Розовый кофе

Сентябрь был в самом разгаре, что означало, что работники кофейни уже успели войти в привычный рабочий ритм, когда студенты чуть ли не каждый день приходят и тратят свои честно накопленные или родительские деньги на очередную дозу кофеина. И вот как раз в близлежащем вузе закончились пары, и в кофейню на углу буквально вот-вот должна ворваться разношерстная толпа. Однако Роза не особо жаловался: смотреть на снующих туда-сюда молодых ребят было приятно, потому что вспоминались собственные студенческие годы, когда в голове разве что не свистело от ветра, а дни отсчитывались от тусовки до квартирника. Сейчас, конечно же, этого всего «крутого и отвязного» было гораздо меньше из-за работы, но не исчезло совсем, так как полностью отказаться от радостей жизни Роза не мог. Единственное, что омрачало ситуацию, так это наличие дресс-кода в кофейне, где он работал, так что Розе было немного печально с того, что единственное, что он может себе позволить — это слегка подкрашенные глаза и обесцвеченный маллет на башке. Кстати, на такую работу его занесло случайно и одновременно закономерно: денег нет, по специальности не берут, а жить на что-то надо, пока не сложилось с мечтой создать офигенскую рок-группу. Но работалось вполне весело: в кофейне трудились такие же «залётные» ребята, с которыми было о чём поболтать на перекурах, и, казалось бы, благодаря текучке кто-то из них ушел бы рано или поздно, но вот уже полгода компания, состоявшая в основном из бывших студентов, стабильно кипитярила молодежи кофе. Да и сама компашка была весёлая и толерантная, которая вполне нормально относилась к нестандартному… «всему» Розы. Как раз одна из этой компашки и прервала поток мыслей. — Роз, через десять минут можешь топать на перерыв, — раздался голос Нателлы — их менеджерки. — А щас можно, блин? Я боюсь этих студентов нахрен! — Роза сложил руки в молитвенном жесте и попытался состроить умилительную мордашку, которая на малых действовала безотказно. Но Нателла не из такого типа девчонок, она не ведётся на такое, поэтому лишь фыркнула: — Полгода работаешь, а боишься? Ну-ну, давай-давай, не ленись. Роза закатил глаза и отвернулся к стойке. Да, он слукавил, что боится, но просто уже хотелось выйти подышать воздухом и вдохнуть свежего никотина, а из-за голодных студентов его перерыв может совершенно случайно отложиться. Нателла куда-то уцокала каблуками, и Роза, воровато озираясь, по блютузу включил какую-то популярную сейчас панк-группу, чтоб хоть повеселее было. Затем он устало опёрся на стойку, глядя на входную дверь. И вовремя: в кофейню как раз ввалилась компания студентов, весело переговариваясь о той самой группе, чья песня как раз сейчас играла. Многих из пришедших Роза знал: кто-то бывал на квартирниках, кого-то еще с учёбы помнил, а с кем-то познакомился за полгода работы. Однако среди знакомых лиц был какой-то один новый уникум, и бариста аж оживился: он любил всё новое. Издалека можно было заметить, что этот «новый уникум» — рыжий и почему-то одет в костюм «активированного угля», как любил выражаться Опарыш про тех, кто ходит весь в чёрном. А еще он не шёл впереди или позади, он был в толпе, и другие студенты с ним активно разговаривали, перебивая друг друга и стараясь привлечь внимание, а тот будто бы был в своих мыслях. Роза чуть прищурился: парень, кажется, либо новенький в этом вузе, либо больно крутой. — Привет, Роза! — ему помахал Вася Стажёр — он в толпе студентов выглядел младше всех, но при этом он одним из первых попал на стажировку в местном НИИ, поэтому к нему быстро прилипла кличка «Стажёр». Роза отвлёкся от нового лица и подмигнул весело. — Здарова, Вась, — и следом за ним остальные студенты отвлеклись от разговоров с новым рыжиком и наперебой стали здороваться. Вообще это было неудивительно: белобрысого баристу студенты любили, так как с ним можно было поговорить обо всём на свете, на жизнь и крашей пожаловаться, еще и кофе вкусным угостит. Роза с каждым поздоровался, и