It's like a thunder without rain

Кто сказал, что мечтать плохо? Я закрываю глаза, представляю себя самым счастливым в мире человеком, и моих губ касается едва уловимая улыбка. Предпочитая жить в реальности и забывая о мечтах, я существую в этом киберсверхзвуковом пространстве, совершенно не замечая того, что происходит с другими людьми вокруг меня. Для меня всегда существовала только сцена, моя группа, которую я считаю своей семьей, и музыка. Я живу и ничегошеньки не знаю об окружающем меня мире. Я живу только для себя, я живу только для тебя. Я живу. Я могу умереть в любую минуту, но я не могу себе позволить так просто сдаться. Я не могу оставить тебя просто так. Я не могу оставить тебя и Такео просто так. Разве мы зря столько лет работали вместе? Нет. Я хочу, что бы мы все снова были счастливы. Я хочу, чтобы о нашей музыке помнили. Мне плевать на отношение людей ко мне, но меня волнует, что думают фанаты о моем творчестве и, тем не менее, я не собираюсь в нем что-либо менять. Звук, отключенной от усилителей, басс-гитары. Звук слишком громких барабанов. Звук каких-то посторонних голосов за дверью. Весь мир - это звуки. Нет ни людей, ни каких-то сооружений, есть только звук. -Aniki, пожалуйста, разберись с текстом. Мы будем менять либо музыкальную линию, либо текст припева. Я кивнул. Я очень много работал над этой песней, но в итоге она стала звучать как-то ненормально. Это могло бы меня заставить вспомнить инди-времена в нашей группе, когда я был воплощением своих безумных идей, когда моему стилю следовали и мой братик, и вся остальная группа. Все это казалось раньше таким забавным и легким. -Такео, не мог бы ты отключить электронные барабаны? Мне не нравится, что они звучат слишком громко. Я посмотрел на барабанщика, у него в голове всегда вертятся самые интересные идеи. Я благодарен ему, ведь наша группа, наша музыка всегда держалась лишь на мне, Коте и Такео. Да, Джун и Айдзи ушли, но честно сказать, мне всегда казалось, что они находились отдельно от pierrot. В итоге я оказался прав: они все-таки покинули группу и выбрали ту музыку, что больше им подходила. Я никогда не хотел в это верить, но с того самого дня, когда мы стали major группой, я знал, что гитаристы меня покинут рано или поздно. -Мне нужно, чтобы вы двое слышали ритм. Кирито, если тебе неудобно петь, то, может, стоит что-то изменить? Кота, я не уверен, что песня станет лучше, если мы изменим музыкальную линию. Может, сначала изменим ритм? -Ты мне предлагаешь петь быстрее? -Нет, - Такео закрыл глаза и попытался расслабиться. - О чем ты думаешь, когда поешь ее? Вопрос барабанщика меня удивил, в конце концов, я редко слышу от него подобное. -Я не знаю, - соврал я. - Давайте продолжим репетицию? Скоро приедет Тору, а мы еще даже не определились с музыкой. И снова мы создаем звуки. Я стараюсь. Я всегда стараюсь быть тем, кем я хочу быть. Я почти достиг этого, но я не хочу дальше становиться им. Мне нравится, что я храню себя для самого себя, а иную часть отдаю тем, кто в этом нуждается. Поэтому я не хочу больше совершенствоваться. *** Тору приехал, только когда Кота уговорил меня сделать перерыв. Я сидел на подоконнике в нашей студии, кутался в длинный черный свитер и курил. Такео читал мой текст песни в поисках чего-нибудь, что можно бы изменить. Он и Кота всегда стараются мне помогать. -Я всегда думал, что ты пишешь песни под влиянием на тебя каких-то обстоятельств или мыслей, но сейчас я мог бы сказать, что этот текст написан под воздействием психотропных веществ. Ты что-нибудь принимаешь? - барабанщик серьезно посмотрел на меня. Иногда он все воспринимает буквально и в таких случаях просто не понимает юмора. Человеку со стороны это бы показалось очень смешным и непонятным одновременно. - Не шути. Это самая обыкновенная песня, и я не знаю, почему она у нас не получается, - Мы выкрутимся, Шинья. Ведь это музыка, а именно ей мы и занимаемся,- иногда Такео бывает позитивным. Жаль, что его скептическое отношение к реальности всегда берет над ним вверх.