Глаза в темноте

Ступая тихими, крадущимися шагами по серому песку, Мэй не переставала ощущать на себе взгляды. Их были тысячи: но они будто сливались в одно,тяжелое предчувствие, которое не покидало её. Сырая пещера была темна и лишь кристаллы, небесно-голубым свечением показывали путь ей и Кадзу. Ниндзя шел впереди, дыхание ровное, спокойное. Мэй лишь пыталась успокоить свое — глаза, казалось, смотрели на нее со всех уголков и даже с потолка. Она нервным движением поправила тонкую прядь, выбившуюся из туго-завязанного пучка черных волос. Руки дрожали. Выпрямив и подняв, сложила свои ладони в широкие рукава кимоно. Мэй сжалась вся — и мысленно, и телом, стараясь укрыться от всего словно маленькая песчинка в тысяче песчинок. Кадзу остановился. — Подожди здесь, мне нужно поднять корзину, — и, скрывшись за поворотом пещеры, его шаги даже не отдавались эхом. Мэй огляделась. Она стояла посреди пещеры, где не было ничего, кроме серого песка, холодных стен из камня, небесно-голубых кристаллов, оставивших на ней пятна света. Перед ней, на земле зияло отверстие в пещере. Чуть выше ее головы был установлен нехитрый механизм в виде крепежа, прочной веревки и большой корзины глубоко внизу, с помощью которой можно спуститься. «Поскорее бы вернулся Кадзу…», — думала она, ведь сейчас осталась совсем одна. И никто ей не поможет. И никто не защитит. Дзёнин предупреждал, что в окрестностях деревни самураев обитают злые духи, иными словами — ёкаи и прочие невидимые и видимые магические существа. Главное — не проявлять агрессии к ним, отвечать им, если они спрашивают, иначе, все может плохо окончиться для тебя, если ты не житель горной одинокой деревни. С Кадзу она была в защите. Теперь — нет. Но, стоит кое-что вспомнить: Мэй теперь не только гейша, но еще и кицуне! У нее проявилась магия, о которой она никогда в своей жизни и не подозревала. «Да, у меня есть магия, и что? Хрупки мои иллюзии, как они смогут помочь перед лицом опасности? Стражников, сама не понимаю, как, обмануть получилось, но духи? Что я могу против них? А что могут они…» Мэй особенно остро ощутила на себе пристальный взгляд. Подняв голову, она посмотрела на потолок. Тёмная тень взирала на девушку оттуда. Бесформенная, со скрюченной спиной и длинными руками, и ногами, она была полностью черной под потолком, только два живых, цвета морской волны глаза наблюдали за ней. Девушка не успела уследить, как тень плавно сползла с потолка на стену. Затем — не издав ни звука, опустилась на пол и подползла к Мэй, стараясь оставаться в тени. Но, почему этот дух заинтересовался ею? Может, из-за ее необычной природы? Мэй поняла: ёкаи чувствуют, кто человек, а кто — нет. Ей было сложно привыкнуть к тому, что теперь она совсем не человек, а оборотень. Или духам все равно, с кем общаться? Она так и не решила. — Зс-сдравствуй, кис-цуне… ос-сталась с-совс-сем одна? — темная тень шевельнулась, приподняв длинную, костлявую конечность с острыми когтями. — Ну чтожс, он тебе тут не помощс-сник, — добавила тень, наблюдая за тем, как Мэй уже несколько раз покосилась за угол, где скрылся ее напарник. Тень смерила девушку любопытным, как ей показалось, взглядом. Мэй ничего не смогла ответить — слова застряли, во рту стало сухо, глаза горели, будто два нагретых летним солнцем камня. — Пос-следняя, небос-сь, лис-сичка в округе! Пос-смотрим, с-сколько ты сможс-ешь протянуть… Из-за угла появился Кадзу. Немного растрепанный, он поправил свое кимоно и направился к Мэй. — Пойдем, нам нужно спуститься вниз, я тебе помогу залезть, — и, с этими словами, ниндзя направился к дыре в поверхности пещеры. Мэй отвела взгляд от своего