games of your mind

      Джунта лежит на кровати лицом вниз, раскинув в стороны руки и ноги, и хихикает от того, что Дайки щекочет его бока. Джунта хочет доказать, что не боится щекотки и вытерпит до конца, но скулы уже предательски покалывает. Не выдерживая, он перекатывается на бок и сгребает Дайки в охапку. Тот смеётся и пытается вырваться, но Джунта держит его крепко. — Попался, — он тепло улыбается и чмокает Дайки в щёку. Дайки смущается и прячет лицо в одеяле, но Джунта успевает заметить, как тот стремительно краснеет. — Я тебя люблю, — шёпотом добавляет Джунта Дайки куда-то в висок, и тот сдавленно стонет в подушку: — Прекрати, — Джунта умиляется такой реакции и не может сдержать смеха. Дайки еще такой ребёнок. — У меня для Вас не очень радостные новости, — доносится до Джунты незнакомый голос. Он открывает глаза и в недоумении оглядывается. Какая-то комната, похожая на больничную палату, белые стены, решётки на окнах… Дверь приоткрыта, вероятно, голос слышится оттуда. — Накама-сан не видит границ между фантазией и реальностью, — говорит незнакомец. — Я думаю, ему необходимо остаться в больнице ещё на какое-то время. Нам нужно уточнить диагноз. Джунта не может поверить в услышанное. Из-за двери доносится сдавленный крик, и незнакомый голос больше не говорит ни слова. Нет, это не он, это не про него, с ним всё нормально… Джунта натягивает шапку почти на глаза и надевает сверху капюшон. Зимний ветер просто зверствует, хорошо ещё, что не идёт снег. — Давай играть в снежки, — Дайки идёт рядом вприпрыжку, размахивая руками, не обращая внимания на болтающийся на шее шерстяной шарф. — Шарф сначала завяжи, — ворчит Джунта и наклоняется, чтобы загрести рукой снега, как тут же получает снежком в бок. Дайки заливисто смеётся, а его шарф почти волочится по земле. Джунта вздыхает, притворяясь недовольным, подходит к Дайки и, сняв толстые варежки, перевязывает шарф. Мороз больно колет кожу, и, наверно, это отражается на лице Джунты, потому что Дайки перехватывает его пальцы и тянет к себе в карманы. — Я не хочу, чтобы ты отморозил свои красивые руки, — серьёзно говорит он, но Джунта лишь улыбается и нежно целует его в холодный нос. — Это не повод самому одеваться кое-как. Я зачем тебе дарил этот шарф? — Ещё и странная попытка самоубийства, — говорит голос. Джунта представляет, как мог бы выглядеть его обладатель. Наверно, это такой пожилой седоволосый дядька и непременно с бородой. Джунта хихикает, но тут же замолкает, когда слышит следующее. — Его нашли ранним утром у трассы, ведущей из города, почти погребённым под снегом. Мы считаем, что он хотел убить себя, потому что трасса перекрыта уже несколько месяцев, а дальше только обрыв. И ничего там не перекрыто, поток машин будь здоров, они кое-как нашли, где перейти дорогу. А обрыв… — Страшно? — кричит Дайки вперёд, стоя на самом краю обрыва. Далеко внизу лес, весь укрытый снегом, ярко светит солнце, и ужасно слепит глаза. — Уйди оттуда, — не своим голосом отзывается Джунта, и его глаза широко раскрыты в ужасе. Дайки смеётся, и Джунте хочется ударить его по лицу. — Да ладно тебе, — отмахивается Дайки, и тут часть сугроба под его ногами отламывается и летит вниз. Джунта замечает это и, уже не понимая, что делает, быстро идёт к нему, шаг за шагом, почти бежит. Еще часть снега улетает вниз, и Дайки остается без опоры под ногами, но Джунта вовремя хватает его за ворот куртки и тянет на себя. Они падают на снег и ещё немного скользят назад. Спина отзывается жуткой болью, но они уже не в опасной близости от края, и Джунта вздыхает спокойно. А потом сильно пихает Дайки в плечо. — Что ты творишь, — зло цедит Джунта и добавляет тише и как-то жалобно, — не могу даже представить, что делал бы, если бы ты сорвался. — Не сорвался бы, — Дайки успокаивающе обнимает Джунту одной рукой. — Как я тебя одного оставлю? — Накама-сан, как Вы себя чувствуете? — интересуется голос, за это время уже ставший знакомым. Джунта смотрит на его обладателя и фыркает, потому что тот выглядит точь-в-точь как он себе и представлял, только ещё в белом халате. — Я сказал что-то смешное? — спрашивает доктор. Нет, говорит Джунта. Нормально себя чувствую, говорит он. — Где вы находитесь? — задает странные вопросы доктор. В больнице, очевидно. — Какой сегодня день недели? Среда? — Почему Вы оказались здесь? А действительно, почему? Джунта пожимает плечами и смотрит на доктора. — Я только помню, что… — он не продолжает, потому что понимает, что воспоминания в голове перемешались и больше не находятся в хронологическом порядке. — Помните, что…? — подсказывает доктор. Джунта не знает. Он помнит всё и не помнит ничего. Дайки прижимает к брови марлевую салфетку и часто моргает. — Он… ударился и рассёк бровь, — с некоторой заминкой объясняет Джунта доктору в травмпункте. Он кладёт руки на плечи Дайки, когда тому накладывают швы, и ему кажется, что его бровь ноет тоже. — Я теперь некрасивый, — ноет