Согласен на ничью

      На пороге своего номера Тедеско не ожидал увидеть ровным счётом никого, и об этом красноречиво свидетельствовала табличка на двери. Но требовательный стук повторился, отозвавшись воспоминанием из детства: мягкие, почти игривые удары, словно повторяющиеся хлопки из футбольной кричалки. С таким воображением к делу подходил один лишь знакомый ему человек, и тот жителем столицы не являлся.       — С победой, — Сергей улыбнулся, по-доброму так, отчего в уголках его глаз появились лучики морщин.       Да, точно, вчера они снова выиграли, не дали зенитовцам занять лидирующее место в таблице, а сегодняшний день Доменико планировал провести в номере наедине с записью и разбором матча. В первую половину дня он строго выполнял собственное предписание, но за окном сгущались сумерки, а стоящий на пороге в пальто и со спортивной сумкой на плече тренер бело-синих лёгким движением руки перечеркивал все оставшиеся планы.       — Тебя тоже, — усмехнулся Доменико и многозначительно взглянул на крафт-пакет, из которого раздался многообещающий звук столкнувшихся друг с другом стеклянных бутылок, когда Семак извернулся, по стенке протиснувшись в номер. — Ты с гостинцами?       — Из самой Италии, — самодовольно ухмыльнулся тот, оставил кроссовки в прихожей, наступив на пятки, и, по-хозяйски пройдя в комнату, скинул сумку с вещами на диван. Сергей уже давно знал, что да как было здесь, но всё равно продолжал ворчать и пытался выкурить Нико из отеля — не дело это, второй год торчать в Москве, как не родной. А Доменико и сам был бы рад, да только из-за всей этой пандемии найти даже съёмную квартиру оказалось занятием не из лёгких.       Тедеско привык к таким неожиданным, но приятным визитам Сергея. Он словно знал, когда именно стоило появиться, чтобы утешить после до противного обидного поражения в московском дерби, или приехать только через несколько дней после проигранного кубкового матча, дав эмоциональному итальянцу время успокоиться.       — А как же подготовка к дерби? — подначил Доменико, а сам захлопнул крышку ноутбука, понимая, что за сегодняшний вечер он больше ничего полезного не сделает.       — Так ещё время есть, дай хоть отдохнуть день-два, — Сергей фыркнул негромко и стал выставлять содержимое пакета на столик рядом с ноутом, прямо на какие-то наверняка важные записи: две бутылки вина и несколько упаковок разных сортов сыра. — Тебе стоит расслабиться, не нужно лишний раз нервничать перед перерывом, пожалей себя.       — Как только мы выиграем у вас.       Семак поглядел на Тедеско с высоко поднятыми бровями, но в глазах у него плескались насмешливость и любопытство. С этим человеком вряд ли соскучишься.       — Посмотрим.

***

      Красное сухое приятно ложилось на язык, щекотало нёбо и переносило мысли в далёкую Италию. Нико не долго прожил на родине, но на интуитивном уровне чувствовал её тёплые нотки в вине и твёрдом сыре Грана Падано — Серёжа снова не прогадал с выбором угощений. Тедеско расслабленно растянулся на мягких подушках дивана, вытянул ноги и довольно мурлыкал себе под нос, пока чужие сильные пальцы умело разминали его ноги. То тёплая ладонь гладила голеностоп, то большие пальцы с нажимом проходились по своду стопы от пятки к пальцам. От ленивой атмосферы и приятного ягодно-пряного вкуса Доменико и думать забыл обо всём неважном, сконцентрировавшись на этом миге. С его губ сорвался возмущённый вздох, стоило Семаку пощекотать доверительно повёрнутую к нему подошву, но Нико мог лишь беспомощно дёрнуть ногой, пытаясь найти способ защитить себя от изощрённой пытки.       — А там что? — Тедеско кивнул на вторую бутылку вина: на ней этикетка была попроще, но поинтересней, с копией какой-то картины.       — Калабрийское, — протянул с явным удовольствием Сергей, сжав стопу удивленно вскинувшего брови итальянца. — Провинция Козенца.       Доменико тут же потянулся к столу, поставив на него ополовиненный уже во второй раз бокал и взяв бутылку на изучение. Действительно, виноградники той местности, где родился Тедеско. И пускай о них Серёжа узнал из его странички Википедии — но, блин, даже такое проявление внимания от холодного питерца подкупало.       — Это взятка? — Доменико весело улыбнулся и поставил вино обратно на стол, оставив его на потом. Разопьёт после победы.       — Это ухаживания, Нико, — терпеливо объяснил Семак и погладил севшего прямо Тедеско по бедру, двинувшись по дивану ближе и прижавшись губами к шее. — И ты мне ничего за это не должен...       Ладонь крепко обхватила бедро, обтянутое домашними штанами, и медленно погладила внутреннюю сторону, то опускаясь к колену, то снова поднимаясь вверх, до самой границы дозволенного. Сергей знал, как следовало ласкать привередливого итальянца, и каждый раз награждал таким жгучим взглядом, что не оставлял за ним никакого выбора — судьба вечера уже была предрешена.       Соскользнув с дивана на пол, Доменико сел на колени между разведёнными бёдрами и неторопливо наклонился вперёд, огладив бока под кофтой. Так хотелось поторопиться, стянуть порывисто брюки до щиколоток и вобрать член сразу на всю длину — но нельзя, Серёжа приучил его к медленной ласке, показал, как можно получать удовольствие на протяжении долгих сладких мгновений, теряясь во времени и даже пространстве. Каждый острый угол он сглаживал, чтобы после самому распалить искрящее возбуждение, превратив его в полыхающее пламя.       Тедеско расстегнул тугую пуговицу с молнией и потянул брюки вместе с бельём вниз, поглядывая на откинувшегося на спинку дивана мужчину. Максимально расслабленный, спокойный, как всегда контролирующий ситуацию. Он лишь протянул руку и коснулся щеки Нико, поощряя дальнейшие действия.       Шумно выдохнув, Доменико подался вперёд и мягко обхватил губами член под самой головкой, лизнув языком верхушку. Сергей закрыл глаза, чуть откинул голову назад и приоткрыл губы, замерев в некоем ожидании. От висков вниз к кончикам пальцев пронеслась волна жара, как только Тедеско в мгновение ока вобрал плоть на всю длину, замычав довольно, когда почувствовал усилившуюся пульсацию и ощутимую тяжесть на языке. Его рот, губы и язык невероятно чувствовались каждый раз, и Семак не сдержался — приоткрыл глаза, с удовольствием обводя взглядом картину: пухлые чувственные губы, растягивающиеся вокруг плоти, и юркий красный язык, мелькающий, когда Нико отстранялся и лизал влажно блестящую головку. Доменико восхитительно прекрасен в своей развратности и сдерживаемой страсти, отчаянно ищущей выход.       Шумно втянув воздух сквозь зубы, Сергей снова прикоснулся к Тедеско: погладил нижнюю губу и натянутый уголок и опустил ладонь на затылок, надавив мягко, но требовательно. Его желание поняли сразу. Нико расслабился и, не отвлекаясь от изучения чужого лица, позволил Серёже двигаться самому.       — Нико, ты великолепен, — протянул Семак, когда Тедеско, послушный велению руки, придвинулся ближе, уперевшись ладонями в крепкие тренированные бёдра, и плотно обхватил губами основание члена, сглотнув. — Боже…       Низ живота скрутило сладкой судорогой, когда в комнате раздался первый протяжный стон. Лучше поощрения и не придумать. Доменико с большим усердием стал сосать полностью твёрдый член, каждый раз пропуская головку в горло, пока воздух в лёгких не кончался.       Отстранившись с сёрбающим звуком, Тедеско обнял ладонью ствол, провёл от корня до головки и прижался губами к аккуратной щёлке, влажно поцеловав. И невольно заулыбался, разглядев ярко-красные кончики ушей Серёжи, которые каждый раз приобретали один из цветов Спартака, контрастируя с общей аристократичной бледностью его кожи.       — Я сегодня сверху, — непринуждённо объявил Доменико, прихватив губами тонкую нежную кожу сбоку, потянув её слегка и тут же проведя языком.       — С чего вдруг?       Семак и виду не подал, только улыбнулся в ответ и снова сжал пальцами короткие волосы на затылке, не позволяя Тедеско вернуться к минету и уйти от разговора.       — Хочу, чтобы в субботу выиграли мы.       Доменико сказал об этом с такой упрямой уверенностью, что и переубеждать его не хотелось. Его слова прозвучали очаровательно вкупе с чуть сведёнными на переносице бровями и блестящими от смазки припухшими губами, вызывая у Сергея тёплое чувство в груди.       — Что за суеверие, — смешливо фыркнул он и наклонился вперёд, проведя рукой по спине Доменико и нырнув за резинку штанов, сжав пальцами ягодицу. — Это не позволит вам вырвать победу.       С первым прикосновением Тедеско словно в омут нырнул, уткнувшись лицом в живот Семака, стоило тому чувственно провести пальцами между ягодицами. Надавить и погладить сухую дырку, чтобы вырвать тихий стон. Он всегда такой чувствительный, на каждое прикосновение отзывался то с трудом сдерживаемым всхлипом, то импульсивным высказыванием на одном из иностранных языков, среди которых всё чаще и чаще мелькала русская нецензурщина.       — И я не уступлю, — улыбнувшись, Сергей снова надавил мягко, погладил края сжавшейся дырочки и отстранился, ловя пальцами чужой подбородок и заставляя поглядеть на себя. Раскрасневшийся и смущённый Нико выглядел великолепно, равно как и в любой другой день.       Высунув язык, Тедеско лизнул большой палец, приставленный к его губам, и довольно сощурился, заметив, как и без того тёмные глаза залил чёрный цвет расширившегося зрачка. Это безумие, медленно вытекающее через проступившую трещину, полностью потопило здравомыслие итальянца, вынуждая его беспомощно цепляться за протянутую руку, когда Сергей решительно поднялся, оставив в гостиной на полу свои брюки, слепо натыкаться на каждый острый угол, пока они шли к спальне, целуясь, и вздыхать сладостно от влажно звучащих прикосновений губ к груди, стоило им упасть на постель, пытаясь раздеть друг друга до конца.       — Иди сюда, — прошептал Семак, вдруг отстранившись, чем вызвал у Нико волну возмущения и удивленное мычание.       А Сергей просто лёг на подушки, развёл руки в приглашающем жесте и медленно обвёл кончиком языка ещё не такие яркие, как уши, губы, рассмеявшись, стоило Доменико отрицательно замотать головой. Это всегда смущало его до крайности, словно вот-вот в спальне соберутся полные составы Спартака и Зенита и станут наблюдать за тем, как стонет и выгибается тренер красно-белых под Сергеем Богдановичем.       — Плиз, сит даун он май фэйс, — намеренно со страшным русским акцентом потребовал Семак, выразительно выгнув бровь и потянув Тедеско на себя за бедро.       — Ты невыносим, — в сердцах всплеснул руками Доменико, но послушно выпутался из штанов и поднялся выше по кровати, уперевшись ладонями в стену за изголовьем.       Жар мощным потоком пронёсся по спине и осел в паху вязкой пульсацией, когда Сергей в первый раз лизнул широко, длинно, прямо посередине. Дырочка тут же сжалась, и Семак голодно заурчал, прижимаясь губами, властно разводя ягодицы ладонями в стороны. Сверху доносились лишь дрожащие стоны сквозь прижатую к губам ладонь, а хотелось, чтобы Нико кричал, захлёбывался в удовольствии, отпустив себя, как во многие другие ночи. Серёжа его вылизывал, проходясь по самым краям, целовал, прикусывал за ягодицы и опять вылизывал эту сжимающуюся дырочку, большими пальцами растягивая её нежные края. Пару раз он скользил языком по шву промежности, переходя на потяжелевшую мошонку, и кожа там у Доменико была мягкая, шелковистая. Совсем как на внутренней стороне бёдер, которую Семак тоже вылизал, оставив там несколько сильных, до синевы, засосов.       Тедеско всего скручивало от жгучего удовольствия, он упёрся беспомощно лбом в стену, заскулив, и дрогнул, выгибаясь.       — Что? Плохо слышу, — насмешливо протянул Сергей, когда сверху донёсся еле слышный голос Нико, и плотно обхватил ладонью его член, стерев капельку смазки, выступившую на головке. — Нико, скажи чётче.       — Пожалуйста, — наконец, стыдливо шепнул Доменико, понимая, что играть придётся по чужим правилам.       — «Пожалуйста» что? — переспросил приторно-сладко Семак и закусил губу, когда Тедеско не выдержал, вскинувшись, и, не удержав равновесия, неловко сел на его грудь, испепелив взглядом.       — Тр’ахни меня.       