- И все-таки подумай, что ты чувствуешь, когда ее поешь. Может, это поможет тебе? - Такео, я знаю, как появилась эта песня и почему я ее пою. Извини, я соврал, потому что не хотел, чтобы слышал Кота. -Как зовут того парня?- перебил меня сдержанный голос барабанщика -Не шути, оtou-san, я серьезно, - я потушил сигарету в коричневой пепельнице в форме лотоса, - я писал ее для Коты. Возможно, это звучит странно, но ведь должен же я для него что-то сделать. -И с чего ты решил, что публика воспримет эту песню? Она немного личного плана. Текст говорит сам за себя. Тебе не кажется, что пойдут слухи? -О чем? О том, что я совращаю своего младшего брата?! -Нет. Вряд ли все зайдет так далеко, но я гарантирую, что что-то с ней выйдет не так. -Мне плевать на то, что с ней будет, на то, как к ней отнесутся. На этот раз я просто хочу, чтобы Кота знал, что я его люблю, чтобы он не думал, что мне на него наплевать. -Шинья, он и так превосходно все знает и понимает, не стоит выражать свои личные страхи и надежды публично. Ты мог бы просто поговорить с Котой и подарить ему свои стихи, а не делать песню. И этот человек работает со мной уже больше 10 лет. Неужели он ещё не понял, что выносить свои истинные чувства на публику – моё основное занятие. Может, именно из-за этого мои песни ещё кому-то интересны? - Тогда это было бы скучно. Такео-кун, мне просто хочется ее спеть. Песня сложная, но, поверь, она стоит того. Я стоял перед ним и смотрел в темный шоколад глаз барабанщика. Тишина. Я знал, что он меня поймет, как бы он не сопротивлялся, ведь он понимал и сам, что песня, пусть и не станет хитом, будет очень много значить для меня и для Коты. Дверь открылась, и в комнату вошел Тору. К Тору я отношусь только как к деловому партнеру. О дружеских отношениях с ним не может быть и речи, а значит не стоит впутывать в это обсуждение ещё и его. -Как продвигается работа? Кота сегодня какой-то чересчур тихий. Вы не поссорились? -Тору как-то озорно взглянул в мою сторону. Я помотал головой. Я сказал, не впутывать, значит не впутывать. А с Котой мы практически никогда не ссорились за исключением того времени, когда были детьми. Мы тогда даже колотили друг друга, и матери приходилось нас разнимать. -Тору, мы решили репетировать новую песню. Я думаю, нам нужно сдвинуться, наконец, с места и попробовать сыграть что-то новое. -Новое в плане жанра или просто новую песню? -Думаю, и то, и другое. *** Мы уже 3ю неделю возились с этой чертовой песней, а я все никак не мог понять, как она должна звучать. Такео изменил ритм - петь стало легче, но Тору стало неудобно играть. Это сложно, попадать в пунктирный ритм и при этом не мазать мимо струн. Странно было то, что Кота ни на что не жаловался и не просил ничего менять в музыке. Обычно он тоже помогает, высказывается, спорит, но сейчас, словно подчинился обстоятельствам или моему музыкальному вкусу. Была суббота. На улице гроза. Я сидел в гостиной на белом диване и бесцельно щелкал пультом от телевизора. Мой братишка сидел за столом и читал какую-то книгу. Темно-серые джинсы и черная футболка, ровный свет настольной лампы на неровных прядях волос. Мне нравится такая стрижка. Она ему идеально идет. А этот цвет волос, чуть темнее натурального, подходит Коте намного больше прежнего блонда. Было немного грустно наблюдать за тем, как он читает, и ощущать практически материальную пустоту, царившую между нами. В этот момент я решил задать вопрос, который терзал меня уже более 12 лет. Я никогда об этом не говорил с ним и все слепо надеялся, что он будет вечно играть со мной. А, может, я просто боюсь остаться один? -Кота? - Нai, - тихо ответил он, не поднимая головы от желтоватых страниц в свете настольной лампы. - Что ты думаешь по поводу нашего творчества? Тебе нравится то, что мы играем? Он выпрямился на стуле и повернулся ко мне. Тень от челки закрывала глаза, так что понять, о чем он думает, было невозможно. -Да, конечно. Мне нравится наша музыка. Мне нравится работать с тобой и Такео. Мне нравится выступать. Ты думаешь, что я остался с тобой только ради чего-то одного? -Нет, - я немного улыбнулся. Все-таки я очень тебя люблю, братик.