«Она смотрела в его дьявольские глаза просяще и не знала, как без самодовольной усмешки отказать…»
Спустя год
Вики
Мими, сдерживая ехидный смех, крепко сжимала мою руку, а я недовольно выдохнула и посмотрела на неё с лукавым осуждением. Непроизвольно подняла глаза на ангела Фенцио, который удачно рассматривал бумаги и не обращал внимания на нас. Убедившись в безразличии учителя, вернула недовольный взгляд на дьяволицу и демонстративно высунула язык, а она неожиданно по нему щёлкнула пальцем, из-за чего я обиженно отвернулась, но всё равно слышала её тихое хихиканье. Улыбка за всё долгое время расплылась какая-то слишком искренняя, которая казалась невозможной. Даже призадумалась, когда последний раз такая имелась. Всё моё настроение, появившееся из-за глупых шуточек дьяволицы, улетучилось и куда-то запропастилось. Нечаянно, явно издеваясь над собой, вечно себя отдёргивала, когда появилась возможность посмеяться или улыбнуться. Теперь это казалось чем-то невозможным, а если каким-то образом получалось или было необходимо, делала через нежелание. Прошёл целый год. Год убитого и уничтоженного состояния. Я по сей день вспоминала всё, что произошло. Не могла выкинуть из головы и забыть. Будто назло запечатлела в голове каждое чёртово слово и действие демона. Я не смогла простить. Тогда, сидя у самого края крыши школы, ненавидела всей измученной душой. Мне казалось это невозможным, но именно тогда смотрела на него со всевозможным отвращением и ненавистью. Плевала на слёзы, которые перед ним текли по щекам. Показывала полностью то, к чему он шёл. Он смог уничтожить. Сделал блестяще и идеально, очень красиво. И даже в тот момент я не верила каждому слову, движению и пронзительному взгляду, в котором на поверхности виднелась печаль. Это всё обман. Её там никогда не существовало. Тогда почему он каждый раз шептал на ушко сладкие фразы, ласкал тело и душу, но скрывал за этими движениями принуждённость? Потому что всё было совершенно без каких-либо искренних чувств. Сложно окончательно принять тот факт, что вся та похоть являлась иллюзией обмана. А точнее только тем, что мы с ним связаны. Ещё один разрушительный и пронзающий факт, способный каждый день мучительно всплывать и мучить правдой. Уже становилось душевно больно, стоило разрушительную мысль снова пропустить в свою голову. Хватило тех самых слов, тогда, когда совершила настоящую ошибку. Именно тогда, когда услышала слова Велиала, жизнь потеряла всякий смысл. Все его действия и слова стали такими неважными и заметно прозрачными. Перед глазами появились ужасные картинки воспоминаний, от которых навязчивая прохлада пробежала по спине и напряжённым плечам... Я полностью лицезрела его горящие огнём Преисподней очи, вытаскивающие изнутри незнакомое чувство страха и боязни. Вызванивающие из цепей безопасности, но накидывающие совсем другие. Мне никогда не повелось видеть демона таким злым, показательно пылающим всем телом. Выразительные скулы от всевозможной злобы ходили ходуном, пронзительный взгляд вообще не встречался с моим, да и на это не было дано возможности. Скорее всего он чувствовал моё присутствие поблизости, в почти беспросветной толпе учащихся, но был полностью серьёзен и сосредоточен на другой. Уголки его губ дрогнули, расплываясь в дьявольскую ухмылку безумства, а я еле-еле наблюдала и разглядывала, остерегаясь лишний раз заглядывать в глаза. Не верила в происходящее. Прижав вспотевшую ладонь к выпрыгивающему через преграду рёбер сердцу, смотрела на необузданную яростью, которая вообще незнакома. Видела в кровавых омутах блеск наслаждения и фанатизма от представшей картины, но во мне был только ужас. Смотрела на Велиала, который стоял на коленях, лицом к нам, а сзади величество стоял Люцифер, сжимая грубо края его дрожащих крыльев, иногда пытающихся высвободиться от предстоящего. Видела переживание в глазах демона, но даже не сожалела его положению. Полностью поняла, что демона ожидало, какая мучительная и разрывающая мука, настоящая пытка, но больше была удивлена тому, что это происходило публично. Что все ученики стояли и прикрывали своими фигурами и массивными крыльями предстоящее. Да потому что каждый в его глазах видел ту ненависть, выходящую наружу, которая могла уничтожить и их, если бы они попытались остановить или как-то помешать. Мими всё это время стояла рядом, но молчала, наблюдая с безразличным выражением лица, словно ничего такого страшного и ужасного не должно произойти. Лишь на несколько секунд я переместила встревоженный взгляд на неё, пытаясь понять свои мысли и её, но сразу зажмурила глаза и поджала сильно губы, слыша прозвучавший душераздирающий крик боли. Боялась перевести взгляд, когда со стороны доносился звук безжалостно ломавшихся и трескавшихся костей. Каждый прозвучавший хруст, душераздирающий крик помощи и окутываемого отчаяния заставляли меня непроизвольно вздрагивать всем телом, а кожу моментально накрывала волна холода. Я не понимала, что чувствовать и думать в этот момент, как реагировать и стоит ли вообще стоять здесь, наблюдая за этим. Почему-то было тяжело выслушивать разъярённый крик боли демона, который ненароком передавался и мне. Пересилив какую-то подступающую медленно тошноту, смогла повернуть голову, и только сейчас посмотрела на знакомые руки, продолжающие придерживать дергающиеся крылья и выкручивать их, как что-то легко гнущееся и складывающееся. Только от этой мысли дыхание остановилось, увидев резкое движение ладони, попросту выворачивающее зелёное крыло, которое уже было с заметными переломами и неестественными изгибами. Но среди всего произошедшего и представшего взору со временем не волновали крики мученика. Я боялась посмотреть на Люцифера, который