Монтекки и Капулетти

Девушка тяжело вздохнула. Сейчас или никогда. Нужно решиться на этот ответственный, ярый и очень опасный шаг, что оборвёт жизнь двоих на корню. Приказ. И пусть она любит его. Она уничтожила бы собственную жизнь, но приказ неизменен. Этот путь она должна выстоять до конца, сама. Не отступая, не останавливаясь. Пусть с полными глазами слёз, пусть сама умрёт – да, она решила – но выстоит, и не ослушается ни за что! — Ты зайдёшь... в комнату? — тихо, будто боится спугнуть. Будто птица, что сидит на соседней ветви могучего дерева, может услышать её слова. Будто боится, что парень откажет, и весь её до последней детали разработанный план провалится в невыполнимую бездну Геенны. Пропуская его в покои, и вновь убеждаясь, как горестна, но в тоже время прекрасна эта ночь, она тягуче и нехотя закрыла дверь спальни. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь? — боится. Она снова боится услышать отрицательный ответ. — Да, миледи. И ты знаешь о моих чувствах, — на лице не дрогнула и морщинка. А она усмехнулась. Знает ведь, что ей не нравится, когда он называет её так пафостно и благородно, и всё равно держит статус высокого человека в обществе. Так зачем же распинаться здесь? Наедине, в тиши, в темноте. Набрав побольше воздуха в лёгкие, она впивается в губы своему любимому. Такие желанные и такие недоступные; всегда: по жизни, по правилам, по ситуации. Она не хотела отступать, а он был и не против. Не прочь поддаться этому жгучему соблазну притронуться к идеальной коже юной аристократки. Не прочь обследовать полость её маленького ротика. Не прочь останавливаться на достигнутом. Ведь всегда есть шаг впереди, к которому стоит стремиться. Девушка плакала. А парень не мог понять, почему. Может, он был слишком напористым? Может, делал ей больно? Может, не стоило так вальяжно бросать на кровать ослабевшее тело, и вытворять с ним всё, что только заблагорассудиться? Но он желал её. Хотел. Мечтал. Она была его и только ему принадлежала. Парень подумал, что неплохо было бы поставить печать или клеймо на его собственности. Ведь она его. Полностью. Всё её горячее, хрупкое, фарфоровое, нежное, доступное, белоснежное, девственное (и много других причин) тело, принадлежало лишь ему. — Почему ты плачешь? — тихо, практически неуловимо, чтобы услышала только она. Но госпожа молчала. Глотала свои слёзы, понимая, что сейчас, или никогда. Что нужно решиться на этот шаг, ибо второго такого шанса больше будет. Нет, безусловно, ей были приятны все ласки, нежные, разгорячённые поцелуи, что так незыблемо юлили её светлую кожу. Поглаживания её длинных шелковистых волос. Щекотные прикосновения языка около ушка, и спускаясь вниз – к шее, ключице, груди. Это всё было приятно, и она бы ни за что на свете не отдала бы то, что у неё сейчас было. Однако стоило помнить приказ. Из ножен, что покоилось на бедрах, и скрывались под тоннами шелковистых юбок, она достала маленький аккуратный нож, рукоять которого светилась при свете луны, что так постыдно заглядывала в спальню. На этот раз, инициативу пришлось брать именно ей. Чуть-чуть отстранившись, она потянулась к его лицу и решилась на уже неизведанно какой по счёту поцелуй, когда вторая ручка незаметно для глаза парня обвилась вокруг шеи и приставила нож к телу. — Прости, — когда-то еле слышимые всхлипы уже давно сменили сильные завывания и откровенный рёв. Слова никак не собирались клеиться во что-то связное, но её полный боли взгляд говорил о многом. О том, что она сожалеет. О том, что это лишь приказ свыше. О том, что это всё роковая ошибка. Что свела их злая Госпожа Судьба, решившая, что дети двух могучих кланов полюбят друг друга раз и навсегда. Что всё в этом жестком мире: обман и ложь. Что всё это неправда, а всего-навсего, глупый кошмар, коему не должно ничего сопутствовать. А парень улыбнулся. Он знал. Знал, что идёт на верную гибель. Знал, что это последний день на сей грешной земле. Знал, что это его последняя встреча с миледи. Но только ради неё, стоило прийти в обитель врага. Всадив нож в шею по самую рукоять, она вновь тяжело залилась слезами, которые остановил бы лишь тот, кого она только что убила. Поцеловав мёртвое тело, она упала в объятья к мертвецу, а сзади, на спине виднелась рукоятка с совершенно другим знаком. Парень успел убить девушку в тот момент, как она протолкнула нож в тело. Ведь у него тоже был приказ, и он тоже знал, что последний час сегодня, настигнет не только его...