Я могу

      Это был второй приезд Юли в загородный дом Тины. Если первый раз был невольно пронизан нотками неловкости и сдержанности, то сейчас Санина была вполне общительна и раскованна.       По-прежнему безумно привлекательна. Одни темы плавно перетекали в другие, спокойные и ни к чему не обязывающие. В какой-то момент, когда за окнами уже почти стемнело, Кароль смогла уговорить девушку на бокал-другой вина. Она сперва порядочно отказывалась, но после всё же согласилась, поддавшись на уговоры хозяйки дома.       Хорошая девочка.       То ли кухня Тины была по-девичьи уютной и настраивала на нужный лад, то ли вино делало своё дело, но вскоре нейтральный разговор об их детях сменился более животрепещущими темами. Темноволосая несколько взволнованно отставила бокал красного и посмотрела на певицу, сидящую за столом прямо напротив неё. — А это всегда будет так неприятно? Кароль вопросительно посмотрела на гостью. — О чём ты? — Всё эти провокационные интервью, закулисные интриги, — Юля принялась прокручивать кольцо на пальце. — Конечно, я понимаю как это всё работает, но сколько бы я ни привыкала, остаётся будто такое послевкусие… — Мерзкое? — Кароль вертела бокал в своей руке. — Именно, — рокерша кивнула и продолжила, не скрывая в голосе удивления и некоего уважения. — Как тебе удаётся делать это так легко? Лишь отстранённо ухмыльнувшись, светловолосая пригубила немного алкоголя. — Совсем не легко, Юлечка, — она неопределенно обвела рукой пространство вокруг себя. — Это их хлеб. К сожалению, это наша работа… Кидать им крошки, время от времени. Спустя несколько долгих секунд прозвучал неожиданный вопрос: — Насколько большой является крошка под названием «Тина Кароль и Дан Балан состоят в отношениях»? Юля пытливо смотрела на Кароль, ожидая реакции. Внешне такая спокойная, лишь глаза выдавали неподдельный интерес.       Милая, неужели и ты попалась на эту удочку? Ай-яй-яй. Тина громко рассмеялась, заставив Санину немного расслабиться. — Тянет на целый каравай, да? — народная артистка смаковала эти редкие крупицы Юлиных откровений. Светловолосая не могла отказать себе в роскоши получить удовольствие от такой Юли Саниной. Она могла быть собой довольна, даже здесь и сейчас сумела сохранить интригу. — Даже не знаю, какой же инфоповод сможет это переплюнуть, — Тина уловила в голосе гостьи некую грусть, хотя глаза её смотрели с вызовом.       Ты просто ещё не понимаешь, Санина, что для меня ты ценнее миллионов таких Данов. — Ты в курсе, кстати, как часто меня теперь спрашивают про тебя? — Да ты что? — будто не зная этого ранее, Кароль нарочито восторженно просияла и склонила голову на бок в характерном движении.       Таки нащупала свою крошку, неугомонная. — Оу, ну тут всё так типично… — темноволосая постаралась подобрать слова. — Если две самодостаточные талантливые певицы записали песню вместе, теперь они должны стать роковыми подругами на всю жизнь. Улавливалось в голосе фронтвумен некоторое напускное безразличие.       Хочешь показать, что тебя это совсем не беспокоит? Попробуй. Скрывая улыбку за бокалом, Тина, будто невзначай, бросила: — Может они готовы видеть не только подруг? — Возможно, — после некоторой заминки ответила ей Санина, вдруг найдя невероятно увлекательным собственный маникюр.       Да, мне тоже нравятся твои пальцы, Юлечка. В принципе, они обе вполне лояльно относились ко слухам, так что с этим проблем никогда не возникало. — Я даже жалею, что рассказала тогда о том, что у меня нет подруг, — слегка удручённо продолжила певица. — Какое дело им вообще до этого? «Им до всего есть дело», хотела ответить Тина, но сдержалась. Разговор о дружбе слишком не к месту. В шоу-бизнесе нет дружбы. Она не готова обсуждать это сейчас. Слишком глубоко, слишком сложно… Или даже больно. Просто «слишком». — Игнорируй, уходи от темы и улыбайся, — голос Кароль приобрёл такой менторский и успокаивающий оттенок. — Ты сильная. Ты лучшая. Она протянула руку через стол и коснулась пальцев фронтвумен. — Ты муза, Юлечка. В ответ Тина получила такую теплую и благодарную улыбку, что у неё внутри всё растаяло. Санина мягко сжала пальцы певицы в ответ. — Хотя может и правда, кое к чему стоит прислушаться, — с неким детским интересом Юля продолжила свою мысль. — Надо же с кем-то обсуждать… Что-то. Только что конкретно? — Не знаю, — Тина была полностью поглощена непосредственностью и самоанализом Саниной. — Ты мне скажи. — Та-а-к, — гостья хитро прищурила глаза и приготовилась загибать пальцы. — Любимые темы девочек… Их бывшие. Тина рассмеялась и кивнула подбадривая.       