очередь, наконец, дошла до новичка. — И-и-и тебе привет, новый человек! — Роза попытался поймать взгляд рыжего. — Это Яшка Шершанский! — Вася торопливо потащил Шершанского поближе к стойке, около которой столпилась молодёжь, — он перевёлся из другого универа, на физика учится. Когда рыжик оказался ближе, стало понятно, что он чуть-чуть выше Розы — ненамного, но было заметно. — Надеюсь, на физика-ядерщика — вон какой ядрёный цвет волос, — подколол его Роза. Несколько человек фыркнули, а Шершанский сфокусировал-таки взгляд — синющий, пиздец — на Розе и прохладным тоном ответил:  — Нет, просто на физика. И даже, блин, не улыбнулся! Точно какой-то пижон. Роза чуть прищурился, но всё же сделал вид, что всё окей, и отвернулся к ребятам, которые стояли ближе к кассе, и привычным дежурным тоном спросил, что те будут заказывать. Ну, как говорится, не хочешь общаться — не надо, вон, у него целая толпа голодных студентов, с которыми можно вполне отлично пообщаться, если что. Раздав через какое-то время практически всем по стаканчику с напитками разной степени сладости и «хипстерности», Роза наткнулся взглядом на Шершанского — тот с задумчивой миной рассматривал гирлянды, которые висели над стойкой, и будто прислушивался к музыке, которая играла на фоне. Стаканчик, причем, держал в руке и почему-то не уходил. — Прикольно, что у тебя тут «Дайте танк» играет, — всё тем же прохладным голосом произнес Яша. Роза пожал плечами: — Стараюсь следить за модными, нахрен, веяниями, — соврал он. Вообще случайно эту песню в плейлист включил и не шарил конкретно за них, так как ему нравилась немного другая музыка. — Значит, зря я сюда раньше не ходил… Буду теперь ходить, видимо. — Всегда рады новым посетителям, — Роза слегка облокотился на стойку, — даже не очень пробиваемым, — «уколол» напоследок. Ну потому что, блин, чего он такой окисленный? Хоть бы улыбнулся! — А ты-то, смотрю, любую стену готов пробить, — Шершанский перевёл на него взгляд — синий, холодный. Но улыбнулся, правда, слабо очень. Роза замялся на несколько секунд, не зная, как отреагировать на фразу рыжика, а тот уже развернулся со своим стаканчиком с розовым кофе и ушёл к толпе студентов, которые обрадованно заулюлюкали. Бариста лишь хлопнул глазами вслед. И вот как-то так повелось, что несколько раз в неделю Роза стал регулярно видеть этого сноба Шершанского в компании студентов, который упорно заказывал один и тот же розовый кофе — в нем, блин, даже кофе, как такового, нет, одни свёкла и молоко! Еще и отказывался нормально реагировать на шутки, которые отпускал Роза, стараясь разрядить обстановку — посмотрит холодным взглядом, откомментирует сухо и уйдёт. Как будто Роза дурак какой-то. После того первого дня Шершанский почему-то больше не появлялся в кофейне в костюме активированного угля, а постоянно как-то модничал, будто специально для похода в кофейню принаряжался: то какие-то капец красивущие свитшоты с шоппером через плечо, то косухи, то футболки с рок-группами. Розу это каждый раз впечатляло, потому что рок-группы он узнавал и даже старался завести разговор, но Шершанский будто рубил на корню все попытки подружиться. И Роза ни черта не понимал и злился. — Не, ну вы понимаете, и вот такой прикольный чел, блин, постоянно меня динамит! — буркнул раздраженно Роза, вертя в пальцах сигарету, — Даже просто подружиться не хочет! — Так может, he’s heterosexual? — флегматично отозвался Ричард — коллега Розы по работе и один из самых раздражающих людей на планете и в этой кофейне в частности. Но Роза не конфликтовал с ним, лишь по возможности старался поменьше общаться. А тут так совпало, что они в курилке, перерыв еще не закончился, вот Розу и прорвало на болтовню. — Да не может он быть, блин, хетеросекшуал, ю ноу, — Роза затягивается, а потом вдруг закашливается, — хуетеросекшуал, блин… Ричард сочувствующе похлопал его по спине. — Ну, значит, просто вам не по пути, Rоз. В какой-то момент Роза даже разговорился с Васькой насчёт этого Шершанского, когда тот внезапно пришел без привычной студенческой компании. Потому что в рабочей беседе ему уже даже Нателла сказала, что он совсем немно-ожко всех заебал и лучше бы работал, а не в телефоне сидел и жаловался на какого-то там непонятного Шершанского.  — А чего он, это ваш Шершанский, — небрежно начал Роза, — всегда такой окисленный? Васька недоумённо поднял взгляд от телефона — стопроцентно переписывался с Максом Телефонистом, крашем своим с параллельной группы. — В каком смысле? — Ну, блин, в том самом, — раздраженно произнёс бариста, — я с ним как ни пытаюсь поговорить, он вечно какой-то… как ледышка или колдырь, нахрен. — Ну не знаю, — Вася пожал плечами, снова утыкаясь в телефон, — он вроде нормальный чел, позитивный. Немного отстранённый, но мы привыкли. Может, это он только с тобой так. Роза аж поперхнулся. — Блин, че за херня тогда… Я вроде же дружелюбно себя веду, нет? — Да фиг его знает, на самом деле. Может, попробуешь с ним списаться, поговорить, как это называется, тет-а-тет? — Васька прищурился, будто что-то понял, — У него вроде был инстаграм, я тебе в личку вышлю.  — Ага, — Роза задумчиво уставился на место, где обычно тусили студенты, — а ты чего один-то пришёл сегодня, Вась?  — Ну, — Стажёр смутился, — на свидание, вроде как, собираюсь.  — С Максом, что ли? — Роза расплылся в улыбке и подмигнул. Васька еще сильнее смутился: — Ну с ним, да… не уверен, правда, что это свидание, но сам факт… — Всё равно капец рад за тебя, блин! Удачи! — Роза через стойку перегнулся и несильно хлопнул друга, по плечу, всё равно, однако, вызвав тихий «ой». — Спасибо, Роз, — Васька глянул на часы и заспешил, — ладно, мне пора, пока! А с Яшей спишись, он нормальный пацан. — Ну-ну, — вполголоса бормотнул Роза, когда Стажёр уже скрылся из кофейни. Сомнительная конечно, какая-то перспектива: пытаться подружиться с каким-то снобом, которому ты еще и не нравишься. Вечером Роза, вернувшись с работы, всё же решил изучить профили в соцсетях этого Шершанского. Инстаграм Розу немного удивил: да, по-снобски, но всё равно стиль у парня явно был. Красивые фотографии природы, города и панелек чередовались с фотками самого Яши, которые были сделаны достаточно… хорошо. Шершанский правда был красив — по-своему, но весьма и весьма красив. И Роза немного даже залип на этот инстаграм. А потом он долистал до лёгких нюдсов. В рабочей беседе в тот момент обсуждали, кто возьмёт смены Сапогова, который вдруг стал гнать про какие-то там поездки в Эстонию и поэтому не сможет вот в эти конкретные дни, когда Роза буквально с ноги ворвался посреди разговора с голосовым сообщением, где, чередуя «блин» и «нахрен», рассказал, что Шершанский-то, сука, красивый чёрт! Серьезные взрослые люди тут же побросали обсуждения важных дел и стали просить инсту этого самого Шершанского, на которого Роза чуть ли не ежедневно жаловался. А когда пролистали, уважительно отписались, что у Розы есть вкус. Затем как-то тема аккуратно перешла на крашей Нателлы и Игоря Катамаранова (у одной, блин, какой-то сомнительный ханурик, у второго вообще мент будущий), а там уже Роза аккуратно слился из обсуждения и решил прочекать твиттер Шершанского. Его твиттер внезапно оказался популярным: где-то пятьсот фолловеров (и, по беглому взгляду, многие были из универа (Роза сам был на них подписан со своего аккаунта с ником heteronegative), половина — какие-то незнакомые и непонятные ребята). Полистав твиты, Роза понял, в чём была причина такой популярности: Яшка Шершанский, будучи днём ярким представителем технической интеллигенции и просто красавчиком, по вечерам вёл вторую жизнь, а именно кипитярил музыку и записывал какие-то свои треки. И в тот момент у Розы щёлкнуло, и он вспомнил о своей мечте создать группу. А, учитывая, что у Шершанского дофига и больше фолловеров и он довольно популярный, то он даже банально своей милой мордашкой привлечет кучу народу. И это было на руку. «Надо будет с ним затусить». Вот только как, нахрен, затусить, если тот его морозит почём