Сеновал

Вы с Сокджином дружите с самого детства, росли и бегали в одном селе, жили по соседству. В общем, были как не разлей вода. Везде ходили вдвоём, игры без друг друга представить даже не могли. Тебе стоило бы с девчонками побегать, но все они казались тебе какими-то злыми сплетницами, с которыми просто скучно. Да и не принимали тебя в свою компанию местные девчонки. Вот и таскалась ты за Джином с его мальчишечьей компанией. — Т/И! — ты даже не сразу заметила, как быстро вы выросли, как быстро твоё тело обрело женскую фигуру, как Сокджин резко стал высоким широкоплечим мужчиной, а детский голос сменился на небольшой бас. Но осталось кое-что неизменным — вы все ещё вместе. Ты не знаешь в каком плане нужно воспринимать слово «вместе». Может, «вместе дружите» или «вместе» — это в смысле в отношениях. Вам двоим не особо ясно, но вам хорошо и отношения давно не дружеские. У вас все село почти спрашивает когда свадьба, а вы лишь отмахиваетесь и улыбаетесь. — Что? — ты рукой протираешь лоб от немного прилипших прядей челки. Ты грядки пропалывала, когда Ким неожиданно позвал тебя через забор, у которого стоял. Ты подходишь к нему ближе, облокачиваешься на забор немного и, тяжело вздыхая, после нагрузки смотришь на него внимательно. — Я ягоды нарвал, — Сокджин через забор тебе ведро с вишней протягивает. Он с самого детства тебя ягодами угощает. Только раньше дети делают это безвозмездно или для того, чтобы привлечь к себе внимание человека, который нравится. Сокджину не нужно привлекать твоё внимание, он и так знает, что ты его. Ты красавицей с детства была, поэтому почти все мальчишки с села за тобой бегали, только уже в подростковые годы Сокджин всех распугал и рядом с тобой остался только он. Теперь за ягоды, как мужчина, Ким хочет некое вознаграждение в ответ. — Спасибо, — благодаришь, заглядываясь на крупную черешню. У Кима в огороде она всегда сочная была, а у вас почему-то не идёт, мелкая и червивая. — Ну, спасибо, это мало, — и вновь эта нахальная улыбка, которую ты слишком хорошо знаешь. Он что-то хочет и знаешь что. Ягоды — лишь предлог, чтобы тебя куда-то утащить. Ягоды взяла, значит, уже не отделаешься. Ким делает так не всегда, он сделает для тебя все и ничего в ответ не попросит. Просто это некая игра, которая понятна только вам. — На сеновале можешь поблагодарить, — он улыбается, локти поставляет на забор и на тебя смотрит, а сама хитро губы в улыбке растягивает. — Можно и на сеновале отблагодарить, — ты бы и без ягод согласилась, а Джин ягоды бы отдал и не за секс. У вас все просто. Почти. — Жду у дома, надеюсь, ты со всем закончила, — ты киваешь ему и спешишь собраться, не забывая ведро с ягодами. Вы на этот сеновал ещё с 16 лет бегаете. Да и вся молодежь села почти, когда родители дома. Раньше с Джином вы там просто ягоды ели, разговаривали, потом там случился первый поцелуй, а затем и первый секс. Там вы и уединялись все лето, а вот в холодное время года проблематично было с Джином наедине остаться... Когда вам было по 17, отец откуда-то узнал, что Сокджин там за кучей сена дочь его...кхм...совращает. Да... и побегал тогда Сокджин по всему селу от твоего отца с ружьем. Все село перепугалось. Отец твой до сих пор к Джину с презрением относится, все никак свыкнуться не может, что в твоей жизни появился ещё один мужчина, помимо него. Не хочется дочурку так рано другому мужчине отдавать. Отец все ещё хочет Джину яйца отстрелить, чтобы он их к тебе не подкатывал, но его твоя мама останавливает. Ты подмылась быстро, смыла всю грязь и пот, которую собрала за весь день в огороде и привела себя в порядок. — Т/И, не задерживайтесь там допоздна, — мама улыбается тебе мягко, набирая воду в лейку, а ты быстро обещаешь и спешишь к калитке дома. Вы спешите на сеновал с Джином, заглядываете в деревянное, немного ветхое помещение, где сено уже прям под ногами лежит и проверяете, нет ли ещё кого. Но к счастью вы одни. Все местные уже работу закончили, спешат помыться и домой, отдыхать. Сокджин валит вас сразу на кучу сена и целует яро, будто тебя сейчас заберут и он не успеет сделать задуманное. Его руки сразу лезут тебе под светлый хлопковый сарафан. Он ткань задирает, гладит ноги твои, меж которых устроился. У Джина губы пухлые, прям как зефирки, такие только и целовать. От поцелуев ты просто утопаешь, сознание теряешь, потому что они невыносимо мягкие. Его губы на шею переходят, он мажет языком, покусывает грубо. Он скидывает с себя рубаху, брюки вместе с трусами быстро и нетерпеливо приспускает до колен, задирает твой сарафан и снимает твоё нижнее белье. Ты обхватываешь Сокджина руками, цепляешься за его спину, когда тот толкается в тебя и немного ложится сверху. В вашем селе презервативов почти нет. Они, конечно, есть, но найти не так легко, да и не пользуется почти никто. Все живут, так скажем, по течению. Залетишь? Ну и ладно, родишь, замуж выйдешь. К этому легко относятся. Аборты здесь почти никто не делает. Джин бёдрами толкается, сжимает немного жёсткое сено в руках и стонет. У вас тоже не всегда время есть на уединение... Все же летом работы много, а к вечеру уже устаёшь. Но потребности все же порой берут верх. Ты стонешь, сено немного колит твоё тело, но плевать, пока член внутри по стеночкам проезжается, толкается. В какой-то момент становится слишком хорошо. Так, что ты выгибаешься, а по телу будто заряд тока прошёлся. Ты блаженно пальчики на ногах поджимаешь, когда Ким шипит и останавливается, кончая в тебя.