расправлялся с ним за бестактные руки и похотливые мысли в мою сторону. Издевался за то, что он собирался со мной сделать... Смотрела на это со внешним безразличием, а на самом деле внутренне дёргалась от неожиданно резкого выкрика демона. Смотрела и понимала, что Люцифер его публично проучивал, совершенно не заботясь о мнении учеников, но происходящее всё равно не возвращало к нему тех тёплых чувств, когда-то парящим свободно и беззаботно в душе. Смотрела с подступающими слезами и думала, что всё происходящее просто для меня является облегчением. Из-за того, что они обязательно будут наказаны. Уже отвернувшись, смогла увидеть боковым зрением безвольно упавшую фигуру на землю, а потом движение тёмной фигуры с бордовыми крыльями к ещё одному демону, Асмодею, который всё это время тоже стоял на коленях, принуждённо слушал и ожидал своей участи... Тело непроизвольно дрогнуло, вспоминая тот злосчастный и запомнившийся день. В тот момент, когда они издевались, чувствовала себя уничтоженной, что даже было плевать на происходящее. Действительно казалось, что беспощадно вырвали душу и оставили внутри только звенящую пустоту. А так оно и было. До сих пор смотрела на его компанию с затаившимся внутри страхом, но они даже больше не смотрели в мою сторону, избегая и даже побаиваясь. Но от этого не было легче. В воспоминаниях всё начало всплывать ослепляющими вспышками. Вспомнила их мерзкие и отвратительные руки, скользящие по всему телу. Громкие и неприятные пощёчины, призывающие немедленно покориться. Воздуха в лёгких стало в разы меньше, я в прямом смысле начала задыхаться. Прошло много времени, но этот злосчастный эпизод будто произошёл в голове совсем недавно. Он подорвал состояние, отчего не смогла больше сдерживать нахлынувших эмоций. Лишь чувствовала, как по щекам намеревались политься градом слёзы. В крутящемся урагане мыслей и воспоминаний смогла почувствовать ладонь дьяволицы, крепко охватившую меня. Стоило повернуться, как она сразу всё поняла и поджала расстроено губы. Мими уже реагировала на такие резкие срывы привычно, без удивлений и сильных переживаний. Просто понимающе качнула головой, а я, понимая, что не могу больше сдерживать себя, резко подорвалась со стула и, не замечая взглядов учеников и его, вылетела из кабинета, полностью игнорируя недовольный голос учителя. Стоило выйти и опереться рукой на стену, дышать стало намного легче, а подавить внутреннюю обиду вообще не получалось. Меня изнутри душили и выворачивали, словно за всё время не испытала всех удручающих красок произошедшего. Трясущая ладонь обхватила шею и немного сжала, словно с этим действием станет легче и проще. Нет. Слёзы всё сильнее хлестали из глаз и капали на белоснежный кафель, добивая почему-то сильнее. Повернувшись своими бордовыми крыльями к стене, медленно скатилась по ней вниз. Не обращая внимания на платье, присела, прижала ткань подола к коленям и сильно сжимала. Такого резкого срыва давно не было, поэтому даже знатно удивилась. Удивилась его неожиданному появлению, уже давным-давно куда-то запропастившемуся. Сидела с закрытыми глазами и чувствовала разъедающее изнутри меня чувство. И самое обидное, не могла его извлечь. Оно будто впилось в плоть, предвещая готовиться к этому каждый чёртовый раз, стоит испытывающим воспоминаниям промелькнуть. Вдруг почувствовала прикосновение к плечу и резко подняла голову, боясь встретить его кровавые глаза, но напротив оказались совсем другие, оглядывающие с неподдельным огорчением и горечью. Я видела в её глазах тяжёлую вину. Ости, которая всё с самого начала знала, теперь каждый день извинялась и просила прощения. Удивительно, никогда бы не подумала, что эта дьяволица будет сейчас сидеть со мной рядом и сжимать руку, даря невесомую поддержку. — Вики, перестать, пожалуйста... — тихо прошептала она и, придвинувшись ближе, приобняла за плечи. — Я уже не могу смотреть на твоё состояние. — А я не могу теперь забыть... — с громким всхлипом сказала и сразу поджала губы, стараясь внутренне успокоиться, но ничего не получалось. — Почему я была такой дурой? Почему я поверила его словам? Почему верила в эту сладкую ложь?... — шептала вопросы и будто надеялась, что она ответит на них. — Ты не знала об этом... — Очень жаль... — с горькой усмешкой отозвалась, но почувствовав, как тело Ости напряглось, повернула голову и встретилась с глазами, до сих пор глядящими на меня с виной. — Я простила тебя. Хватит на меня так смотреть. — Не могу. Я могла сказать это раньше, как и хотела, но я... заревновала. Захотела, чтобы он выиграл этот спор. Чтобы потом тебя бросил. Но потом заметила его взгляд на тебе и поняла — он никогда не смотрел на меня так, как смотрел на тебя. — Ости, хватит... — сдавленно проговорила, чувствуя, как горло болезненно пульсировало от её слов о нём. — Я дура. И нет, Вики, я постоянно буду чувствовать вину из-за этого. Я могла отрезать это с самого начала, но... — Если бы не ты, меня бы... — резко остановилась и, вымученно выдохнув, уперлась затылком в стену, а слова дьяволицы, ручьём стекающие, резко закончись, делая мне намного приятнее от тишины. — Ты знаешь, что случилось бы. И я благодарна за своё спасение, хоть и сейчас полуживое, но это точно не твоя вина... — тихо усмехнулась и подняла голову. Несколько секунд глядела в затягивающую пустоту перед собой, но, услышала звук открывшегося медленно кабинета и спонтанно подорвалась, предчувствуя знакомую энергию. Сразу дёрнулась в сторону, собираясь пройти мимо, поскорее испариться и исчезнуть из этого коридора, но его фигура выросла передо мной, не давая обойти и пойти дальше. Продолжая глядеть куда-то в пол, попыталась обойти, но демон крепко схватил за запястье. Его