Игра

Это всё — обычная измена, Это всё, что мы зовём игрой. Знаешь, мы с тобой — просто рисунки на стенах, Нас кто-то выводит ленивой небрежной рукой...

Ксения сидела дома и ждала с тусовки, на которую сама идти отказалась, Леру. Сидорина относилась к этим мероприятиям как к чему-то обыденному, а к состоянию Леры после этого, и к последствиям её поступков — как к явлению весьма и весьма неприятному, но исправимому. Ну а как иначе? Девушка вот-вот задремала бы в кресле с кружкой чая в руках, но её разбудил сигнал телефона. Она, дотянувшись до журнального столика, взяла мобильник в руки. — Так, смска... Лера, что ли, забрать просит? — Сидорина обратила внимание на незнакомый номер. — Опять где-то телефон просрала, замечательно... А, нет, не Лера!.. Ну-ка, ну-ка. «Как тебе?))» И две фоторафии. — Блять!? На размытых, снятых явно трясущейся рукой изображениях можно было различить двух целующихся девушек — полуголую Леру и какую-то её подругу. Целовались они не просто в губы, «друзей» так явно не целуют. Сидорину будто окатили ушатом ледяной воды. Ей изменили. Ксения, вспоминая все клятвы в вечной любви, просто не верила. Лера говорила одно — а сделала при этом совершенно другое. Она позвонила по номеру, с которого пришло сообщение, надеясь, что трубку возьмёт не владелица телефона, а Германика. Так и произошло. — Алё? Германика у аппарата! — Лера, объяснись. Что это? — бесцветным голосом спросила певица. — Ой, любимая, привет! Ты как? — Ещё. Раз. Что это? Те фотки, которые пришли с этого номера. — Да что ты заладила! — Германика вспыхнула. — Пари это. Спор. Мы с Катей несколько раз так делали. Целовались и трахались на спор, ну и пару раз без пари! — Лера, это называется «измена». — Что ты! Я тебе не изменяла! Это игры, шуточки, Ксю... относись к этому проще! Что ж, может, это действительно шуточки и игры для неё. Может, врёт, может, нет, может, не понимает, может, прикидывается. Здесь можно предположить много всяких «может». Только Ксении что с этого? Для неё это будет и останется изменой, и она будет надеяться, что эта Катя — единственный такой случай. — Жестокие у вас шуточки, Валерия Гай, — скажет она и расплачается. Оттого, что устала. Из-за Леры и её выебонов. От всего. Глеб как-то сказал, что всё прекрасное — жестоко. И был прав. А утром она, уставшая и обессиленая, целую ночь не спавшая, поедет за Германикой, та будет извиняться и заглаживать вину. Всё встанет на круги своя.