зря? *** На следующей неделе толпа студентов привычно ввалилась в кофейню после пар, а Роза привычно нашёл взглядом Шершанского, который болтал с Васей. Когда те подошли к кассе, Стажёр, не здороваясь, выпалил: — Прикинь, Макс тусу устраивает! — О, блин, прикольно, рад за вас, — улыбается Роза, не глядя на Шершанского: в памяти всплыли те «лёгкие нюдсы» в профиле в инстаграме, и как-то даже стало вдруг неловко, что он до них вообще умудрился долистать. — Нет, ты не понял, — Васька взмахнул руками, — Макс устраивает тусу. Вечеринку. Я никогда, блин, на таких штуках не был! — А я думал, что ты тут самый экстраверт, — замечает Роза, облокачиваясь на прилавок. На рыжего он всё ещё не смотрит, — вон сколько у тебя друзей. — Но на тусовки меня папа не пускал, — надулся Васька, — а тут отпустил. Впервые! Но мне страшновато как-то… — Да ла-адно, — хохотнул Роза, — там ж ничего сложного: танцы-шманцы всякие, ну алкоголь, ну, может, невинный подростковый петтинг в туалете…  — Роза, блин! — Васька краснеет. — Только по фактам, — бариста разводит руками и наконец-то переводит взгляд на Якова Шершанского, который сегодня как-то прям особенно по-пижонски нарядился, — а ты, Яш, любишь на тусовки ходить? — вылетает у Розы изо рта. — Бывает такое, да, — привычный холодный и безэмоциональный ответ. Но в синих глазищах будто мелькает интерес. — А ты?  — Раньше часто тусовался, а с работой как-то, ну, — он поводил рукой в воздухе, — времени нет, ю ноу?  — Понимаю, — Шершанский усмехнулся, — но сходил бы на эту тусовку?  — А ты приглашаешь? — Роза заинтересованно приподнял бровь. Рыжий пожимает плечами, продолжая прохладно глядеть в упор.  — Ну допустим.  — Ну раз сам Яков Шершанский меня нахрен пригласил… — завыделывался Роза.  — Ну на хрен тоже могу, — проговорил Шершанский. А потом улыбнулся. Роза опешил и кашлянул, скрывая неловкость (неожиданно же, нахрен, кто так делает?), а стоящий рядом Васька Стажёр захихикал. — Ладно, я скажу Максу, что Роза тоже собирается прийти, — отсмеявшись, сказал Вася и уткнулся в телефон. Роза это воспринял как повод уйти от разговора и стал варганить студентам их привычные кофейные напитки. Из кофейни Шершанский ушёл с очередным розовым кофе, а Роза в очередной раз был озадачен. Ну, по крайней мере, он не гетеро. Если только это не было типичной шуткой в духе «я-не-знаю-как-выражать-эмоции-поэтому-скажу-гейскую-шутку». *** Роза безбожно опаздывал на тусовку, но по уважительной причине: такие важные светские мероприятия нужно было посещать при полном параде, чтобы сразу при взгляде было понятно, что он — не гетеро, поэтому Роза и решил бахнуть на себя чуть ли не все блёстки в своём арсенале и накрасился, а также вырядился в такой аутфит, при взгляде на который Опарыш обычно делал такое выражение лица, словно его тошнит, и ворчал, что тот выглядит «как баба». «Ну кроп-топ, ну да, розовый, и что теперь, нахрен, отказывать себе?» — думал в такие моменты Роза, стараясь игнорировать выпады друга. Неудивительно, что Опарыш в итоге «отвалился» от его компании, когда ещё начинающий бариста стал реже тусоваться — может, и не было это дружбой никакой. Впрочем, стоит вернуться к тусовке у Телефониста. Обычно Роза относился к опозданиям философски: во-первых, даже в старину люди приходили в какую-нибудь оперу к определенному акту или даже определенной сцене, а не к началу. Во-вторых, прийти слишком рано будет неуважением к хозяину тусовки, а если придёшь вовремя, то придётся ждать других опоздунов. Ну, и в третьих, к его прибытию все уже успеют напиться, а настоящее тусовочное веселье начинается именно в этот момент. Но в этот раз перед Розой стояла весьма простая и одновременно ответственная задача: заручиться поддержкой Шершанского в создании группы. Так что Роза составил себе в голове «сто тыщ мильёнов» планов, чтобы абсолютно точно быть уверенным в успехе сего предприятия. Вероятности, что Шершанский его обсмеет, в планах Розы не было, но тот вообще в принципе назойливую плохую