действия настолько показалось грубым, что я, прибывая в непонятных для себя эмоциях, подняла голову и, избегая именно его кровавых глаз, влепила звонкую пощёчину, звук которой сразу раздался по всему коридору. Настороженно замерев, попыталась сделать шаг назад, но он крепче сжал её, явно не намереваясь отпускать. Увидела заострившиеся скулы, играющие желваки и закрывшиеся глаза, тяжело сглотнула и сразу закашляла из-за невыносимой сухости в горле. Он сразу открыл глаза и обеспокоено начал разглядывать, а я опустила голову, боясь заглянуть в зрачки, действующие на меня слишком предсказуемо. — Люцифер, она не хочет тебя видеть, — послышался спокойный голос дьяволицы, уже давно поднявшейся и недовольно глядящей на демона. — Оставь её в покое. Ты своим появлением только хуже делаешь. — Не тебе говорить мне, Ости, что делать. Заткнулась и отошла в сторону, — грубо рявкнул Люцифер, замечая её движения к нам. — Нет, Люцифер, мне плевать на твою силу. Отпусти её и оставь в покое. Она тебя видеть не хочет после всего, — она подошла ближе, но Люцифер кинул на неё взгляд, дотошный и властный, из-за чего дьяволица послушно замерла, но злиться и демонстрировать этого не перестала. — Ты не видишь, ей больно... — Ости, заткнись... — как-то вымученно проговорил и, вообще не заботясь, присел передо мной на корточки, словно я маленький ребёнок. Поднял голову и попытался поймать в капкан мой взгляд, который постоянно избегал его очей. — Вики, пожалуйста. Нам необходимо поговорить... Тяжело выдохнула и прикусила больно щёку изнутри. Мне действительно больно из-за голоса, который казался молящим; кровавых глаз, которые тщательно пытались поймать мои. Чувствовала на своей коже тепло крепкой ладони и осознала самое обидное, что безумно скучала. И испытывала тоску каждый раз, когда он искал способы заговорить со мной, но подавляла это чувство и проходила мимо. Но сейчас больно было видеть то, как его пальцы обхватили и крепко держали, будто боясь, что я исчезну или уйду. Боялась поднять глаза и встретиться с его из-за одной причины — боялась, что не смогу увернуться или отвернуться. Боялась того, что после всего сделанного мне, найду причину остаться с ним. После того, как он растоптал и уничтожил, хотя обещал и говорил совсем другое. После всей той сладкой лжи, назло без препятствий впитавшуюся в сердце. Стояла сейчас и убеждала себя — эти слова лживые. Пусть демон хоть смотрит так открыто и незнакомо, я не посмотрю. Не смогу простить. Или буду убеждать себя в этом до последнего... Долго молчала, но продолжала глядеть в другую сторону и ждать, когда отпустит. Минуты будто превратились в вечные часы, не имеющие видимого конца. Я вслушивалась в звенящую тишину коридора, рассматривала свою руку, которую продолжал держать Люцифер, но вообще не смотрела на него. Заставляя и принуждая себя, отводила взгляд и недовольно выдыхала, демонстрируя недовольство и безразличие. Честно, было интересно узнать, что он чувствовал, но запрещала себе даже задумываться. Эта мысль может погубить... — Вики, я готов стоять вот так перед тобой хоть все ночи, но дождусь разговора. Я готов продолжать бегать за тобой вечно, мне плевать на твоё безразличие, — проговорил непривычным голосом, от которого внутри всё болезненно сжималось. Я больше не слышала ни ехидства, ни власти, ни самодовольства, ни горделивости. В голосе появились нотки ужасной усталости, которую никогда не слышала раньше. — Не называй меня по имени… — сдавленно прошептала, чувствуя, как больно от собственного имени, но произнесённого этим новым голосом. Заметила боковым зрением, как он слабо покачнулся, будто от какого-то невидимого толчка, но всё равно не посмотрела на него. Чувствовала, как он продолжал смотреть, но игнорировала. Будто поняв, что ничего сейчас не изменится, Люцифер нехотя отпустил моё запястье, а я сразу прижала его к собственному бедру, боясь, что демон передумает и снова возьмёт в плен своей ладони. Люцифер нарочито медленно поднимался во весь рост, а я продолжала стоять и смотреть вниз. Сердце сжималось в болезненный комок, но терпела. — Запомни одно: лучше позволь мне поговорить с тобой, тогда я отстану. А так это будет постоянно повторяться, — каких-то строгим голосом проговорил и, резко развернувшись, пошёл по коридору, а я нечаянно вдохнула исходящий шлейф его запаха. Вымученно закрыла глаза, грустно осознавая, что всё это грёбаное время я скучала по этому. — Ты как? — спросила Ости, подходя ближе. — Я хочу побыть одна... — отошла в сторону и только тогда, когда увидела спокойный кивок дьяволицы, раскрыла во всю ширину крылья и взлетела. Чувствовала прохладный ветер, когда-то ласкающий и успокаивающий душу, но теперь он мог делать только одно. Кожа покрылась мелкими мурашками от прохлады, неприятно прикасающийся ко мне. В последнее время воющий ветер был каким-то холодным, словно случайно впитал и подстроился под состояние моего сердца и растоптанной души. Летела куда-то беззаботно вперёд, махая часто крыльями, надеялась в грудной клетке почувствовать когда-то бывалую невесомость, но там была только невыносимая тяжесть. Хотелось узнать, получится ли у меня её когда-нибудь вытащить, ведь именно сейчас действительно казалось, что она заселилась туда навечно и будет всё безграничное бессмертие. Грустно хмыкнув, невзначай повернула голову, и только сейчас заметила белоснежные крылья и фигуру ангела, парящую очень рядом. Дино. Посмотрела на него со всепоглощающей печалью, потому что после того дня распределения мы не общались. Только узнав о том, что со мной хотели сделать, он решил появиться. И то, грустно оглядев и погладив по плечу, сказал, что это мой сделанный выбор, а после испарился. Просто исчез, словно никогда