Знал, чёрт, чем подкупить. Русская речь, срывающаяся с этих губ, всегда возбуждала, Сергей уже и не знал, что делать, когда при просмотре интервью в речи Доменико проскакивали русские фразы и член в штанах так некстати начинал твердеть. Не мальчик ведь уже, чтобы в туалет бегать да дрочить на урчащие интонации. А приходилось.       Оскалившись, Семак легко хлопнул ладонью по ягодице Тедеско, призывая его поднять свою шикарную задницу, и опёрся ладонями на кровать, выбравшись из-под итальянца и сев с ним нос к носу, придержав за талию.       — Ты потом ноги не сведёшь, — выдохнул он в губы, поймав сорвавшийся с них стон, когда прижал к горячей промежности член. Чудом удалось найти тюбик со смазкой и растереть её по длине ствола, поёжившись от прохлады.       Сергей любил чувствовать руками красивый прогиб этого тела, ему нравилось не закрывать глаза и смотреть на блаженно замершего Нико, слегка откинувшего голову назад и разомкнувшего свои чуткие губы. И всё это эстетическое удовольствие приумножалось, стоило Серёже плавно войти в жаркую, пульсирующую тесноту. Стенки тут же сжимались на члене, а Доменико восторженно-пошло стонал в потолок, обхватив руками плечи и прижавшись грудью к груди.       Первые движения — тягучие, размазывающие, распаляющие. Семак опёрся спиной на стену, приподнял бёдра Тедеско и, положив подбородок на его плечо, медленно вошёл до конца, сразу выбрав широкую амплитуду. Замычавший довольно на ухо итальянец прильнул ещё ближе, сильно сжался, стоило члену выйти из него до головки, чем заслужил поучительный шлепок по бедру, и легко прикусил чужое плечо. Такого строптивца надо сразу в оборот брать.       Медленно, но сразу до основания, чтобы задержать дыхание и бояться лишний раз вдохнуть, постепенно ускоряясь. Доменико сдерживаться не любил. Сергей упрямо прививал ему увлечение медленным сексом.       Но иногда можно было и уступить.       Опрокинув Тедеско на спину, Семак жадно впился взглядом в его глаза, тёмные от возбуждения, словно канатом связывая его по рукам и ногам. Чтобы ни на секунду не отвернулся, не прикрыл глаза дрожащими ресницами, делясь искренними ощущениями без остатка. Нико вскрикнул громко, сжал коленями торс наклонившегося к нему петербуржца и подался навстречу двинувшимся бёдрам. Влажно, жарко. От выступившей на его спине испарины уже промокли простыни, а движения Семака, словно движения величественного льва, заставляли зачарованно наблюдать, внутри сгорая от восхищения и страсти.       Быстрее, глубже, задыхаясь и впитывая кожей эти редкие мгновения целостности, единения друг с другом.       Бурлящий экстаз дошёл до точки кипения резко и неожиданно. Нико дёрнулся отчаянно, когда Сергей обнял ладонью его член, почти не сжимая, только поглаживая подушечками пальцев, и кончил, выгнувшись, застонав длинно. От красоты момента Семак даже замедлился, закусив заалевшую нижнюю губу, и с нажимом провёл ладонью по влажному животу, растирая по коже белёсые потёки.       — Ты такой красивый, когда кончаешь, — откровенно признался Серёжа, коснувшись ладонью щеки Доменико, а большой палец опустив на его губы, и вздохнул шумно, когда они ласково обхватили подушечку, пососав.       Осторожно отстранившись, выйдя из судорожно поджавшейся дырочки, Сергей за несколько движений рукой по члену подвёл себя к хрупкой грани, ухнув за неё с головой. Потому что больше и не надо, только эти подёрнутые наслаждением глаза, томно закушенная губа и сытая улыбка, когда на подрагивающем животе разлилось вязкое тепло.       Жаркая волна схлынула вдоль позвоночника, оставив после себя морозную прохладу на висках и шее. Семак чувствовал только, как кончики его ушей всё ещё пылали алым.       Обессилив, Нико раскинулся на постели, согнув ногу в колене и отведя его в сторону, и медленно провёл языком по кромке приоткрытых губ. Невозможно удержаться от такого зрелища: Сергей скользнул телом вдоль чужого, растирая сперму между ними, и мягко придавил Доменико к матрасу, заглядывая в его необыкновенные глаза. Нико под весом совсем размяк и усилием воли заставил себя обнять Серёжу за шею, притянуть к себе и зашептать в губы:       — Согласен на ничью.