***
Голос разговаривал постоянно. Даже тогда, когда Чхве Хан наткнулся на деревню Харрис и сблизился с ее жителями, в голове постоянно появлялись навязчивые мысли. «Убей их.» «Брось их.» «Покажи им отчаяние.» «Не смей с ними сближаться. Не смей.» Однако, вместо этого Чхве Хан улыбался своей все еще невинной улыбкой и с радостью принимал участие в сельской жизни. До одного дня. В тот раз Чхве Хан уходил на несколько дней в лес по поручению старейшины деревни. А когда он вернулся, то первое, что услышал, это голос своего чудища. «Я же тебе говорил.» Голос в этот раз звучал как-то уж слишком тихо. Все мертвые жители деревни валялись на полыхающей траве, а ответственные за это люди в черных нарядах переговаривались, даже не замечая мечника. Чхве Хан точно не помнил, что случилось. Он помнил лишь то, как уступил контроль своему чудищу. Когда Чхве Хан пришел в себя, все враги лежали мертвыми и не было никого, у кого можно было выведать информацию. «Слабаки.» Враги были безумно слабыми по сравнению с мечником и от этого становилось лишь хуже. Ведь, если бы Чхве Хан не уходил, если бы вернулся пораньше, то смог бы спасти каждого из его новой семьи. — Что я наделал… В голове было пусто и чудовище молчало. Однако эта тишина не означала поражение. Чхве Хан собирался найти кто стоит за теми ублюдками, что лишили его семьи. Он их найдет и тогда они пожалеют обо всем. Впервые за долгое время Чхве Хан был солидарен со своим чудищем. Потому он отправился к центру этих земель, которыми заправляла графская семья. Чхве Хан собирался найти как можно больше информации в библиотеке и, если самостоятельно ничего узнать не получится, пойти к графу. Да и тот обязан знать, что кто-то уничтожил деревню в его владениях. Похоронив близких Чхве Хан направился к городу, где его встретили не так гостеприимно, как хотелось бы. Чудище злилось и подталкивало к убийству стражей, что не пустили потрепанного мечника в библиотеку, но Чхве Хан держался. Он проник в библиотеку ночью и когда выбирался оттуда, чуть не упал на двух котят, но он все же сумел отскочить в последний момент. Мечник подвернул лодыжку и устало присел. Он был в раздумьях когда его острый слух уловил звук чьих-то легких шагов, а в нос бросился легкий запах дорогого алкоголя. Чхве Хан не повернулся, хотя, проходящий мимо парень и остановился в паре шагов от него, тихо разговаривая с котятами. Это показалось мечнику странным, ведь не каждый день увидишь пьяного взрослого мужчину, что отложил бутылку в сторону и теперь болтает с котятами заодно покармливая их мясом. — Тебе есть куда идти? Чхве Хан вздрогнул и сжал рукоять меча, в то время как чудище прищурило глаза. Не получив ответа, парень повторил свой вопрос и любезно поинтересовался, не голоден ли он. «Да, мы голодны. Покажи нам свою кровь.» Чхве Хан сжал зубы. Он глянул на парня исподлобья. Незнакомцем оказался молодой дворянин. То был состоятельный коротко стриженый юноша с кроваво-красными волосами и бледной кожей. Однако то, что привлекло внимание Чхве Хана были абсолютно трезвые и острые глаза, что смотрели на Чхве Хана, словно знали о нем все. Увидев этот взгляд чудовище замолкло, что слегка удивило Чхве Хана. Однако, дворянин не мог знать о внутреннем состоянии мечника и, вскинув плечами, он уже собирался уходить, когда Чхве Хан наконец заговорил. — Я… я хочу есть… — даже для собственных ушей голос показался слишком хриплым и безэмоциональным. Дворянин же, услышав ответ, обернулся к нему с улыбкой, при виде которой оба — и Чхве Хан и чудище — незаметно вздрогнули. — Тогда следуй за мной.***