и не знал меня. Я понимала, что сделала ему больно. И зная теперь последствия, смотрела на ангела со всей душевной болью, которая была дополнительным грузом внутри. Наконец-то его глаза встретились с моими, но в них ничего не показалось. Он лишь безразлично оглядел меня и, кинув задумчивый взгляд вниз, прижал крылья к спине и начал лететь, а я, растерявшись, решила последовать за ним. Заметив мыслительное дерево, ангел поменял направление и полетел к нему, а я поспешно следом. Мы одновременно приземлись. Встрепенувшись и сложив крылья за спиной, посмотрела на него с надеждой, что он взглянет, и он действительно это сделал. Его голубые глаза показали какую-то тоску, довольно сильную печаль вперемешку с радостью. От взгляда, внимательно смотрящего, было одновременно легко и тяжко. Я очень скучала по нему. Осознала это ещё тогда, когда Дино отпустил мою руку и вышел из комнаты, оставляя наедине с невыносимой болью. Но я не сердилась на него из-за этого. Ангел много раз предупреждал, говорил быть осторожной и внимательной, а я игнорировала разумные слова, отдаваясь всецело безжалостному дьяволу, который сумел добиться внутреннего уничтожения. — Это стоило того? — с каким-то серьёзным голосом спросил, подходя ко мне очень близко. Стоило ему оказаться рядом, как я прикусила щеку изнутри. Смотрела и чувствовала тепло, которое каким-то образом заполняло пустоту внутри. Он остался для меня таким же ангелом спасителем... — Твои крылья теперь другого цвета... — почему-то тихо прошептал, внимательно оглядывая бордовые перья. — Нравятся они тебе? — Не поверишь, но да, — я повернула голову и посмотрела на них с каким-то любованием. Хоть раньше мечтала о белоснежных, но сейчас эти казались ничуть не хуже. Или себе это внушила, чтобы не чувствовать себя ещё хуже. Но смотрела на них и не чувствовала отвращения от цвета, который напоминал только одного. — Я уже приняла свой выбор. — Удивлён, — тяжело выдохнул и нахмурил брови, будто с вырвавшимися словами пытался что-то осознать. Неожиданно запустил пальцы в волосы, собранные в немного небрежный пучок. — Вики, я люблю тебя, — неожиданно сказал ангел, и только сейчас я подняла более внимательный на него взгляд. И показалось, что меня накрыло волной удушья... — Я знаю, — тихо ответила и разглядывала зрачки, которые были нацелены на меня. Почувствовала, как сердце забилось намного сильнее. Эти слова никак не взволновали меня. Я просто не знала, что теперь сказать и как это правильно сделать, от этого и почувствовала волнение. — Но я... — Я знаю, что ты любишь его. Точнее, любила... — он снова тяжело выдохнул, а внутри появилось странное отстранение от сказанных слов. Я правда любила его, это можно теперь признать. Влюбилась настолько сильно и до беспамятства, что приняла совершенно другую сторону, наплевав на себя. Только от этой мысли стало ещё больней, но продолжала смотреть в глаза ангела со спокойствием. — Просто не перебивай меня и дослушай. Мне больно. Больно смотреть на то, что с тобой стало. Я примерно знал, чем это может закончиться, но не предпринимал ничего существенного, чтобы остановить, отдалить от него тебя. Лишь с болью в груди наблюдал за тем, какими влюблёнными глазами ты смотрела на него. Я буду честен. Я его тогда возненавидел. Но знал, что ты давным-давно выбрала именно его. Знал и только потому, что люблю, ничего не хотел говорить... — очень тяжело выдохнул, отвёл взгляд в сторону, а я будто чувствовала под собой образовывающуюся пропасть. — Надеялся в глубине души, что у нас возможно будущее, — в негаданном и резком порыве взял мою руку и прижал к своей вздыхающей груди, где невероятно быстро билось сердце. Подушечки пальцев чувствовали его кожу, бешеный пульс и будто через всё тело передавало вместе с этим что-то удушающее. — А теперь смотрю на твои бордовые крылья и вижу для себя полный запрет. Не знаю, зачем тебе говорю именно это, но хочу договорить. Я жалею только об одном, что связано с тобой. Жалею, что не смог оказаться на его месте... Он резко отошёл, а моя рука так и осталась висеть в воздухе, который прикасался к прохладой застывшей ладони. Почему-то смотрела на него со слезами на глазах. Я всё это время делала ему больно, но не замечала. Он надеялся на большее, а я кормила беззаботными разговорами и лёгкими прикосновения, которые, возможно, внушали ему большее. — Дино, я бы не смогла тебе дать больше, чем между нами было... — Знаю. Ничего не предъявляю. Просто хотел, чтобы ты об этом знала, — мой взволнованный взгляд остановился на его крыльях, которые почему-то медленно раскрылись во всю ширину. — Сказав тебе всё это, я теперь могу тебя отпустить... Наконец-то осознать, что ты никогда не была моей... — он грустно улыбнулся, а я качнулась вперёд, чтобы задержать, но ангел уже взмахнул и взлетел, оставляя меня с полным шоком и пустотой. Я попрощалась с ним уже давно, но это прощение, видимо, последнее, было ещё хуже. Смотрела на удаляющуюся фигуру и чувствовала, как теряла единственную ниточку радости. Он был моей радостью, моим ангелом спасения, но не более. Просто хорошим другом, который в любой момент поддержит. Никогда не видела в нём чего-то большего. Возможно, поэтому смотрела с огромной болью в груди, но совсем другой. Да, она была такой же разрывающей, но более нежной. Хотя сложно говорить о боли в ласковом ключе. Она делает только больно, больше ничего. Горячие слёзы потекли по щекам, а ладонь, находящаяся все это время в воздухе, наконец-то опустилась, только теперь на мою грудь. Появилось непомерное желание выхватить и выбросить своё сердце подальше, в самую пропасть, которую себе представляла во время слов ангела, найти другое, живое и наконец-то заменить. Но это какие-то