***
Болезнь прогрессировала, и теперь уже вечно сжатые кулаки не могли скрыть того, что с Драко что-то происходит. Это стало понятно на вчерашней травологии, на которой он, вынужденно поставленный вместе с Пэнси в команду с Грейнджер и Лонгботтомом, сморозил просто-таки космическую глупость. Они обреза́ли верхушки трепетливых кустиков, чтобы открыть недавно распустившиеся на них цветы свету. Драко направлял все свои мысли только в учебное русло, и на какое-то время занятие совершенно поглотило его. Ровно до тех пор, пока всезнайка Грейнджер не вздумала делать ему замечания. — Малфой, нам сказали чуть обрезать, а не обкорнать до основания. Он вскинулся и смерил стоявшую напротив Грейнджер раздражённым взглядом. — Тебе какое дело? Она аккуратно подрезала торчащий стебелёк и только после этого, не поднимая глаз, ответила: — Это командная работа. Не хочу из-за тебя получить «Отвратительно». Он хотел сказать: «Грейнджер, отвали», но всё с самого начала пошло наперекосяк. — Цветочек… И поспешно кашлянул в кулак, надеясь отвлечь внимание от внезапной оговорки. Справа стало тихо: это Пэнси прекратила стрижку куста. Грейнджер посмотрела на него со смесью насмешки и удивления. И только Лонгботтом, закончивший обрезку, увлечённо ковырялся в земле. — Что? — прозвучало нарочито вежливо. Стараясь сохранять каменное выражение на лице, Драко коротко указал взглядом на куст и снова посмотрел в ожидающие ответа карие глаза. — Цветы случайно не срежь. Не хочу из-за тебя получить «Отвратительно». Краем глаза он увидел, что Пэнси продолжила своё занятие. Грейнджер долго вглядывалась в него, потом вдруг скользнула взглядом по ножницам в его руке, и он с запозданием сжал свободную ладонь в кулак. Не сказав больше ни слова, она вернулась к выполнению задания. Он слышал своё сердцебиение, в ушах стучало. Чуть не попался. Едва выкрутился. Теперь нельзя обращаться к ней по фамилии, если он не хочет выдать себя с головой. В этой ситуации радовало только то, что к внезапно сорвавшемуся с губ «цветочку» не добавились рвущие кожу ладоней бутоны — всегда белые, но окроплённые красным.***
Тишина библиотеки убаюкивала. Драко уже которую неделю просиживал здесь свободные от занятий часы, выискивая в книгах ответ на решение своей внезапно свалившейся проблемы, но пока тщетно. Всё, что удалось найти, — это совет поскорее объясниться с объектом своей влюблённости и жить долго и счастливо. Пф, конечно. Как будто в жизни так бывает. Он выудил баночку из кармана и, открутив крышку, пальцем подцепил немного пахучей субстанции бледно-оранжевого оттенка — мазь, облегчающая неприятное жжение после стягивания ран. Единственная помощь, которую могла предложить Помфри. В проходе между стеллажами постоянно мелькали студенты, потому Драко поначалу не обратил внимания на то, что вдруг оказался в секции не один. Он перевернул страницу раз, другой, а на третий понял, что некто переместился от стеллажей к столу — к нему. Нехотя оторвавшись от чтения, он поднял голову и увидел… Грейнджер. Она опиралась костяшками на столешницу и чуть сжимала губы, а чтобы удобнее было читать со стола книгу, склонила голову вбок. Драко поспешил захлопнуть ту и закрыть руками обложку. — Что-то потеряла? Она сурово стрельнула на него глазами, но губы сжимать перестала. Немного подумав, отодвинула стул и села, поставив локоть на стол. — Малфой, ты ведёшь себя странно. — Да неужели? Страннее, чем ты сейчас? Она покровительственно хмыкнула и отвела взгляд к полкам. Он, продолжая скрывать ладонями обложку, разглядывал усмехающийся профиль: длинноносый, с россыпью веснушек, с чёлкой, достающей до прямых ресниц. И сейчас Драко одновременно понимал и не понимал, в какой момент его отношение к Грейнджер от «фу, поганая грязнокровка» перетекло в симпатию. Что-то странно напоминающее беспокойство он ощутил этим летом на Чемпионате по квиддичу, зудящее на задворках сознания. А стоило ей появиться в поле зрения, пусть и в компании двух оболтусов, но зато невредимой, грудную клетку затопило облегчение. Он понял это потом, когда их троица ушла, и крайне удивился. Ведь этого мало, чтобы считать началом особого отношения? Ему просто не хотелось, чтобы кто-то из знакомых пострадал, и