С того самого момента в жизни Чхве Хана началась пора, которая была такой же мучительной, насколько любимой и драгоценной. Он начал получать разные «олицетворения доброты» дворянина, начиная от вкусной еды, ночлега и новой одежды, заканчивая целительными зельями и серебряными монетами. Чхве Хан также начал замечать, как количество добрых людей вокруг него лишь растет и вскоре они стали ближе, чем просто друзья. Теперь Чхве Хан чувствовал, что наконец нашел свое место, свою семью, которую он безмерно любил и дорожил каждым ее членом. Однако, теперь чудовище начало доставать мечника еще больше, чем когда-либо. Хотя его внимание ограничивалось лишь Кэйлом. Оно молчало почти всегда и начинало разговор лишь когда молодой дворянин был где-то рядом. Оно просило подойти ближе, сесть рядом, коснуться, укусить, запереть, сделать своим и никогда не отпускать. Иногда, Чхве Хану снились сны, где он все же осмеливался прикоснуться к Кэйлу. Где он проводил ладонью по изгибу спины, сжимал и оттягивал кровавого цвета волосы и кусал гладкую кожу до тех пор, пока она не рвалась и не начинала капать кровь. После таких снов мечник всегда просыпался в поту и с учащенным дыханием, после чего долго не мог прийти в себя. В такие ночи чудище было особенно разговорчивым. Оно вспоминало детали этих позорных влажных снов и смаковало каждую непотребную картинку, до сих пор застилающую взор Чхве Хана. Это сводило его с ума днем и ночью. Чудовище знало, что Чхве Хан не сможет держаться вечно и, казалось, тот это тоже понимал. Даже сейчас, пока Чхве Хан стоял перед Кэйлом, что развалился в кресле-качалке, словно сытый кот, и дремал, чудище не унималось. «Его волосы снова отросли.» Однако чудище несло какую-то околесицу. «Посмотри, как мило он спит. О, он сморщил нос.» Мечник действительно не мог понять, как этот голос, до сих пор промышляющий смертоубийствами, умудрился отпускать подобные комментарий в сторону этого ничего не подозревающего человека. «Протяни руку, я хочу коснуться его.» «Только не буди. Я хочу подольше полюбоваться.» Чхве Хан отмахнулся от голоса. Однако, вместо того чтобы разбудить Кэйла и обсудить вопрос оружия для волчьих детей, ведь именно за этим он и пришел, парень лишь застыл на месте. Только сейчас его ударило осознание того, что детей нет поблизости и впервые за долгое время Кэйл остался с ним наедине. «Он такой беззащитный.» Чхве Хан осторожно склонился к креслу под тихие уговоры чудища и застыл. Он осторожно провел обратной стороной ладони по длине волос, лишь слегка задевая кончиками пальцев белую кожу. Это мимолетное касание послало по огрубевшим пальцам удар тока, и Чхве Хан быстро отпрянул. «Это плохо.» Мечник мог чувствовать, как крупицы сознания медленно покидают его разум, как замолчало чудище внутри, как сердце бьется, как в последний раз. Кэйл не открывал глаз, видимо, не собираясь просыпаться. Чхве Хан, сглотнув, опять приблизился. Лучи заходящего солнца освещали Кэйла и, похоже, доставляли ему дискомфорт, судя по тому, что даже во сне юный дворянин хмурился. Чхве Хан неосознанно провел большим пальцем по нагретой щеке Кэйла. «Ох, черт!» Замерев, мечник начал искать первые признаки пробуждения, но Кэйл продолжал мирно спать, лишь иногда морща нос. Наверное Кэйла действительно мучила жара, ведь он неосознанно прильнул щекой к прохладной ладони. В голове не осталось ни единой здравой мысли. Чхве Хан уже не мог ничего слышать. Солнце медленно уходило за горизонт, а он даже не смел вздохнуть. Мечник не сразу заметил, что Кэйл открыл глаза и теперь смотрел прямо на него. Нет, не на него. Его красно-коричневые зрачки словно