- Я пойду спать. Уже поздно. Ты тоже ложись. -Хорошо. Я поднялся вверх по лестнице на площадку, где находились 4 комнаты. Пройдя до конца площадки, огибающей верхнюю половину дома, словно недовершенный квадрат, я открыл черную лакированную дверь в свою спальню. *** Гроза той ночью была особенно сильной. Я лежал на своей низкой кровати и все не мог заснуть. Я смотрел на яркие зеленые цифры на электронном будильнике, стоящем на прикроватной тумбочке. И почему минуты текут так долго? Полвторого ночи. Я слышал, как внизу Кота включил воду в ванной, потом его шаги по лестнице и затем, как он закрыл дверь. А потом снова тишина, лишь раскаты грома где-то далеко. Я в последнее время часто не могу заснуть. Каждый день - новые события, голова уже шла кругом от ежедневных новостей, которые все нужно держать в голове, от незапланированных, или наоборот, запланированных интервью, шоу и фотосессий. Я устаю, создавая новые песни, я устаю петь, но мне нравится такая усталость. Она лишний раз доказывает мне, что я жив. Я не заметил, как сон, такой долгожданный, такой успокаивающий, заставил меня провалиться в темный вакуум, где не было ни мыслей, ни каких-либо раздражающих факторов. Я не знаю, сколько я спал, но когда я проснулся, было еще очень темно. Я проснулся от того, что кровать немного прогнулась рядом, словно возле меня кто-то лег. Этим кем-то мог быть только мой братец. Помню, когда мы немного подросли, но еще перед тем, как я ушел из дому, Кота иногда ночью приходил ко мне, и мы засыпали вместе. Обычно это случалось в полнолуния или в грозу. Он не боялся этих явлений, но что-то его заставляло приходить ко мне. И вот, спустя долгое время, мы снова лежали на одной кровати. Он лежал справа от меня, повернувшись ко мне спиной. Изгиб его спины привлекал правильностью своих линий и очертаний. Мне понравилась эта прямая спина и две маленькие родинки: на лопатке и на пояснице. От Коты даже на расстоянии пахло чем-то древесным. Этот еле уловимый запах очень ему подходит, превосходно отражает характер и мысли моего братишки. И тогда он меня притянул, как магнитом. Я любовался братом и совсем не заметил, как оказался очень близко и обнял, притянул к себе и поцеловал в шею. Я знал, что он не спал, я чувствовал, как он улыбается в подушку. Кота не сопротивлялся, даже когда мои руки с его спины перебрались на грудь и живот, не отталкивал меня, когда я принялся целовать его шею, плечи, лопатки… Я перевернул его на спину и заглянул в лицо. Гроза его не испугала, вообще не было похоже, что Кота чего-то в этой жизни мог бы бояться. -Я знаю, о чем эта песня, - прошептал он еле слышно. Его сухие губы чуть заметно шевельнулись в темноте, на них упали блики от молний за окном. -Ты знаешь, почему я ее написал и для кого? - я навис над ним и вопросительно уставился в темные глаза. - Да, – он немного кивнул. - Зачем тогда ты пришел ко мне? - спросил я шепотом. Изначально я думал, что Кота хотел узнать, почему я написал эту песню. Смысл ее не был прозрачным, чтобы сразу понять, о чем она и для кого. Такео привык к подобным моим работам и уже, словно эксперт, разбирался в них, но Кота никогда не обсуждал со мной смысл моих песен, и сейчас я был немного удивлен тем, что он все понял. -Я не знаю. Когда мы были маленькими, я часто приходил к тебе в грозы. -Я думал, что ты давно перестал бояться их. -Я их не боялся никогда,- он усмехнулся. Наверное, моё заявление показалось ему очень глупым.