несбыточные мечты. Я просто старалась себя успокоить, но все равно ничего не выходило. Всё постоянно происходило так, как не хотелось. Смотрела туда, где раньше парила фигура ангела и хотела догнать, но просто знала, что это бесполезно. Раскрыла крылья, но лишь для того, чтобы оказаться в своей комнате. А точнее под струей горячей воды, способной оживить и привести в чувство. Переступила порог ванной и сразу встретилась со своим взглядом, отражавшимся в зеркале. Остановилась возле него и стала себя рассматривать. Огромные синяки под глазами, бледная кожа и болезненный вид. Хмыкнула, оценив теперь свою новую внешность, и пальцами прошлась под глазами, стирая блестящие дорожки слёз. Нарочито медленно опустила сначала одну тоненькую лямку вниз, потом другую. Оглядела бледную кожу, которая вечно была в его следах жадности и голода, но теперь она была абсолютно чиста. Рассматривала выпирающие ключицы и закусила сильно губу. Мне не нравилось новое отражение. Не только из-за цвета кожи, а из-за того, что теперь не могла любоваться его страстными следами. Нравилось их мечтательно рассматривать и очерчивать подушечками пальцев, словно это что-то особенное. Нравилось вспоминать, с какой страстью и грубостью они были оставлены. Тяжко выдохнула и быстро развернулась спиной, чтобы больше не зациклиться на этих тоскливых мыслях. Справившись с остатками одежды на себе, зашла в кабинку и сразу включила воду. Прохладный поток воды постепенно сменялся горячим, какой я любила. Вишнёвые локоны сразу намокли, пришлось ладонями пригладить их назад. Закрыла глаза и чувствовала, как горячая вода стекала по всему телу и образовывала тёплый пар, моментальной вдыхающийся. На небольшое мгновение показалось, что тяжесть в грудной клетке куда-то отходила. Из-за этого даже уголок губ потянулся вверх, но очень вымученно. Услышала, как дверь нашей комнаты открылась, но даже не обратила сильного внимания. Питалась и наслаждалась этой мнимой секундой спокойствия, растекающегося по всему телу. Блаженно вдыхала исходящий пар от воды и надеялась, что этот момент станет когда-то частым...Люцифер
Я ненавидел видеть то, что после меня стало. Даже возненавидел себя, наблюдая последствия своей безжалостной игры на ней. Блять, да я сделал из неё именно то, что и говорил. Раздавил, довёл до слёз и ненормальных истерик. Она теперь постоянно срывалась на слёзы в школьном кабинете, а я мог только безысходно наблюдать за тем, как она, полностью игнорируя и не замечая, скрывалась за дверью. Ненавидел видеть её слёзы. И зная, что причина их крылась во мне, в моём гнусном поступке, это душило изнутри. Чёртовый год наблюдал за ней с допустимой стороны, потому что она запрещала подходить. Подходил, но бывшая Непризнанная с уничтожающим движением отстранялась. Я это заслужил. Это её наказание, которое оказалось настоящей пыткой и невыносимым мучением, учитывая ту связь, которая каждый день выворачивала изнутри. В какой-то момент понадеялся забыть всё наше бурное общение по щелчку пальцев, но не смог. Постоянно вспоминал и улыбался улыбкой боли. Да, я растоптал её, но вместе с ней и себя самого. Будто чувствовал невидимые руки, которые больно сжимали и перекрывали кислород. Просто осознал всё, что с ней произошло из-за меня. Она прошла настоящий ад, просто вкусив мою похоть и желание. Прошла пламя, обожглась, но смогла выжить. Каждый день сидел в своей комнате и боялся одного. Увидеть когда-то случившуюся картину, но только теперь от неё. Боялся того, что она с собой что-то сделает, как другая Непризнанная, но Уокер оказалась сильнее. Хрупкая малышка оказалась сильной. Во мне играла гордость, но и невероятная печаль. Ведь я наконец-то полностью осознал, что не хотел этого. Не хотел, чтобы она это испытывала. А я, как чёртов эгоист, не верил себе и своим чувствам, которые с каждым днём её присутствия рядом пытались всё доказать. Доказать, что она полностью и всецело принадлежала мне. Каждым сантиметром тела и душой. Она никогда не являлась моей игрушкой. Дьяволица является моей бывшей Непризнанной. Была сначала невинным ангелочком, потом стала невинной дьяволицей. Плевать на её выбор, цвет крыльев — она осталась для меня ангелом. Будет ненасытной дьяволицей с душой ангела. Именно такой её встретил и привязался. И с каждым днём, казавшимся вечностью, не хватало тепла её тела. Не хватало её всю. За всё время я не посмотрел ни на одну дьяволицу. Теперь было мерзко смотреть на них с каким-то похотливым желанием. Его больше не существовало. Бывшая Непризнанная его растоптала и уничтожила, оставив лишь одно ненормальное. Постоянно смотреть и хотеть только её. А я действительно стал зависим. И именно сейчас, когда терпение лопнуло с грохотом в голове, переступил порог её комнаты. Мне надоело ждать ответа. Если она не собиралась торопиться, то это сделаю я. Теперь точно от неё не отстану. Моё существование без неё показалось даже хуже пыточной, чем наказания Сатаны. Почувствовав энергию в ванной комнате, направился туда и открыл, даже не церемонясь. Перешёл порог и оказался окутанным тёплым паром, исходящим от горячего потока воды. Посмотрел на вспотевшие стекла душевой, замечая размытое очертание её идеального тела. Она осталась такой же неповторимой и шикарной. Заставил себя прикрыть на время глаза, потому что почувствовал совсем не то, что явно нужно. Малышка только сейчас повернула голову и, заметив чёрное очертание, взволнованно вскрикнула и сразу прикрыла откровенные места ладонями. Чуть не усмехнулся её выходке, потому что даже ничего не мог разглядеть. Под недовольные вопросы подошёл, развернулся и, спустившись по тёплому стеклу, присел рядом. Меня отделяло от неё только тонкое стекло и несколько сантиметров, а