знать, что к этому причастен отец. — Что на самом деле ты хотел сказать на травологии? — ошарашила его вопросом Грейнджер, продолжая невозмутимо рассматривать полки. На пару мгновений он всё же растерялся. Она как будто… как будто подозревала. Она вынюхивала. Наряду с этим озарением Грейнджер повернула к нему голову и требовательно приподняла брови, словно поторапливала с ответом. Разбежалась. — Ты меня путаешь со своими комнатными придурками. Я не собираюсь перед тобой отчитываться, — отчеканил он как можно холоднее, хотя ладони уже начали зудеть, доставляя массу неприятных ощущений. Грейнджер как будто даже немного сникла, разочарованно откинувшись на спинку стула. А чего она ждала? Признания? — Наверное, я ошиблась, — пробормотала она себе под нос, уставившись в пространство. — Должно быть, так. — Ты не могла бы исчезнуть? Кто-нибудь может увидеть нас вместе. — Что? — очнулась она от своих размышлений. — Исчезни! Он почти что выкрикнул это, потому как руку пронзила острая боль, предвещающая мучительное распускание бутонов в ладонях. Он что есть силы сжимал кулаки, но чувствовал, как начинает рваться кожа. Грейнджер застыла на стуле, вцепившись пальцами в столешницу. Её испуганный взгляд метался от его лица к кулакам и обратно, а потом она вдруг уставилась вниз и ещё больше округлила глаза. Он опустил голову. На истоптанном тысячами ног паркете темнели пятна. Кровь. Он больше не стал ждать — едва сдерживаясь от боли, сорвался с места и стремглав вылетел из библиотеки.***
От Святочного бала он устал уже через несколько минут. Все эти рукоплескания чемпионам, восторженные придыхания вызывали раздражение. Льнувшая к нему Пэнси без остановки бубнила что-то про тонну «просто блеска» на волосах Грейнджер. Утомительно. Хотелось скорее в свою комнату, где нет постоянно попадающегося на глаза мерцающего небесно-голубого и грубых широких ладоней на её талии. Драко знал, что рискует расплыться в улыбке, если продолжит разглядывать танцующую с Крамом Грейнджер, поэтому решил отойти к столикам. Пэнси едва не упала, когда резко потеряла опору в виде его плеча. Пальцы машинально выстукивали ритм то и дело сменяющейся мелодии. Он не задумывался, сколько стоит уже так у столика — приходила поканючить Пэнси, подходили Крэбб с Гойлом, но Драко невидяще смотрел перед собой и не хотел поворачиваться лицом к залу, понимая, что обязательно выцепит взглядом фигуру в голубом. — Малфой? Пальцы замерли и вжались в гладкую ткань скатерти. Сердце застучало чуть быстрее. Что происходит? Он медленно повернул голову, не оборачиваясь полностью, и вопросительно приподнял бровь. — Посмотри на меня, пожалуйста. — Ты пунша перепила? За спиной на секунды повисло молчание, но вдруг послышалось цоканье туфель, и Грейнджер выросла перед ним. Красивая в свете свечей и одновременно пугающая — позади лились музыка, смех, разговоры. Неужели она думает, что никто не обратит внимания? — Что ты сейчас чувствуешь? — Недоумение, — искренне ответил Драко. — Руки болят? — Чего ты от меня хочешь? Пальцы смяли край скатерти. Хотелось бы ему так же скомкать свои чувства и выбросить их в урну, как никому не нужные цветы. Он устал — от зуда в ладонях, от режущей боли, от чувства беспомощности и необходимости молчать. Он так устал. А она стояла перед ним и словно издевалась. Наслаждалась своей властью, как это любят делать девчонки. — Мне от тебя ничего не нужно, Малфой. Но, если рассказать правду, станет легче. — Сомневаюсь. — Попытка не пытка. — Как раз таки пытка. — Скажи «Грейнджер», — неожиданно попросила она и чуть порозовела. Он открыл рот, собираясь повторить, но с бессильным смешком выдохнул и отвернулся. Просто отпад. — Тогда попробуй «мерзкая грязнокровка». Драко резко повернулся к ней — она смотрела прямо, храбрилась, но волнение выдавало участившееся дыхание. Он низко опустил голову и сжал губы, беззвучно пытаясь произнести такое привычное когда-то оскорбление. После нескольких попыток он понял, что это бесполезно. Тогда он поднял голову и натолкнулся на пронзительный взгляд карих глаз. И решился. Сделал два шага и произнёс у неё над самым ухом: — Мерзкий лепесточек. Она облизнула губы, осторожно подняла на него глаза и хитро улыбнулась.