мысль от себя гнал, так как понимал, что нужно думать о хорошем, иначе всё действительно пойдёт по детородному органу. Тусовку Макс устраивал у себя в огромной квартире, и Розе пришлось преодолеть несколько (много) лестничных пролётов, чтобы наконец добраться до нужной. Открыл ему очень уж весёлый хозяин. — Приве-ет, Роза! — Телефонист обнял Розу, слегка наваливаясь, но тот был сильным и устоял, похлопав парня по спине. — Наверное, тебе уже хватит, нахрен, — фыркнул Роза беззлобно. — Да-а, наверное, — Макс пропустил Розу и закрыл за ним дверь, тут же устало наваливаясь на неё и вздыхая тяжело, — А то я хотел для храбрости пару стаканчиков… А Васьки и след простыл. — Блин, тогда надо его искать, ю ноу… — и тут Розу осенило. — А Шершанский-то где? — Да они там, блин, гитару нашли и играют… Скорее всего, он там. Роза пробрался в гостиную и увидел, как куча студентов сидела в кружке по интересам, а сидящий там же владелец знакомого рыжего котелка что-то наигрывал на гитаре под заунывные напевания особо пьяных. Роза подкрался к этому сборищу и уселся в паре метров от Шершанского, выжидая, когда тот закончит. При этом не удержался и рассмотрел, как сегодня выглядел Яшка. Шершанский в этот раз был полной противоположностью Розы: снова в черном костюме «активированного угла», в чопорных очках круглых — дурак, что ли, в тёмных очках в помещении сидеть? — с какими-то панковскими браслетами, кольцами — и как он еще гитару умудряется спокойно держать с такими цацками? Но малыхи на него засматривались, и Роза вновь поставил в голове галочку, что Шершанский в группе будет иметь успех, а вместе с ним успешной будет и группа. — Чё смотришь? — безэмоционально спрашивает Шершанский. Роза моргнул, очнувшись: оказывается, он засмотрелся на эти руки с длинными пальцами, все в украшениях, а рыжик уже закончил играть и передал гитару кому-то другому. Кто-то другой затянул «Всё пошло-о на сдвиг, наша жизнь как ми-иг…». — Чё-чё, поговорить надо! Здарова, кстати, — Роза поднялся с места и протянул руку студенту. Шершанский помедлил, оглядывая парня (тут Роза вспомнил, что он выглядит не совсем привычно), затем пожал плечами и встал с места, игнорируя руку. Тот дёрнул уголком рта, мол, не удивлён ваще, и отошёл в сторонку, к окну. Яша засунул руки в карманы и проследовал следом за Розой. — Короче, блин, такое дело, ю ноу… — когда Шершанский оказался в непосредственной близости, у Розы вдруг все мысли из головы вылетели, и формулирование простого предложения стало вызывать трудности. — Да говори, блин, уже, — буркнул Яша. Роза замолк, вдохнул, успокаивая себя («это же всё тот же пижон, чё я в самом деле»), выдохнул и выпалил в лоб: — Я хочу группу мутить, блин, рок кипитярить, а ты вроде шаришь, нахрен, поэтому как ты смотришь на совместную блин работу? Шершанский помедлил, вытащив руки из карманов, а потом произнес: — А ты откуда знаешь, что я шарю? — Ну… — Роза немного струхнул, так как, ну, твиттер — штука, конечно, популярная, но не все про неё знают и не все там сидят, а Ваську в качестве информатора сливать не хотелось. Поэтому он выдал относительно нейтральный вариант: — Случайно увидел, что кто-то из универа тебя в твиттере лайкнул, блин, а там уже нашёл, ю ноу. — А-а. Понятно. — Ну, и видно, что ты на гитаре лабаешь нормально, блин, — Роза скрестил руки на груди и уставился на Шершанского, который зачем-то отвёл взгляд, — ну так что? — А я вот не знаю, шаришь ли ты сам и насколько, — рыжик всё же поворачивает лицо к Розе и вроде смотрит в глаза, но из-за очков непонятно, — надо, блин, проверить. — А чё, блин, проверять-то?.. — Я хочу быть уверен, что не в фигню какую-то влезу, — перебил его Шершанский, — так что надо где-то укромное место найти и затестить, что ты сам умеешь. Роза от такой наглости обалдел: нихрена себе, блин, он ему такую идею предложил, все студентики бы уже бездумно согласились, а он еще что-то, блин, проверить хочет! Но подобное отношение Розу зацепило, так как, раз что-то хочет