спутника, но на прежнем месте духа уже не было — он исчез. «Может, оно и к лучшему…» Мэй приняла решение не рассказывать об увиденном Кадзу. За их недолгое знакомство она поняла, что ее спутник не любит болтать по пустякам, только по делу или, если что-то действительно было важным. Да и разговаривать с завязанными глазами было тяжело — при входе в эту часть пещеры Кадзу повязал глаза девушки черным лоскутом ткани. То была секретная пещера, как догадывалась Мэй, может быть, оружейная. Или место для тайных встреч жителей самурайской деревни. Как раз, именно из этой части пещеры лежал наикратчайший путь на юг. Мэй не стала вмешиваться в тайны клана, да и Кадзу лишний раз беспокоить…казалось бессмысленным. Он и так несколько раз помогал ей, успел спасти жизнь и даже накормить пожаренными на костре мидиями. Не стоит ей в это вмешиваться, просто из вежливости. Наконец, настал долгожданный момент. Кадзу остановился и снял повязку с глаз Мэй. Яркая вспышка. Светло, до ушей донесся тихий шелест бамбуковых листьев. Входя в пещеру, был только день, но гейша и ниндзя вышли в ночь. Мэй даже не удивилась этому, путь предстоял долгим, и она была готова к этому, но только не ее ноги. Они ныли, но Мэй благородно терпела, скрепив сердце, ни разу не пожаловавшись об этом Кадзу. Провести почти всю жизнь в окия — какой из тебя получится путник? Бамбуковый лес в снегу походил на сказочные, выдуманные места, которые сочиняет от скуки скиталец, поднимающийся на горную вершину. Вдыхая свежий воздух и мороз, игриво покалывающий в носу, Мэй приободрилась. По тому, как все медленнее и медленнее идет Кадзу, гейша догадалась, что скоро они остановятся на ночлег. Снег под ногами приятно скрипел, Мэй ощутила подкрадывающуюся усталость, словно волной окатившей ее. Кадзу быстро очистил землю от снега, из камней составил ровный круг, где потом вспыхнул костер. Высокий и теплый столп пламени успокоил девушку, легкий разговор с Кадзу и вовсе унял дрожь в теле, появившуюся от переживаний и холода. Под бамбуковым навесом ниндзя не уснул, но крепко дремал. Мэй легла рядом и вскоре забылась во сне. Ночь шла своим чередом. Бамбуковые высокие стебли слегка качались от ветра, шелестя тихо, будто ткань, скользящая по полу. Где-то вдалеке взлетели ночные птицы, ни пения, ни криков не было слышно, только приглушенные хлопки крыльев. Ясное небо глядело на спутников, укутанных теплом красного пламени. Тишина, казалось, будто темные чернила разливаются вокруг. Темно-синее небо, усеянное звездами, белый снег на земле и треск бамбука в огне — и будто ничего другого не существовало в этом мире. Резко, послышался хруст снега. Как хруст тонкой ветви под лапой зверя. Мэй пошевелилась и открыла глаза. «Неужели Кадзу?» — подумала, и она приподнялась, огляделась вокруг. Тихо сопящий ниндзя спал как кошка — чутким, тревожным сном. «А что же это было?». На сердце у Мэй похолодело. Хруст раздался еще раз, теперь гораздо ближе, чем в первый. Мэй вгляделась в темноту, откуда они пришли и поняла — это была та самая тень из пещеры. Тень со скрюченной спиной будто еще сильнее сгорбилась, и, как ни странно, поманила Мэй своим длинным когтем. Пристально наблюдали за ней голубые глаза. Мэй не могла решиться, что же ей делать? Дзёнин предупреждал ее, что любому постороннему, кроме жителей самурайской деревни, опасно находиться в этих краях из-за ёкаев, живущих здесь. Что может случиться, если она пройдет за этой тенью? Тень поманила девушку еще раз, более нетерпеливо, будто живой человек. Конечно, так могло показаться только на мгновение. Приподнявшись на коленях, Мэй подобрала складки своего кимоно и поднялась на