- Шинья, сколько времени у тебя не было мужчины? А это тут при чем? Странный улыбающийся взгляд Коты, в котором отражались вспышки молний, меня немного напугал. Я не люблю, когда он что-то замышляет. -Кота, давай не будем об этом? Я спать хочу и уже довольно поздно, - я решил выйти из ситуации с помощью обыкновенных слов. Да, вот так неуклюже, но зато решительно. Повернувшись к нему спиной, я закрыл глаза и попытался уснуть. Это давалось мне с большим трудом. Кота больше ничего не сказал, и какое-то время лежал неподвижно, но спустя пару минут, он примкнул со спины ближе ко мне и обнял. Я не мог так заснуть. Эти теплые объятия погружали меня в нирвану, легкие прикосновения пальцев Коты к моему животу, поглаживания, а потом… Я внезапно осознал, что он гладит нечто менее невинное, и это посылало сквозь мое тело разряды электрического тока. Я уже понял, что Кота провоцирует меня, но не представлял себе, как это, спать с младшим братом. Все, что делал Кота с моим телом, мне казалось чем-то неправильным, ведь так нельзя, это выходит за рамки нравственности. - Кота, перестань! - я убрал его руку со своих пижамных штанов. - Я спать хочу. -Ты хочешь меня, - Кота прошептал это так близко, так сладко… мое тело моментально согласилось с этим заявлением, но вот рассудок еще противился. Его руки оказались под моими боксерами и занялись доведением меня до исступления. -Перестань! - громко сказал я и повернулся лицом к нему, в одно мгновение нависнув над ним. - Зачем, черт возьми, ты это делаешь?- я, наверное, слишком строго смотрел на него. Теперь он был напуган и удивлен. Так вот, чего ты боишься, братик? Сделать что-то, что мне не понравится? Вызвать мой гнев? И почему я не мог контролировать себя? Я приник к его сухим губам, целуя их. Мое сердце бешено билось. Мне не нравилось осознавать, что я хочу своего собственного брата, но было уже поздно. Он сам заставил меня это сделать. Я целовал его шею, немного прикусывая ее, посылая по его телу шаровые молнии удовольствия. Я перестал уже о чем-либо думать. Я хотел его до безумия. Мои губы, наконец, нашли то местечко на шее, прикосновение к которому заставило Коту выгнуться и приоткрыть рот. Я больно прикусил кожу, оставив там метку, знак того, что он принадлежит мне, только мне. Я целовал плоскую грудь, играл языком с его сосками, срывая губ Коты стоны, заставляя его извиваться подо мной. Это тело провоцировало меня. Я безумно хотел его, но это было неправильное чувство. Я и раньше спал с парнями, я заставлял их подчиняться мне, но то, что мой собственный брат испытывал под моими прикосновениями, было совсем неправильным. Одно время, когда я еще был совсем юнцом, я стал осознавать, что я безумно хочу Коту. Я подглядывал за ним, когда он мылся ванной и ложился спать, но я не мог позволить себе сломать брата и уничтожить его будущее. Я переехал жить в Токио и старался меньше видеться с ним и родителями, чтобы не возрождать эту жадную похоть в своей душе. Я знал, что в тот момент был очень нужен Коте, но я не мог вернуться. Я боялся, что однажды не сдержусь и тогда…Постепенно я смог утопить в себе чувства по отношению к нему. Мы стали играть в одной группе. Я встречался с Айдзи, мы тогда очень сильно любили друг друга. Но те чувства, что касались Коты, то вожделение и желание прятались, полуживые, за моими отношениями с Айдзи. И теперь, спустя 15 лет, брат сам заставил меня возродить их. Я не знал, зачем ему это, не хотел, чтобы в последствие что-то случилось с Angelo, близкие отношения между участниками группы всегда ведут к распаду оной… но той ночью меня вообще мало что волновало. Я царапал спину брата, кусал соски и вычерчивая языком влажные дорожки до пупка. Я проскальзывал в него своим языком и в такие моменты Кота выгибался, кусая губы. Когда я стянул с него боксеры и начал нежно гладить его член, он вдруг неожиданно испугался и широко открыл глаза. Этот взгляд говорил сам за себя, очевидно, Кота