я почувствовал невероятное удовольствие. Наслаждение от того, что ощущал клубничную энергию очень рядом. Мне явно её пиздец не хватало... — Люцифер, что ты здесь делаешь?! Какого чёрта зашёл без разрешения?! — что-то взволнованно кричала, а я наслаждался голосом, закрыв глаза и прижавшись макушкой головы к стеклу. — Не кричи, маленькая бестия, я не смотрю. А пришёл поговорить, потому что ты меня избегаешь. — Может, существует весомая причина?! — почувствовал, как она отошла дальше и прижалась к стене, но всё равно не повернулся. — Существует, и я никогда не забуду о ней. Малышка, позволь... — Не называй меня так, Люцифер. Я давно перестала быть ею для тебя, — как-то сильно выделила последнее слово, а я почувствовал злость от её упрямства, но сдержался. Она имела полное право вести себя так. — Лучше иди обратно, я не хочу разговаривать. Оставь эти попытки что-то вернуть, они безнадёжны, — каким странным шепотом проговорила, из-за чего мои глаза распахнулись, зажигаясь красным океаном гнева. — Бесполезные? — недовольно рявкнул и сразу услышал её недовольный выдох. — Я поступил как настоящий урод. Мне жаль, что из-за меня ты так настрадалась. Я прошу прощения за это и прошу... дать шанс. Уже год его прошу и заметь, вообще не сдаюсь. Продолжаю искать моменты, чтобы пересечься с тобой, — на последнем слове снова прикрыл глаза и, слыша с её стороны затишье, продолжил: — Я очень скучаю. Скучаю по твоему самому лучшему присутствию, скучаю по теплу, которое ты дарила мне... — Замолчи, Люцифер... — Я скучаю по всему тому, что я испытывал к тебе. Твоё отстранение — невыносимая пытка, настоящая кара. От связи у меня сносит крышу. Засыпаю и каждый раз вижу только тебя... Малышка, пожалуйста, перестань мучить меня... — Уходи, Люцифер, пожалуйста... — Да пойми уже наконец-то! — резко вскочил и хотел развернуться, но остановил себя, сжимая до боли руку в кулак. — Я никогда не отстану от тебя... Тяжело выдохнул и только слышал поток воды, ударяющейся о холодную плитку. После моих слов она не проронила ни слова, а я продолжал молчать и сдерживаться из последних сил, чтобы не зайти к ней и не прижать к себе, моля уже раздосадованным взглядом. Никогда не мог подумать, что буду надеяться на прощение какой-то бывшей Непризнанной, но именно сейчас стоял и терпеливо ждал именно этого. — Уходи... — настолько тихо отозвалась, что я едва это расслышал. — Я ненавижу тебя, Люцифер. Меня будто только что толкнули безжалостно в стену. Раздавили или даже победили, но только прозвучавшими словами, не имеющими физической оболочки. Всё терпение окончательно лопнуло, выпуская ярость наружу. Я никогда не слышал отказов — эту традицию собирался продолжать держать. Пальцы поднялись вверх, поспешно расстегивая пуговицы рубашки, а я почувствовал, как Уокер двинулась, видимо, заметив это движение рук. — Нет, даже не думай об этом, — уже с полностью показавшимся волнением проговорила, но это вообще никак не остановило. Рубашка медленно полетела вниз, а руки опустились к пряжке ремня. — Люцифер, ты вообще меня слышишь?! Блять, чёртов Люцифер! — теперь она вскрикнула, и я слышал в голосе нарастающую панику, но уже не мог остановить себя. Закончив, раздвинул в сторону стенки душевой и зашёл. Моя малышка сразу развернулась спиной и обхватила плечи руками, а я старался смотреть только на её крылья, теперь любимого цвета. Вишнёвые локоны, которые из-за впитавшейся воды стали похожими с этим цветом. Сделал шаг и, оказавшись под струей горячей воды, удивлённо выдохнул, настолько она была горячей и обжигала кожу. — Не знал, что ты в такой купаешься. — Выйди, пожалуйста, — сдавленно прошептала, но этим пробудила желание больше никогда не отходить. — Я просил нормально, но ты не хотела. Пришлось идти на крайние меры. — Люцифер! — резко крикнула и развернулась, но сразу же опешила, осознавая своё случайное действие. Я продолжал смотреть в глаза, которые нервно были отведены на мокрое стекло. — Выйди. Вон, — почти прошипела и, не теряя обладания, расправила плечи, пытаясь продемонстрировать безразличие. Но она, видимо, совсем позабыла, кем я являлся. На моём языке был вкус её энергии, переживающей и встревоженной. Она будто боялась чего-то. Но чего же ей бояться? Меня? Нет, тут что-то другое. И я даже знал, что конкретно... — Ты боишься сейчас не сдержаться... — бархатно прошептал и сразу заметил, как её плечи непроизвольно сжались. Сделал шаг вперёд, и она, явно испугавшись, наконец-то посмотрела на меня. За весь год посмотрела в глаза, и я замер, наслаждаясь тем, что она наконец-то смотрела. — Боишься отдаться мне, потому что тебя до сих пор тянет. Боишься своих чувств, потому что они остались... Не смотришь на меня, потому что скучаешь... — снова прошептал и только сейчас заметил в глазах скопившиеся ненавистно слёзы, будто доказывая произнесённое. Малышка смотрела со всей той болью, которую держала весь этот грёбаный год. Будто показывала и открыто демонстрировала, что ей пришлось после всего пережить, а я смотрел и хотел, чтобы она передала её мне. Хотел опустошить то изнывающее чувство внутри неё, убивающее каждый день. И Чувствовал, как внутри меня что-то взволнованно билось и трескалось. А это оказывалось моё измученное сердце, которое решило показать признаки жизни. — Нет. Я боюсь смотреть на тебя, потому что вижу в тебе причину своей боли... — Я стал причиной, но и могу быть лечением... — моя рука, в непредвиденном желании, потянулась и прикоснулась к лицу. Даже от этого обычного прикосновения показалось, что по кончикам прошёлся ударяющий ток, настолько давно я этого не делал. Она на секунду прикрыла глаза, будто от приятного блаженства, но сразу открыла и нервно отстранилась. — Это