожали от волнения. старший целует совсем медленно и трепетно, не решаясь открыть глаза. минхо поспорил бы на всё, что хван сейчас притягательнее и прекраснее всего мира, по крайней мере в его понимании и сердце это абсолютная аксиома, которая совсем не требует глупых доказательств. ли планирует даже воздвигнуть себе памятник и назвать именем хван хёнджина, потому что крайне сложно снести попытки хенджина вести в поцелуе, закинуть руки на шею и двинуться ближе, чтобы теплее, чувственнее, жарче. младший и сам не понимает своей храбрости, ведь до минхо его поцелуи мог украсть только плюшевый, да простит бог игрушек, кот по имени лили, а тут резко открывшиеся любовные чакры, что безумно нравились и удивляли. шатен заводит выбившуюся прядь за ухо, легко фиксируя рукой чужой подбородок, немного отстраняясь, но дарит еще один небольшой чмок в покрасневшие губы. — если хочешь глубже, — улыбается с алеющих щек джинни, вторя про себя баллады, посвященные фортуне, что может видеть раскрасневшегося младшего, тяжело дышащего и все еще тянущегося ближе, — сначала аккуратно проведи по губам, ну или прикуси. тянет крепче на себя, полностью усаживая на бедра, слыша довольное мычание, что он точно даже со своими кошками сравнить не мог. втягивает в очередной поцелуй, плавно ведя языком по нижней губе, проскальзывая внутрь. хёнджин даже на секунду хочет закрыть лицо руками, завыть на всю комнату, коря за то, что занимается, как сказала бы мама, «не православными делами», но смущаться он будет как-то потом, возможно в следующей жизни, потому что в этой как-то слишком правильно чувствуется крепкое объятие и слишком громкий звук собственного сердца вперемешку с мокрым хлюпаньем в кромешной тишине. умоляю, он готов поспорить на сто баксов с джисоном, что в этой тишине правда слышно сердцебиение обоих настолько, что даже прислушиваться не надо. хён периодически отстраняется, находя жизненно необходимым узнать комфортно ли его хёджин-и. на что чаще всего получает рваное дыхание и тихое хмыканье. но ведь желание сделать приятно и не причинить дискомфорта сидит на периферии, давая о себе знать. младший впервые получает возможность главенства и немного прикусывает чужую губу, потому что хочется, потому что минхо сказал, что можно. делает вывод, что все-таки способный ученик, раз хо рядом плавится словно масло на раскаленной сковороде, влюбленными глазами следя за стараниями хенни. — быстро учишься, — шепчет тихо на ухо, кладя обе руки на тонкую талию, пока хенджин с усердием собирал мысли воедино, ненароком облизываясь, вызывая мысленное зависание головного компьютера у ли. — но никогда не отстраняйся резко, следи за тем, чтобы все было плавно, это же приятнее, да, хёнджин-и? словно действуя на нервы, заставляет вернуть первоначальное положение дел; минхо хвалит себя, что наконец-то позволил себе проявление уменьшительно-ласкательных вслух, замечая что это сработало на все сто. хенджин лишь лениво опадает вперед, обвивая руками туловище, целует совсем нежно, часто переходя на щеку или кончик носа, затем и вовсе ведет дорожку от краешка губы до ключицы, вспоминая недавние странные уроки на ютубе от какого-то французского блогера, а минхо уже и сомневается: кто и кого тут учит. начинает зависать, когда хван совершенно случайно жмется бедрами и переплетает пальцы с чужими, при этом так счастливо улыбаясь в поцелуй, что игнорировать и сдерживать желание неловко вбросить какую-то фразу совсем невозможно. — как же я влюблен в тебя, черт, — совсем тихо говорит, зацеловывая каждый сантиметр лица младшего, вспоминая, что поцелуи тут были чем-то научно-образовательным. как говорится: для науки. но кажется второй и не против. абсолютно. — оказывается, чтобы вытянуть эту фразу стоило просто объездить тебя? — гордо демонстрирует горящие от кусачих поцелуев губы, все еще часто их облизывая: старший точно скажет что насчитал уже раз сто, когда кончик языка прошелся по верхней и нижней. громко смеется, наваливаясь сильнее, крепко обнимая за шею, чувствуя такой родной запах чего-то пряного. — спасибо, что забрал мой первый поцелуй, — задумчиво отстраняется, смотря прямо в темные влажные глаза, наполненные каким-то искренним счастьем, — спасибо, что украл мой первый десяток поцелуев. — надеюсь, что их еще будут тысячи. — не сомневайся в этом.