никогда не спал с парнями, а сейчас я начал играть в опасные игры. Ему было страшно, но он хотел этого сам. Кота открыл было рот, собираясь что-то сказать, но я резко впился в губы поцелуем и немного сжал его яички в руке, он дернулся, и опять попытался возразить, но мой поцелуй превратил слова в невнятное мычание. Я принялся снова целовать его шею и провел дорожку языком к мочке уха. «Расслабься, Кота, - шепотом умолял я. - Все будет хорошо, поверь мне. Ты ведь сам пришел ко мне? Ты ведь сам хочешь этого? Расслабься, Кота». Я вгляделся в его лицо, в поисках руководства к действию. Его испуганная мордашка выглядела очень мило в освещаемой далекими блеклыми вспышками комнате. Кота не был похож на уверенного в себе мужчину за 30, куда больше – на 15-летнего испуганного подростка. Но бассист всё же набрался храбрости и кивнул. Отлично. Он был весь мой. Я спустился вниз и начал целовать его член, одной рукой играя с яичками. Сначала Кота просто не знал, как на это реагировать, и лишь спустя некоторое время я услышал тихие стоны – мое имя – сильные руки потянули меня за волосы, ближе. Молодец. Мне понравилось, что он стал меньше бояться, но мне показалось, или я действительно увидел на ресницах брата влагу? Кота, ты сдерживал слезы? Об этом мне так и не довелось узнать. Тело требовало большего, напоминая о перевозбуждении не самыми приятными ощущениями. Внезапно я услышал, голос Коты, распухшие от поцелуев губы прошептали: «Не могу…больше…Шинья». Нет, я не мог дать ему так просто кончить. Я прикусил головку. - Я не дам тебе этого сделать, - сказал я немного нахально и закинул его стройные и сильные ноги к себе на плечи, предварительно стянув с себя ненужные пижамные штаны. - Шинья? – Кота, похоже, снова испугался, но я только усмехнулся и резко вошел. Кота рывком выгнулся и до крови прокусил себе губу. Его глаза стали совсем влажными. Я знал, что это больно, но не хотел ничего использовать, чтобы смягчить эту боль. Я поцеловал кровоточащую губу, а брат, словно, испуганный котенок, дрожал под моими поцелуями. Ему было по-настоящему страшно. -Тихо, мой ангел. Не бойся. Больно будет недолго, - шептал я отрывисто, целуя его ухо и медленно двигаясь в нем.- Я люблю тебя, Кота. Мгновением позже он стал снова тихо постанывать и выгибаться. -Я…Я…л…Шинья!- он выкрикнул мое имя, пожалуй, даже слишком громко, и через мгновение мы вместе кончили. Я стал нежно целовать шею Коты, пока он восстанавливал дыхание. Получил, что хотел? Вот я точно получил то, чего так долго ждал. Я обнял брата и скоро мы оба уснули. *** Я проснулся рано, за полтора часа до звонка будильника. Солнце за большим окном играло лучами с прядями волос Коты, придумывая их цвету новые оттенки. Бассист спал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Я прикрыл его немного сползшим одеялом и, захватив одежду, спустился на кухню. Теперь я ясно осознавал, как должна звучать наша песня и на сто процентов был уверен, что она будет полностью гармонична и понравится всем нашим фанатам, что бы там не говорил Такео. Приготовив простенький завтрак и позвонив барабанщику, я поехал в студию. Быстро поднявшись на этаж и встретив там только что пришедшего сонного недовольного Такео, я открыл дверь в студию, где мы обычно репетировали. - Я не хочу даже думать о том, что меня сегодня ждет, - проворчал он, недовольно косясь на моё счастливое лицо. -Не бери в голову все, что мы играли ранее! Такео, мы создадим из этой песни шедевр! Он снова что-то забубнил о том, что хочет спать и о том, что у нас должен быть выходной, но вскоре вся эта спесь куда-то ушла. Как всегда бывает. *** Два месяца спустя у нас был концерт в Хайотсе, где мы презентовали нашу песню. Зал был в восторге. А я впервые за многие годы снова радовался тому, что создал шедевр. Я никогда не забуду то чувство, тот восторг, который переполнял меня. Я счастлив. Я люблю тебя, братик.