Танец

      Рукава клетчатой рубашки закатаны. Старый пыльный ковер свернут в тугой рулон и брошен у стены, чтобы не мешался. Обычный потрепанный временем магнитафон, найденный где-то в подвале у Дэвенпорта, стоит на стуле у стены. Ахиллес разрешил им развернуть мебель в гостиной и заниматься там чтобы, как он выразился, не «плясать по головам» нормальных людей. Они-то заняты куда более важными делами, чем танцульки. Шэй на это лишь усмехнулся.       Они с Лиамом оттащили диван подальше от середины, передвинули всё, что можно и даже на всякий случай сняли несколько картин. Кто знает, что может случиться в процессе?       — Нашла, — Хоуп высоко поднимает руку и показывает диск. Музыке быть. И не какая-то там дискотечная или весёлая. Они всё же здесь танцуют не брейк и даже вольный столь. Всё куда серьёзнее. Через неделю важный вечер, где придётся делать вид, что они — ассасины — люди из светского общества, а не найденные на обочине отбросы. И если Дженсен ещё умеет и знает, как держаться (её приёмная семья до смерти отца была достаточно богатой), то Шэй и Лиам — два безнадёжных кадра, не знающих ничего. Поэтому лучший друг Кормака сразу отмазался от этой идеи. Сказал лишь, что постоит и посмотрит, как Кормак позорится. А у самого Шэя уже не было никаких шансов улизнуть от Хоуп.       — Ты всё ещё думаешь, что это хорошая идея? — Шэй достаёт из кармана потрёпанную жизнью резинку и завязывает на затылке хвост. Из волос получается забавный огрызок. Он всегда так глупо смотрится, когда собирает шевелюру. Может именно по этой причине — не быть смешным — Лиам оставил только лысину, которую можно не заморачиваясь «протереть тряпочкой».       — Это прекрасная идея, если только ты не будешь упрямиться и слушать меня. Чего ты, собственно, никогда не делаешь, — Хоуп со вздохом вставляет диск в магнитофон, а Лиам лишь усмехается, подтверждая слова Дженсен.       Да, они с ней не ладят, когда дело касается вопроса его опозданий. Но он не опаздывает, Шэй вообще не приходит. Иногда. Кормак закатывает глаза, пока Дженсен не видит и жмёт какие-то кнопки на магнитофоне. Пытается реанимировать это жалкое подобие устройства, способного издавать какие-то звуки. Раздаётся шипение, а следом мелодия, напоминающая вальс. Кормак уже предчувствует, как Хоуп будет его позорить, а Лиам останется в попытках не заржать в голос. Прекрасные у него друзья.       — Слушай, может ещё не поздно отказаться? Давай с тобой поедет Шевалье, а не я. Или ты, Лиам? Серьёзно, я неповоротливее шкафа.       — Нет, раз уж взялся, так давай! — Лиам звонко смеется. Знает же, что Шэй просто терпеть не может танцы. У него никогда и не получалось это дело. Всегда возникают какие-то проблемы. А уж двигается он в эти моменты до того глупо и смешно, что без слёз не взглянешь.       — Серьёзно, давай! Я не хочу лишать тебя подобного удовольствия!       — Хватит. Мы тут не развлекаемся.       Хоуп резко обрывает молодых ассасинов. Лиам лишь примирительно поднимает руки в жесте «сдаюсь». Он демонстрирует, что застегнул воображаемую молнию на своём рту, повесил замок и выбросил ключ. Шэю остаётся только смириться с неизбежностью ситуации. Ему придётся танцевать, как бы он не пытался избежать этого позора.       Людей убивать проще, чем двигать ногами под музыку.       — Положи руку мне на талию, — Дженсен подходит ближе. Ладно, уж где расположена талия Шэй прекрасно знает. Не раз в обольстительном поцелуе он обнимал ветреных дам, скользя по их фигуре, иной раз даже ниже… Сейчас это не касается дела.       Кормак кладёт тёплую, слегка вспотевшую ладонь на талию Хоуп: ни выше, ни ниже. Она же устраивает свою руку на его плече. Остаётся только переплести пальцы, чего Шэй не делает. Инициативой сейчас занимается Дженсен. Он лишь вдыхает едва уловимый запах её духов. Есть в них что-то отдающее горечью, даже некоторой терпкостью, совершенно не характерной для женского парфюма. Да и вся Хоуп далека от нежного идеала. Она собрала в себе самые сильные, исконно мужские качества, но умудрилась запрятаться и скрыть всё под ассасинским капюшоном порядочной девушки.       — Запомни, сейчас буду вести я. Но обычно это должен будешь делать ты. Сейчас просто повторяй за мной, — уверенно произносит Хоуп. Она максимально серьёзна, когда дело касается чего-то очень важного, по её мнению. Но эта серьёзность нисколько не портит черты прекрасного лица. Она всё так же красива. Для Кормака особенно.       Сердце Шэя всегда бьётся сильнее, когда она рядом с ним. Он испытывает к ней что-то большее трепетное, чем обычная дружба. Он сотню раз ловил себя на мысли, что его грызёт ревность, едва только Хоуп уделяет Лиаму чуть больше внимания, чем ему. Любовь ли это? Чёрт знает. Но есть в этом что-то, напоминающее это сладостное чувство. Даже если это просто сексуальное влечение. Плевать. Его достаточно для счастья, пока её тело так близко к его телу.       Кормак бы коснулся её губ, лишь бы…       — Шэй, ты меня слушаешь вообще? Соберись!