Почти тридцать лет, но такой ребенок иногда. Это не может не привлекать. Темноволосая заметно просияла. — Дальше… Босс-мудак, нынешний-козёл и вообще «никто не дарит цветы и не водит в рестораны». Девушки синхронно рассмеялась и звонко чокнулись бокалами в знак своего взаимопонимания. — Получается, что да. Нужно найти кого-то, кто выслушает, поддержит. Всё это одиночество, тоска… душевные раны, — певица раскинула руками. — Нужен человек, который сможет их…       Пока Юля искала подходящее слово, к Кароль совершенно неожиданно пришло воспоминание. Чёртов Попов.       Она вспомнила, как сама давала Саше интервью, расслабленно рассказывала о душевных ранах и тот абсолютно бессовестно поддел её. Да ещё и как. Реально смутить Тину Кароль, а не на показ. Это мало кому удавалось. Сейчас же полное чувство дежавю. Тине бы удержаться, Санина вне образа просто нежный цветок, и ей ни к чему…       Кароль не успевает всё обдумать, как с губ срывается пресловутое: — Зализать?       Пару мгновений Юля словно не слышала. После её глаза расширились и на лице застыло выражение шока и неверия. Она будто ослышалась и всё надеялась понять истинный смысл. Ничуть не меньше, чем действительно титанических сил Тине Кароль стоило не разразиться приступом смеха. На лице красовалась широкая белоснежная улыбка, а голос, к чести его обладательницы, не сорвался. Шок покидать Юлю не собирался. Вернув себе дар речи, она смогла выдать лишь: — Ч-что, прости? — Ну… Ты говоришь, найти того, кто сможет… Зализать, — светловолосая медленно обвела языком свои губы. — Я могу.       К полному шоку добавилось и смущение. Санина нервно засмеялась, стараясь скрыть свою реакцию. Получалось так себе. Прочистила горло и снова не верящим взглядом уставилась на хозяйку дома. Её щеки окрасил лёгкий румянец. Внутренняя Тина ликовала. Выстреливала фейерверками и разбрасывалась конфетти.       Неужели я так действую на тебя? Уже представила меня между своих ног? — Тина, я не… — голос Юли приобрёл такую приятную хрипотцу. Она пыталась от неё избавиться, но совсем не получалось. — Что такое, Юлечка? — она произнесла это так невинно и нежно, что Кароль в пору пойти и забрать все существующие Оскары. Разом. — Тебе бы этого не хотелось? Темноволосая испытывала какие-то невыносимые внутренние противоречия. От эмоций, что её обуревали, девушка схватилась руками за край столешницы. Шумно вдохнула. Выдохнула.       Так невинно смущена, но так прекрасна в этом. — Я думаю… Ты… Мы можем? М-м… Нам действительно стоит? Но ведь…       Тина больше не могла сдерживаться. Её смех заполонил собой, казалось, каждый уголок дома. Долгий, заливистый. Живой. Она успокоилась лишь когда на глаза навернулись слёзы. — Ох… — всё ещё тихо посмеиваясь, Кароль взглянула на бедную Санину. Светлые глаза напротив застыли в немом вопросе. — Да, нам стоит. Думаю, я смогу стать той подругой, которая сможет залечить твои… — от паузы она не смогла удержаться. — Душевные раны.       Фронтвумен непонимающе переваривала сказанное светловолосой, то поджимая губы, то открывая рот и пытаясь что-то сказать. — Есть такое выражение, как залечивать, только «зализывать душевные раны», — Кароль проговорила это, будто поясняя самое очевидное. Мягко и с неизменной улыбкой. С явным наслаждением. С удовольствием.       С предвкушением? — Да, — Санина вышла из своего своеобразного транса и поспешила исправить ситуацию. — Конечно, я слышала, да-да. Она даже ненадолго звонко рассмеялась, мол «Да всё окей. А что, была какая-то неловкость? П-ф-ф… Нет!» Тина же щёлкнула пальцами и, решив что-то для себя, прошептала. Так, чтобы её точно услышали. — Не хочешь рассказать мне, о чём ты сначала подумала? Светлая прядь медленно накручивалась на палец. — Или показать?