проверять, значит, реально будет хреначить рок, а не просто ради романтики тусоваться. — Возьми тогда пока гитару, а я поищу укромное место, — пробубнил Шершанский и как-то поспешно смылся. Роза пожал плечами и направился к студентам отжимать гитару. Те вроде даже и против не были, так как обнаружилось занятие повеселее, а именно — игра в «я никогда не». Роза был бы и сам не против поиграть (всегда было забавно смотреть на вытягивающиеся лица других горе-тусовщиков), но сегодня был важный день, и проебать его он был не намерен. — Ой, Роз, а ты сегодня чего такой нарядный? — прощебетала Телефонистка — сестра-близняшка Макса. Имя её Роза никак не мог запомнить, да и нужды особой не было, — У тебя свидание? — Ага, блин, свидание, — фыркнул Роза, — вот малыху гитарную забираю на тет-а-тет. — А-а, ну да, — та снова хихикнула, а парень поспешил ретироваться: почему-то слова Телефонистки вызвали непонятное смятение. Реально же какой-то тет-а-тет для Шершанского получится, с гитарой, еще и в укромном уголке… Роза тряхнул головой и призвал себя сосредоточиться. С Шершанским он столкнулся в коридоре. — Пошли, — буркнул он, протискиваясь в кухню. Роза метнулся следом и замер. Они явно что-то прервали, так как у окна стояли Макс и Васька, и явно были до их появления чуть ближе, так как сейчас они стояли и блуждали взглядами по разные стороны друг от друга — просто стоим, мол, любуемся интерьером, который тысячу раз до этого видели. — Так, малышня, кыш отсюда, — Роза сначала махнул рукой с гитарой, а потом опомнился и поменял руку, вызвав смешок у Шершанского. Телефонист и Стажёр мухами умчались из кухни, а Шершанский прошёл вперёд и плюхнулся на стул. Роза помедлил, а затем подошёл и сел на стул рядом, чтобы в итоге их разделял только угол стола. — Ну давай, сыграй че-нить, блин… — Шершанский облокотился на стену. Роза уже хотел огрызнуться, мол, не командуй, но снова призвал себя успокоиться. Сыграет, и всё, ничего криминального ведь. Осталось решить, что именно сыграть. Роза планировал, что его будущая рок-группа будет кипитярить что-то в духе «Сектора Газа» или «Алисы», так как всяких андеграундов развелось столько, что это уже и не андеграунды, а всё новое — хорошо забытое старое. Плюс, он давно не репетировал. Так что Роза решил взять беспроигрышный вариант в виде Цоя: он его в своё время выучил чуть ли не назубок, да и там не нужно каких-то особых вокальных данных. — «Ночь коротка, цель далека, Ночью так часто хочется пить, Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька, Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить. Доброе утро, последний герой! Доброе утро тебе и таким, как ты, Доброе утро, последний герой. Здравствуй, последний герой!» Вау, он уже успел забыть, как это прикольно — играть на гитаре и петь. Пальцы вставали на нужные аккорды, как влитые, и ещё он ни разу не сбился, забыв строчку. Пару раз, может, перепутал строки в припеве, но в остальном Роза был доволен. Во время песни он смотрел куда-то в сторону окна, чтобы не видеть реакции Шершанского, а потом забылся и, когда закончил, вспомнил, что он, собственно, устроил тут концерт непосредственно для него, и перевёл взгляд обратно. Шершанский смотрел прямо на него (вроде? до сих пор очки не снял), а затем похлопал, улыбнувшись — и не привычно по-пижонски, а реально улыбнулся. Роза тоже заулыбался. — А ты где так играть научился? — Яша отлип от стены и сел, облокотившись локтями на стол. — Ну… самоучка, по большей части, блин. Ноты не знаю, если что, — Роза фыркает и ставит локоть на гитару, опершись подбородком на ладонь, — а ты? — А я, блин, в музыкалке учился… Но я в физике ещё шарю хорошо, поэтому попал в институт, потому что «хотя бы работу найду», б-блин, — Шершанский кривит рот, выражая всё отношение к ситуации. Роза понимающе кивает: — Я тоже, типа, между работами, ю ноу. В кофейне вот пока что, нахрен, застрял, но там прикольно: и старых знакомых вижу, и коллектив нормальный. — А они нормально относятся к… — Шершанский