вредоносное лечение, мне от него будет хуже, — прошептала и, чего-то не выдержав, подалась почему-то немного вперёд ко мне, удивляя. Сделала движение и замерла, явно находясь между двумя выборами в голове. И я, зная, какой лучше, обхватил пальцами её маленький подбородок. Уокер снова посмотрела в глаза и это, видимо, было последней каплей терпения и преграды, которую она постоянно выстраивала передо мной. Стена между нами просто разрушилась. Всё то, что она пыталась убрать, просто оказалось запертым, но сейчас освободилось на волю. Обхватила меня за шею и, прильнув страстно к губам, потянулась всем телом назад. Распластала крылья по стенке, но продолжала сплетать языки в ненормальном голоде и ненасытности. Не выдержав, пальцами сжал её талию и пытался прижать к себе, но она без сопротивлений приближалась, отвечала на все действия. Я готов был кричать от счастья, только потому, что оказался прав. Она боялась снова окунуться в ненормальные чувства. И всё, что сейчас она делала, давало мне ответ «да», в надежде, что всё ещё можно спасти. Стоило ладоням прикоснуться к её коже, как потерялся в собственных чувствах. Голова будто закружилась от клубничного запаха её тела, от той ненормальной близости, о которой теперь только мечтал в своей комнате. Сжимал кожу пальцами и почти кусал её губы, смаковал и пробовал их вкус, будто впервые вкушал. А она зарывалась пальцами в мокрые пряди волос, резко водила и сдавила, оттянула, показывая свои страсть и желание, которые казались мне невозможным. Отстранившись от невероятно сладких губ, опускался ниже, к ключицам и шее, оставляя много сладких и обжигающих поцелуев. Атмосфера была приятно горячей, но после нашего очередного срыва голода показалась обжигающим приятно пеклом. Мучительно простонав от моих ласк, она впилась ногтями в плечи, оставляя глубокие и красные следы. — Люцифер, пожалуйста... — томно прошептала и прижалась ко мне, будто собираясь запрыгнуть. Впилась неожиданно в губы и всё-таки это сделала, а я быстро обхватил руками её хрупкое тельце, впиваясь пальцами в ягодицы, всем телом прижал к мокрой стене, увеличивая напор жадности и голода, которым мы друг друга поили. Она постоянно во время грязного и страстного поцелуя двигалась просяще бёдрами, скрестив ноги на торсе, подавалась как-то яро вперёд, будто желая и намекая совсем о другом. Лишь отстранился на несколько изнывающих секунд, убеждаясь в появившейся мысли, стоило только встретиться с её жалобными глазами, просящими именно этого. Снова накрыл губы и, обхватив удобнее за бедра и немного подкинув, упёрся окаменевшим и пульсирующим членом в промежность, а она подалась тазом вниз, позволяя ему немного войти. Откинула голову и закусила губу, а я, не теряя драгоценного времени, одним резким движением вошёл, на что она изогнулась и вскрикнула, впиваясь сильнее в плечи, которые вообще не чувствовали боли от ногтей. Лишь чувствовал то, что боялся никогда больше не ощутить. Почувствовал, как оказался до упора в ней и облегчённо выдохнул, делая резкие и грубые толчки, от которых она нечаянно скользила по мокрой стене, отдаваясь своим телом моим желанным движениям. Видел закатывающиеся глаза от желания и пытался входить ещё грубее и глубже обычного, хотя это было невозможным. — Как же, малышка, я скучал и тосковал по тебе... — продолжал делать грубые толчки, от которых она постоянно приоткрывала губы. Сжимал округлые бедра сильнее, оставляя красные следы на теле. Следил за её неповторимым лицом, находящимся в приятной блаженстве. — Как же я боялся, что больше не смогу ощутить тебя... Она посмотрела на меня, в самые глаза, и на секунду я остановился, испугавших промелькнувших мыслей в голове, но Уокер неожиданно прижалась своим лбом к моему, посмотрела в глаза, уже давно потемневшие от похоти, и сама снова задвигалась, насаживаясь ещё до невозможности глубже, отчего прикрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Черт, никогда не перестану наслаждаться её движениями на мне. — Пожалуйста, не заставляй меня об этом пожалеть... Больше никогда... — прошептала почти в губы, которые были в нескольких сантиментах, а я начал постепенно ускорять темп, вдалбливаясь с той жадной пылкостью, с которой всегда это делал. Её руки с плеч переместились на мокрые волосы, снова их сжимая и болезненно оттягивая. — Покажи, что больше никогда не сделаешь мне больно. Больше никогда не заставишь чувствовать ту пустоту, с которой я существовала. Больше никогда не изменишь и не уничтожишь. Докажи моей душе, потерявшей всякую надежду, то, что ты всё это время сходил с ума... — быстро шептала, явно гранича на пике исступления. — Я больше никогда не дам тебе испытывать этого, ведь я хочу всё время только тебя. Всегда хотел и мечтал о твоих пошлых стонах, по которым безумно скучал, — видел и чувствовал, как от моих движений в ней и словах, которые так сладко звучали и долетали до её ушка, она прибывала в своём созданном сейчас мире наслаждения, который заметно сводил с ума. Видел неожиданные слёзы, которые потекли по щекам, но не смел останавливаться, продолжая делать то, от чего ей было невероятно приятно. — Больше никогда не отстранюсь от тебя, даже если ты будешь против моей близости. Ты та самая маленькая бестия, которая забралась в мою истерзанную душу. Та божественная нимфа, от которой отказаться может являться личностным самоубийством... — припал горячими губами к мокрой коже, собирая тёплые капли поцелуями и прикусывая жадно кожу, оставлял видимые следы на фарфоровой коже, по которой тоже скучал. — Ты моя дьяволица с душенькой ангела. Полностью моя, оказывается, с самого начала появления... Та, в которую я готов вдалбливаться вечность и молить о постоянной близости, от