ноги. Неуверенными, маленькими шажками подошла к тени и остановилась в нескольких шагах от нее. Тень слегка выпрямилась, оставаясь на месте. Она заговорила первой: — Маленькая лис-сичка еще здесь, далеко не ушлас-с… Мэй удивилась. Уже второй раз эта тень подходит к ней, называет «лисой»? Что ей нужно? Они вместе с Кадзу проделали довольно долгий путь от пещеры, а тень все шла за ними? Зачем? — Почему…почему ты пошла, за нами? — дрожащим от волнения голосом проговорила гейша. — Почему ты здесь? Кто ты? Тень пошевелилась, будто еще больше сгорбилась и проползла на поляну, залитую лунным светом. Перед Мэй предстал ёкай в виде сгорбленной, невысокой и до костей исхудавшей женщины. Руки и ноги ее были в несколько раз длиннее конечностей Мэй, на голове — остатки черных, длинных волос. Глаза голубые ясны, они, в отличии от всего тела, будто единственными остались живы. Но лицо ёкая было ужасным: вместо рта у существа была широкая пасть с острыми мелкими зубами. Ёкай улыбнулся, если можно это представить. — Не бойс-ся лис-сичка, я тебе не враг…а у тебя их сдес-сь много… — дух наклонил голову вбок, внимательнее всматриваясь в лицо Мэй. — Я — С-сино-Одори. Мэй уважительно склонилась в поклоне и представилась. — С-сколько у тебя хвостов, кис-цуне? Три, пять, с-семь? А может, вс-се девять? Мэй сама не совсем была уверена, сколько у нее хвостов. Но, чтобы точно не соврать, она ответила: — Один. — Один, ох, как с-же мало…ты не с-сможешь мне помоч-сь… вздохнула Сино-Одори, покачав головой. — Я чувс-ствую, как любопытные вс-сгляды с-смотрят на тебя с с-со вс-сех сторон…будь ос-сторожна, лисичка. Ты ос-сталась одной из пос-следних. — Одной из последних? Что же это значит, Сино-Одори? Мэй встревожилась. Ведется охота? Кому же нужно нападать на кицуне и зачем? — Одной из пос-следних, да, óни охотятс-ся на вас, пушис-стых. З-сачем, не с-сзнаю. Ос-сталось уже оч-чень мало. Какая у тебя магия, лис-сичка? — Моя магия слаба, а колдовать я умею иллюзиями. Иногда получается управлять огнем. — Неплохо, чтож-с, для начала…с-самурай, с которым ты идешь, с-силен. Держи-ссь за него, а сама будь ос-сторожна. Твои родители должс-сны были научить тебя…да-а… — протянула Сино-Одори, неприятно причмокнув и склонив голову в противоположную сторону. За весь разговор Мэй будто и забыла, что беседует она не с человеком, а с настоящим ёкаем. В ее сердце зародилась тревога. Почему ёкай помогает ей? Эти духи не настолько просты, чтобы помогать каждому магическому путнику. Что ей нужно? — Сино-Одори, скажи…зачем ты помогаешь мне? Сино-Одори приподняла голову, повертела ею, будто неживая шея затекла и внимательно вгляделась в глаза Мэй. Просидев молча пару секунд, она ответила: — Мне — несз-зачем. Прос-сто потому чтос-с могу. Жаль мне тебя, лис-сичка. Вижу, ты с-слаба в магии, но сильна дух-хом. — Спасибо, Сино-Одори, я буду осторожной, — Мэй почтительно поклонилась, сложив руки перед собой. — Ес-сли тебя снова с-судьба, словно ос-сенний лис-сточек занесет с-сюда, заходи в мою пещс-черу. Я буду тебя жс-дать…подготовлю нору для тебя, — напоследок, Сино-Одори снова улыбнулась той жуткой улыбкой и развернувшись, побрела прочь, воссоединившись и, затем, полностью слившись с темнотой. Дурные предчувствия одолевали Мэй. Куда идти, где скрыться? Она снова ничего не рассказала Кадзу. Утаила в тайне разговор, оставшийся в памяти у нее и Сино-Одори. Но одни ее слова все снова и снова всплывали в голове, пока Мэй устраивалась поудобнее на земле, рядом с ниндзей. «Я чувс-ствую, как любопытные вс-сгляды с-смотрят на тебя с с-со вс-сех сторон…будь ос-сторожна, лисичка. Ты ос-сталась одной из пос-следних.»