Пруд

Лю Цинге обнимает его нежно и так ласково, будто хрустальную вазу, так и не скажешь, что попал под воздействие чар Демоницы-Обольстительницы. Ласково целует: губы, подбородок, скулы, веки, нос да и всё, до чего дотягивается. Жар душит их обоих, и даже холодная вода не остужает его. Шэнь Цинцю удобно располагается на коленях своего шиди, обнимает того в ответ и нежно поглаживает шею с затылком, пропуская чёрный шёлк мокрых волос сквозь пальцы. Жар не уходит, хочется чего-то большего, и он чувствует твёрдо-каменное желание, что упирается в бедро, смущая и распаляя всё сильнее. От Лю Цинге исходит немыслимый жар. Мысли Шэнь Цинцю блуждают к предсказанию о тройственном союзе и обратно к обжигающим рукам и губам, которые очень ловко избавляются от ненужной сейчас одежды. — Шиди Лю, — чуть задыхаясь и покраснев даже ушами, прошептал Шэнь Цинцю, но его голос отразился от каменных стен пещеры и казался громким криком. — Давай выйдем наконец из воды? Лю Цинге сразу отреагировал на сказанное, подхватил Шэнь Цинцю под ягодицы и мягко поднял, заставив обхватить себя ногами, после чего проследовал до каменного борта подземного озера, так, будто Шэнь Цинцю ничего не весил… Дойдя до цели, он легко опускает свою ношу и обнимает всем телом, удобно устроившись между разведённых ног. Губы спускаются на обнажившуюся шею, оставляя там маленькие, но такие греющие душу пятнышки. Дальше блуждают по ключицам, уделяя им особое внимание, Лю Цинге замирает, вслушиваясь в рваные вздохи смежные с тихими стонами. После его губы продолжают свой путь и целуют бешено пульсирующую сонную артерию, переходят вниз по груди и мягко обхватывают бледно розовый сосок, что так призывно манит обратить своё внимание на него, выделяясь на молочной коже. Изо рта Шэнь Цинцю вырывается жалобный всхлип, а тело выгибается дугой, выпячивая грудь, как бы прося ещё. Он резко вздёргивает руку, которой до этого хватался за плечи своего шиди, в попытке не то оттолкнуть, не то притянуть поближе, к ярко вишнёвым и влажным от частого облизывания губам, пытаясь заглушить звуки, вырывающиеся из своего рта. Это очень не понравилось Лю Цинге, перестав поглаживать бока Шэнь Цинцю, мужчина отвёл его руку за голову, переплетая их пальцы вместе. Губы продолжили терзать, мягко покусывать и посасывать розовые соски, вырывая всё новые и новые всхлипы. Шэнь Цинцю чувствует, что ещё немножко и он кончит от таких ласк, а ведь его даже не касались снизу, там, где сосредоточено всё возбуждение, весь скопившийся жар. Стыд затопил всё лицо, и уши с щеками заполыхали с удвоенной силой, после чего мужчина взмолился о пощаде. Вдоволь наигравшись, губы Лю Цинге продолжают свой путь вниз, пересчитывают рёбра, перескакивают на подтянутый живот. Спускаясь всё ниже, они обдают горячим дыханием головку, заставляя мурашки разбежаться по всему телу. Внимательно следя за реакцией, мужчина медленно целует влажную пурпурную головку, истекающую смазкой, после чего берёт её в рот. Шэнь Цинцю вцепился в крепкие плечи мужчины, пытаясь оттолкнуть, но руки его не слушались. — Лю шиди, не надо, это же грязно! — воскликнул он, после чего забился в предоргазменых судорогах. Стоны и всхлипы уже нельзя было контролировать. Член запульсировал и стал извергать семя глубоко в горячий рот. Оргазм обрушился лавиной, силы покинули Шэнь Цинцю, поглотив его сознание.

***

Утро встретило Шэнь Цинцю блаженной тяжестью по всему телу и искренним непониманием того, где он находится. Как ни посмотри — это его бамбуковая хижина, но как он тут оказался? Воспоминания о его весёлом приключении обрушились внезапно, заставив задохнуться и покраснеть так, что казалось, будто его лицо сейчас воспламенится. Его первый раз был с его же шиди. Стыд-то какой. Ощущение тёплых рук вокруг талии заставило вздрогнуть, потревожив сон человека за спиной. Разлепив сонные глаза, Лю Цинге потёрся носом о шею удивлённого заклинателя, посылая табун мурашек по всему телу. Прижимая к себе тёплое тело ещё сильнее, Лю Цинге так и улёгся, умастив голову плечо. — Много не думай. Продолжай спать, ещё слишком рано, — тихо произнёс он, закрывая глаза.