которой невозможно отказаться. Она настолько сладкая и приторная, что уже привык до собственной неузнаваемости... — Продолжай, пожалуйста... — томно выдохнула и опять запрокинула голову, поддаваясь бёдрами навстречу нарастающим движениям, уже пыталась приблизить себя к необходимому пику. — Нетерпеливая, идеальная... Одновременно грешная и невинная... Моя божественная девочка, перед которой я готов склоняться в благодарственном поклоне... — от нарастающих движений её брови сдвинулись к переносице, а губы широко открылись, видимо, чувствуя приближения невменяемого оргазма. Ускоряясь, тоже чувствовал, как был на самом пределе, следя со сбитым дыханием за её прекрасным и неповторимым личиком, пытающимся вкусить подступающий оргазм. Решил поменять позу, поставив на одну ногу, а другую закинул себе на плечо. Снова вошёл до упора, возобновляя грубые толчки под других углом, возвращал нас к волне подступающего оргазма. — И больше всего я мечтал увидеть твой очередной, каждый раз неповторимый оргазм, который могу доставлять только я и больше никто. После этих слов окончательно начала дрожать и громко застонала, а мышцы таза стали сжиматься, обхватывая внутри пульсирующую плоть. Несколько грубых толчков, и она кончила с громким выкриком, а я следом, чувствуя её наслаждение с приятной усталостью. Снова ухватив за бёдра, приподнял и всем своим телом прижал к мокрой стене, носом уткнулся в выразительную ключицу, обдавая кожу тяжёлым и тёплым дыханием. Чувствовал горячую воду, стекающую по нашим телам, и вдыхал удовлетворённо пар, который одаривал своей приятной атмосферой. Моя малышка уже расслабилась. Продолжала держаться за меня, всем обнаженным телом прижималась ближе, а от её наготы по телу разливалась приятная нега, которая казалась чувственной и райской. Приподнял голову и, приблизившись к щеке, одаривал какими-то благодарными поцелуями, от которых она наклонила голову, подставляясь, позволяла окунуться себе в то, от чего отказалась на долгий и издевающийся год. Запрещала себе чувствовать, отказывалась принимать. Но не сдержалась. — Ненавижу себя за то, что опять себе это позволила... — как-то прошептала дрожащим голосом, готовым в любой момент сорваться на всхлип, а я почувствовал на губах солёную жидкость, которая медленно стекала ко коже. Поднял голову и встретился с её заплаканными глазами, которые посмотрели на меня с болью. — Ты снова сделаешь больно. Пообещаешь оказаться в райском саду, а сам будешь готовить пыточную, в которой я окончательно померкну... — Нет. Больше никогда себе этого не позволю, — одновременно уверенно и тревожно вглядывался в зрачки, прикрытые пеленой прозрачных слёз. Приблизился и, носом пройдясь по щеке, даря ей нежность, приблизился к уху, уверенно шепча: — Если я снова сделаю тебе больно, обещаю, что после этого ты сможешь уничтожить меня. — Но как, если это можешь делать только ты?... — Легко. Твоё безразличие для меня самое худшее, что только может быть, — ненадолго замер, обдумывая следующие слова и опаляя ухо горячим дыханием. Продолжал придерживать, ненавязчиво пальцами поглаживая мокрую кожу. — Я позволю тебе уничтожить меня, ведь это единственное слабое место, которое теперь ты знаешь, — отстранился и посмотрел в глаза, надеялась найти там оттаявшие стенки льда. Найдя что-то похожее, приблизился и оставил чувственный поцелуй на губах, который для меня был невероятно нежным. Отстранился и снова посмотрел, а она поджала губы, не показывая едва заметной дрожи. — Я до сих пор не могу себе простить всего того, что я наворотил. Вообще не заслужил ничего того, что сейчас произошло, но прошу лишь подумать над желанием, которое я загадал. Не жду скорого ответа, просто прошу сразу не отказываться, подумать... — Я боюсь снова оказаться обманутой... — Больше не позволю тебе этого испытывать. Никогда. Да, верить словам сейчас покажется глупостью, но мне хватило того урока, который был, — тяжело сглотнул, вспоминая самую ужасную с ней сцену. — Я думал у меня остановится сердце, когда я узнал о том, что они хотели сделать... Она тяжело вздохнула, сдерживая дрожь по всему телу, которую я всё-таки почувствовал. Прижалась и спрятала лицо, утыкаясь в моём плечо, а я прижал себе до невозможности ближе, надеясь в глубине, что это не последние наши секунды. — Трудно признать, но всё это время я тебя ненавидела и продолжала... — она резко замолчала, заставляя меня отстраниться и посмотреть. — Любить... — прошептала, внимательно вглядываясь. — Я тоже тебя... люблю,— лишь на короткое мгновение прервался, делая незаметный вдох, но произнёс то, что было необходимым. Что действительно являлось истиной, от которой я отказывался... Она застыла и посмотрела по-другому, но сразу изменилась. Я заметил, как её грудь приподнялась внушительнее, а потом вообще показалось, что после этих слов наши сердца бились в унисон. Как и должно быть. — Я не хочу совершить ещё одну ошибку, от которой точно не выдержу... — как-то тихо проговорила, а сердце в груди остановилось, боясь услышать отказа. — Ты прощаешься? — тихо прошептал и усмехнулся, уже полностью готовый к этому. Она посмотрела на губы, которые вытянулись в усмешку, но не радостную и привычно насмешливую, а понимающую и печальную. Сглотнул невыносимый ком, давящий и издевательски неприятный, собирался отпустить её на ноги, но она резко обхватила ладонями лицо, приближаясь очень-очень близко. От неожиданности действий замер, смотря на неё с осторожностью. — Я решила... — тихо прошептала и неожиданно уголком губ улыбнулась. Большим пальцем провела по моим губам и снова посмотрела в глаза, а внутри зажёгся огонь надежды, который от её цветущего взгляда одаривал спокойствием. — Я дарю тебе этот шанс, Люцифер...