Дайки, когда они выходят на улицу. — Ты, как дитя Франкенштейна, — смеётся Джунта, держа его за руку. — Еще бы пару швов… — Спасибо, не надо, — возражает Дайки. — Это всё твои скользкие полы. — Это всё потому, что кто-то не смотрит под ноги, — не соглашается Джунта. — Ты когда-нибудь станешь серьёзнее? — Никогда, — капризно дуется Дайки и, вырывая свою руку, уходит вперёд. — Есть ли что-то, что беспокоит Вас в данный момент? — спрашивает доктор. Джунта задумывается. — Скажите, а вот когда меня нашли в снегу… я был один? Доктор такому вопросу почему-то совсем не удивляется. — Один. А должен был быть кто-то ещё? — Мы в тот день гуляли с другом, он был в чёрной куртке и красном шерстяном шарфе. — Шарф был, да, — доктор кивком указывает на тумбочку рядом с кроватью, Джунта смотрит туда и видит тот самый шарф, который сам завязывал на шее Дайки. — На Вас, — уточняет доктор, поправляя очки. Что вообще происходит? — Скажите, Накама-сан, — доктор привлекает его внимание. — Бровь Вы рассекли тогда же на обрыве, когда упали? Джунта трогает пальцами свою бровь, нащупывает небольшую ранку. Чувствует от ужаса мороз по коже и не может ничего понять. Ещё минут десять, и карри райс будет готов. Об этом Джунта сообщает Дайки, в нетерпении ожидающему ужин. — У меня сейчас желудок вылезет наружу, — жалуется он. — Ты издеваешься надо мной. — Подождал час, подождешь ещё немного, — парирует Джунта, накрывая кастрюлю крышкой. — И любимое блюдо станет ещё любимее. Дайки обиженно надувает губы, и Джунта, не удержавшись, целует их, едва касаясь. — Еще чуть-чуть, хорошо? — Ладно, — бубнит Дайки, но всё равно улыбается. — Что со мной? — спрашивает Джунта. Ему нужно знать, почему он попал сюда. — Прежде, чем я отвечу, скажите, беспокоят ли Вас провалы в памяти? Да, думает Джунта, в последнее время это случается даже слишком часто… — Прости, я совсем забыл, — оправдывается Джунта. Дайки не дуется, как обычно, и не ведёт себя, как ребёнок, он просто смотрит своими грустными глазами, и Джунте хочется на стенку лезть, лишь бы не видеть никогда больше этот взгляд. — Мне нет прощения, я знаю. Что мне сделать? — Нуу, — многозначительно тянет Дайки. Он больше не выглядит печальным, и это сбивает с толку. — Ты забыл о моем дне рождения, и это непростительно, но он ведь ещё не кончился, так что требую подарок! — он счастливо улыбается. — Так и быть, пойдём по магазинам. Дайки радостно вскакивает со стула, и Джунта понимает, что слишком его любит и не может всерьёз на него злиться. — Накама-сан, понимаете, этот Ваш друг… — Шигеока, — вставляет Джунта, это кажется важным. — … да, Шигеока-сан… Вы можете точно рассказать, как вы познакомились? Джунта роется в воспоминаниях. И не может найти ни одного без Дайки. Как будто он был рядом всю жизнь. И, кстати, где он? — Дело в том, — доктор будто нарочно растягивает предложения, — что это всё Ваш мозг. На самом деле Шигеока-сан существует лишь в Вашей голове. Сердце срывается на быстрый неправильный ритм. Как, его Дайки никогда не было? Не может быть, он же помнит его глаза, улыбку, бесконечные прикосновения… — Джунта, — порывисто шепчет Дайки, когда тот холодными руками лезет под его рубашку. Он послушно отзывается на все ласки, и Джунту переполняют тысячи эмоций от близости любимого человека, от его голоса, от запаха. — Будь всегда моим, — просит Джунта, бережно снимая одежду с Дайки. — Обязательно, — сорванно обещает тот, прикрывая глаза и окончательно теряясь в ощущениях. Джунта смотрит на разноцветные таблетки у себя на тумбочке. Это что, ему предлагают сознательно отказаться от Дайки? Он не сможет без него, он не привык… Он раздавливает все таблетки в порошок и сметает на пол. Пыль оседает вокруг, и Джунта неопределённо водит ногой, втирая порошок в пол. Нет, он не будет слушать этих людей. Джунта перебирает пальцами влажные после душа волосы Дайки. — Представляешь, мне сказали, что тебя на самом деле нет и это всё сон. Дайки тянет к нему руку и сильно щиплет за щёку, так, что наверняка остаётся красный след. — Больно? — интересуется он, наблюдая, как Джунта потирает больное место. — Значит, я есть. — А если мне просто кажется, что больно? — Джунта не может с этим разобраться. Дайки пожимает плечами. — Всё так, как хочешь ты. Хочешь, чтобы я был, я буду, а нет — исчезну без следа. Джунта испуганно сжимает его в объятьях. — Нет, нет, я хочу, чтобы ты был, обязательно, всегда, рядом со мной, — он тараторит, заглушая свои мысли, отказываясь верить, что это всё неправда. И открывает глаза. Он по-прежнему в больнице, по-прежнему один. На тумбочке все еще лежит красный шарф. Джунта берёт его, прикладывает к лицу, втягивает носом запах. И зовёт: — Дайки… Доктор смотрит через стекло, как реаниматологи колдуют над телом пациента. — Что же ты делаешь, — в отчаянии шепчет он. — Тебе совсем не нужна жизнь? На его постели не находят никаких записок. Лишь красный шерстяной шарф одиноко лежит на подушке.