смотрели вглубь, туда, где замерло чудовище. — Чхве Хан? Мечник сглотнул. «Хочу.» Он даже не понял, кому именно принадлежала эта мысль. В голове осталось лишь осознание того, как вечно хладнокровный и собранный Кэйл выглядел сейчас таким донельзя слабым. Таким слабым, что его шея сломается лишь от небольшого сжатия. Таким слабым, что не сможет воспротивиться, если Чхве Хан решит предпринять что-то прямо сейчас. «Такой слабый и весь в нашем распоряжении.» Глаза Чхве Хана потемнели, и его зрачки расширились. «Хочу его.» Голос чудища дрожал так же, как дрожали руки у Чхве Хана. Кэйл его не отталкивал, возможно, он еще не пришел в себя ото сна, но это все равно давало надежду и будило какие-то странные, прежде неведанные чувства. — Кэйл-ним… Беспомощно прохрипел Чхве Хан, словно прося помощи у юного дворянина. Его рука, все еще находившаяся на щеке Кэйла, похолодела. Это заставило Кэйла нахмуриться. «Что это с ним?» Но увидев, как объект его одержимости хмурится, Чхве Хан впал лишь в еще большее отчаяние. Лицо Чхве Хана покрылось лихорадочным румянцем, и он, сам того не осознавая, подался вперед. Мечник никогда раньше не целовался и понятия не имел, что делает, однако прикосновение мягких, нагревшихся на солнце губ переворачивало все внутри него. В голове не осталось ни одной разумной мысли. «Хочу. Хочу. Хочу. Хочу его. Отдай. Отдай. Отдай. Отдай его мне.» — Ммм? Кэйл широко раскрыл глаза. Он что, еще не проснулся? Что только что произошло? Кэйл уперся рукой в широкое плечо, в попытке отстранить. Тогда мечника прорвало. Он бездумно перехватил руку, упирающуюся в плечо, и сжал в стальных тисах, сам же схватил дворянина за подбородок, насильно раскрывая его челюсть. В тот же момент Чхве Хан схватил зубами чужой язык, углубляя поцелуй, доминируя, поглощая. Кэйл, наконец сориентировавшись, замычал в поцелуй, пытаясь оттолкнуться. Однако различие между их физическими навыками было слишком большим, так что потуги Кэйла выглядели как попытки мышки сдвинуть слона. Вся прежняя нежность и невинность пропала, уступая застилавшей глаза похоти Чхве Хана. Он кусал, сосал и заглатывал, не заботясь ни о Кэйле, ни о том, что он причиняет тому боль. В паху заныло от удовольствия, и Чхве Хан неосознанно потерся о чужое колено. Но этого было недостаточно. «Еще. Хочу еще.» Кэйл продолжал прикладывать силы к сопротивлению, что заставило Чхве Хана подсознательно зарычать. Рука, до сих пор удерживающая затылок Кэйла, сжалась на его горле, словно предупреждая не рыпаться, после чего спустилась вниз, поглаживая грудь, живот и поясницу через одежду. Чудовище беззвучно урчало, предлагая заполучить, пометить, сделать своим. Впервые за долгое время Чхве Хан чувствовал, как теряет контроль перед чудищем. Как отдает свое тело во власть инстинктам и получает от этого небывалое удовольствие. И это было прелестно, пока… — Кха… довольно! Серебряный щит с двумя крыльями возник перед мечником, грубо отталкивая того в сторону. Чудовище недовольно зарычало, однако недолгого мгновения хватило, чтобы к Чхве Хану вернулось осознание реальности. Он упал на пол и удивленно уставился впереди себя, пока Кэйл стоял и перехватывал ртом воздух, морщась и стирая кровь с губ. «Что я наделал.» Лицо Чхве Хана быстро потеряло все краски. Не успел Кэйл сказать и слова как мечник приподнялся на пошатывающихся ногах, глубоко поклонился и вылетел из комнаты. Переведя дыхание Кэйл прикрыл глаза и устало плюхнулся обратно в кресло. — Тск, моя бедная бездельническая жизнь… Бледное лицо Кэйла не особо изменилось, однако его уши полыхали так же, как и лучи закатного солнца.