Проще расстаться с человеком, чем с иллюзиями на его счёт. Марта Кетро
Чуть заметный луч холодного света пробирается сквозь приоткрытое окно многоэтажного дома. У подошвы кирпичного здания бегает множество людишек в однотипной, словно напечатанной на одном принтере, одежде. Они сталкиваются и отлетают, вновь врезаясь в окружающих. Циклично. Улицы забиты машинами, освещены бесконечным множеством горящих фонарей и вывесок от которых уже тошнит, уж слишком кислотно и наигранно они пытаются скрасить будни прохожих. Мир, там, внизу, погряз в серой пыли, проблемах, голова каждого забита плотной ватой из проблем, дел и забот. Они все словно роботы, у которых выключили сердце, оставляя мозг, предназначенный для выполнения определенных программ. Люди рабы этого гнетущего на дно общества, пешки мировой системы, заведома влекущая к смерти. Прыгнешь вниз, и никто не придаст значения бездыханному телу посреди улицы, лишь возмутятся, что мешаешь проходу, что ломаешь систему. Хотя правильнее сказать, что это система сломает людей. Из тугого омута мыслей спасает лёгкое прикосновение к озябшим плечам, посылая тонкие электрические сигналы в самую глубину души, где ещё бьётся совсем детское и невинное сердечко. Сердечко, которое любит и живёт. Оно скрыто лепестками цветов самых разных оттенков, но каждый несёт особый смысл, хранит моменты полные различных чувств. Улыбка невольно касается бледного лица, потому что тепло, такое необходимое в этой мрачной и холодной комнате, ощущает каждая клеточка тела, заставляет забыться. Джисон не оборачивается, но знает, что старший тоже улыбается, тоже прикрывает глаза, и он тоже чувствует это, чувствует как бьётся сердце. Этот ритм не уловить, если вслушаться, то можно потеряться и решить, что оно вовсе остановилось. Кончики пальцев чуть показывает, а дыхание сбивается. Мир резко сужается до размеров комнаты со старыми обоями, деревянным окном и светлыми шторами, которые приподнимает ветер, позволяющий вздохнуть полной грудью. Пока все так, они могут дышать, пока все так, они живут. Парни молчат, потому что, кажется, что если проронят хоть словно, то струны лопнут, обрывая все вокруг. Хан медленно развернулся в кольце рук и столкнулся с самым нежным на свете взглядом, полном чувств. Глаза чуть сузились от широкой улыбки, складываясь в игривые полумесяцы, выражение лица нежное, заставляющее собираться влагу в уголках глаз младшего, потому что такое родное и такое реальное... Маленькая ладонь, чуть дрожа легла на розовую щёчки, а за ней тихое:"Минхо..." как лезвием разрезали хрупкий воздух. В этот момент все тело словно пронзила нестерпимая боль, от которой хочется кричать, но ты не можешь. Хочется сбежать от всех этих чувств и эмоций, которые сковали тело, заставляя мышцы сжаться, а свет покинуть мир. Начинаешь задыхаться, а после чувствуешь, как влага бесконечным водопадом льется по горячим щекам. Руки дрожат, но не можешь пошевелиться. Вокруг все словно движется, бежит, а ты нет. Резкая вспышка. Темнота. Резкий поток ветра заставляет Джисона открыть глаза и сильнее натянуть тонкое одеяло, скрываясь от мира. В голове глухой звон, а в горле все тот же ком, от которого парень не может избавиться уже полгода. Он медленно сходит с ума, переставая контролировать эмоции, теряясь в себе, путая реальность с очередным кошмаром. Мир вокруг не имеет смысла. Вначале Хан правда чувствовал, что справляется, забывался в новых знакомствах, прогулках, просмотре фильмов, потом стал отдаляться, бороться с эмоциями стало тяжело, поэтому выбор пал на тактику "все в порядке". Хан решил, что если будет уверять всех в том, что он хорошо себя чувствует, то со временем это пройдет, но жизнь так не считала. В какой-то момент взгляд стал стеклянным, а действия скорее машинальными. Мотивационные видео на Ютубе уже не дарили даже малейшей надежды, желание жить появлялось крайне редко, но безумно быстро пропадало, он ждал уведомления на телефоне, но в тоже время не хотел, чтобы кто-то о нем вспоминал, а на вопрос "ты хочешь помочь себе?" Уже не было однозначного ответа. В комнате сыро, холодно, тошно. Хан не выходит из дома от слова совсем, правильнее сказать он не высовывается даже из своей комнаты, почти все время спит, а ест раз в два дня и то, если повезёт. Руки как спички, кожа бледная, волосы отросли и спадают на красные от слез глаза. Существование парня превращается в бесконечный цикл из пустоты и никаких составляющих, разъедающих изнутри. Раньше он чувствовал боль, а сейчас ничего, абсолютная пустота. — Я...— Хан впервые за месяц что-либо говорит от чего голос совсем охрип, дрожит, почти пищит, а плечи начинают дёргаться от очередной истерики,— Я не могу без тебя... Я тебя ненавижу, потому что ты просто ушел от меня. Ты бросил одного в этом мире! — крик. Отчаянный и полный боли, которая рушит все на своем пути,— Но я люблю тебя... Я все ещё люблю тебя, несмотря на то, что произошло. Пожалуйста, вернись, Не оставляй меня одного, Минхо... Я люблю тебя... Я не могу без тебя,— чуть слышный шепот, который глушит треск. Треск ломающегося мальчика, хрупкого сердечка, которое больше никогда не сможет гореть и увядания цветов, которые когда-то росли в душе.Каждый самоубийца мечтает, чтобы его спасли.
"Сегодня, в три часа ночи было совершено самоубийство. Девятнадцатилетний подросток сбросился с окна девятиэтажного дома в одном из районов нашего города"Я правда люблю тебя спаси меня...