намекающе поднял брови. Роза непонимающе прищурился, и Яша показал себе на лицо. Тот понял, что речь идёт о его всегда подкрашенных глазах и в целом о его внешности «интересной», и хохотнул: — Конечно, блин! Но бывают, конечно, кадры, которым лишь бы мнение своё сказануть, нахрен, но они надолго у нас не задерживаются обычно. — Я почему-то сразу и подумал, что ты в кофейне самый грозный, — Шершанский усмехнулся. Роза удивленно вытаращился. — В смысле грозный, нахрен? — Ну, грозный… — студент замялся, — ты, как ни посмотришь, всегда у тебя какой-то взгляд пугающий, еще когда кофе мне выдавал. — Так у тебя кофе вечно дурацкий какой-то! — воскликнул Роза, откладывая гитару в сторону, — Розовый! Там даже кофе-то нет, по сути, свёкла одна! Я думал, что ты пижон какой-то, который понтуется! Шершанский рассмеялся, а затем наконец-то снял очки и вперился синющими глазами в Розу. Тот аж завис на пару секунд, но призвал в очередной раз себя к контролю. Он даже не пьяный, какого хрена ваще? — Почему пижон? — Ну, блин… Кофе этот розовый, еще и модничал, как специально… На шутки мои, блин, не реагировал! — как финальный аргумент, выдал Роза. Шершанский снова улыбнулся. — Ну так ты смотрел не пойми как, непонятно, шутил или угрожал. А за модничество предъявлять… кто бы говорил, — он указал взглядом на Розин кроп-топ и дырявые джинсы. — Да блин, я… — Роза вздохнул и потёр лицо руками, — ладно, сорян, нахрен. Мы, видимо, не так друг друга поняли, ю ноу. — Ай ноу, — Шершанский явно веселился, — а сыграй ещё Цоя? Или ещё что-нибудь. Мне понравилось. Роза сыграл ему «Туман» Сектора Газа, а потом «Смутные дни» Алисы. Затем они снова разговорились: Роза рассказал про Опарыша и про неудачный опыт сформировать группу на третьем курсе универа, когда его из-за долгов чуть не выперли с факультета социо-культурной деятельности, про историю своего псевдонима и про то, что гендер он не воспринимает в его традиционном понимании, а поговорить об этом не с кем. Шершанский в ответ поделился своим музыкальным опытом, как он с восьмого класса пытался себе подписчиков набирать, клепая музыку с использованием сэмплов «за пять рублей», а потом вдруг в одиннадцатом классе выстрелил, а там ЕГЭ, готовиться надо было, и пришлось совмещать. Розе было комфортно общаться с Шершанским, и он даже забыл, зачем вообще решил с ним разговор завязать. А потом как-то разговор повернулся в нужную сторону, и Роза вспомнил: — Блин, так чё, будешь со мной рок кипитярить или как, я не понял? — Буду, — кивнул Шершанский, — название только надо будет придумать… — Так «Багровый Фантомас» и оставим! — воскликнул Роза. — Всё по классике, блин. Я Роза, ты Шершняга, вместе мы «Багровый Фантомас», нахрен! — В смысле Шершняга? — опешил Яша, — А чем тебе имя моё не нравится? — Да блин, Яш знаешь сколько? Дофига и больше! А ты Шершняга будешь, тебя и запомнят лучше. Ну, и мордашка у тебя, блин, красивая, так что точно запомнят. — Оу, — новоиспечённый Шершняга будто смутился, — ну ладно, если так. — Вот спасибо, блин, Шершняга! — Роза заулыбался, а затем вдруг вскочил с места и сгрёб рыжего в медвежьи объятия, — Мы такое будем исполнять, нахрен, что страна забудет своё собственное название блин своей страны! — Ага, — пробубнил Шершанский, — задушишь, блин, сейчас, — но вырываться не спешил. В соседней комнате явно было весело, и Роза на радостях потащил Шершанского дальше куролесить, играть в «я никогда не» и снова горланить песни, но уже в хорошем настроении. Макс и Васька уже были в компании, но сидели близко, причём Макс уже приобнимал Стажёра за плечи. Роза поймал счастливый взгляд Васьки и подмигнул, вогнав того в краску, а затем Шершанского утянул снова в тот «кружок по интересам». Важные дела — это, конечно, здорово, но и потусить всё равно надо. А когда он с Шершнягой сел рядом, и они оба под конец тусовки чуть ли не лежали друг у друга на плечах, Роза подумал, что странный у него какой-то типаж — рыжие умные пижоны с огромными синими глазами.